Страница 4 из 4
— Не пойду, — твёрдо произнёс Илмари.
— Пожалеешь… — злобно пробурчал в ответ Матти Лайнен.
Соседняя палатка оказалась забита под завязку каким-то армейским хламом, людей там не было. Поразмыслив пару секунд, Матти знаком руки указал в направлении следующей палатки, стоявшей несколько поодаль от первых двух. И оставив Майланена для прикрытия, бросился вслед за своими бойцами.
Внезапно неподалёку раздался пронзительный крик. Илмари бросился в проход между палатками и увидел убегающую прочь девушку, видимо, заглянувшую в чертоги кровавого пира, устроенного его соотечественниками. Вслед за ней метнулась тень молодого финского воина, опьянённого запахом крови. «Надо срочно уходить! Почему командир медлит?» — пронеслось в мозгу лесоруба. Но рассвирепевшие бойцы устремились вглубь расположения противника в поисках новых жертв. Командир терял контроль над ситуацией.
В следующий миг из стоявшей не более чем в пятидесяти шагах, на вид нежилой палатки навстречу медсестре стремительно выскочил полураздетый пехотинец. Красноармеец вскинул винтовку и резко крикнул короткое слово «ложись». Девушка нырнула ему под ноги, и в тот же миг раздалось два выстрела. «Автоматическая», — зафиксировал мозг Илмари.
Преследовавший русскую медсестру молодой финн вдруг неестественно сильно запрокинул голову и, выгнувшись вперёд всем телом, повалился набок. «Видимо, пуля, попав в шею, перебила позвоночник» — успел подумать Илмари, передёргивая затвор. Но красноармеец резко бросился в сторону, перепрыгнул через девушку и, припав на одно колено, открыл прицельный огонь по опешившим финнам. Те даже не сразу сообразили, что в руках у них только окровавленные кинжалы, и, слегка замешкавшись, схватились за оружие и стали передёргивать затворы. Пока бойцы теряли драгоценные мгновения, русский уложил ещё двоих и ранил одного сына Суоми. При этом он стремительно менял позицию после каждого выстрела, заходя во фланг основной группе. Уверенные и вместе с тем непредсказуемые действия красноармейца говорили о многом. Это был не просто опытный боец, это был матёрый вояка, способный в одиночку уничтожить весь их отряд, будь на улице чуть посветлее. Илмари не смог даже толком прицелиться и, выстрелив почти наугад, тут же получил в ответ короткую очередь, причём одна из пуль больно обожгла ему левое бедро. В следующую секунду красноармеец громко крикнул:
— Первый взвод, ко мне! Второй взвод, отрезай их от леса.
«Видимо, по соседству расположена комендантская рота», — подумал Илмари, увидев, как в их сторону бегут ещё несколько красноармейцев.
Больше двадцати лет прожив в приграничье, он довольно сносно понимал по-русски. «Пора уносить ноги», — выстукивал пульс по барабанным перепонкам. Дождавшись, когда уцелевшие бойцы его отряда поравняются с ним, он подхватил под руку раненого командира с двумя красными астрами, украсившими белую ткань маскхалата на его плече и на груди. Группа, беспорядочно отстреливаясь, стала отходить к лесу. Вовремя поддержали огнём оставленные для прикрытия два автоматчика. Иначе бы не вышли. Уложив раненого офицера на волокуши, поредевший отряд двинулся в обратный путь.
— Замыкающий, — одними губами произнёс побледневший командир Майланену, укладывавшему его на керёжу.
— Есть замыкающий, — спокойно ответил Илмари, пропуская вперёд сослуживцев, из которых ещё двое оказались легко ранены: у одного была окровавлена кисть, а у другого перетянуто ремнём предплечье.
А теперь вернёмся на десять минут назад… Мне снилось жаркое солнце далёкой Монголии, выгоревшая степь и изумительной, звенящей голубизны небо. Небо было совсем близко, казалось, оно опустилось на землю, и нужно было только встать, чтобы прикоснуться к нему, оказаться в нём и самому стать небом, лёгким безмятежным белым облачком. Нужно только встать…
— Вставай! Миша, вставай! — услышал я взволнованный шёпот.
— Что? Что происходит? — спросил я и тут же пожалел.
Целая вселенная ворвалась в мой мозг. Вселенная огня и ревущих моторов, вселенная ледяной вьюги и марширующих батальонов. Вселенная войны… Резко вскочив, я мгновенно надел штаны и гимнастёрку. Вдруг снаружи раздался пронзительный, леденящий душу крик. Бросив телогрейку, я схватил автоматическую винтовку и выбежал из палатки…
Подоспевшие на подмогу ребята, трое из моей роты и двое из охранения, помогли выбить финнов из расположения лагеря. Я вернулся в провизорскую, чтобы одеться. Таня сидела на ящике, обхватив обеими руками дрожащую и всхлипывающую девчушку, которую мне только что едва удалось вырвать у финнов.
— Как там? — встревоженно спросила Татьяна, оглядывая меня с ног до головы.
— Отбили. Диверсанты. Человек десять. Троих уложил. Да не смотри так, я не ранен, — выдохнул я в ответ и, проведя ладонью по её щеке, стал быстро одеваться.
— Там Катя, неживая, за палаткой. Внутрь зайди, может, кто остался. Пойдём, — произнёс я, через силу выговаривая каждое слово.
Подойдя к своим бойцам, я достал из планшета карту. Со всех сторон уже сбегались солдаты гарнизона и медперсонал. Двое красноармейцев, что помогли нам отбить диверсантов, видимо, докладывали подробности начальнику караула, стоя от нас шагах в двадцати и энергично жестикулируя, несколько раз показали в нашу сторону. Начкар направился к нам, я шагнул навстречу.
— Здравия желаю.
— Вовремя вы здесь оказались, старшина…
— Это не всё. Мы начинаем преследование, — перебил я его и жестом подозвал своих бойцов. — Ребята, бегом за лыжами. Всё лишнее оставить у Тани в провизорской. Даю пять минут. Смотри, капитан, — я развернул карту, — они пойдут по руслу Куолаярви, здесь прямой участок километра полтора, дальше здоровенное болото километра на три тянется. При такой луне они на открытое место не полезут, свернут направо и будут уходить по кромке леса. Мы пойдём напрямик, через болото, и вот здесь, у озера, в перелеске, их и встретим.
— Сколько их, можете сказать? — осторожно перебил меня начальник караула.
— Осталось человек десять, не больше. Есть раненые, один тяжёлый. Надеюсь, ещё жив, — ответил я.
— Почему надеетесь? — удивился начкар.
— Он их задерживает.
— Что от меня нужно? — с готовностью произнёс офицер.
— Организуйте вторую группу. Человек пять. По их следам. Я на развилке на их лыжню еловую лапу брошу. С двух сторон зажмём, не вырвутся. У вас десять минут, — закончил я, убирая карту и застёгивая крепления лыж.
Глава 3
Чужая смерть на лыжах, в маскхалате,
Привычно передёрнула затвор:
«А ну-ка, на кого патронов хватит?!..
Смелее выходи, солдат, в дозор!»
Спустя две-три минуты мы встали на хорошо укатанную лыжню и сразу взяли высокий темп. Предстояло преодолеть около пяти километров. Вскоре выскочили на русло Куолаярви и ещё прибавили хода. Скоро выйдем к болоту, и финская лыжня уйдёт в сторону, а нам придётся шуровать напрямик и, поочерёдно меняясь, прокладывать свою. На развилке я швырнул пушистую еловую лапу в направлении движения диверсантов и пропустил вперёд Алексея Рышкова:
— Вон на ту яркую звезду над горизонтом держи! — махнул я рукой в сторону зловеще подмигивающей рубиновой точки, надвое разрубившей снежную пустыню остро отточенным лучом.
— Марс, товарищ старшина! — выдохнул жилистый поджарый боец, рванув вперёд.
«А хоть бы и Марс, — подумал я, — главное, чтобы начкар не подвёл, выслал вторую группу…»
Но начальник караула оказался молодцом. Несмотря на то что арену разыгравшейся трагедии вскоре наводнило разномастное штабное начальство, ежеминутно требующее объяснений случившегося, начкар всецело занялся формированием группы преследования, предварительно выставив пост возле окровавленной госпитальной палатки и поручив разводящему сержанту давать объяснения переполошённым офицерам штаба. В погоню рвались многие, но отобрав пять человек с серьёзной лыжной подготовкой, выдав один ручной пулемёт и по паре гранат на каждого, офицер коротко проинструктировал бойцов и, назначив старшего, отправил следом за первой группой. Красноармейцы, вооружённые трёхлинейками, стремительно пронеслись сквозь расположение гарнизона, и только замыкающий — с «дегтярём» за спиной — не был так резок в движениях и весьма сдержанно расходовал силы…
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.