Страница 2 из 2
— Относись к этому проще, Рейчел, — осторожно укусив меня выше лопатки и медленно потянув за веревку платья.
Что-то бормочу себе под нос, надеясь не разозлить его, а сам А-27 садится на мои бедра, уверенно освобождая платье от шнуровки.
— Я слишком мягок с тобой. Твоя подруга, шлюха главнокомандующего… Ты даже не представляешь, что он делает с ней. И ей это нравится.
— Она из Vicious.
— Мне плевать. Главное в том, что FS-4 молчит и наслаждается. Я видел, как главнокомандующий трахал ее, не жалея.
— Фрея из Vicious, — бормоча.
— Если тебе так не нравится, почему бы тебе не отключить эмоции? Я слышал, что некоторые из Pure так делают.
— Если тебе так не нравится, почему бы тебе не найти себе другую шлюху? — шепчу зло, выплевывая эти слова вместе с накопившейся болью.
Слышу его усмешку.
— Мне сказали, что ты пряталась от меня у Vicious, — вновь кусает, гораздо сильнее, и я едва сдерживаю себя, чтобы подавить стон, — зачем тебе они?
— Устроила девичник у Фреи, — шепча.
— Не верю, — пальцы Алека сжимают ткань, снимая платье с плеч, — если только ты не спала с… — он замирает на полуслове, заметив повязку, — что это?
— Поранилась сегодня. Вилы торчали, а я не увидела, — начиная говорить свою отмазку.
— Дай осмотреть, — вставая с кровати и подходя к комоду.
— Нет, все нормально, — садясь и слегка радуясь тому, что А-27 переключился на что-то другое, помимо секса.
— Machine снабжают лучшими лекарствами, — возражает, доставая мазь и возвращаясь, — я не хочу, чтобы твое тело было… не таким чистым.
Мои ладони нервно сжимаются в кулаки, чтобы напасть на Алека, если он захочет рассмотреть больное плечо.
— Я сама себе помажу, спасибо за заботу, — отвечая сарказмом, но парень мотает головой.
— Покажи, или я сам.
— Сам.
Его пальцы небрежно касаются повязки, быстро развязывая ее, но стараясь не давить на рану. Ближе к коже ткань алеет, но на коже запекшаяся кровь превращается в черное клеймо. Линию, проходящую через перекрестье двух стрел. Через татуировку охотника.
Ненавижу его. Ненавижу до каждой клеточки в теле, которой он касался, до каждого стука сердца, что предательски болит при виде Алека.
Пальцами тут же утираю слезы, что собираются снова литься из глаз. Он же ненавидит, когда я плачу. Ненавидит свое имя. Ненавидит свое клеймо, которое теперь появилось и на моем теле.
А-27 молчит, разглядывая стрелы и слушая мои тихие всхлипы, а я изо всех сил пытаюсь отключить чувства. Только ему никогда не понять этого. Боли и унижения, на которые я обрекла себя сама, полюбив одного из Machine. Полюбив безжалостное чудовище.
— Я пыталась его выжечь, — произношу тихо и осторожно, — в Vicious есть хороший кузнец.
— HG-93, — отвлеченно.
— Да.
Минуты тишины кажутся гораздо страшнее, чем все те пытки, которым Алек подверг меня за эти месяцы.
— Уходи, — наконец произносит парень, всучив мне мазь, — и чтобы я больше никогда тебя не видел.