Страница 111 из 111
Командиры корабля, выслушав доклады штурманов и математиков, в точно определенный теми миг дали приказ о начале торможения. Ощущение тяжести вернулось в звездолет.
Одновременно на загадочную ныне для них родину послано было радиосообщение. Теперь, когда скорость корабля начнет убывать, радиопослание обгонит его, предупредив новых обитателей Земли, что летящие звездонавты станут для них свидетелями былых веков.
— Мама, мамочка! — снова послышался ребячий крик. — Почему я уже не могу летать? Попроси папу и командиров, чтобы мы опять летали.
Торможение началось. Звездолет приближался к Солнечной системе».
Мои первые читатели, наши прославленные космонавты Георгий Тимофеевич Береговой и Алексей Архипович Леонов, как я вообразил себе в прологе романа, вернули бы мне прочитанную рукопись.
Что-то скажут они мне?
Поблагодарят за то, что я «не сжег их на площади Цветения»?
А может быть, совсем о другом заговорили бы они?
— Никак жанра не пойму, — скажет Береговой. — То ли фантазия, то ли история, притча, миф? И название надо бы другое. «Донкихоты Вселенной», что ли?
— Нет, — возразит Леонов. — Донкихоты донкихотами, но главное, пожалуй, в отражении жизни на Земле. Через гипотезу….
— В зеркале фантазии?
— Пусть в зеркале, — подхвачу я.
— Но Землия не зеркальное изображение Земли.
— Потому что зеркало фантазии может быть и выпуклым и даже искажающим, но позволяющим увидеть нашу жизнь яснее, со стороны.
— Он прав, — подтвердит Леонов. — Отражение в зеркале, как и на поверхности воды, может быть не точным. Особенно когда волна пройдет. Что-то удлинится, что-то укоротится. Словом, так да не так. На то и произвольное допущение.
— Верно, — согласится Береговой. — А как же с Дон Кихотом? Разве смогут шестеро звездонавтов изменить историю планеты?
— А разве на Земле не было подобных одиночек? Иисус Христос, Будда иль Моисей? Они закладывали, каждый, самую гуманную мораль в невежественное общество современников, привыкших поклоняться высшей силе. И миллионы людей пошли следом за уже исчезнувшими проповедниками, — постараюсь я убедить своих собеседников.
— Не надо нас убеждать, — скажет Алексей Архипович. — Надо убеждать всех людей планеты, стоящих…
— …на обрыве в пропасть, — закончу я. — Быть может, мой роман и меня представит донкихотом, посмешищем для не верящих в то, что у человечества есть будущее.
— За будущее надо бороться, — твердо скажет Береговой. — И всеми средствами, в любом жанре.
Ну как не согласиться с ним? Ведь для того, чтобы переплыть реку, надо войти в воду!
Читатель поймет, конечно, что разговор этот с моими «первыми читателями» вымышлен. На самом деле космонавты наши, если и прочтут мою книгу, то, может быть, совсем по-другому отнесутся к ней.
Я лишь мечтаю пробудить в читателе представление о звездном полете как о полете мысли, охватывающей разные периоды земной жизни, когда не осознана была человечеством непреложная истина, что не может быть власть сильнее права и неизбежно торжество светлого Разума, ибо люди сами делают свою судьбу, и побеждены будут ими ненависть, корыстолюбие, жестокость, как и черные от крови пятна человеческой истории, отражение которых останется лишь в волшебном зеркале фантазии.
Конец
Москва, Переделкино.
1987-1989 гг.