Страница 2 из 31
- Пользуйтесь даром свободной земли - призывали дивы - что посеете - жните сами. Вы и дети ваши. А чтобы вражья рука не сорвала вашего плода, посылайте сыновей своих к путешествующим воинам. Братство единокровных рыцарей защитит ваши городища и поселки от чужестранцев. Вспомните трипольськую руину: пока трипольцы оберегали общность духа и помыслов, до тех пор и земляные валы были надежными границами. Но впустили к сердцу чужинские обычаи и богов - распалась древнейшая твердыня, трипольские сыновья стали перегноем на враждебных полях. Пора возобновить, возродить дух исконной воли триполья.
Диводару запал в сердце этот завет, он впитал его всем естеством, сознанием, чувствами. Дивы тоже полюбили сообразительного парня и понемногу передавали ему скрытую от обычного люда мудрость пращуров.
Наступила пора, когда Горипал с братьями опять трогался к родному Славуте. Рядом с ним на белом кону гарцевал не подросток, а сильный и мудрый юноша, преисполненный глубокого понимания людей и мира.
Для проводов рыцарей собрались все дивы. Стояли они - седобородые и юные - на священной площади около пещеры, а между ними и рыцарями полыхал костер. Длинные рубашки из тончайшего полотна подчеркивали спокойствие мудрецов, торжественную углубленность в себя и странную печаль. Самый старый ведун Тайно-див долго смотрел на Горипала, на его молодого спутника Диводара, и во челе его залегла глубокая морщина тяжелой думы. Что он видел за крепкой фигурой старшего рыцаря, что ему грезилось за ясным лучом Диводарових глаз?
Промолчал о чем-то тайном правечный Див, а обратился с прощальным словом ко всем рыцарям. И говорил он так:
- Дети мои! Между нами и вами - пречистый огонь. Он наша жизнь, дух и ум. Пусть же очистит он слово мое от мизерности, пусть растопит в ваших сердцах все, что мешает мудрости войти в души. Перед далеким путешествием напрасны длинные наставления, однако стоит сказать заветное слово. Пусть оно будет живой водой для тех воинов, которые станут когда-то на суд своего последнего мгновения.
Первое мое слово такое: и мертвый орел лучше, чем живой шакал.
Второе слово: лучше маленькая искра, чем гора пепла.
Третье слово: и живых - еще нет, и мертвые - живут.
Четвертое завещание: все громы завершаются тишиной.
Шестое слово: лишь мудрость не ржавеет.
Последнее завещание: зажги пламя в сердце и вернись к Яр-диву.
Я все сказал, дети мои! Пусть Правечные Матери оберегут вас в пути!
Покинули воины священные Черные Горы. Миновали хорватские земли. Углубились в карпатские горы, в глубокие ущелья, в исконные чащи. Пробирались над громовыми водопадами, пересекали вековечные завалы.
Горипал вел рыцарей потайными тропами, обходя известные кочевым племенам перевалы. И все-таки случилось зловещее приключение: в горах над Днестром встретило их немаленькое войско. Глянул вокруг Горипал и понял - столкновения не избежать.
- Эй, братья - сказал сдержанно старший рыцарь - зря старались мы добраться родной земли тихо. Что станем делать?
- Нас двадцать - говорил рыцарь Славобор - их же я вижу около сотни. Да еще – гляньте – и позади путь отрезан. Там тоже воинов тридцать. Нам не пройти!
- Какой совет?
- Попробуем обойти враждебную лаву справа. По почве.
- Кони сорвутся - отозвался кто-то из старших воинов - разве пристало на виду чужинских дружинников драпать в кусты?
- Слово воина - кивнул Горипал, скупо улыбнувшись, от того задрожало сердце в Диводаровой груди, он понял - будет бой! Тайно-див не зря дал прощальное напутствие: и мертвый орел лучше, чем живой шакал!
- Он сказал и другое - прибавил Славобор, передвигая ближе до колена колчан с боевыми стрелами. - Он сказал, что и острейший меч ломается!
- Булатный меч - добавил Горипал, внимательно наблюдая за своим воспитанником Диводаром: вздрогнет ли, побледнеет перед первым своим боем? - Зато разве щербится меч мужества? Да и где взять времени для выбора, братья мои боевые? Враг приближается, и напрасно от него ожидать пощады. Помните же еще одно слово преславного Дива: и живых - еще нет, и мертвые - живут! Эй, рыцари, за мной!
Заржали кони, грозное эхо катилось в ущельях, воины помчались навстречу своей славе и смерти. Свирепо зашипели стрелы, пущенные на скаку воинами в кучу врагов. Послышались крики, злобный рев. Тучей стрел осыпал противник рыцарей. Щитами заслонялись братья от смертоносного града, а когда врезались в строй противника, выхватили широкие обоюдоострые мечи.
Страшная была сеча. Кровавый туман катился перед глазами Диводара. Стихия битвы несла его на громкой свирепой волне, мешанина ошалевших лиц, разгоряченных коней, блестящих клинков сплетались в яростную песню жестокого боя, и он забыл об усталости. Летел рядом со своим наставником Горипалом, пролагая для него путь между кучей врагов, хотел оберечь от злой судьбы. Старший рыцарь видел то победоносное рвение юноши, и утехой горели его глаза, однако иногда он сурово воззвал к нему, заметив, как парень бездумно бросается в самую густую сечу:
- Сынок, берегись! Берегись, возлюбленный Диводар!
Потеряв пять рыцарей, проскочили братья враждебный заслон. И спрятали бы их высокие горы, густые чащи, но приготовили враги заблаговременную ловушку для путешествующих воинов - перегородили тропу вековыми пихтами. Остановили рыцари усталых коней, переглянулись.
На взгорье - с обеих сторон долины - стояли вооруженные дружинники, на той стороне завала свирепо хохотали спешившиеся воины, а позади, над потоком, надвигался основной отряд преследователей.
- Наступила пора, братья - спокойно отозвался Горипал - присоединиться и нам к вечно сущей дружине Яр-дива. Вспомним же последнее завещание старого Ведуна: зажги сердце и вернись к Яр-диву!
Он обнял Диводара, погладил шершавой ладонью окровавленную щеку парня.
- Жалко, сын, мало пожил ты на свете.
- Не стоит жалеть, отец! - ясно улыбнулся Диводар. - Сколько бы ночь не наступала, а солнечный Див-Яр опять встает над миром. Да и среди ночи сияют звезды!
- Хорошо сказал, сынок - похвалили старые рыцари - отныне воспитанник и оруженосец Горипала - наш боевой брат. В ясный край пращуров войдешь боевым рыцарем!
Опять кипел бой. И лилась кровь. Падали измученные кони, а с ними обессиленные воины. Кучами ложились враги от мечей славутинских, и все меньше оставалось братьев, все более свирепо бросались на смельчаков чужестранцы. Под вечер остались Горипал с воспитанником лишь вдвоем, все братья полегли.
Едва поднимались руки, забивало дыхание от испарений крови, и когда чужие воины накинули арканы на рыцарей, те уже не опирались. Упали на каменистую землю и погрузились в беспамятство.
Их куда-то везли, слышались возгласы, смех, боевые песни. А потом - затхлая вонь каменного подземелья. И тишина.
Опомнился Диводар от острой боли в груди. Стонет, поднялся на ноги. В сумерках разглядел, что бросили их в какое-то старинное каменное подземелья с узкими оконными отверстиями. По стенам зеленел мох, на приплюснутый камень звонко падали капли воды, из щели сочился источник. Юноша обрадовался, жадно напился, сполоснул лицо. Оглянулся. Рядом с ним лежал в тяжелом забвении Горипал. Лицо воина было черным, распухшим, длинные седые волосы слиплись от крови, все тело изрублено. Диводар быстренько набрал воды в горсти, хлюпнул на Горипала. Тот судорожно вздохнул и открыл глаза. Долго смотрел вокруг, как будто пытался осознать, где он. Потом во взгляде старого воина пробежала тень скорби.
- Плен - прошептал он - Позор.
- Надежда - ответил Диводар - ты меня учил, что всегда рядом с нами - надежда. Вечно живая.
- Правда - кивнул, болезненно улыбнувшись, Горипал - лишь надежда. Но враги жестоки. Ты видел? У нас ни меча, ни друга.
Диводар начал обходить каменку. Лестница, построенная из грубых гранитных глыб, вела к дверям, закованным бронзой. В щели ставней видно было хмурые боевые башни, покрученную горную дорогу, чащи древнего леса в долинах и на склонах, а кое-где между скалами блестело течение немаленькой порожистой реки. Иногда на дороге появлялись всадники в шерстяных накидках, с бронзовыми шлемами на головах. Они с грохотом проскакивали деревянный мост, направляясь к укрепленным башням. Взошло солнце, весело заискрилась вода в потоке, на противоположном берегу безумно зазвала детвора, заведя какую-то игру.