Икотка

- Мда! Наговорил ты, Леня! Вроде и околесицу несешь, а проникновенно. Не знаю, что и думать. А не повредились ли вы умом тут все? Вот, давеча, когда к тебе ехал, наткнулся я на Демку. Выскочил он из-за сараев, прям под телегу, чуть не задавил его. Подхожу, смотрю - цел. Помочь ему хотел, а он, как меня увидел, такого стрекача дал! Даром что пятки не дымились. Чего тут с вами со всеми стряслось? Может, пили чего все вместе, а?

- Да какой пили, Степа! - взорвался почтальон. - Куда мне пить-то с диабетом? Страх, говорю, деревней завладел, а ты - пили! А Демка... Его и раньше в деревне не любили, а теперь так вообще. Да что я тебе рассказываю, сам все знаешь. Нет покоя пацану. Гоняют пуще прежнего, колотят, ежели увидят, душу отводят. Вот он и улепетывает ото всех - боится.

- За что же его-то?

- Да как за что? Мать его, как всегда, во всем виноватят. Ведьма, говорят, помирать собралась, вот и решила нагадить. На память, так сказать.

- Что, и впрямь помирает?

- Да кто ж ее знает? На людях она и вправду давно не появлялась. Может, и померла давно, и с того света бедокурит.

- Тьфу на вас! Так вы что, человек пропал, а вы даже не проведали, может, помощь нужна? Да я бы сам после такого проклял. Совсем как нелюди...

- Нелюди не нелюди, а дураков к ведьме соваться нет. Ты на себя чужую рубаху не примеряй, живешь в лесу...

- Погоди-ка, - перебил Степан. - Что за шум снаружи?

Кузьмич выглянул в окно, отодвинув занавеску.

- Ты смотри, чего творит, стервец.

По улице здоровенный кудрявый мужик волоком тащил за шкирку Демку. Демьян сопротивлялся, брыкался, что-то мычал.

- Ты что же это творишь, Серега! А ну, отпусти парня! - выбежал наружу Степан.

- Еще чего. Ты лучше спроси у него, чего он по дворам шкерится да сквозь забор высматривает, а после молоко скисает и чертовщина всякая ночами бродит. Это все он, выродок чертячий! Говори, что вынюхивал у тетки Матрены? Молчишь? У-у, я тебе! - замахнулся Кудря.

- Не тронь парня, кому говорят! - поймал руку Степан. - Сдурел совсем? Чего он тебе сказать может, немой же он.

- Ты, дядь Степан, не лез бы не в свое дело! - закочевряжился Серега, но Демку отпустил. - Не было тебя тут долго, многого не знаешь.

- Парня, значит, я забираю, а ты, ежели такое учинишь еще, - Степан взял Серегу за грудки, - наполучаешь таких затрещин, что башка месяц гудеть будет, никакого пойла не потребуется. Пойдем, Демьян.

Степан направился к телеге, стал отвязывать кобылу. Тем временем вокруг собралась почти вся деревня: кто из-за забора высунулся, а кто и на улицу вышел - поглазеть или подсобить чем. Любопытно же, что за шум, все какое-то развлечение.

- А может и ты с бабкой Нюрой заодно, а, дядь Степан? Родня все-таки, - крикнул Кудря вслед, громко так, на публику. - Может и ты тоже порчу плетешь, в лесу у себя, а? Живешь там один как сыч, бабы у тебя нет, чем там занимаешься - неведомо. И в деревню вовремя не наведывался, как знал все равно. Да и дочка у тебя вернулась, а на людях не появляется, бабы поговаривают, что ребенка нагуляла не пойми от кого. Да весь род ваш - отродье ведовское, тьфу...

Степан замер у телеги, стиснул кулаки, развернулся и пошел обратно к Кудре, лицо стылое, будто убивать задумал.

- Чего несешь, Ирод? - встрял между ними Кузьмич. - Какая порча, совсем мозги пропил? - принюхался и махнул рукой. - А-а... Что с тебя взять, с утра уже набрался. Шел бы ты... к себе в погреб.

***

Телега дернулась и остановилась у покосившегося глухого забора.

- Кузьмич, хорош дрыхнуть, день на дворе, слазь, приехали!

Кузьмич всхрапнул в последний раз, как лошадь, открыл глаза, осмотрелся.

- Говорю же, сплю плохо. Степа, я, это, к ведьме не пойду, лучше здесь покимарю, посторожу.

- Ну, смотри сам. Демка, идем мать проведаем. Ну что ты такой смурной, аль совсем дела плохи?

Демьян в ответ попытался объяснить что-то жестами, но увидел, что не понимают, и нехотя поплелся отворять. Просунул руку в отверстие в заборе, сдвинул засов с обратной стороны, приоткрыл калитку, осторожно заглянул внутрь и, вздохнув с облегчением, зашел. Степан оглянулся на Кузьмича: тот пожал плечами, покрутил пальцем у виска и, запрыгнув на телегу, закурил.

Во дворе на удивление было ухожено. Грядки ровные, прополоты, кусты острижены, все прибрано - благодать. Но как только Степан ступил на крыльцо, в нос сразу ударил запах лекарств и старости. Внутри дух и вовсе стоял нехороший: дышалось тяжело, откуда-то несло кислятиной и помоями. Степана скривило, глаза прослезились, но стерпел. Окна были плотно занавешены, всюду валялась какая-то рухлядь, битая посуда, кучи грязного тряпья, под ногами что-то хрустело. Он обернулся упрекнуть парня за то, что устроили свинарник, но позади было пусто. Демка в дом заходить не стал. Впереди, впотьмах, заскрипело и ухнуло.

- Дема, сынок, ты?

Степан свернул в комнату на голос, споткнулся, чуть не упал, ударился. Вокруг загрохотало, зазвенело, будто целый сервант с посудой опрокинули.

- Развели гадюшник!

- Кто здесь? Кто это? Чего надо?

- Да я это, баб Нюр, - Степан сдернул занавеси с окон.

На старой кровати, укутавшись кучей тряпок, лежала бабка Нюра. Бабка взвизгнула и натянула на глаза замызганный платок, закрывшись от хлынувшего света.

- Тьфу! Ослепил, окаянный! Кто это - я? - бабулька осторожно приоткрыла один глаз. - А ну, отойди против света, разгляжу хоть тебя. Кто такой? Голос знакомый, а лица не разглядеть. Ну кто ж так делает-то, а? Это ж надо! Света столько сразу, думала, глаза полопаются.

- Ладно, бабуль, не ворчи, я это, Степа.

- Степка! - бабка Нюра аж подпрыгнула на кровати. - Вот уж кого перед смертью увидать-то не чаяла. По что пришел? Брать у меня нечего!

- А мне и не надо ничего от тебя.

- А что тогда?

- Говорят, заболела ты, баб Нюр. Вот и зашел проведать, мало ли, помощь какая нужна.

- Я уж думала, на старости лет удивляться разучилась. Ан нет! Удивил-таки бабку опять. Уж от кого, а от тебя, Степа, помощи никак не ожидала.

- Это еще почему? - оторопел Степан.

- Да с чего помогать-то? Отношения добрыми у нас никогда не были.

- А я, баб Нюр, зла таить не привык. И камней за пазухой не держу - тяжело с ними, а пользы нет.

- Доброй души ты человек, Степа. От помощи не откажусь, хоть и помирать собралась. Демка умаялся со мной весь, за всем не поспевает. У самой сил уже ни на что не хватает. А из деревни токмо со страху кто помогать будет. Да и то, наврядли. Вон и Кузьмич с тобой приехал, а заходить не стал.