С голубого ручейка...

- Здорово, Толян! - громко, чуть ли не на всю улицу заорал Миша, не давая опомниться. - Как жизнь? О чём мечтаешь?

- Привет! - я потёр ушибленное плечо. - Ты что, сдурел?

- Извини, конечно, - ответил Миша, улыбаясь во весь рот. - Просто, понимаешь, Толян! Дочка у меня родилась! У меня - и дочка! Вчера вечером, понимаешь!..

- Замечательно! - ответил я, протягивая руку. - Поздравляю!

- Спасибо, - ответил Миша. - Правда, ты извини, что я тебя так...

Честно говоря, в тот момент я слегка растерялся. Понимаю, что с одной стороны, у человека радость, он от счастья сам не свой и весь мир любить готов. А с другой... Ну, кто мы с ним? Так, приятели-однокурсники. В перерыве между лекциями в коридоре у стенки постояли, позубоскалили, профессоров и девчонок обсудили и дальше пошли. Да, ещё дембельский альбом на празднике как-то полистали...

Наклонился я, подбираю сумку... Тут Миша и говорит:

- Слушай, Толян! Тут, раз уж такое дело, надо бы всем нашим ребятам... Словом, отметить это дело, как полагается. Всех приглашаю... Ну, и тебя в том числе...

Мне бы вежливо, но твёрдо отказаться, сославшись на какие-нибудь придуманные дела, которые обязательно найдутся, если хорошенько поискать. Сейчас бы я так и поступил, не колеблясь. Но в то время отстаивать свои интересы, да ещё за счёт чьих-то чужих мне ещё только предстояло научиться. Тем более, у человека радость, а парень он, в общем-то неплохой... Да и на экзамене выручил.

Вот и получилось, что к нашему palais de science пришли мы, словно закадычные приятели. Разве что, не обнявшись, как те его друзья-десантники на фото. К этому времени у крыльца уже собрались наши ребята и девушки, и Миша буквально оглушил их всех радостным воплем.

Кафе и ресторанчиков вокруг в ту пору была тьма-тьмущая. Не очень дорогих и, как я сейчас понимаю, готовили в них не слишком вкусно, но всегда можно было посидеть между лекциями, а то и вместо лекций. Были бы деньги. Час, понятно, неурочный - но хозяйка одного из заведений, пышная, рыжеволосая, обвешанная фальшивым золотом тётка была, похоже, готова к любым неожиданностям. Три столика составили вместе и на них, откуда не возьмись, появились бутылки вина и водки с подходящей к случаю закуской.

Миша, как виновник торжества - разумеется, во главе стола, в центре всеобщего внимания. А как пришло время по второй выпить, так и вовсе - встал, всех обошёл, с каждым чокнулся, а то и обнялся, от каждого приветствие выслушал...

А я минут через двадцать, под шумок, шажок за шажком, и к двери. Благо, погода тёплая, никаких тебе курток и зонтов, никаких проблем. Никому до меня дела нет, все заняты Мишей. Сколько раз я проделывал подобное прежде - так почему бы не поступить так же и сейчас?

Вот только счастливый отец Миша в это утро был готов любить весь мир - и я не был исключением. Самое обидное - столько вокруг народу. С чего ему втемяшилось привязаться именно ко мне? Так нет же - заметил.

- Толян, ты куда?

Обыкновенно в таких случаях я объяснял, что у меня дела. "Извините, пожалуйста, желаю приятно провести время, рад бы ещё посидеть..." И всегда ведь срабатывало. Сколько раз срабатывало.

- Толян, послушай! Дочка у меня родилась. Понимаешь: у меня - и дочка!..

Словом, не успел я опомниться, как обнаружил в одной руке стопку с водкой, налитой примерно на два пальца, а в другой - бутылку с каким-то соком, кажется, яблочным, запить эту пакость. Надо ли говорить, что именно необходимость запить добила меня окончательно. Нет, я не растерялся. Даже сказал Мише короткую прочувственную речь о том, какая замечательная у него родилась дочка, как я за него рад и как им обоим желаю счастья. Миша аж прослезился с пьяных глаз.

- Спасибо, Толян!

Затем я привычно поднёс стопку к губам, подержал немного, делая вид, будто пью. Запил тем самым соком - на самом деле, запил, хотя запивать мне было нечего, и счёл вопрос исчерпанным.

Наивный.

- Толян, ты чего? - искренне удивился Миша. - Ты?.. Ты меня уважаешь?

Пришлось объяснить, что уважаю и даже очень - но пить эту пакость не буду.

- Толян, если ты не пьёшь - значит, ты меня не уважаешь. Значит, ты и дочку мою, и семью мою не уважаешь. Знаешь, кто ты после этого?..

Не стану подробно рассказывать о том, что было дальше. Здоровый парень Миша Мажурков и кулачищи у него, что молоты... А старый доктор в больнице, куда меня доставил вызванный хозяйкой патруль, долго качал лысой головой.

- Ну и дурак же ты, парень! Очень надо было тебе на рожон переть. Выпил бы с ними, ничего бы с тобой не случилось, из-за одной-то стопки.

Пришлось объяснить, как не раз делал прежде, и как, хотя тогда я этого ещё не знал, не раз буду делать в будущем, что я не пью. Никогда и ни при каких обстоятельствах.

- Ну-ну... - задумчиво протянул доктор. - И как же это ты дальше жить собираешься? С эдакими-то принципами?

- Так и буду.

- Будет он! - не согласился доктор. - Ты лучше вот о чём подумай: река - она с голубого ручейка начинается, а дружба с чего?

- С улыбки? - наивно спросил я, вспомнив старинную, ещё со Старой Земли песню.

- С поллитры, - объяснил доктор. - Запомни, парень: с поллитры и ни с чего другого. Вместе посидели, поговорили "за жизнь", бутылочку раздавили - вот и друзья, понял?

А ведь ничего я тогда, наверное, не понял. Жизнь продолжалась, со всеми её удачами и огорчениями. Впереди меня ждал диплом, а после - первые, не слишком ещё уверенные шаги во взрослой жизни. И эта история - она не то, чтобы позабылась, а просто со временем стало не до неё. По-настоящему я вспомнил о ней только сейчас, почти через год после того, как встретил Полину.

- Простите!.. Вам плохо?.. Я могу чем-то помочь?..

Стоял светлый и солнечный осенний день. Почему-то мне всегда везёт на приключения именно в такую раннюю осень, когда ещё не чувствуется, что это - осень, когда ещё вполне по-летнему тепло. Мне вздумалось прогуляться по Изумрудным Горам, полазить по узким тропинкам, посмотреть на реку и Столицу с высоты птичьего полёта. Что я и сделал - посмотрел, полазил, нащёлкал кучу снимков, да ещё и пообедал в том самом "Плоскогорье", откуда весь Южно-Российск виден, как на ладони. Полюбовался, откровенно облизываясь, стартующими дельтапланеристами. Возле "Плоскогорья", на выложенной плиткой площади у них стартовая площадка, и в ясный погожий день много треугольных разноцветных птиц висело над городом и рекой. А я, хотя и имею удостоверение пилота-аматёра, о таком вот, бесшумном полёте без мотора могу только мечтать. Словом, я провёл замечательный день, и если мне что-то и оставалось, так то устроиться в мягком кресле и улететь на другой конец города, в свою маленькую уютную квартирку. Дома меня ждала статья, заказанная и даже частично оплаченная "Вестником Естественной Истории", и чтобы закончить её в срок, стоило немного поторопиться. Я и поторопился бы, без всякого сомнения, не выгляди эта девушка такой потерянной и несчастной.

Поэтому, слегка волнуясь, я подошёл и поднял сумочку.

- Уйдите! - жалобно всхлипнув, она дёрнула плечиками.

Протянув руки, я резко развернул её лицом к себе. Может быть, даже слишком резко, не надо было так.

Тогда, в самую первую минуту она показалась мне очень некрасивой. Впрочем, слёзы и горе никого не красят. Округлое "крестьянское" лицо, да ещё и раскрасневшееся от плача, сбившиеся чёрные волосы над высоким лбом - кудрявый лён... Несколько минут мы молча смотрели друг на друга - а потом она вдруг ткнулась мне лицом в грудь и разрыдалась уже по-настоящему. А я стоял, полуобняв её за плечи, глядя по спутавшимся чёрным волосам, приговаривая: "Ну что вы... в самом деле, пожалуйста... не надо...", одновременно пытаясь сообразить, что же мне теперь со всем этим делать?

Вот так, полуобняв за плечи, я и повёл её вниз - в одно из маленьких кафе, каких полным-полно на пристани. Совсем не похожее на то, где обедал днём - грязное, открытое всем ветрам, с хмурой толстой тёткой за стойкой. Но здесь были столики на двоих и здесь, так уж оно получилось, в этот далеко не поздний час никого не было.