Пробка

Выждав для верности минут двадцать с копейками, я раскорячился в позе перехода. Сзади при виде эффектных кукишей вдарили по тормозам, и я исчез, сопровождаемый истошным визгом шин на мокром асфальте.

Щелчок.

...И я едва успел зацепиться за обледенелые перила моста. Снаружи! Идиоты, кто делает подобные механизмы!

Внизу метрах в десяти - мало не покажется - тянулись рельсы. Я в панике глянул вверх и наткнулся на собственное обалделое лицо, еще удивиться успел, каким придурком выгляжу в испуге. А потом левая рука сорвалась, и земля качнулась навстречу.

Он бросился тянуть меня за куртку. Сил у моего тела явно не доставало, но общими стараниями, пыхтя и нелепо брыкаясь, через ограждение я перевалился. Сполз прямо на землю, мокрый как мышь. По щекам ползли струйки - то ли пот, то ли слезы недавнего потрясения.

Тут бы нелегалу и слинять от назойливого преследователя, но он топтался рядом и, кося взглядом побитой собаки, пинал обледеневший столб.

– Вы за мной, да? - хмуро осведомился он, верно истолковав мое появление из воздуха.

– Я за своим телом, - пробулькал я задавленно. Тьфу, а ведь готовился произнести эту фразу тоном завзятого супермена.

Он сделался совсем виноватым.

– А-а, это ты... Ну, мужик, ну чего ты сразу, а? Отдам я тебе тело, ну правда же. На кой оно мне сдалось! Мне вот только до метро "Киевская", а там сразу и отдам.

Я слегка продышался.

– Зачем?

Он похлопал себя... меня по карманам.

– Не курю, - ехидно заметил я. Нелегал вздохнул.

– Да я, в общем, курсовую завалил. Ну, завалю то есть.

– А я тут при чем?

Он снова вздохнул.

– Ты ни при чем... - он принялся объяснять. - Курсовая по фантастике XXI-ого века. Я по Федоровским "Теням города" взялся писать, только книжку... ну не нашел я ее сразу, а потом времени не было читать... В общем, откопал статью какого-то критика, а там про гибель Язека... Ну я и написал "Принципиальный смысл и темпоральное обоснование гибели Язека в романе..." Красиво так получилось...

Я поднялся. Дело принимало чрезвычайно интересный оборот.

– И чего?

– Да не умер он, оказалось, Язек этот! Он воскрес там, что ли... или еще какая-то ерунда вышла. А критик, урод, так распинался!

Мы помолчали.

– Мне теперь вылет светит, - трагически закончил нелегал. - Жабень сказал: не сдашь с первого раза, тогда все.

– Ты в каком институте учишься? - поинтересовался я. - В литературном?

– Не, в футурологическом.

– Хм, и у вас там изучают Федорова? Как его зовут-то?

– Ярослав, вроде. Точно - Ярослав Федоров, московский фантаст первой половины XXI-ого века... ну и все такое.

Вот тебе и пересекся с будущим. Я, между прочим, именно "Тени города" в больнице набрасываю. Правда, Язека ни убивать, ни тем более воскрешать не собирался, но надо будет подумать: интересный выверт сюжета получится. Правда, в этом случае надо эпизод со "скорой помощью" переписать...

– Он его сначала на самом деле убил, Язека этого, - продолжал бубнить студент, - а тут у него дочка умерла, ну он его и воскресил от переживаний...

Сердце замерло.

У него дочка. Умерла.

Мир потерял цвет.

Я сгреб свое тело за грудки и затряс. Голова безвольно замоталась на будто тряпичной шее. С черно-белого лица выпучились мои глаза.

– Мужик, - перепуганно залепетал он, - ну, ты чего... ну ты вообще...

Я швырнул его спиной об перила. Нелегал так и застыл, согнувшись. Не хватало воздуха, но я никак не мог поймать замок молнии скрюченными пальцами.

– Я - Ярослав Федоров.

– Бли-ин...

Я забегал вокруг, оскальзываясь на раскисшем льду.

– Когда у него умерла дочь?! - не мог я выговорить "у меня".

– Се... сегодня.

Ледяной поручень обжигал руки. Небо придвинулось к самому лицу. И глянули с него круглые Ксюшкины глаза: "Пап, возьми на ручки".

Невесомая, тепленько прижавшаяся ко мне кроха. Смешной хохолок на макушке щекочет лицо...

Нелегал с безумным взглядом дергал меня за куртку.

– Ты... вы погодите. Ну, я же для этого и... ну, в смысле, я из-за курсовой, но оно же все связано!

Он отчаянно тянул меня куда-то, лихорадочно объясняя:

– Я все просчитал: минимальное необходимое воздействие. Он же... в смысле, вы потому Язека и воскрешали... ну, а если дочка останется жива, то Язек помрет, и тогда выйдет, что я все правильно написал.

– Что надо делать?!!

– Ну, я же и говорю: надо доехать до "Киевской" и в киоске скупить все номера газеты... этой... ну, я ведь даже записывал...

– Зачем?

Мы уже бежали по обледенелому тротуару.

– Ну, это же минимальное необходимое воздействие. О, вспомнил: "Спорт-экспресс"! Дальше пойдет волна изменений, и мы перескочим на другую ветку событийности. А там ваша дочка жива.

Он поскользнулся, с трудом удержал равновесие и закончил:

– А я курсовую не завалю.

Я потрясенно покосился на нелегала. Ну надо же, студент, мать его! Чтобы сдать курсовую, готов изменить собственное прошлое.

И даже воскресить Ксюшку.

Обгоняя его, я нырнул в теплый воздух подземки. Про группу захвата уже и не вспоминалось.

Поезд остановился в тоннеле. Подстегиваемые адреналином, мчались секунды. Я до боли стискивал кулаки, пытаясь задержать убегающее время.

– Во сколько?..

Он понял. Виновато посопел.

– Откуда ж я знаю. Про это, наверное, и в учебнике не писали.

Наверное. И учебник он, конечно, сначала не нашел, а потом времени не было. У меня тоже нет времени, черт, да когда же он тронется!

Едва не сшибая прохожих, мы вылетели на шумную грязную площадь.

– Куда?

– Здесь, за углом должен быть.

Ледяные брызги из-под ног. Облезлая шавка подняла морду из мусорного ящика, истерически затявкала вслед.

И неработающий киоск. Пустые белые полки равнодушно уставились на нас сквозь стекло.

– Как же так... - потерянно бормотал студент, топчась в слякоти, - я же проверял... Он же должен работать!

– Ты как считал свое воздействие?! - руки тряслись, я никак не мог попасть в карман.

– Ну, программка у меня такая - Темпоратор Про... Блин, да не может такого быть!

В карманах пусто. Почему они не дают туристам денег?

– У тебя в правом кармане три сотни. Давай сюда!

Я бросился на дорогу прямо перед несущимися автомобилями, бешено размахивая руками.

– В больницу!

Я должен был обмануть время.

Машина вырулила на шоссе и... встала в мертвом потоке. Водитель вильнул было к обочине, но и там особо умные выстроились бесконечной змеей. Пробка - с нее все началось, и к ней же пришло.

Я ткнулся лбом в холодное стекло. Господи, но Ксюху-то за что? Неужели из-за идиотского романа, который будут изучать лоботрясы в институте? Из-за сомнительного удовольствия красоваться собственной рожей в учебнике? Да пропади оно все!

Я выскочил из автомобиля, помчался вдоль бесконечной вереницы машин, разбрызгивая лужи, слыша лишь, как басовой струной гудит в ушах кровь. За спиной пыхтел в моем теле студент. Казалось, вот сейчас время спрессуется в пространство, и я заслоню, уберегу Ксюшку от всех напастей...

Скользкая выбоина подвернулась под ногу, грязный бампер с хрустом врезался в лицо. Но только услышав знакомый щелчок, я понял, что не успеваю - ничего...

Это преступная самодеятельность, - сердито выговаривал грузный человек в белом, чье лицо привычно расплывалось в тумане. Мой старый знакомый Владимир вид имел понурый и виноватый.

Почему-то было не пошевелиться.

– Я допускаю, что имело место совпадение. Но вы-то как могли отправить непрофессионала, иновременца, без подготовки? - человек бросил на меня осуждающий взгляд. - Да займитесь же им кто-нибудь!

Меня стремительно дернуло и остановило перед синеглазой Аналитой.