Страница 2 из 28
Найдя в кошельке двухфранковую монету, она протянула ее шоферу:
— Возьмите, молодой человек.
И в этот момент она с тенью сожаления посмотрела на мужчину, подсевшего в автобус по дороге.
Автобус отъехал. Через заднее стекло мужчина смотрел на вдову Кудер, стоявшую на краю шоссе рядом с огромным ящиком и корзинами.
— Вы знаете Фелицию? — спросила у шофера сидевшая рядом девушка. — Она, кажется, племянница этой…
Мужчина мог сесть на освободившееся место, но остался стоять. Дорога повернула, Кудер и маленький домик исчезли из вида. Вдруг он наклонился и тоже тронул шофера за плечо:
— Высадите меня здесь.
Когда автобус вновь тронулся, все женщины обернулись, заметив, что он направился в обратную сторону. Девушка поделилась с шофером своим впечатлением:
— Странный тип!
Мужчина оказался дальше, чем предполагал. Ему пришлось идти несколько минут, прежде чем он вновь увидел маленький домик, вещи у края дороги и Кудер, открывшую изгородь и стучавшую в дверь.
Она без удивления отнеслась к его возвращению. Как только он остановился, она подошла к изгороди.
— Я думала, Биша дома и даст мне тачку, — сказала она. — А тут на тебе — все заперто!
Поворачиваясь кругом, она несколько раз крикнула резким голосом:
— Клеманс! Клеманс!
Затем добавила:
— Интересно, где она может быть? Обычно никуда не выходит. Наверное, что-то случилось с сестрой.
Она обошла вокруг дома и постучала в другую дверь, которая тоже оказалась закрытой.
— Только бы найти ее тачку!
Но, кроме грядку с овощами и клумбы с несколькими цветками, на участке ничего не было. Только горлица в клетке, и никакой тачки.
— Далеко вы живете? — спросил незнакомец.
— У канала, отсюда метров шестьсот будет. Я рассчитывала взять тачку у Клеманс.
— Давайте я вам помогу.
Она не сказала «нет», потому что втайне надеялась на его помощь.
— А вы сможете донести инкубатор? Только осторожнее.
Она продолжала смотреть на него с любопытством и даже с симпатией.
— Купила по случаю. Увидала у жестянщика, как только приехала на базар. Предложила ему двести франков. И только перед самым отходом автобуса он отдал мне его за три сотни. Вам не тяжело?
Ящик был громоздким, но не тяжелым. Внутри громыхали какие-то детали.
— Осторожнее, там лампа…
Она шла за ним, неся корзины. Свернули на проселочную дорогу, обсаженную орешником, который обволакивал ее мягкой тенью. Земля под ногами пружинила, как в лесу.
На лбу мужчины выступили капли пота. Он шел быстрыми, широкими шагами.
— Вы ищете работу, да? — спросила она, стараясь не отставать от него.
Он не ответил. Рубашка уже прилипала к его телу, и он боялся выпустить ношу из вспотевших рук.
— Подождите, я открою дверь.
Однако дверь в довольно просторную кухню была открыта, и, попав в ее полумрак с залитой солнцем дороги, мужчина на секунду зажмурился.
— Поставьте сюда. Сейчас мы.
Рыжий кот потерся об ее ноги. Она поставила корзины на стол из светлого некрашеного дерева. Затем открыла другую дверь, и в комнату проник свет, заливавший сад. Когда она проходила мимо, на мужчину пахнуло потом.
— Присядьте. Я налью вам вина.
Но что-то было не так! Она была обеспокоена, как зверь, влезший в свою нору и обнаруживший в ней чужие запахи. Как она заметила следы жира на деревянном столе? Они же были почти невидимы. Она посмотрела наверх, на два подвешенных к балке окорока, и глаза ее полыхнули гневом.
— Подождите! Посидите здесь.
Она бросилась в сад, напоминавший скорее двор фермы, где виднелись куча навоза, телега с оглоблями, куры, утки, гуси.
Он следил за ней глазами. Она точно знала, куда идти. Мужчина увидел, что впереди нее шла, вернее, убегала худенькая девушка лет шестнадцати с ребенком на руках.
Девушка направлялась к изгороди, за которой угадывались канал и подъемный мост. Она ускорила шаги, но Кудер шла быстрее. Она догнала девушку и начала что-то злобно говорить ей, хотя из кухни ее голоса не было слышно.
Одной рукой девушка поддерживала малыша, а другую спрятала под фартуком в синюю клеточку. Кудер выдернула ее руку из-под фартука и вырвала из нее небольшой газетный кулек.
Что она могла кричать убегавшей девушке? Разумеется, ругала ее. Она с силой захлопнула калитку и вернулась, держа сверток в руке. Открыв дверь сарайчика, она вывела оттуда старика, который шел с опущенной головой, волоча ногу.
— Вот стерва! — выдохнула она, вернувшись в кухню и швырнув на стол два больших куска ветчины, вынутых из газетной бумаги. — Опять, пока меня не было, притащилась к деду, да еще украла у меня окорок! Представляете? Тварь этакая! Девчонка, которая в шестнадцать лет умудрилась родить.
Она сурово посмотрела на старика, стоявшего посреди кухни с отрешенным взглядом.
— А этот старый дурак готов отдать ей все, что есть в доме.
Старик уставился на возвышавшийся посреди кухни ящик, частично обернутый серой бумагой.
— Ишь нахохлился! Знает, что это ему так не пройдет! Посмотрите-ка на него.
Она открыла шкаф, выкрашенный коричневой краской, достала два стакана, показала их старику и сунула ему в руки кувшин.
— Он глух как тетерев. Не может даже говорить, с тех пор как свалился с воза с сеном. В общем, никуда не годится. Хотя иногда умеет подольститься к Тати.
В ее глазах загорелись игривые огоньки, и она оглядела мужчину с головы до пят.
— Не знаю почему, так меня называют с раннего детства. Он пошел нацедить вина. А ведь вы иностранец, правда?
Казалось, она колеблется, стоит или нет с ним связываться. Остатки недоверия еще не улетучились.
— Нет. Я француз.
— А-а!
Явное разочарование.
— А я бы поклялась, что вы иностранец. Здесь иногда попадаются такие… вроде вас. В Древане у Шаго несколько лет работал один югослав, который спал в конюшне и умел все делать.
Теперь уже мужчина проронил:
— А-а!
— Как вас зовут?
— Жан.
Между тем она вынула из корзин покупки: два фартука, пакет лапши, несколько банок сардин, катушку черных ниток, колбасу, завернутую в промасленную бумагу. Старик вернулся с запотевшим графином белого вина.
— Почему вы не садитесь? Так вы хотели ехать в Монлюсон?
— Да мне все равно.
— Чтобы устроиться на завод?
Она сунула в печку дров и налила в кастрюлю воды.
— А вы не могли бы наладить инкубатор?
— Наверное, смог бы.
— Погодите, пока я покормлю живность. Думаю, мы смогли бы сговориться.
Она села, сняла туфли и надела черные сабо. Из-под платья постоянно вылезал край комбинации ядовитого голубовато-розового цвета, островок гладкой шерстки на щеке так и притягивал взгляд.
— Выпейте… Посмотрите-ка на этого старого идиота — не смеет себе налить, потому что я застала у него эту шлюху Фелицию…
Она налила ему стакан. Старик был высок ростом и худ, с заросшим седой щетиной лицом и покрасневшими веками.
— Можешь и ты выпить, Кудер! — крикнула она ему на ухо. — Впрочем, смеха ради можешь и подождать…
Сколько же раз за все это время она успела обойти кухню?
При этом она не сделала ни одного лишнего движения. Два куска ветчины были положены в шкаф. Грелась вода. В печке трещал огонь. Все привезенные с базара пакеты и свертки были разложены по местам, и теперь она вышла во двор с корзинкой, полной зерна.
— Цып-цып-цып…
Он видел, как она, освещенная солнцем, облокотившись на оглоблю, стояла у телеги, окруженная по меньшей мере сотней белоснежных кур, а на заднем плане толпились утки, гуси, индюшки.
— Цып-цып-цып…
Она метала зерно горстями, будто засевала поле, не забывая, что Жан стоит в дверном проеме и смотрит на нее.
Стало жарко. Солнце стояло так высоко, что почти не давало тени. Старик сидел в своем углу у камина, уставившись в пол.
За изгородью, окружавшей двор, Жан заметил медленно скользившую по воде узенькую, раскрашенную как игрушка, баржу, которую с берега тянул ослик. Русло канала было проложено выше уровня земли во дворе, и было странно видеть это суденышко на высоте глаз. По палубе бегала девчушка с льняными волосами в красном платьице. Ее мать вязала, привалившись к штурвалу.