Страница 2 из 2
– До свидания, бабушка! – попрощалась Отважная Кайса и шагнула в зимний сумрак.
На улице было весьма оживлённо, ведь наступил разгар рождественской торговли.
Было холодно. Снег скрипел под башмаками, когда Кайса спешила на площадь. Но вдали, на востоке, уже занималась заря и небо было необыкновенно красивым. День обещал быть погожим.
Ларссоны были столь добры, что поставили бабушкин прилавок на привычное место. Кайсе оставалось лишь разложить на нём рядком свои конфеты. Торговки-соседки, глядя на девочку, даже рты пораскрывали от изумления.
– Неужто Матильда совсем разум потеряла, раз позволила малышке выйти в стужу на площадь? – вопрошали они.
– А вот и позволила! – ответствовала Кайса.
От дыхания в морозном воздухе курился пар, но, когда Кайса вынимала пакеты, её карие глаза светились решимостью.
– Что за чудесная кроха! – воскликнул бургомистр, когда, направляясь к ратуше, проходил мимо её прилавка. – Такой торговки сладостями я отродясь не видел!
Он купил у девочки два пакетика леденцов и протянул ей блестящую монету в одну крону.
Но Кайса сказала:
– О нет, мне нужны две монетки! Две монетки по пятьдесят эре.
Бургомистр рассмеялся и вынул две монетки по пятьдесят эре.
– Вот, возьми, – сказал он. – А крону тоже оставь себе, отважная малышка!
Но Кайса наотрез отказалась взять крону.
– Мне нужны только две монетки по пятьдесят эре, – твёрдо сказала она. – По одной за каждый пакетик. Так мне велела бабушка.
От покупателей у Кайсы не было отбоя. Всем хотелось что-нибудь приобрести у самой маленькой продавщицы на ярмарке. К тому же бабушкины конфеты считались в их городке лучшими – красные, белые, тягучие… великолепные! У Кайсы имелась коробка из-под сигар, куда она складывала деньги, и монет в ней становилось всё больше и больше. И все по пятьдесят эре – других монет Кайса не признавала.
Соседки даже немного позавидовали, когда увидели, как бойко идёт у неё торговля. Кайса же была так счастлива и так возбуждена, что едва могла устоять на месте. О, она тоже наготовит леденцов – миллионы леденцов! – и будет ходить на площадь хоть каждый день.
Бабушка по-прежнему лежала в постели, она успела лишь вздремнуть, когда Кайса вбежала в комнату и высыпала ей на одеяло содержимое своей коробки. Корзинка была пустой – в ней не осталось ни конфетки.
– Благословенное дитя, – привычно сказала бабушка, – что бы я делала без тебя!
Но пришла пора подумать и о подарках. Как быть? Бабушка ведь не могла купить их заранее, да и денег у неё не было, вот она и ждала рождественской ярмарки. А теперь она лежала дома и не могла двигаться. Кайса же всем сердцем мечтала о кукле. И не о какой-нибудь, а о самой прелестной, которая имелась только у Сёдерлундов, что жили на Церковной улице. Проходя мимо их магазинчика, бабушка и Кайса всякий раз засматривались на неё в витрине. И однажды бабушка украдкой попросила хозяйку магазина фрёкен Сёдерлунд попридержать эту куклу до окончания рождественской торговли. На кукле было розовое кружевное платьице, она умела закрывать глазки, и вообще другую такую куклу трудно было сыскать.
Но не могла же бабушка послать Кайсу за подарком самой себе! Да, нужно было что-то придумать. И вот на какую хитрость они пошли. Бабушка написала фрёкен Сёдерлунд тайное послание с пометкой: «Секретно». Впрочем, это было излишним, ведь Кайса ещё не умела читать. Зажав записку в ладошке, девочка побежала прямиком на Церковную улицу. Фрёкен Сёдерлунд читала записку долго и обстоятельно. А Кайсе тем временем позволили войти в одну из комнат, где так чудесно пахло. Когда фрёкен Сёдерлунд вернулась, в руках у неё был большой пакет.
– Теперь ступай домой и отнеси это бабушке, – сказала она. – Да смотри не урони!
О нет, Кайса ни за что не уронит! Она ведь надеялась, что в пакете та самая кукла, и легонько его ощупала. Но кто знает!..
Для бабушки тоже был куплен подарок. Пара чудесных перчаток, которые ей давно хотелось иметь.
Если у кого-то были сомнения, что Кайса с бабушкой будут праздновать Рождество, ему стоило заглянуть в одно из двух маленьких окошек их домика вечером в сочельник. Он увидел бы свежие занавески, и чистые половички, и прекрасную ёлку возле бабушкиной кровати. Кайса сама купила эту ёлку на ярмарке и сама украсила её свечами и флажками, яблоками и конфетами. А ещё он увидел бы девочку на краешке бабушкиной постели и подарки на одеяле. О, сколько счастья было в глазах малышки, когда она обнаружила в пакете куклу! Но, пожалуй, бо́льшую радость она испытала, когда бабушка развернула свой подарок.
На праздничном круглом столе в красном подсвечнике горела свеча, вокруг были расставлены рождественские кушанья. Кайса сама их приготовила, правда, под чутким бабушкиным руководством.
Кайса пела для бабушки рождественские песни, а та, покачивая головой, всё повторяла:
– Какое благословенное Рождество!
Когда поздно вечером Кайса наконец добралась до своего кухонного диванчика, она была такой уставшей, что готова была тут же и уснуть. Уже сквозь сон она пробормотала свою вечернюю молитву про ангела, который охраняет их дом, и всё же успела бросить беглый взгляд в окно. Там, за окном, падал снег, и всё в саду было таким белоснежным, таким трогательным.
– Бабушка! – воскликнула вдруг Кайса. – А ты знаешь, наш сад полон ангелов!
Бабушка лежала в комнате, окна которой выходили на улицу, и не могла видеть сад. Но тем не менее она кивнула и сказала:
– Да-да, весь сад полон ангелов!..
А минуту спустя Отважная Кайса уже спала.
Укротитель из Смоланда
Перевод Л. Брауде
Это рассказ об огромном быке по имени Адам Энгельбрект, который однажды, в пасхальный день, вырвался на волю. Быть может, он и сейчас гулял бы на свободе, если бы не… Да, так вот, послушайте!
Адам Энгельбрект был настоящий великан, и жил он на скотном дворе с целым стадом тучных коров и множеством маленьких славных телят. Вообще-то Адам Энгельбрект был добрым и кротким быком, добрым и кротким был и старый скотник, который ухаживал за животными на скотном дворе. Звали его Свенсон, и был он до того добрый, что как-то раз, когда Адам Энгельбрект нечаянно наступил ему на ногу, Свенсон не решился его согнать. Он спокойно стоял, выжидая, пока Адаму Энгельбректу самому не придёт в голову мысль сдвинуться с места.
Почему бык внезапно стал бешеным? Почему у Адама Энгельбректа сделалось такое дурное настроение в тот пасхальный день много-много лет тому назад? Этого никто никогда не узнает. Может, кто-либо из телят промычал ему какую-нибудь дерзость на своём телячьем языке, а может, коровы раздразнили его? Во всяком случае Свенсон не мог понять, почему Адам Энгельбрект среди бела дня сорвался вдруг с привязи и помчался во весь опор, страшно топая, по узкому проходу в хлеву. Вид у него был таким свирепым, что Свенсон не посмел остановиться и спросить: может, Адам Энгельбрект чем-то недоволен? Вместо этого Свенсон с быстротой молнии выскочил из хлева. А вслед за ним в диком бешенстве выскочил и сам Адам Энгельбрект.
Сразу за скотным двором была лужайка, обнесённая забором. В последнюю минуту Свенсону удалось выскользнуть через калитку и запереть её перед самым носом у разъярённого быка, который с явным удовольствием готовился вонзить рога в своего старого друга.
Как уже говорилось, был пасхальный день, и во дворе за столом сидел хозяин с семьёй; они спокойно завтракали, а потом собирались пойти в церковь. День выдался на редкость погожий, и малыши так радовались, быть может, не столько тому, что пойдут в церковь, сколько тому, что наденут новые сандалии и что светит солнце. А после обеда они задумали построить маленькую водяную мельницу в весеннем ручье, который течёт в роще, где цветут подснежники. Только теперь у них ничего не выйдет, а всё из-за этого Адама Энгельбректа.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.