Страница 79 из 79
Она прочла его несколько раз и бережно положила в шкатулку, где хранились все его письма.
Стоял сентябрь, прошло меньше месяца с момента обращения королевы к своим солдатам в Тилбэри, когда Кэт принесла ей новость.
Кэт вошла и стала на колени, подняв свое лицо и устремив взгляд на свою госпожу, она никак не могла найти слов. Елизавета посмотрела в лицо своей дорогой подруги и, видя, что по ее щекам медленно катятся слезы, тоже побоялась заговорить первой.
Она страшилась известия. Она хотела убежать от него, но хранила спокойствие, как обычно в важные моменты своей жизни, независимо от того, как оно ее огорчит.
— Что случилось, милая Кэт? Не бойся, говори.
Но Кэт все не могла начать.
— Мне кажется, я знаю, — сказала Елизавета. — Он так плохо выглядел, когда я видела его в последний раз.
— Это случилось в Корнбэри, недалеко от Оксфорда, ваше величество. Все из-за продолжительной лихорадки. Она напала на него с новой силой, и… он не встал с постели.
Королева молчала. Она сидела очень прямо. Она думала: «Значит, он умер недалеко от Оксфорда, недалеко от Камнор-Плейс. Прошло двадцать восемь лет с тех пор, когда ее обнаружили у подножия лестницы. Ах, Роберт, Роберт… неужели мне никогда уже не увидеть твоего лица! Мы были так близки, так единодушны во всех делах. Дорогие Глаза, почему я вас потеряла? Кем я без тебя стану, как не слепой к радостям жизни?»
— Моя самая дорогая… — сказала Кэт, обняв королеву, и горько зарыдала.
Елизавета сидела, выпрямившись, и слезы струились по ее щекам. Вдруг она произнесла:
— На улицах все еще кричат «победа!», Кэт. Они хранят в своих сердцах тепло по отношению ко мне. Они меня любят — свою королеву, — как никогда не любили ни одного короля или королеву до меня. Когда-то я решила, что мое самое заветное желание быть столь любимой, Кэт, любимой моим народом. Наша страна спасена, а я, кому следует быть самой счастливой в мире женщиной, теперь самая несчастная.
— Моя дорогая, ничего не говорите, — попросила ее Кэт. — Вам слишком больно, мое милое величество.
— Я буду говорить, — сказала она. — Я буду говорить, невзирая на слезы и муки. Я его любила. Я всегда его любила, и я буду любить его до самой смерти. Филипп потерял свою Армаду, но, может статься, этой ночью он не более несчастен, чем я. Потому что я потеряла Роберта, дорогого Роберта, мою любовь, мои Глаза.
Она дала выход своему горю, и ее рыдания были так страшны, что они напугали Кэт, которая снова обняла королеву и стала ее успокаивать.
— Моя дорогая, помните, что перед вами вся жизнь. Вы королева, моя дорогая. Моя самая дорогая, у вас есть многое. Вы не простая женщина, которая оплакивает потерю возлюбленного. Вы — королева, и королева Англии.
И тогда Елизавета посмотрела на Кэт и, мягко опустив руки ей на плечи, поцеловала ее.
— Ты права, Кэт. Ты права, милая подруга. Я — королева.
Она подошла к шкатулке, где хранились его письма. Она вынула письмо, которое получила всего несколькими днями ранее и спокойно его надписала: «Его последнее письмо».
Она страстно его поцеловала и быстро убрала в шкатулку. Она повернулась, уже улыбаясь с нарочитой безмятежностью.
Роберт умер, он унес с собой большую долю радости ее жизни, но, повернувшись к Кэт, она уже была не той женщиной, которая потеряла единственного мужчину, которого любила, она была ликующей королевой победившей Англии.