Страница 66 из 66
Элайджа был отцом для всех моих детей. Они не называли его папой. Ну, Элай называл его папой, и я не была уверена, стоит его поправлять или нет, ведь он не знал никого, кроме Элайджи. Я видела, как блестели глаза Элайджи, когда он называл его папой, и это вызывало у меня очень много эмоций. После этого я перестала чувствовать вину.
Он любил их беззаветно, и когда я однажды поправила Элая, то увидела разочарование на лице Элайджи. Никто не был разочарован больше, чем я. Теперь, когда Элаю скоро исполнится пять лет, я села и поговорила с ним о Скотте и Элайджи. Я сказала ему, что все в порядке, если он хочет называть Элайджи папой. Я заплакала, потому что Элай плакал от счастья. Он думал, что все те разы, когда я поправляла его, когда он называл Элайджи папой, я разочаровывалась в нем. Он боялся, что я злюсь на него, и от этого я почувствовала себя самой плохой матерью на свете.
Я поняла, что Элайджа заслужил это, а Элай заслужил отца, который всегда будет рядом. После нашего разговора Элай весь день, называл его папой. Той ночью мой большой, злой муж плакал у меня на груди, он был очень счастлив.
Иногда мне казалось, что Элайджа забывал о том, что Скотт — часть Элая и Люси, и вспоминал об этом в редкие моменты, когда он звонил. Я не понимала, зачем Скотт звонил, ведь в основном он спорил со мной. Скотт имел наглость флиртовать со мной, зная, что я замужем, и Элайджа бы его прирезал, если бы он хоть раз моргнул в мою сторону.
За это я любила Элайджи больше всего. Его любовь ко мне не увядала и не ослабевала. Он был постоянен и верен даже спустя почти пять лет.
Люси постепенно превращалась в его женскую версию. Она увлекалась рисованием и уже мечтала зарабатывать на жизнь набивая татуировки. Поскольку ей было всего восемь, я не была уверена, что через десять лет она все еще будет так думать, но мне не терпелось увидеть.
Элай был более скромным и застенчивым, чем Люси. Я уже могла сказать, что он будет моим маленьким джентльменом. Он был таким милым и заботливым. Элайджа учил его открывать двери для всех в магазинах.
Я не хотела думать о том, какое внимание привлекали эти двое, когда гуляли вместе. А теперь появился еще один... Я посмотрела на Джексона, заснувшего в моих объятиях. Может, мне не стоит позволять этим троим выходить куда-либо без меня? Идея была заманчивой, но мой муж любил меня, и поэтому никто не мог его соблазнить.
Кроме того, я доверила ему своих детей. Безусловно, я каждый день доверяла ему свое сердце.
Мой отец не жаловался на то, с кем я встречаюсь или за кого выхожу замуж. Он не сказал ни одного плохого слова об Элайджи. Единственное, на что он любил жаловаться, —это татуировка в полрукава на моей левой руке и еще много других, которые, как ему известно, я сделаю.
Наверное, правду говорят: выбирай любовника с умом, ведь вы станете отражением друг друга. Я изменилась. Любовь к Элайджи сделала меня сильной женщиной, которая иногда ругалась, а он смеялся до слез. Я рассказывала ему о идеях для своих татуировок, и он рисовал для меня. Его извращенное увлечение жуткими вещами постепенно проникало в меня. Картина, которую он подарил мне целую вечность назад, висела в нашей комнате как доказательство этого. У нас был жаркий секс после того, как он признался, что картина была нарисована в память обо мне, потому что он не мог перестать думать о моих, как он выразился, текущих сиськах. Я с нетерпением ждала тех моментов, когда мы всей семьей садились и смотрели фильм, и того, что наступало после окончания этого ритуала, когда все засыпали... наши моменты.
Джексон проснулся как раз перед тем, как они втроем вернулись.
— Давай помочим его ножки в океане, а потом пойдем поедим. Элай голоден, — сказал Элайджа.
Джексон уже тянулся к отцу, когда тот наклонился и забрал его у меня. Он протянул мне руку и помог подняться. Он обнимал меня, пока мы шли к воде. Люси держала Элая за руку, пока мы стояли рядом, и смеялась, когда Джексон напрягся, как только его ноги коснулись волн.
Моя семья, была очень близка друг к другу и веселилась от души. Широкая спина Элайджи, согнулась, когда он вытирал ноги Джексона, а Люси и Элай смеялись над ним...
Ох, помадка.
Я снова влюбилась в Элайджи.
КОНЕЦ