Бездна

Глава 1

— Брат, прошу! Умоляю, я не хочу в Англию! Пожалуйста, Шарль! Сжалься!

— Ты хочешь, чтобы в Англию поехал Жан? Ему всего тринадцать лет, — тяжело вздохнув, молодой человек лет семнадцати — восемнадцати с вьющимися золотисто — каштановыми волосами, и ярко — голубыми большими красивыми глазами, обнял своего младшего брата. Он вовсе не желал с ним расставаться, не желал отправлять его в ненавистную Англию в качестве заложника, но иного выхода просто не было. Противостоять могущественному врагу, по вине которого был подлым образом убит его отец, брат французского короля — Людовик Орлеанский, в лице бургундского герцога Жана Бесстрашного с одной стороны, и англичанам в лице безжалостного и жестокого сына английского короля Генриха IV — Томаса Ланкастера, герцога Кларенса с другой стороны у юного Карла Орлеанского не было ни возможности, ни опыта. Да и денег тоже, откровенно говоря, не было. Томас Ланкастер не ведал милосердия, во Франции он вел себя, как в побежденной стране, сметая на своем пути абсолютно все, поощряя среди своих людей жестокость и мародерство. Дядя Карла — французский король Карл VI уже давно страдал приступами безумия, которые с каждым годом лишь усиливались, а периоды просветления, наоборот становились все более короткими и редкими. Но, придя в себя в очередной раз, дядя решил помирить Карла с герцогом Бургундским, надеясь, что таким образом два могущественных дома сплотятся, и угроза захвата Франции англичанами уже не будет столь явственной. Увы, Томас Ланкастер не желал покидать пределов Франции, продолжая сеять ужас, смерть и насилие. Отправиться в Англию он готов был только при одном условии, если ему заплатят огромные отступные — сто тысяч золотых экю. У Карла не было таких денег, не было их и в королевской казне. Потому, в качестве гарантии, что деньги будут выплачены, Томас потребовал у Карла заложника, одного из его братьев. Естественно, речь шла только о законнорожденных братьях, а не о бастарде — единокровном десятилетнем братике Жане, сыне одной из любовниц покойного Людовика Орлеанского. Кроме Жана Бастарда, у Карла было еще двое братьев — шестнадцатилетний Филипп и тринадцатилетний Жан, получивший титул графа Ангулемского. Карл одинаково сильно любил всех троих братьев, в том числе и того, кто был прижит от греховной связи его отца. Как же можно было выбрать, кого из братьев отправить в неволю? К тому же, Карл чувствовал, что ежели Томас заберет одного из них, то обратного пути уже не будет. Он опасался, что англичане не отпустят его брата даже за обещанные сто тысяч экю, он совершенно не доверял им. Но иного пути не было, зверства и бесчинства людей герцога Кларенса нужно было остановить, во что бы то ни стало. Карл решил, что отправиться в Англию должен все же Филипп, как старший, ведь Жану было всего тринадцать, имел ли он право лишать его свободы в cтоль юном возрасте? Но, имел ли он право лишать ее Филиппа? Филипп обладал более решительным и твердым характером, нежели мечтательный, кроткий, предпочитающий чтение книг в уединении, всем остальным занятиям Жан. В этом они были похожи. Будь его воля, Карл бы тоже с удовольствием проводил время за чтением книг и сочинением стихов, вдали от интриг, заговоров, войн и бесконечных распрей. Увы, подобной возможности он не имел, так как, после смерти своего отца стал главой Орлеанского дома. Ему приходилось заниматься всеми делами герцогства и решать все проблемы. А нынче, необходимо было решить очень серьезную и страшную проблему — как отдать врагу родного человека? Карлу казалось, что будь он на месте Филиппа, тоже впал бы в отчаяние и, скорее всего даже думал бы о смерти, совершил бы страшный грех. От самой мысли о пребывании в Англии, среди врагов, ему хотелось покинуть этот жестокий мир. Как уберечь Филиппа? Почему Господь так немилосерден к ним?

— Жан не поедет… Конечно не поедет… — Филипп обреченно опустил голову, — Он слишком юн.

— Поеду. — Услышав голос Жана, Карл повернул голову и удивленно взглянул на него. Он не слышал, как Жан вошел в его покои, дверь была незаперта.

— Жанно? — Карл нахмурился, — Что ты такое говоришь?

— Пусть Филу останется, — Жан посмотрел на старших братьев в упор. До сего момента, Карл никогда прежде не видел в его глазах подобной решительности, никогда не слышал, чтобы его голос звучал настолько твердо, — Филу здесь нужнее. Он будет помогать тебе. А я помогу, так, как смогу. Я отправлюсь в Англию.

— Я не принуждаю тебя, малыш, — Карл нежно провел рукой по его волосам, таким же золотисто — каштановым. Жан был очень похож на самого Карла, у него были вьющиеся волосы, большие, очень красивые глаза цвета весеннего неба, с длинными черными ресницами, ярко — алые губы, чистая белая кожа. Разве что, нос был немного великоват, но это ничуть не портило нежности и красоты юноши. Карл внимательно смотрел не него, в душе шевельнулось смутное предчувствие чего — то нехорошего, мерзкого. Он был уверен, что от англичан можно ожидать всего, чего угодно. Так, или иначе, кому — то из братьев придется отправиться на острова, и он был не в состоянии ничего изменить. Но, если Филипп пребывал в отчаянии при одной лишь мысли об этом, то Жан был готов пожертвовать своей свободой. Что ж, верно, так тому и быть. В Англию поедет Жан.

— Я велел Томасу возвращаться. Сколько он еще будет там торчать?!

— Простите за дерзость, отец, но я думаю, что он не вернется, пока не выторгует себе выгодные условия, — усмехнулся Генрих, старший сын и наследник английского короля Генриха IV. Последний год король чувствовал себя дурно, и наследник исполнял обязанности правящего монарха. Иногда, король был даже не в состоянии подняться с постели. Но, нынче, казалось, что ему стало намного лучше, король вновь обрел голос, и был в состоянии даже кричать. Конечно, он выражал недовольство тем, что Томас задерживается во Франции, ведь он нужен был рядом. Генрих был уверен, в том, что больше всех отец любил Томаса, а не его — старшего сына и наследника престола. Наверняка, именно Томаса он мечтал видеть своим преемником, желал передать трон ему, а не Генриху.

— Том своего не упустит, — продолжил Генрих, — потребует либо денег, либо… — его большие карие глаза блеснули веселым огоньком, на полных губах заиграла лукавая улыбка, — заложника.

— И что в этом смешного? — раздраженно спросил король, вытирая платком покрывшийся капельками пота лоб, — Томас не ты. Ты кажется, хотел ехать в Виндзор? Не можете дождаться, когда я предстану перед Господом…

— Не говорите так отец, прошу Вас. Я всегда был Вашим верным подданным, — Генрих знал, что его отец имел в виду. В Виндзорском замке томился тот, кто был ему очень дорог*, но пока Генрих IV был жив, о его освобождении не могло быть и речи. — Интересно, какой он, этот герцог Орлеанский? — задумчиво произнес он, желая сменить тему.

— Тебе интересно? — негромко рассмеялся король, — всех юношей не перелюбишь, горе ты мое. Мне ведь недолго осталось… Что будет с королевством, когда я умру… с таким — то правителем.

— Клянусь Вам, отец, что я сделаю все, для того чтобы быть достойным короны Англии… и Франции, — улыбнулся Генрих, — и тогда все эти французские герцоги будут у моих ног, — сузив свои карие глаза, он уже не улыбался, а обдумывал планы на будущее, которое непременно должно было стать великим и славным.

Договор был подписан, отныне Жану предстояло отбыть в Англию вместе с Томасом Ланкастером, герцогом Кларенсом. Жан старался не смотреть в большие темные глаза молодого англичанина. Томас Кларенс был высоким, стройным мужчиной двадцати пяти лет от роду, с тонкими чертами лица, красиво очерченными губами, и большими темно — карими глазами. Жану казалось, что глядеть в эти глаза, все равно, что падать в пугающую бездну неизвестности. Взгляд герцога Кларенса пугал и смущал, его глаза горели странным огнем, и Жан не мог понять, что же он означает, почему этот англичанин так смотрит на него? Он уже жалел о своем решении отправиться в Англию вместо Филиппа. Но, как же можно было обречь на неволю такого непоседу, как Филипп, который обладал столь сильной жаждой жизни и деятельности, что пользы для Шарля от него было бы гораздо больше, нежели от Жана? Жан знал, что если Филипп отправится в Англию, то скорее всего, просто не выдержит подобного испытания, и может произойти непоправимое. А Шарлю он будет поддержкой и опорой во всех делах. К тому же, Жан был уверен, что ему не придется слишком долго пребывать в Англии. Когда деньги будут собраны, братья выкупят его из плена.