Страница 1 из 4

Свет твоей жизни. Искусство использования света для улучшения качества жизни

Рюберг Карл

Карл Рюберг

Свет твоей жизни

Искусство использования света для улучшения качества жизни

Karl Ryberg

LIGHT YOUR LIFE

The art of using light for health and happiness

Перевод с английского Виктории Степановой

ООО «Издательская Группа «Азбука-Аттикус», 2020

КоЛибри®

Карл Рюберг – специалист по архитектуре, психологии, фотобиологии и светотерапии, 30 лет посвятил научной деятельности. Родился в Швеции, работал архитектором в Австралии и Новой Зеландии. Вернувшись в Швецию, основал в Стокгольме клинику света Monocrom, основным профилем которой стали исследования целебного воздействия моносвета.

Пользуясь драгоценным ресурсом естественного света, вы значительно обогатите свою жизнь. А разобравшись, какую роль в нашей жизни играет искусственный, вы сможете свести к минимуму получаемый от него вред. Выяснить, как устроены наши глаза, каким образом они поглощают свет, не только любопытно, но и полезно с практической точки зрения: например, многие на первый взгляд неисправимые недочеты в домашнем интерьере легко решаются с помощью правильного освещения. Сбалансированная «световая подпитка» способна укрепить ваше здоровье, поднять настроение, зарядить позитивной энергией и оптимизмом, восполнить запас жизненных сил, улучшить работоспособность и самочувствие.

Мое путешествие к свету

Мое увлечение светом началось еще в детстве, пока я рос в Швеции. Мой отец был художником-кубистом и работал на огромных холстах, покрывая их сияющими слоями едко пахнущей масляной краски. Большие окна его мастерской были обращены на север, к небу, и благодаря им комната казалась прозрачной. Отец часто повторял, что хороший дневной свет очень важен: он позволяет точно передать мельчайшие цветовые нюансы. Я любил бывать в просторной студии отца и сам не заметил, как заинтересовался переливающимся взаимодействием света и цвета. Затем я начал делать первые, еще неуклюжие шаги в живописи, и моим глазам открылся целый новый мир.

Разбираясь во взаимосвязях света и цвета, я стремился больше узнать о природе этой визуальной магии, и в юности это привело меня к изучению архитектуры. Но, если я думал, что занятия в институте помогут мне глубже понять и даже узнать нечто новое о чудесах естественного света, я ошибался. Это были, в конце концов, 1960-е годы, и свету в архитектуре отводилась строго практическая роль: в центре внимания находилось искусственное освещение, электрические лампы считали техническим удобством. Потоки света аккуратно измеряли в ваттах и люксах – своего рода строительных блоках электрического освещения, – однако люди, пользовавшиеся этими чудесами техники, почти не задумывались о том, как они могут влиять на нашу биофизику и эмоции. Архитекторам и даже потребителям тогда это просто не приходило в голову.

Те, кто постарше, наверняка помнят, что это было время неистового модернизма, надежд на потрясающее будущее, прекрасный новый мир, в котором большинство наших проблем смогут мгновенно решать машины. Природу бесцеремонно обуздывали и калечили, а переменчивый дневной свет сочли помехой – фактором, подлежащим исключению из упорядоченной жизни. У меня на родине, в Швеции, строили футуристические школы без окон, которые должны были выпускать в жизнь поколения одинаково способных и отважных детей. В то время считали, что постоянное искусственное освещение улучшает концентрацию внимания, а отдаление человека от природы повышает его интеллектуальные способности – но в результате все это обернулось полной катастрофой. Моя страна поставила на конвейер целое поколение детей с низким уровнем интеллекта: до 2015 года Швеция оставалась на нижних ступенях образовательной лестницы, при этом средние показатели по естественным наукам, математике и чтению были ниже принятых в Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР). Это явление получило немало политических объяснений, но все они, на мой взгляд, не учитывали воздействие одного ключевого фактора – освещения.

Однако именно мое происхождение подогревало во мне интерес ко всему связанному со светом. Как известно, шведы живут в экстремальной климатической зоне с огромной световой разницей между временами года. Это создает серьезную биологическую нагрузку: перепады настроения для многих из нас стали вполне привычными. Летом солнце даже не думает скрываться за горизонтом, и мы купаемся в бесконечных потоках света. Перелетные птицы прилетают из Африки, чтобы вывести потомство в максимально благоприятных условиях, а сами шведы весело отмечают день летнего солнцестояния, Мидсоммар, угощениями и танцами. Скандинавские зимы – совсем другая история. Долгие темные ночи и ничтожно малое количество дневного света. Густые сумерки не отступают месяцами. Многие жители северных стран в этот период стараются проводить больше времени дома, налегая на простые углеводы при уютном свете свечей. Некоторые добавляют к этому алкоголь. Чем меньше остается жизненных сил, тем ближе подступает зимняя депрессия. Большинство жителей Швеции с нетерпением ждут весны и увеличения светового дня, чтобы подзарядить внутренние батарейки. Примерно так же дело обстоит в субарктических регионах Северной Канады и России.

Окончив институт, я отправился работать архитектором в Австралию и Новую Зеландию, где световые условия значительно отличаются от скандинавских. Свет оказывал на людей огромное воздействие, и мой интерес к естественному свету и стремление узнать о нем больше привели меня к изучению психологии и медицины.

В ходе работы над диссертацией, посвященной светотерапии, я постоянно встречал в научных работах имя доктора Розенталя, автора революционных исследований, в буквальном смысле проливших новый свет на старую проблему. Все жители Скандинавии знали о тяготах зимней депрессии, но действенного лекарства от нее найдено не было. Женщины, от природы обладающие более тонким цветоощущением, страдали гораздо сильнее мужчин, однако традиционная медицина закрывала на проблему глаза и воспринимала это лишь как коллективную форму женской истерии. Только в 1984 году доктор Норман Розенталь сформулировал признаки явления, которые мы сейчас называем сезонным аффективным расстройством, или сокращенно САР. Под влиянием темноты наш мозг вырабатывает гормон сна мелатонин – этот древний механизм прекрасно работал для наших африканских предков, поскольку они жили недалеко от экватора в климате с незначительными сезонными колебаниями, – но вы можете себе представить, какие последствия это имеет сейчас для тех из нас, кто живет в Северном полушарии. Зимой мы несколько месяцев подряд клюем носом! Переселить целые народы обратно к экватору, конечно, невозможно, но Розенталю пришла в голову другая удачная мысль – имитировать солнечный свет с помощью яркого искусственного света, чтобы стимулировать выработку гормонов и вернуть мозг в форму. Судя по всему, его оптический трюк сработал.

Это была грандиозная новость. Наконец кто-то установил четкую связь между уровнем освещения и нашим психическим здоровьем. Вернувшись в Швецию, я продолжил изучать психологию, чтобы лучше понять, как свет влияет на человеческий разум. Чтобы добыть средства для своих исследований, я открыл в Стокгольме клинику света, специализировавшуюся на новых методах лечения. Я назвал ее Monocrom, что значит «один цвет». С годами моя маленькая практика развивалась, и я все больше узнавал о преображающих свойствах света.

Доктор Розенталь рекомендовал использовать для имитации дневного света много белого электрического света. Во всех световых клиниках были белые помещения, залитые светом мощностью в несколько тысяч люкс, и пациентам также следовало носить белое. Как нетрудно представить, все вместе это выглядело довольно впечатляюще. Однако в то время единственным доступным источником света достаточной мощности были большие люминесцентные трубки, и, хотя нам удавалось улучшить с их помощью настроение пациентов, нельзя сказать, что люди были в восторге от их резкого слепящего света.