<p>
Последний человек</p>
Сознание вернулось внезапно. Будто кто-то невидимый щёлкнул тумблером и в тёмной комнате зажёгся свет. Глаза непроизвольно закрылись от хлынувшего яркого потока, и я, подняв руку, заслонился от него. Привыкнув к освещению и убрав ладонь от лица, огляделся. Насколько хватало взгляда, вокруг меня простиралась пустыня. Под сияющим солнцем она искрилась и переливалась всеми оттенками жёлтого и золотого. Лёгкий ветерок гонял песчинки, от чего те начинали едва слышно шуршать. И больше ничего не нарушало покоя этого места. Я стал отряхиваться: вся одежда покрылась пылью, а песок просто так и сыпался с меня. Пока хлопал руками по куртке и штанам размышлял о своём появлении здесь. Казалось, что ничего до моего пробуждения не существовало, и это вызывало беспокойство. Вокруг никаких следов: ни чужих, ни моих. Я словно появился здесь из ниоткуда. Р-раз -- и вот он я, встречайте. Прошерстил карманы и не обнаружил в них ровным счётом ничего, что могло бы хоть как-то помочь сориентироваться в этой, скажем так, странной ситуации.
Куда идти, что делать? Без еды, а ещё хуже и без воды, меня здесь ждала неминуемая гибель. Но и стоять ждать у моря погоды я не собирался. Лучше уж двигаться, а ещё лучше -- двигаться в нужном направлении. Но кто бы мог помочь с выбором? Пришлось вертеться по сторонам, пытаясь отыскать у судьбы намёки на дальнейшие действия. Мой взгляд зацепился за ближайший бархан, и, за неимением ничего лучшего, я решил осмотреть пустыню с более высокой точки, надеясь найти на гребне какое-нибудь решение. Быстро взобравшись на вершину, я поразился той лёгкости, с которой мне удалось это сделать. Ноги будто сами несли меня наверх. Ещё раз более внимательно осмотрел горизонт. Ничего, ничего... Погодите-ка. Да! Наконец я заметил ещё что-то кроме вездесущего песка и барханов. Едва различимое светлое пятно на фоне яркого золота. Очень далеко, очень. Но это открытие вселяло надежду. Теперь кроме меня есть ещё кому умирать.
До темноты я прошагал достаточно приличное расстояние, учитывая постоянные подъёмы и спуски. Манившая меня точка, едва приближалась, но всё же с каждым новым шагом я становился чуток ближе к цели. Пить не хотелось, и пришлось списать это на ту же странность, что и само чудесное появление здесь. Ночью, потеряв из виду свой путеводный маяк, я остановился, сел на песок и начертил на песке стрелку в направлении движения -- а вдруг завтра светлая точка необыкновенным образом исчезнет? Затем посмотрел в небо -- звёзды холодно мерцали, подмигивали мне, но не давали ответов, а я и не задавал вопросов.
Утро не принесло сюрпризов. Отдохнул ли я? Определённо -- да. Никакого упадка сил, а пункт моего назначения никуда не делся и всё также манил к себе. Сопоставил пройденное расстояние и то, которое предстояло одолеть, пришёл к выводу, что идти ещё не менее одного светового дня. То есть до вечера. Отлично. С этой весёлой мыслью я снова зашагал вперёд. Точка постепенно приближалась, увеличиваясь в размерах и распадаясь на отдельные детали: круглые, треугольные и даже вовсе непонятные формы.
К вечеру я достиг края пустыни. Передо мной предстало удивительное, завораживающее зрелище. Словно некий мифический гигант огромной ложкой зачерпнул землю, поднёс ко рту, но есть не стал, а стряхнул вниз. Посреди этого котлована лежали кучи обломков самой причудливой формы. Но самыми невероятными казались огромные кольца, стоявшие вертикально друг за другом. Каким только чудом все эти конструкции держались и не падали, не известно. Заходящее солнце отражалось в них всеми оттенками красного и с высоты они выглядели, будто объятые пламенем.
Как бы мне ни хотелось идти туда прямо сейчас, пришлось ждать рассвета. Едва солнце снова осветило горизонт, я приступил к спуску. То, что сверху и так казалось огромным, при взгляде снизу приобретало просто циклопические размеры. Я превратился в крохотного жука, ползающего среди формочек, оставленных детьми в песочнице. Время безжалостно отнеслось к некогда, определённо, великому творению неизвестных мастеров. Пластик под действием ультрафиолета стал хрупким и сразу крошился от малейшего прикосновения. А постоянный ветер, несущий кучи песка, отполировал нержавеющий металл, сгладил острые углы. Но было понятно, что здесь лежит нечто, бывшее когда-то единым целым.
Я блуждал среди обломков и не представлял себе, как те могут помочь мне в сложившейся ситуации. Но всё же, внутри меня неясным образом теплилась уверенность в правильности даже таких, на первый взгляд, бесполезных поисков. Однако какими бы ни были бесцельными любые действия, но и они имеют свойство когда-нибудь заканчиваться. Под очередной искорёженной плитой обнаружилась узкая щель, откуда явственно веяло прохладой. Мне это показалось немного странным: получается, внизу есть полость достаточного размера и глубины, чтобы охлаждать поступающий откуда-то ещё раскалённый пустынный воздух. Я отошел от находки немного назад, затем ещё. Снова внимательно осмотрел всё вокруг. Ну конечно! Пришлось отбежать ещё дальше, чтобы догадка подтвердилась. Чтобы здесь ни лежало, оно определённо уходило под землю. Те самые гигантские кольца постепенно зарывались в песок и превращались в гигантские же дуги, а затем и полностью исчезали. Там внизу части этой немыслимой конструкции могли и сохраниться, их просто-напросто засыпало.
Думал я недолго, и, утвердившись в своём решении, начал спускаться внутрь этого мёртвого левиафана. Пришлось изрядно попотеть, проползая сквозь завалы. Части конструкции сложились, образовав лишь узкие лазейки, в которые едва-едва мог протиснуться человек. Постоянно цеплявшаяся за острые выступы одежда превратилась в лохмотья. Жалеть о ней будем потом, если найдётся время. Трудный путь закончился самым неожиданным, хоть и вполне предсказуемым образом: импровизированный пол просто провалился подо мной и я упал вниз.
Вопреки ожиданиям, ничего себе не отбил и не сломал, упав на кучу чего-то мягкого. Определить, чем это когда-то было, не представлялось возможным. Опасения оказаться в полной темноте тоже не подтвердились -- помещение заливал, хоть и слабый, но достаточно яркий для ориентирования зеленоватый свет. Увиденное заставило меня остолбенеть -- сотни, нет тысячи капсул. Они занимали всё доступное пространство: одни, как и положено, стояли на полу, другие прикреплялись к стенам и потолку. Третьи, оторванные от своих посадочных мест, удерживались лишь на толстых проводах, периодически раскачиваясь в разные стороны. Самые невезучие кучами валялись на полу, разбитые и искорёженные.
И останки. Останки сотен и тысяч людей. В каждой капсуле. Пустых не было. Колонизационный корабль, ну конечно! Будто что-то щёлкнуло в моей голове, и я вспомнил, что когда-то сам летел на нём. Но не долетел -- "Восток" потерпел крушение, благополучно достигнув конца маршрута. Жестокие превратности судьбы. Все эти люди погибли, не успев даже проснуться. Они добровольно и с радостью легли ещё на Земле в тесную могилу, по недоразумению называя её на свой манер "биостазисной ячейкой". Но это колонисты, должен ещё быть отдельный отсек для экипажа. Более защищённый. Ведь гибель одного-двух обычных пассажиров для такого корабля лишь сухая статистика сопутствующих длительному путешествию потерь -- за годы могут произойти всякие неожиданные поломки. Другое дело экипаж. Его надо беречь. Но успели ли они проснуться перед катастрофой или так же остались лежать в капсулах -- неизвестно. Если успели, то скорее всего погибли, а если остались в биостазисном сне, то могли и выжить. Даже при столь значительных повреждениях корабля ячейки могут оказаться целыми, к тому же в них предусмотрен резервный источник питания, для случая выхода из строя основного корабельного. Но время, всё решает время, прошедшее с момента катастрофы.
Я уверенно зашагал в нужном направлении. Это знание само возникло во мне. Я не только шёл, но и карабкался вверх, полз, а иногда и протискивался через завалы. Пару раз даже пришлось приложить усилие, чтобы освободить проход. Нужную дверь заклинило. Преодолеть её помог импровизированный лом, некогда бывший частью межстенной арматуры и валявшийся тут же среди прочего мусора. Снова только зелёный свет. Всё мертво, уничтожено, разбито. Экипаж погиб. Цель моего пути достигнута, а все усилия в итоге оказались напрасными. Я остался один, теперь окончательно и бесповоротно. Не помню, как долго просидел в этом полузабытьи. Иногда возвращаясь в сознание, пытался вспомнить -- не упустил ли я какой-нибудь существенной детали. Ничего. Корабль везёт колонистов в автономном режиме, экипаж в это время тоже спит. А весь ли экипаж спит? Вроде весь, но кто должен оперативно решать проблемы, если таковые возникнут в столь длительном полёте? Аварийная группа! Ну конечно, если команда корабля защищена, условно, по высшему классу, то ремонтники не просто по высшему -- у них ультразащита! Не стоит здесь больше задерживаться -- путь до отсека предстоит неблизкий.
Одна, всего лишь одна. Из всех, кто летел на этом корабле. Одна из десяти тысяч. Если не считать меня, конечно. Девушка, там лежала молодая девушка. Я её знал. Она меня тоже. И её нужно спасти.
Красный огонёк аварии питания мерцал на панели управления биостазистой капсулой, остальные индикаторы не горели. Я коснулся сенсорного дисплея, тот вспыхнул и показал на весь экран сообщение о почти полном исчерпании ресурса. До выключения оставалось каких-то несколько дней. Она бы так и не проснулась -- мизерного заряда резервной батареи не хватало для запуска процесса пробуждения. И никто не мог помочь, а все автоматические управляющие контуры давно выключились или были неисправными. Но я знал, что делать. Открутив винты-барашки у щитка блока питания и контроля, я приступил к ремонту.
<p>
* * *</p>
Она поёжилась и проснулась. Холодно, наверняка Железняков опять врубил кондиционер на полную. "Ничего, -- подумала девушка, -- как только я до него доберусь, получит на орехи". Почему же так темно? Ничего не видать, хоть глаз выколи. Она перекинула ноги через край капсулы, наклонилась и стала шарить рукой в нише в поисках фонарика. Нашла. Не работает. Девушка несколько раз встряхнула несчастный источник света, попробовала включить снова. Помогло. Тусклый луч едва пробивался сквозь непроглядную тьму. Она стала осматривать помещение, пока не наткнулась взглядом на фигуру стоящего человека. От испуга фонарик выскользнул из рук. В наступившей темноте отчётливо виднелись два красных огонька глаз. "Тьфу ты, всего лишь андроид, и чего так всполошилась?" -- подумала девушка, подобрав упавший фонарь. Она встала, коснулась ногами пола -- тот был необычайно холодным. Некогда покрывавший его тёплый материал давно превратился в труху, обнажая голое железо. Что произошло, где все? Девушка подошла к андроиду, осмотрела его и потрогала. Он ещё не остыл, видимо, батарея потеряла заряд не так давно. Это была модель максимально приближенная к человеку, как по строению, так и по способности мыслить. Но всё же это робот, хоть и псевдоразумный. И он выполнил заложенную в него директиву. Она так никогда и не узнает, какую жертву тот принёс во имя её спасения. И тело его так и останется навечно на этой богом забытой планете, на этом разрушенном корабле. И блоки памяти обнуляться, а настоящий разум, возникший в них, исчезнет навсегда.
А мысли девушки были теперь заняты починкой аварийного передатчика. Её спасут, пусть не скоро, но спасут. Человека не бросят в беде.