Прикосновение пальцев душу лечит,
Губы выжигают на теле клеймо,
Зеленые глаза в сердце метят,
Кречет мой черный — теперь мы одно.

Боялся объятий, боялся ты ласки,
Но вернул я любовью память твою,
Нет на мне больше царской той маски,
Ведь Тейт Чернокрылый — тебя я люблю.

Жасмин

      В зале Совета за длинным массивным столом восседали три самые крупные фигуры королевства — после самого короля, разумеется. Двое мужчин пылко спорили, в то время как третий только холодно наблюдал со стороны. Старший советник Алет — властный старик с величавой осанкой и презрительным взглядом — резко отрицательно отреагировал на предложение своего собеседника. Министр Внутренних Дел был примерно одного с ним возраста, но, несомненно, вызывал куда больше симпатии, потому что был не столь прямолиенеен и раздражающе упрям.
      — Но послушайте, господин Старший советник, ведь мальчишка просто неуправляем! 
      — Мы не можем пойти этим путем! — отрезал Алет. — Его Величество определенно не одобрит такое предложение. Наследному принцу едва исполнилось восемнадцать!
      — Самое время для взросления, — парировал министр Внутренних Дел. — Да вы хотя бы имеете представление о том, какую разгульную, развратную жизнь он ведёт?! Грешит с юными фрейлинами, пьёт, ругается непотребными словами…
      — Довольно! — Старший советник поморщился. — Я вполне обо всём осведомлён, однако Его Высочеству ещё не приходилось принимать участие в военных действиях, он совершенно в этом неопытен. Мы не можем рисковать его жизнью, какую бы благородную цель мы ни преследовали, ведь он наследный принц Дайлата, единственный сын нашего короля.
      — Над Дайлатом нависла серьёзная угроза, а Его Высочество всё никак не может понять, что ему давно пора оставить в прошлом свои эксцентричные выходки. Неужели вы думаете, что он, постоянно находясь во дворце в окружении всевозможных искушений, которым он так радостно и самозабвенно поддаётся, сможет остепениться хоть когда-нибудь? Жизнь среди солдат пойдёт ему на пользу. 
      — Как бы то ни было, король будет против, — твердил своё Алет.
      — Король согласится! 
      — Господа… — неожиданно вмешался третий мужчина, до этого воздерживавшийся от участия в споре. Он сидел в тени, вальяжно раскинувшись в своем кресле и положив ноги на стол, вопиюще пренебрегая всеми правилами этикета. Но члены Совета уже давно привыкли к чудачествам и отсутствию манер у лорда Тайлеона. С усмешкой поигрывая своим красивым церемониальным кинжалом, в рукоятку которого были вставлены всевозможные драгоценные каменья, высокочтимый лорд и правая рука Его Величества лениво выпрямился, спустив ноги на мраморный пол.
      — Вы что-то хотите сказать, лорд Тайлеон? — мгновенно напрягшись, процедил Алет. 
      — Лишь то, что высокородные господа наговаривают на Его Высочество. 
      Старший советник покраснел от гнева, а Тайлеон спокойно, словно не заметив его реакции, продолжил: 
      — Принц Селест предпочитает зрелых мужчин. Поэтому, господин министр, едва ли вам стоило беспокоиться о целомудрии юных фрейлин, — лорд сделал паузу, чтобы понаблюдать за эффектом, который произвели его слова, — но я склонен согласиться с вами в том, что король всё-таки разрешит отослать Его Высочество наследного принца на поле битвы. 
      — Позвольте поинтересоваться, а с чего Ваша светлость сделали подобные выводы? — процедил Алет, и в голосе его зазвенел лед.
      Тайлеон снова откинулся в своем кресле и, демонстративно положив ноги в высоких черных сапогах на стол, с холодной издевательской усмешкой посмотрел на Старшего советника. 
      — Да хотя бы потому, что я скажу Его Величеству, что это хорошая идея.
      На это Алету возразить было нечего, потому что лорд Дамиан Тайлеон имел на короля большее влияние, чем весь Совет вместе взятый.

 

 

      
      Двое юношей шествовали через огромную тренировочную площадку, увлеченно беседуя друг с другом. Торнтон Тайлеон, будущий лорд Тайлеон, наследник своего отца, помощник старшего капрала восьмой роты королевского войска, а также лучший друг наследного принца Селеста, с энтузиазмом пересказывал пошлые солдатские шуточки и походные байки, пока принц вертел головой из стороны в сторону, охватывая разом все триста шестьдесят градусов обзора и жадно наблюдая за жизнью военного лагеря.
      — И вот он как заорет, мол, ну ты, сын Тьмы, да я тебя раком загну и… — пылко вещал Торн.
      — А сколько здесь всего человек? — перебил Селест.
      — Ну, в этом лагере три батальона, каждый из которых на данный момент состоит из трёхсот рекрутов. В одном батальоне три роты по сто человек. И каждая рота включает в себя отряд из трех десятков человек, — охотно пояснил друг. — Это если не считать военачальников. Как в других лагерях обстоят дела, я не знаю. Но вроде бы лейтенант Сайдан говорил, что в восточном уже почти тысяча набралась…
      — А ты в каком отряде?
      — В шестом. Там капрал Рейнор всем заправляет. Кстати, завтра должен быть военсовет… Ты же пойдешь, да? Тебя поставили главнокомандующим в нашем лагере. 
      Наследный принц громко и презрительно фыркнул:
      — О, без пафоса, Торн, пожалуйста! Думаешь, я не знаю, зачем меня сюда сослали? Главнокомандующий? Да меня даже на тренировочное поле не пустят! Я, конечно, хоть и шестой мечник виальдэ, после Звезды Дайлата, но отец слишком печется о моей шкуре. Знаю я, что будет дальше: все будут делать вид, будто беспрекословно подчиняются, но на самом деле мне не доверят принять ни одного действительно важного решения самостоятельно! 
      Торн смутился. 
      — Но твое присутствие обязательно, Лес…
      Селест демонстративно закатил глаза и отмахнулся.
      — Делать мне больше нечего. 
      Уже поворачивая к своей палатке, он вдруг резко остановился. Торн, шедший прямо за ним, наткнулся на его спину. 
      — Что? — недовольно спросил Торн, но, проследив за взглядом наследного принца, видимо, быстро понял, в чём дело. — О… 
      На нижней площадке, на плацу какой-то капрал проводил учения для своей роты. Вызвав к себе одного «добровольца», он демонстрировал приемы владения мечом, раз за разом безжалостно выбивая оружие из рук солдата и вновь швыряя ему меч. Солдат поднимать меч явно не желал, но возможности отказаться у него не было. Капрал стоял к ним спиной, одетый в одни штаны, на шее его поблескивала золотая цепочка, влажные черные волосы, собранные в хвост, метались в такт его движениям, слегка тронутая загаром спина блестела от пота, а меч молниеносно сверкал в умелых руках.
       «Повернись. Повернись. Повернись же!» — напряженно глядя на мужчину, мысленно приказывал принц.
      Торн осторожно положил руку ему на плечо, но принц раздраженно ее скинул.
      — Это были приемы уровня Эй, — сказал молодой капрал глубоким приятным голосом. — Я хочу, чтобы вы сейчас разбились на пары и повторили каждый по несколько раз.
      Дав указания, он направился к заборчику, на котором висела его рубаха и перевязь. Когда он повернулся, принца словно молнией прошибло.
      — Эй, Лес! Челюсть-то подбери с пола и перестань слюнями капать, вон лужа уже натекла, — в шутку произнес Торн, однако шутка его была напряженной.
      — Тьма-а-а… — от души выругался принц, запуская длинные пальцы в свои светлые густые волосы. — Хочу его. Прямо сейчас.
      Торн испуганно отступил на шаг. Когда друг говорил таким тоном, ничего хорошего это не предвещало.
      — Лес, — протянул он жалобно. — Ты что, рехнулся? Тут война, учебные бои идут, а ты все думаешь о том, с кем бы трахнуться? Неугомонная твоя душа…
      — Торн, кто он? — нетерпеливо перебил принц, пожирая статную фигуру молодого капрала жадным взглядом.
      — Нет смысла что-то тебе рассказывать! — уперся друг. — Он не по твои зубки, Лес — так что уймись! Он не такой! 
      — Да мне все равно. Я его хочу, — бросил Селест и тут же хищно улыбнулся, когда капрал, словно почувствовав на себе его взгляд, обернулся и посмотрел на него. — Глазки зеленым отливают… — прошептал он. — То что надо!
      — Лес, ты больной?! — прошипел Торн, толкая его в бок. — Я сказал же, забудь! 
      — Ты что-нибудь о нем знаешь? — ещё раз спросил принц, не отрывая взгляда от воина, уже надевшего свою белую рубаху.
      Торн в сердцах сплюнул и пригрозил почти с отчаянием:
      — Я на этот раз не буду тебя из очередной передряги вытаскивать! 
      — Я тебя и не прошу, — парировал принц.
      — Лес, ну правда, хватит уже, а? Так и быть, я тебе о нём расскажу, только пообещай не ввязываться в это! Честно говорю, не по зубам тебе Тейт… 
      — Ага! Значит, его зовут Тейт?
      Торн насупился и скрестил руки на груди.
      — Пошли в палатку. Ушей тут много. Там все расскажу. 

      Тейт, по прозвищу Черный Кречет, появился в королевских войсках всего год назад, но за этот год он уже добился звания капрала, причём без особых усилий. О его прошлом ничего доподлинно не известно — только то, что он наемник и пришел с чужой земли. Мечом он владеет отлично, но это не его оружие. Его оружие — лук. Огромный, ростом почти с него самого, изящный эльфийский лук из черного дерева; вместо тетивы — эльфийская веревка, сплетенная из тиаля; стрелы, длинные, ровные, с серебряными наконечниками и черным оперением. Перья — кречета. Этим самым луком капрал владел как бог. Гибкий, жилистый и худощавый, с телосложением эльфа и лицом демона, он заставил вздыхать по ночам не одного молоденького солдата-новобранца из своей роты. Однако Тейт, видимо, был железным, потому что сексом не интересовался. Когда давали вольные, он не гулял по кабакам и не тратил жалованье на дешевых шлюх. Лежал себе в казарме и спал. Или книжки читал. Солдаты вначале потешались, ходили слухи, что его хотели на колени поставить. Подловили как-то впятером да схлопотали в глаз — каждый по стреле. Не удалось им свою похоть удовлетворить. После того случая Тейта оставили в покое. 
      А через пару месяцев на границе случилась большая стычка с патрулями Конданта, в которой Тейт заработал себе звание капрала. И сейчас, когда мы обосновались на восточной границе Дайлата, вот уже шесть месяцев Тейт обучает свой отряд новым техникам владения оружием. 
      Не раз к нему подкатывали с похабными предложениями. Вылетали из его палатки с синяками, со сломанными пальцами, а то и вовсе выползали на четвереньках. Были и такие, кто приходил к нему, чтоб глазками пострелять да подстелиться, однако и этих слащавых юнцов суровый капрал вежливо, но непреклонно выпроваживал из своей палатки. Уж не с этих ли пор завелась у него привычка под подушкой кинжалы парные держать? 

      — А тебе-то откуда знать, что он кинжалы под подушкой держит? — захохотал Его Высочество. — Сам, наверное, задницу предлагать ходил?
      Торн насупился.
      — Вот не буду сейчас рассказывать дальше!
      — Ну ладно, ладно… — примирительно ответил Лес. — Пошутить уже нельзя…
      И Торн продолжил свой рассказ:
      — Кречета оставили наконец в покое после нескольких месяцев неудачных попыток соблазнить и по-хорошему, и по-плохому. Видимо, поняли, что он крепкий орешек, стелиться ни под кого не будет, да и сам ни на кого не ляжет. Как бы слезно его ни упрашивали. Вот и тоскуют юные рекруты… Капают себе слюнями в сторонке да глазками стреляют отчаянно. 
      — Ой, да брось ты, Торн! — опять засмеялся принц, нарушив все «волшебство» азартного рассказа своего друга. 
      Упав на подушки позади себя и хорошенько отсмеявшись, Лес задумчиво посмотрел перед собой. 
      — Говоришь, недоступный капральчик-то наш? — Он хмыкнул. — Ну так мне он отказать не сможет.
      — Еще как сможет. Вот получишь стрелу в мягкое место, тогда будешь знать, — проворчал Торн, отхлебывая вина из своей фляги.
      — Я принц, — хищно оскалился Лес. — Пусть только попробует.
      — Да плевал он на то, что ты принц. И еще раз плюнет. Просто даст пендаля под твой высокородный зад и отправит на все четыре стороны, — хрипло рассмеялся парень. — Не все же тебе, в конце концов, позволено. Да и к тому же…
      — Что «к тому же»? — насторожился принц.
      — Конкурент у тебя есть. Опасный, между прочим. 
      — Какой, к Тьме, конкурент?! — мгновенно распаляясь, заорал собственник-принц.
      — Кайрил Ураганный Смерч, — хмыкнул Торн, с наслаждением наблюдая, как бледнеет лицо принца. 
      Об Ураганном Смерче слышали многие. Этот парень чуть не стал однажды седьмым мечником виальдэ, да только Наследный Принц уже однажды его сделал в Поединке Посвящения, так что остался тот с носом, но это не помешало ему владеть мечом на высшем уровне, хотя он и утерял право носить парные клинки. 
      — Ну нет! — разозлённо выпалил Лес. — Задница Кречета моя, и точка. А этого тварюгу я сделаю! 
      — Фу-у-у, что-то тут амбициями завоняло, — проворчал Торн, но видно было, что он внутренне уже смирился с тем, что отговорить принца у него и в этот раз не получится. 
      Видимо, он почувствовал, что Черный Кречет сильно запал в душу Его Высочеству.

      А в это время предмет их спора спокойно спал в своей палатке чутким сном солдата и под подушкой сжимал свои парные эльфийские кинжалы.

Примечание к части:

Мечник виальдэ, воин виальдэ, фехтовальщик, танцующий со сталью — человек, владеющий парными клинками, которые называются виальдэ. Чтобы овладеть ими, нужно сделать их частью себя. Искусство владения виальдэ считается почти непостижимым. В королевстве есть всего семь мечников-виальдэ. 
Звезда Дайлата — личная тайная охрана короля, состоящая из пяти мечников виальдэ. Пятиконечная звезда.
Приемы уровня Эй — первый уровень владения мечом на учебных тренировках. Всего таких уровней семь. 
Кречеты — самые крупные соколы.
Тиаль — особенное эльфийское растение, растущее в Светлых Лесах. Из его побегов эльфы плетут тетиву для своих луков. Эта тетива прочнее любой веревки.
Дайлат — королевство, в котором происходят события.
Кондант — соседнее королевство, граничащее с Дайлатом на юго-востоке.

 

      
      Неженка-принц не захотел вставать рано, но примчавшийся с утра пораньше Торн безжалостно растолкал его и велел подниматься. Принца звали на военсовет. Сонный, взъерошенный и недовольный, Селест нехотя оделся и отправился в огромный шатер в центре лагеря, где должно было проходить собрание. Все военачальники — лейтенанты, сержанты и капралы — уже находились там и обсуждали стратегию предстоящего сражения. Когда вошел Лес, у них как раз шел разговор о преимуществах ведения боя на Багряном поле. Все сразу замолчали и уставились на Его Высочество. Принц обвёл шатер скучающим взглядом, который сразу же оживился при виде старшего капрала Кречета, сидевшего в тени. Селест смотрел на него на несколько секунд дольше, чем положено (что заметили почти все), и тем самым поставил капрала в неловкое положение. После этого принц высокомерно улыбнулся всем присутствующим и соизволил наконец занять свое место во главе стола. 
      — Вольно, — лениво бросил он.
      Ну что же. Все считают его только сопливым мальчишкой, который возомнил себя опытным воякой. Ведь мало кто знал, что принца сюда отправили не по его воле, а по приказу отца.
      Но Лес не собирался так просто сдавать свои позиции. Играть, так играть по-крупному — это одно из его жизненных правил. Пригласили на совет только из вежливости? Но он все равно заставит с собой считаться. 
      — О чем речь? — как ни в чем не бывало поинтересовался принц, закидывая ноги на стол и расстегивая свою белоснежную рубаху почти до половины груди. 
      Офицеры сделали вид, что не заметили неподобающего поведения Его Высочества. Лейтенант Сайдан прокашлялся, прочищая горло, и вежливо ответил:
      — Мы решили, что нам следует проводить бой на Багряном поле, там наши маги смогут развернуться в полную мощь. Поскольку там много открытого пространства, то маг Ладим сможет вызвать Стихию Воздуха, а это уже дает нам огромное преимущество, от которого, вполне возможно, будет зависеть исход боя.
      — Однако у нас остается открытым вопрос — как мы сможем заставить противника сражаться на нашей территории, — негромко вмешался один из сержантов, старый матерый волк.
      Принц презрительно фыркнул.
      — Но ведь это же легче, чем сложить два и два!
      Совет уставился на него, как на умалишенного.
      — Возможно, Ваше Высочество не совсем понимает сложившейся ситуации, — вкрадчиво начал какой-то одноглазый мужчина, от которого так и веяло опасностью за версту. — Но мы…
      — Наше Высочество вполне все понимает, поэтому вам лучше заткнуться, — раздраженно отозвался принц, который просто ненавидел, когда с ним обращались вот так, совсем как с капризным мальчишкой, хотя он и давал много поводов для подобного отношения.
      — Тогда каким же образом господин принц считает возможным заманить противника на Багряное поле? — осторожно спросил лейтенант Сайдан.
      Лес пожал плечами.
      — Предлагаю следующее. Можно спровоцировать сражение между нашими пограничниками и воинами Конданта. Пограничники после небольшого сопротивления сделают вид, что отступают. Я уверен, что войска Конданта не упустят возможности занять нашу территорию. Притворное бегство заставит их, ослепленных победой, преследовать нас до самого Багряного поля… там мы и сможем их разбить. Всех до единого.
      — Но Ваше Высочество! — возмущенно выпалил одноглазый. — Это же абсурд! Противник не настолько слабоумен, чтобы не понять, что тут что-то не так! На границе возле Багряного поля у нас три тысячи воинов; чтобы не вызвать подозрений, нужно потерять в этом «небольшом сражении», как вы его называете, как минимум третью часть войска и только потом бежать. Мы не можем себе этого позволить!
      Лес раздраженно передёрнул плечами и, подавшись вперед, сказал:
      — Ну так отзовите их куда-нибудь! В чем проблема? Спровоцируйте стычку также и на юге, причём тоже по самому незначительному поводу, чтобы потом можно было легко «устранить недоразумение» сразу после того, как войска с юго-западной границы, которую обороняем мы, «двинутся на помощь». 
      — Но мы можем просчитаться и не удержать границы, воюя на два фронта!
      — Вы меня вообще слушали?! — взорвался Лес. — Никакой войны на два фронта не будет: серьёзного сражения на южной границе мы не допустим, нам достаточно будет только создать призрачную угрозу, чтобы часть нашего войска двинулась в их сторону, тем самым предоставив нам возможность открыть границу у Багряного поля без подозрений. Да, нам придётся потерять людей, чтобы осуществить следующий манёвр, заставив конданцев наступать именно в том направлении, но их будет несравненно меньшее количество, чем то, которое мы бы потеряли, не совершая манипуляций на южной границе.
      — Но это слишком опасно!
      — Я не знал, что в войске моего отца есть трусы! 
      — Позвольте… — тихий голос вмешался в спор.
      И принц, и одноглазый сержант уставились на заговорившего. Немного пододвинувшись вперед, стрелок Кречет начал говорить, взвешивая каждое слово: 
      — Я думаю, что слова Его Высочества не лишены смысла, но нам нельзя отводить войска слишком далеко на юг, иначе во время боя на Багряном поле нам может просто не хватить воинов, и мы его проиграем, хоть у нас и будет стратегическое преимущество… чтобы не дать войскам Конданта шанса, мы должны пойти в окружение, едва они ступят на Багряное поле. Это нужно сделать силами воинов, отозванных к южной границе. Но такая возможность появится только в том случае, если они будут находиться поблизости. Загвоздка заключается в следующем: эти две тысячи могут вызвать особый интерес противника, если они вдруг остановятся, не дойдя до юга, и станут чего-то ждать. Получив сообщение о «ложной тревоге», они сразу должны повернуть назад, к юго-западу. Но чем ближе они будут подходить обратно к нам, тем меньше вероятность заманить конданцев на Багряное поле, однако если они будут находиться слишком далеко, мы можем проиграть бой и даже войну, ведь большой отряд противников проникнет через юго-западную границу — на плохо защищённое Багряное поле, а через него и к столице королевства. Поэтому нам нужно сделать так, чтобы противник не мог следить за местом локации этих двух тысяч… их нужно «спрятать».
      — «Спрятать»? Капрал Тейт, это возможно? — спросил лейтенант Сайдан вежливо, но заметно было, что он не совсем ещё верил в этот план. 
      — Их можно «спрятать» в Мертвом лесу, — спокойно отозвался Тейт. — Он находится недалеко от Багряного поля. Лазутчики Конданта не осмелятся вступить туда.
      Все замолчали.
      — Но… Капрал… — осмелился выразить общее недоумение один молодой сержант. — Это же Мертвый лес! 
      — Просто не нужно слишком в него углубляться… — пожал плечами принц и тут же добавил уже совершенно другим тоном — тихим, чуть вкрадчивым, почти мурлыкающим: — Разумное предложение, капрал Тейт…
      Кречет сделал вид, что ничего не заметил, и лишь слегка склонил голову в знак благодарности за похвалу.
      После этого военный совет закончился, все разошлись. 

      Лес хотел остановить капрала сразу же после совета, но передумал. Решил — пока рано. Вместо этого он отправился в свою палатку, чтобы позавтракать в компании Торна. Торн, перекусив с ним, умчался исполнять свои обязанности помощника капрала. Вскоре принц заскучал. По сути, ему здесь делать было нечего, так что он мог с чистой совестью отдаться увлекательному занятию, а именно — соблазнению Черного Кречета. В поисках объекта своего вожделения он обмозговывал сложившуюся ситуацию и гадал, где может быть Кайрил. Смерча он еще не видел и надеялся, что не увидит еще долго. Кречета он уже считал своей собственностью.
      Когда увидел тренирующего свой отряд стрелка на плацу, глаза его хищно заблестели. Бесшумной кошачьей походкой подошёл ближе, забрался на забор рядом с вещами капрала и принялся наблюдать за учебными поединками.
      Как мечник, Лес не мог не одобрить такой подход к своей службе. Тейт всё делал грамотно и четко. Минимум движений, точность каждой боевой позиции, ни единой ошибки, насколько мог судить сам Лес. Выглядело это действительно красиво. Как там Торн сказал, «мечом владеет отлично»? Интересно, а где его лук? Хотелось бы на него посмотреть. 
      Лес хмыкнул с капелькой презрения. Все же он не считал лук таким уж серьезным оружием. Вот меч — другое дело… А виальдэ и того лучше. Он довольно покосился себе за спину, где висели в специальных ножнах скрещенные клинки. Может, он и был капризным и избалованным мальчишкой, который ничего не смыслит в войне, но никто не посмеет оспаривать его титул мечника виальдэ, а на остальное ему было наплевать. Он делал что хотел, жил как хотел и следовал только своим принципам. 
Сверля дырку в спине капрала, Лес не мог стереть с лица улыбки, полной откровенного наслаждения и предвкушения. Он готов был поспорить, что Тейт прекрасно ощущает этот взгляд, даже если не подает виду.
      — Вопросы есть? — спросил Тейт, показав очередные приемы, и выжидающе уставился на свою роту. 
      Солдаты молчали. Как воды в рот набрали. 
      Тогда принц медленно, лениво поднялся и шагнул к плацу. 
      — Капрал Тейт? — промурлыкал он. 
      При звуке его голоса спина Кречета напряглась. Принц заметил, как на лицах солдат, стоявших в первых рядах, отразился легкий испуг, и они невольно шагнули назад. Очень медленно мужчина обернулся, пытаясь, видимо, выиграть время, чтобы успеть надеть на лицо непроницаемую ледяную маску.
      — Да, Ваше Высочество? — Голос его был спокоен и безмятежен, как небо над их головами. 
      — У меня. Есть. Вопрос, — чеканя каждое слово, проговорил Лес.
      Капрал ничего не ответил, лишь вперил в принца выжидающий взгляд.
      Лес не спеша сделал вперед несколько шагов, приблизившись к нему почти вплотную. Капрал не сдвинулся с места, даже не шелохнулся. Только в глазах его появилась легкая настороженность и какая-то непонятная тоска. Ему это уже до такой степени надоело, что он просто устал. 
      А принц просто тонул в этих глазах цвета жгучей весенней зелени. Вблизи лицо Тейта ошеломляло своей красотой. Совсем неуместной здесь, в этом военном лагере, тонкой, изящной, но по-своему мужественной и смелой красотой. У Леса дыхание вышибло. Он почувствовал острую необходимость прикоснуться к сурово поджатым губам капрала, словно выточенным из бледной слоновой кости. Провести по ним пальцем, скользнуть языком и попробовать на вкус его поцелуй. Смело запустить руку в черное золото волос, притянуть к себе и… 
      Кажется, мысли Его Высочества не остались для капрала загадкой. В бездонных глазах плескалось бешенство. Самое настоящее бешенство. 
      — Держи. Свои. Мысли. При. Себе, — прошипел капрал в тон ему, отступая на шаг и сжимая челюсти.
      Лес открыто ухмыльнулся.
      — Забываетесь, капрал… — почти прошептал он.
      Кречет лишь сильнее сжал зубы, вцепившись в него ледяным взглядом.
      — Так вот, мой вопрос… — Лес лениво скрестил руки на груди. — Вы все еще держите под подушкой кинжалы?

 

 

      
      В следующее мгновение острие кречетова клинка уперлось ему в ямку под кадыком. Принц успел бы среагировать, но ему было лень. Тем более он прекрасно знал, что никто не осмелится поднять руку на наследного принца Дайлата. Лес стоял все так же расслабленно, со скрещенными на груди руками, впившись ответным взглядом в глаза капрала.
      — Жить надоело, Ваше высочество?! — почти выплюнул Тейт.
      Лес лениво повел плечами и небрежным жестом отодвинул от себя лезвие, краем глаза заметив, как солдаты жадно поглощали свою порцию каждодневного зрелища.
      — Без вас и жизнь не сладка! — с жутким театральным пафосом заверил принц.
      В зеленых глазах сверкнуло бешенство дракона.
      — Нравится издеваться? — прошипел капрал.
      — Ну что вы, Тейт, напротив…
      Не дожидаясь, пока принц договорит, Тейт взмахнул мечом, явно намереваясь срубить болтливую голову блондина. Однако, и глазом не моргнув, принц молниеносно выхватил из ножен свои виальдэ и блокировал атаку крестом. Солдаты, оказавшиеся в положении невольных зрителей… а может, и вполне вольных, подались вперед в жадном предвкушении, испуская флюиды нетерпения. Они даже начали переступать с ноги на ногу. Как же, как же, не каждый день увидишь поединок между мечником виальдэ и их капралом, о котором легенды ходят!
      Да, зрелище было фееричное. Лес двигался с грацией ленивой кошки, Тейт стелился по земле сумеречной тенью, и мастерство одного не уступало мастерству другого, во всяком случае, так могло показаться с первого взгляда. Но на самом деле мечник виальдэ просто забавлялся, льдисто-голубые глаза его сияли озорными смешинками, а красивые губы кривились в довольной ухмылке. Конечно, ему приходилось быть начеку, потому что противник оказался более чем опытным, но все же до уровня мечника явно не дотягивал.
      На лице же Тейта застыла ледяная маска. Лишь в глазах читалась ненависть. Откровенная, всепоглощающая ненависть. Вряд ли Лес мог себе представить, насколько капралу надоели навязчивые ухажеры. С мрачной решимостью Кречет сыпал серией атак, но ни одна из них даже не задела принца. Ведь недаром он носил звание шестого мечника виальдэ, и Поединок Посвящения у него проводили остальные мечники, поочередно тестируя юного принца.
      В какой-то момент Тейт изловчился и выбил у него один клинок. Точнее, Лес позволил ему выбить клинок из своих рук. Затем последовала подножка, и он был опрокинут на землю. Однако поверженным принца назвать язык не поворачивался. Откинув в сторону второй клинок, потому что без своего собрата он был бесполезен, Лес раскинулся на земле, откровенно ухмыляясь и глядя на капрала с неприкрытым вожделением.
      — Знаете, я обычно предпочитаю быть сверху, но так тоже ничего, — промурлыкал юноша.
      Зеленые глаза сузились в бешенстве. На мгновение показалось, что сейчас капрал убьет наглого юнца, возомнившего о себе чересчур много, но Кречет сдержался. Резко развернувшись, так, что черный хвост хлестнул его по спине, он направился к забору за своей рубахой и перевязью.
      В голове настойчиво пульсировала только одна мысль: «Убью».

      Ночью капралу не спалось. Едва ему удавалось хоть ненадолго заснуть, как он тут же просыпался в холодном поту, потому что во сне его снова прожигал этот проклятый, пожирающий душу взгляд пронзительно-холодных голубых глаз. Рывком сев, Тейт попытался унять бурное, словно после километровой пробежки, дыхание. Проведя по лицу ладонью, капрал устало рухнул на подушку снова, проклиная Его высочество. Еще ни один чертов гребанный любитель задниц не сумел достать его так сильно всего за один день.
      — Чтоб тебя демоны сожрали… — пробормотал Кречет, пытаясь успокоиться.
      Понимая, что все равно уже не уснет, а до рассвета и, следовательно, утреннего подъема осталось всего полтора часа, Тейт решил больше не ложиться. Здесь, неподалеку от пустыря, на котором был организован их военный лагерь, протекала река. И он подумал, что искупаться бы явно не помешало.
      Бесшумно поднявшись с постели, капрал вытащил из-под матраса свой длинный черный лук и взял колчан со стрелами. Меч он оставил в палатке. Стрелок предпочитал по возможности обходиться без этой железяки. Лук куда эффективнее и быстрее…
      Надев колчан на спину, Тейт выбрался из палатки и тенью заскользил к выходу из лагеря, легко миновав растяп-часовых. Оглядываясь по сторонам, он осторожно лавировал между палаток и прислушивался к звукам, таившимся во тьме. До берега реки он добрался благополучно и без всяких приключений, что, впрочем, не было удивительным. Что могло грозить капралу рядом с его военным лагерем? Решив пройти немного выше по реке, Тейт ушел вверх по течению и наконец остановился. Еще раз оглянувшись, он, уже не мешкая, разделся и, положив лук с колчаном почти у самой воды, вошел в реку.
      Вода ласкала тело, даря истинное блаженство, не сравнимое ни с какими ласками любовниц или любовников. Честно говоря, Тейт вообще терпеть не мог чьих-либо прикосновений. Он чувствовал омерзение всякий раз, когда кто-то до него дотрагивался. Почему у него выработалась подобная реакция на чужие прикосновения, он не знал. Его прошлое было загадкой даже для него самого. Он смутно припоминал детство, смутно вообще помнил все, что произошло с ним до прихода в гарнизоны королевского войска. Однако этот печальный факт его не особо беспокоил, потому что жизнь, которую он вел сейчас, его абсолютно устраивала. Ну, за исключением некоторых обстоятельств. Если бы еще всякие озабоченные мужики не горели жаждой познать все прекрасное и потрогать его руками, тогда было бы вообще отлично.
      Так он лениво размышлял, лежа на воде и глядя в звездное небо, когда тихий шорох внезапно привлек его внимание. Острый слух уловил поступь чужих шагов, и Кречет мысленно застонал. Неужели его все-таки выследили? Ну почему кому-то не спится? Если это проклятый принц, он нашпигует его стрелами под завязку! 
      Поклявшись в этом себе всеми демонами, Тейт быстрой тенью метнулся к берегу, схватил лук и молниеносно выпустил стрелу в густую листву. Он даже в этой ночной тьме прекрасно видел темный силуэт мужчины. И с некоторым удивлением стрелок понял, что его стрела не достигла цели. Точнее… достигла, но была остановлена. Небрежно, даже лениво поймав стрелу возле своего плеча (убивать принца Тейт все же не собирался), мужчина вышел на берег.
      — Капрал? — произнес низкий уверенный голос.
      Тейт слегка расслабился. Кайрил. Это лучше, чем принц. Намного лучше. Во всяком случае, хуже-то уж точно теперь не будет… В этом опасном, крайне изворотливом мечнике было что-то темное, хитрое, коварное, что-то, что вызывало у Тейта смутное беспокойство и опасения, но не раздражало до такой степени, чтобы он захотел его убить. Кайрил никогда не домогался, как это делали остальные, но зачем-то искал его общества.
      Осторожно вернув стрелу в колчан ее хозяина под пристальным взглядом зеленых глаз, Кайрил уселся у кромки воды и посмотрел на луну.
      — Ночь сегодня замечательная, правда? — спокойно произнес он.
      Тейт инстинктивно немного отплыл от берега, но не настолько далеко, чтобы он не сумел дотянуться до лука со стрелами, и погрузился в воду по самые плечи. Он молчал, глядя на своего навязанного спутника на этот вечер хмурым, не очень дружелюбным взглядом.
      Кайрил Ураганный Смерч повернулся к нему всем корпусом, расслабленно откинувшись назад и упершись руками в песок. На губах его играла легкая улыбка.
      — Просто это и мое любимое место тоже, — пояснил он так, словно отвечал на какой-то вопрос Тейта.
      Стрелок пожал плечами, от этого движения вода вокруг него слегка заволновалась.
      — Вы не очень-то разговорчивы, капрал… — вздохнул Кайрил.
      — Не имею привычки разговаривать с теми, кто нарушает мое уединение, — холодно ответил Кречет, не сводя с мужчины настороженного взгляда.
      Но Кайрил сидел спокойно, резких движений не делал и всем своим видом демонстрировал расслабленность и дружелюбие. Одетый во все черное, он был похож на ленивую пантеру после сытного ужина. Кожаная жилетка красиво облегала стройное, худощавое, жилистое тело, бугрившееся узлами твердых мышц, такие же черные кожаные штаны обтягивали длинные ноги, черные волосы свободно спадали на плечи, на предплечьях красовалась татуировка, изображавшая герб его древнего рода, а черные глаза опасно сверкали в темноте. Расслабленный, но готовый в любую минуту напасть опасный хищник.
      — Полно вам, капрал. Я ведь не нарочно, — дружелюбно произнес Кайрил. — Я узнал о вашем присутствии, только когда подошел к берегу.
      Вскинутая в насмешливом удивлении соболиная бровь сказала мечнику, что капрал не верит ни одному его слову.
      — Во всяком случае, позвольте мне составить вам компанию на этот… на это утро, — улыбнулся Кайрил. — Скоро рассвет. Вернемся вместе?
      Тейту не оставалось ничего другого, кроме как согласиться с ним. Купаться у него отпала всякая охота, а уж одеваться при постороннем тем более. По каким-то ему самому непонятным причинам он не мог оставаться обнаженным на людях. Не мог, и все тут. Это вызывало мурашки по всей коже и заставляло жутко напрягаться. Его обостренное чувство опасности просто вопило в такой момент, требуя немедленно скрыться с чужих глаз. Он чувствовал себя слишком беззащитным.
      Но просить здорового мужика отвернуться, словно он невинная девица, было слишком позорно для его положения. И потому Тейт молча, перебарывая себя и сцепив зубы, насилуя свои инстинкты, выбрался на берег и заставил себя неторопливо одеться.
      Повесив колчан за спину и натянув штаны, он обернулся к Кайрилу, который все это время, не стесняясь, разглядывал его.
      У Тейта возникло жуткое желание заорать: ну какого хрена? У меня на голове рога выросли?!
      Вперив в лицо мечника тяжелый хмурый взгляд, Тейт вскинул брови, бросая вызов. Есть что сказать? Ну так говори, уж я найду, чем тебе ответить! Он ни на секунду не сомневался, что Кайрил, этот скользкий тип, такой же любитель задниц, как и Его высочество. А к таким ненормальным мужикам у Тейта было только одно отношение — убивать. Без разговоров. Да только он не учитывал одного факта — что в таком случае ему пришлось бы перерубать к демонам весь королевский гарнизон. Нет, тут, конечно, были и молодцы, которые предпочитали тепло женского тела жесткому мужскому, но ведь солдаты не были виноваты в том, что лишь один взгляд на капрала сделал бы «любителем задниц», как мысленно обзывал их Тейт, даже самого отъявленного натурала. Было что-то в Кречете такое… Нет, не скажешь, что он был женственный. Отнюдь. Напротив. Типичный мужчина. Просто красивый, крайне притягательный мужчина. Смахивал он чем-то… на Зеленых Стрелков. Так в этих краях Дивный Народ называли, Перворожденных — эльфов.
      Неудивительно, что о заднице капрала мечтала половина гарнизона. Так за что же было их судить? Однако у Тейта имелось что сказать им всем на этот счет. Очень много чего имелось. И в первую очередь — сотня острых, смертельно разящих стрел. Он ненавидел всех этих — озабоченных, ненормальных, неправильных! — мужиков всей своей душой, хотя и сам не понимал, отчего их так ненавидел. Ну подумаешь, ну шлепнули по заднице разок, ну бросали жадные взгляды, ну капали слюной вслед, ну и что? Ведь это же не повод. Некоторым смазливым мальчишкам такое отношение даже нравилось. А вот нет, уперся капрал, и все.
      В ответ на его взгляд Кайрил по-прежнему спокойно молчал, глядя ему в лицо непроницаемым взглядом. Тейт уже начинал закипать. Если и эта тварь начнет смотреть так, словно жутко проголодалась, он точно нашпигует ее стрелами.
      — Может, мы все-таки пойдем? — процедил он, не выдержав.
      Кайрил лениво, с небрежной кошачьей грацией, поднялся с земли и стряхнул песок со своих штанов.
      — Вы как-то напряжены, капрал, — заметил он с улыбкой.
      Тейт покосился на него и промолчал.
      Всю дорогу до лагеря мечник пытался завязать разговор, но без особых успехов.
      — Что это вы такой нелюдимый, капрал? — поинтересовался он. — Друзей не завели, всех шугаете, по кабакам в соседний городок не ходите? Неужто человеческое общество вам так противно?
      — Меньше знаете — крепче спите, — процедил стрелок, упрямо глядя только перед собой.
      Кайрил вздохнул.
      — Да ладно вам, капрал… Я, может быть, просто пытаюсь наладить отношения.
      Кулаки стрелка опасно сжались, а тело напряглось, и почувствовавший это всеми своими инстинктами мечник поспешил продолжить:
      — Я имею в виду, не хотите ли в следующую вольничью в этом месяце сходить в Тирит и погулять? У меня там есть две хорошенькие знакомые…
      Тейт покосился на него теперь уже с недоумением. Хер поймешь их, этих любителей задниц…
      В это время они вошли в лагерь, который уже проснулся, и теперь люди сновали туда-сюда, каждый со срочным поручением. Двое часовых вытянулись, отдав честь, и снова замерли на своих постах.
      — Ну так как вам мое предложение? — чуть громче, чем следовало, спросил Кайрил, улыбнулся и руку ему на плечо положил.
      Тейта словно молнией прошибло. Дрожь отвращения пробежалась по всему телу, а глаза заволокло красной пеленой. В ушах появился отвратительный звон, который все нарастал. Захотелось выкрутить мерзкую руку, что осмелилась дотронуться до него, вырвать из сустава, располосовать на кусочки… Глубоко дыша, капрал попытался вернуть контроль над собой, уговаривая непослушные инстинкты, вопившие и кричавшие об опасности.
      «Это было всего лишь выражение расположенности и дружбы, — уговаривал он себя. — И Кайрил не собирается ничего делать. Он просто предложил погулять. Он же, демон тебя побери, сказал, что у него есть две знакомые! Все в порядке! Нужно успокоиться, успокоиться, успокоиться…»
      Отойдя на шаг, Тейт пробормотал что-то невнятное, смутно похожее на согласие, лишь бы поскорее избавиться от мерзкого прикосновения. Только бы Кайрил не заметил, что с ним что-то не в порядке.
      Встряхнув головой, он что-то произнес, сам себя не слыша, и быстрым шагом, почти бегом, кинулся к себе в палатку, чувствуя на себе жесткий, разъяренный взгляд. И Кайрилу он совсем не принадлежал…
      Кайрил остался стоять позади и скалиться в победной ухмылке.

 

 

      
       «Тварь! Тварь! Демон проклятый! Да чтоб тебя все исчадия ада трахнули! Вздумал лапу на чужое положить, да я ж тебе глазки твои поганые да загребущие на жопу натяну! Куда руки тянешь, образина?!»
      В ярости сжимая кулаки, принц смотрел вслед уходящему Тейту, пытаясь сдержать себя от необдуманных поступков. Самодовольная ухмылка на роже Кайрила просто вгоняла в бессильную, постепенно нарастающую злобу. Хотелось убивать, и убивать долго и мучительно. С наслаждением наблюдая, как корчится в муках соперник, умоляя о пощаде. Ух, многое же принц отдал бы за его голову на золотом блюде или хотя бы просто за возможность собственноручно убить эту заразу.
       «Кастрирую», — мрачно пообещал сам себе Лес.
      В тот же день, став неслышной верной теню капрала, принц заметил, что тот находится в подавленном состоянии. Стрелок был рассеян и невнимателен, пару раз на учебных тренировках раскрывался, позволяя увидеть сопернику брешь в своей идеальной защите.
       «Ну все. Действовать пора. Без присмотра больше ни на секунду не оставлю, капральчик ты мой ненаглядный!» — мысленно прошипел сам себе Лес, скалясь в предвкушающей ухмылке и глядя на шагающего в свою палатку Тейта.
      Подозвав пробегающего мимо мальчишку-рассыльника, Лес сунул ему в руку несколько золотых монет, и у паренька глаза стали с эти самые монеты.
      — Сходи сейчас к капралу Тейту, — вкрадчиво произнес Лес. — И передай ему, что Его высочество… титулы мои-то все знаешь?
      Мальчишка кивнул.
      — Ну так все и перечисли. Это важно. Передай, что я приглашаю капрала на ужин. Заупрямится — скажи, приказ.
      Чумазая мордашка понятливо закивала, глядя огромными синими глазищами.
      — Тебе сколько, парень? — внезапно заинтересовавшись, спросил принц.
      — Четырнадцать, вашество!
      Лес нехорошо ухмыльнулся, окинув взглядом худющую фигурку мальчика.
      — Как шестнадцать стукнет — оповести.
      — З-зачем? — краснея под взглядом-сканером, спросил маленький.
      — Для профилактики, сладкий. Для профилактики, — деловито пояснил Лес и потрепал мелкого по щеке. — Все, чеши.
      Мальчишка кивнул и выпущенной стрелой улетел в сторону палаток капралов.

      Лес тем временем вернулся в свою палатку, принял ванную, с некоторым раздражением отмечая неудобства военного лагеря. Скоро должны были сняться с места и отправиться в Гатол, тот к Багряному Полю ближе. Вот в городе-то есть где разгуляться… Там у солдат будут свои казармы, а у него свой дом. Не обращая внимания ни на что, принц натянул красный шелковый халат. Ну и что, что он больше для богатых апартаментов годится? В палатке тоже сойдет. Очень удобная штукенция, особенно когда соблазнить кого-нибудь хочешь. На мужиков и на баб, во всяком случае, действовало безотказно. Принц мог похвастаться красивой, статной, гибкой, изящной фигурой. Он был подобен хищной ласке — грациозный, стремительный, будто перетекающий из одной позы в другую. Он не двигался, а танцевал. Не перемещался, а скользил. Когда Лес хотел, он мог превратиться в прекрасное видение, до которого даже дотронуться и то боишься — вдруг исчезнет? Придворные дамы и лощеные скучающие аристократы сходили по нему с ума, особенно когда принц выходил на середину бального зала, чтобы потанцевать. На его тренировки по фехтованию собирался весь дворец. И каждый стремился урвать хоть кусочек его бесценного внимания. 
      Готовясь к приходу капрала, Лес неспешно, лениво перемещался по палатке, сервируя стол. Свечи, великолепные яства (благо Торн знает, где тут взять королевскую пищу, а не ту гадость, которой солдат потчуют). Он оглядел свою палатку и остался удовлетворен. Его палатка — шатер, украшенный тяжелой золотой бахромой, по размерам не уступала шатру, в котором происходил военсовет. Он настоял, чтобы сюда привезли нормальную кровать, не желая спать на земле, на шкурах, словно дикий варвар. Стол, стулья, даже вещевая тумбочка для белья. По сравнению с другими палатками, его была просто королевской. Однако Лес считал, что она всего лишь сойдет. Его королевская персона предпочитала дворцовые покои, роскошные апартаменты, его спальню, в конце концов!
      Вспоминая свою спальню в отцовском дворце, Лес жмурился от удовольствия. Он стоял спиной к входу в палатку, держа в одной бутылку выдержанного кентерлейского, а в другой — бокал.
      — Вызывали, Ваше высочество? — процедил за его спиной знакомый голос. Голос, который Лес слушал бы вечность.
      Вмиг представилась картина — бледное стройное тело на красных шелковых простынях во дворце, тихие стоны… Как капрал стонет? Руку бы отдал, чтобы узнать! Наверняка это жутко возбуждающе…
      Медленно повернувшись, Лес осторожно оперся бедрами об край стола и отпил вина, что уже успел налить в бокал. Изумрудные глаза капрала пылали сдержанной яростью, пока со скоростью света изучали всю обстановку. Наконец они остановились на нем, буквально впиваясь в аристократическое лицо принца.
      Лес сделал паузу, заставляя капрала еще немного помучаться «неизвестностью», и наконец лениво протянул:
      — Вызывал, капрал. Хочу разделить с тобой свой ужин, а то мне, понимаешь ли, скучно одному. Не люблю есть в одиночестве.
       «Ужин, постель и еще кое-что…» — про себя добавил Лес.
      — Я должен разочаровать вас… — начал было Тейт, но взмах руки пресек его фразу на корню.
      — Давайте не будем все усложнять? — предложил принц с интонациями льва, предлагавшего своей добыче: «Антилопа, ты беги, беги, я потом тебя догоню. Если мне не лень будет. Так уж и быть, дам тебе фору».
      Стрелок сцепил челюсти так, что желваки заходили.
      — Садитесь, капрал. — Лес обошел стол и остановился возле своего места.
      Тейт молча сел на стул, покосившись на свечи. Кровать, маячившая где-то на периферии его зрения, страшно напрягала. И вообще бесила самим фактом своего существования в этом месте пыток.
      Лес протянул капралу бокал вина и откинулся на спинку своего стула.
      — Я мог бы предложить выпить за нашу победу на Багряном Поле… — протянул он. — Но подумал, зачем тратить понапрасну наши прекрасные тосты на такую чушь. Мы победим и без них. А вот выпил бы я за другое…
      Вокруг капрала, сидящего напротив, сгущался воздух от испускаемых от него флюид напряжения и сдержанной злости.
      — Расслабьтесь, капрал. — Лес ухмыльнулся. — Я пока еще ничего не сделал, чтобы заслужить от вас такой яростный взгляд.
      — Что вам нужно? — процедил Тейт, следя за каждым его движением, как загнанный в угол волк.
      — Всего лишь приятно провести время в вашем обществе. И я намерен добиться этого любой ценой.
      Стрелок ощутимо напрягся, собираясь встать из-за стола, но Лес закатил глаза.
      — Слушай, ну расслабься, попросил ведь. Я же не говорил, что прямо сейчас собираюсь разложить тебя на этом столе и…
      — Заткнись! — рявкнул Тейт. — Я и без «потом» как-нибудь обойдусь!
      — Выпей вина.
      — Что?!
      — Вина выпей. Помогает нервы успокаивать, — спокойно ответил принц.
      — Я не пью, — с каменным лицом процедил Тейт.
      — Боишься спьяну промахнуться мимо цели? — усмехнулся Лес, и эта фраза прозвучала так двусмысленно, что Тейту враз захотелось врезать ему по самодовольной морде. — Ладно, прости, Тейт. По-моему, мы начали не с самой радостной ноты. Не откажешься ли ты выпить со мной вина и составить компанию на этот вечер? Просто поговорить и… ну, скажем… в карты сыграть?
      Стрелок смотрел напряженно, изучающе, будто был готов в любую минуту вскочить и сорваться с места.
      — Без подвохов! — Лес поднял руки вверх, от этого движения ворот его красного шелкового халата сильно распахнулся, являя взору капрала гладкую белую грудь.
      Почему-то неожиданно этот жест доверия и открытости возымел свое действие. Тейт долго смотрел на поднятые вверх руки с легким прищуром и что-то обдумывал. Наконец он кивнул. Лес про себя отметил этот факт и взял его себе на заметку. Пугливый ему капрал достался, демоны ему в глотку… Прямо как лань. Долго же приручать придется…
      — И я обещаю, что не воспользуюсь своим положением королевской особы, чтобы заставить тебя выполнять мои приказы, — осторожно добавил он.
      — Уже воспользовался, — фыркнул стрелок, опуская взгляд.
      — Да полно! Я всего лишь пригласил тебя на ужин! Это преступление?
      — Знаешь, что сказал мне тот мальчишка?
      Лес самодовольно хмыкнул.
       «Предполагаю».
      — Его Высочество, наследник престола Дайлата, наследный принц Селест, будущий король Дайлата, герцог Альтийский…
      — Достаточно! — расхохотался Лес, вытирая с глаз выступившие слезы. — Герцог Альтийский — мой двоюродный кузен, так что титул мне не принадлежит…
      — Да, но это был отличный способ надавить, — процедил Тейт.
      — Прости. Мне просто очень хотелось тебя увидеть сегодня вечером.
      Тейт раздраженно посмотрел на него.
      — Я похож на женщину? — внезапно спросил он.
      Лес захлопал длиннющими пепельными ресницами.
      — Нет. Конечно, нет.
      — Тогда какого хрена?!..
      Лес вздохнул.
      — Тейт, ну что ты… — Он помассировал пальцами виски и наконец глухо произнес: — Ты просто не знаешь, какое впечатление производишь. Ты же такой… Демоны, да если бы ты был при дворе… ты бы… да тебя бы там на руках носили! Не здесь твое место!
      — А где? В твоей постели? — язвительно прошипел Тейт. — Под Его высочеством?
       «В точку», — хотелось сказать принцу, но он сдержался.
      — Я виноват, что ты такой, что на тебя и у столба встанет?! — принялся защищаться Его высочество.
      Щеки стрелка начали медленно наливаться красным, и принц понял, что окончательно пропал.
      — Значит, — медленно процедил Кречет, — я вызываю лишь желание валить и трахать?
      — Тьфу! — в сердцах сплюнул принц. — Ну что ты как… Я не знаю… Совсем комплименты принимать не умеешь. Но если совсем уж грубо, то я не могу с тобой не согласиться.
      Тейт резко встал со стула. Лес взметнулся следом.
      — Что опять я не так сказал? — устало спросил он. — Это же правда…
      — Зато я не горю желанием вызывать такие сомнительные… чувства, — чеканя слова, прошипел стрелок и направился к выходу.
      — Нет, подожди!
      Лес молнией метнулся к выходу из палатки и загородил его собой, схватив Кречета за плечи. Мужчина дернулся, как от боли, и отскочил назад, прошипев что-то. Лицо его перекосила легкая судорога отвращения. Лесу казалось, что еще мгновение, и Кречет бы набросился на него. Очень медленно он поднял руки вверх, как делал несколькими минутами ранее, и осторожно улыбнулся.
      — Хорошо. Без рук. Я держу свои руки подальше от тебя. Я понял, — спокойно произнес он. — Только останься.
      Лицо Тейта ничего не выражало, словно было высечено из камня. Принц продолжал сверлить его взглядом, и тот наконец сдался. Медленно повернулся и сел за стол. Лес тоже занял свое место, налил себе еще вина и немного покачал бокал, чтобы распространить аромат. Не глядя на Тейта, он осторожно спросил:
      — Это только на меня такая реакция, или же ты в принципе терпеть не можешь чужих прикосновений?
      Кречет долго молчал, но затем все же соизволил ответить:
      — В принципе.
      — Почему?
      Тейт в раздражении запустил пальцы в свои густые черные волосы и посмотрел на принца с досадой.
      — Потому что противно, что неясного? — процедил он.
      — И ты ни разу…
      Теперь уже во взгляде капрала появилось отчетливое желание убивать.
      — Прости, прости. Ничего не могу поделать со своим любопытством. Давай перекусим, что ли?
      Тейт молча принялся за свою порцию, жуя с какой-то ожесточенной яростью. Его положение его раздражало. Угнетало. Вызывало бешенство. И человек, сидящий напротив, бесил одним своим присутствием. Он чувствовал себя загнанным в угол зверем.
      А Лес наслаждался каждым мгновением. Вдыхая аромат лучшего кентерлейского вина из королевских запасов, он смотрел на капрала из-под ресниц и откровенно любовался. Демоны Бездны! Все бы отдал сейчас только за то, чтобы прикоснуться к его губам. Он даже ест сексуально! Сидит себе и словно ничего не замечает. Проклятье! Да осознает ли этот красавчик, насколько он сексуален? Солдат? Да даже за этой грубой военной выправкой он не может скрыть всей притягательности, всей той аристократичности движений! Никакой резкости, никакой четкости в движениях, как у солдат. Все слишком изящно, слишком грациозно… Он словно танцует каждую минуту. Как… как… как эльф! Демон его… Вот на кого он похож, да, точно! Эльф. Темный эльф. А эти губы… Боги! Да за один его поцелуй можно душу Темному продать!
      — Ваше высочество, вы людоед? — процедил капрал, отвлекая его от раздумий.
      Лес недоуменно заморгал, вырванный из своих сладких грез.
      — Что, простите, капрал?
      — Спрашиваю, на столе еды недостаточно? — Бешенство сквозило в каждом слове.
      До Леса наконец дошло, что он в открытую неприлично пожирает глазами стрелка вот уже десять минут.
      — Ну… — хищно улыбнувшись, произнес он, — я бы с удовольствием поменял местами тебя и еду… Разложить на столе и…
      — Еще слово, — прошипел Тейт. — И…
      — У тебя с собой нет оружия! — хмыкнул Лес.
      Тейт сжал челюсти, сдерживая страстное желание познакомить красивое личико принца со своим кулаком.
      — Ну ты ведь не разрешаешь руками, так глазами можно?! — продолжал насмехаться принц.
      Капрал устало откинулся на спинку своего стула.
      — Ты позвал меня, чтобы издеваться?
      — Нет. Конечно, нет. Прости. Выпей со мной вина, пожалуйста. — Лес свернул тему, решив, что с комплиментами переборщил. Еще немного, и чаша терпения капрала бы переполнилась.
      — Я же сказал, что не пью.
      — Один бокал за здоровье твоего принца? — вскинул бровь Лес. — Я сочту твой отказ за личное оскорбление.
      Посмотрев на него почти с ненавистью, Тейт опрокинул в себя весь бокал разом, чем заслужил укор Леса.
      — Ну кто же так вино пьет? Им надо наслаждаться… Тебя не учили растягивать удовольствие? — промурлыкал он.
      У Тейта ужасно зачесались руки, так ему захотелось выпустить стрелу в лоб этому существу напротив. Проигнорировав намеки, он продолжал меланхолично жевать мясо, глядя прямо перед собой.
      — Так что насчет карт, капрал? Сыграем? Или у вас вызывает отвращение даже мысль дотронуться до тех вещей, каких касался и я?
      Тейт скривился, словно съел лимон.
      — Сыграем, — процедил он.

 

 

      
      Играть в карты с принцем оказалось… скучно. В том смысле, что Кречет постоянно проигрывал. Он и раньше-то особенно не был любителем поиграть в азартные игры, а сейчас тем более, когда напротив сидел самый настоящий карточный шулер. Первые несколько партий Лес умело обставил карты так, чтобы выглядело, как будто выиграл стрелок. А потом… немного наследной королевской магии, сплести иллюзию, наложить на рисунки карт… и он выигрывал раз за разом. А если Тейт что-то и замечал, то доказать явно ничего не мог. Оставалось только сидеть и бессильно скрежетать зубами, но он играл с абсолютно каменным лицом, никак не реагируя на шуточки и комментарии Его высочества.
      — Ну хватит, — лениво протянул Лес. — Мы же не маленькие дети, правда, капрал? Пора поставить что-нибудь на кон…
      Это было сказано принцем после того, как они сыграли пять партий, и стрелок сразу же ощутимо напрягся.
      — На кон? — повторил он сквозь зубы.
      — Именно. Я выиграл уже три раза, думаю, имею право потребовать что-либо в награду, если выиграю еще раз? — с совершенно честным лицом проронил Его высочество, сверля глазами карты, лежавшие рубашками вверх. Плел иллюзию…
      — И что же вы хотите? — с едким и горьким скепсисом поинтересовался Тейт.
      — О, всего самую малость, капрал! Еще один вечер вашего общества. Согласны?
      — Смотря на что.
      — Что же вы такой пугливый и осторожный? — укоризненно покачал головой принц, дескать, я к вам со всей душой и самыми честными намерениями, а вы… Эх вы! Но поскольку капрал упрямо молчал, сверля его убийственно пристальным взглядом, то принцу пришлось пояснить: — Только ужин, капрал. И еще несколько партий в карты.

      И сидя на второй, третий, четвертый и даже пятый день в этой осточертевшей королевской палатке и выслушивая пошлые намеки и комментарии принца, Черный Кречет мрачно думал, что ему стоило не отказываться от тех многочисленных предложений своих бойцов сыграть с ними в карты. Он проигрывал раз за разом, проигрывал свое время. Партия — и он сидит здесь еще один вечер. Через неделю Тейт с ужасом осознал, что уже привык к такому вечернему времяпровождению. Он понимал, что принц мухлюет, но доказать-то этого не мог! Да и можно ли разве на королевских особ наговаривать? Нет, ни в коем случае. Это же святотатство. Вот и приходилось сидеть в его обществе. А днем… а днем он подвергался совершенно иным атакам. Куда менее извращенным и настойчивым, но не менее опасным. Кайрил уговорил начальство перевести его в роту Кречета и теперь вместе с бойцами тренировался в рядах солдат. Хотя и дураку ясно было, что такому типу, как Ураганный Смерч, тренировки не нужны. Капрал уже привык, что его постоянно обстреливают взглядами, но терпеть эти два было просто невыносимо, а теперь еще по всему лагерю поползли слухи, что, дескать, Черный Кречет угодил между молотом и наковальней. Его высочество Наследный Принц Дайлата и Едва-Не-Ставший-Седьмым-Мечником-Виальдэ Кайрил Ураганный Смерч — весьма и весьма серьезные личности в королевстве. И обе эти личности решили устроить облаву на одного бедного и очень симпатичного капрала. Естественно, ни для кого не осталось секретом, где Кречет проводит вечера. Бесило его это несказанно, очень хотелось заорать во всю глотку, что он не королевская шлюха. А слухи вроде: «Ага, так все-таки и капрал наш не святоша, просто птахи покрупнее для своей драгоценной задницы дожидался, выслужиться, значит, решил!» — просто доводили его до красной пелены в глазах. Он даже срывался на своих солдат, и, если бы не умение держать себя в руках, заканчивались бы их тренировки банальным избиением, а так всего-то переломами конечностей… 
      Скоро лагерь должен был сняться с места и отправиться в Гатол, и капрал ждал этого момента с нетерпением. Может, тогда пытки закончатся?! И принц оставит его в покое…
      В последний вечер перед утренним походом к Багряному Полю он, как и обычно, вошел в палатку Его высочества и молча сел за стол. Принц ждал его с улыбкой, был как никогда жизнерадостен, и у капрала поневоле начали зарождаться подозрения, что так просто он не отделается от этого избалованного мальчишки.
      Когда очередь до карт дошла, на лице Леса появилась улыбочка хитрого лиса.
      — Капрал? А, капрал? — промурлыкал он. — Поскольку завтра мы отходим в Гатол… И там, вероятно, нам придется прекратить наши замечательные вечера в преддверии войны, а мне бы хотелось получить от вас что-нибудь на память о наших встречах.
      На лице Тейта не дрогнул ни единый мускул. Как сидел с каменным лицом, так и продолжал сидеть. Даже не поинтересовался, что именно хочет получить от него принц.
      — Если проиграете — с вас поцелуй, — без обиняков заявил Лес.
       «Если проиграете… — мысленно передразнил его Тейт, с отвращением глядя в голубые глаза. — Точнее, когда я проиграю…»
      Естественно, он проиграл. Естественно, едва подавил желание разбить красивую мордашку Его высочества в кровь. Естественно, желал уйти из этой палатки и никогда больше не видеть ни ее, ни ее владельца.
      Лес же вкрадчивой походкой направился к нему, обходя стол. Тейт против воли напрягся, как пружина, готовая вот-вот развернуться. Взявшись за подлокотники его кресла, принц развернул капрала лицом к себе. Приблизив свое лицо очень близко к лицу Тейта, так, что капрала обдало ароматом его духов, Лес прошептал:
      — Неужели тебя еще никто не целовал, королевский стрелок?
      Тейт прикрыл глаза, борясь с самим собой и сжимая кулаки. Принц находился в опасной близости от собственной смерти. В висках стучало, а все инстинкты вопили об опасности. И Лес это прекрасно видел. У него давно уже зародились подозрения относительно того, почему капрал так не любит, когда нарушают его личное физическое пространство, но пока он держал их при себе. За все те вечера он ни разу не дотронулся до Тейта, но его план по приручению дикого капрала шел полным ходом. Лес знал, что сейчас Тейт находится на грани. И не мог не восхититься его умением держать себя в руках. Он готов был рискнуть собственной жизнью за один лишь поцелуй этого бога.
      Глядя в изумрудные глаза из-под пепельных ресниц, Лес медленно приближал свое лицо к его лицу, держась за подлокотники. Дыхание капрала совсем стихло, губы сжались, в глазах отразилась легкая паника, но лишь на мгновение. И все же принц успел ее заметить. Паника… Об этом стоит подумать на досуге.
      — Тейт… — выдохнул он ему прямо в губы.
      Стрелок вжался в спинку своего стула, сжимая пальцы на подлокотниках так сильно, что костяшки пальцев побелели. В последний миг, за мгновение до того, как их губы должны были соприкоснуться, он зажмурился, словно маленький ребенок, и весь как-то сжался.
       «Демоны бездны! — мысленно заорал принц. — Проклятье, если я узнаю, кто виноват в такой твоей ненормальной реакции, то мокрого места от того не оставлю!»
      В голове забрезжила догадка, и принц чуть сам не зажмурился от всей ее гадливости и ужасности.
       «Ласковым. Нежным. Осторожным. Мягким. Терпеливым. Я буду с тобой таким, — шептал он в своих мыслях, глядя в изумрудную бездну глаз капрала. — Клянусь. Только поверь мне, Тейт…»
      И в эту самую секунду его губы прильнули к губам стрелка. Лес чуть не потерял голову. Губы Тейта были восхитительно мягкими, но такими неподатливыми! Впрочем, принц и не собирался углублять поцелуй. Он хотел только прикоснуться к губам… Для первого раза этого было вполне достаточно. Короткое прикосновение их губ длилось несколько ударов его сердца, но этого хватило, чтобы Лес ощутил себя в возбужденном, неадекватном состоянии.
      Отстранившись, стараясь выровнять дыхание, он потрясенно смотрел в зеленые глаза, которые выражали такое же легкое ошеломление. Тьма! Если только один невинный поцелуй так повлиял на него…
       «Тейт, боги, да что же ты делаешь со мной?!»
      Стрелок вскочил с кресла и вылетел из палатки так молниеносно, что салфетка, лежавшая на его коленях, еще не успела упасть на землю, а он уже скрылся из виду.
      Лес утомленно опустился в кресло, еще хранившее тепло чужого тела, и закрыл глаза. Конечно, он уже не первую ночь перебивался собственной рукой в фантазиях о зеленоглазом капрале, но сегодня… Тьма-а-а! Да что же это такое?! Тейт стал его навязчивым видением, его бзиком, его лихорадкой, его болезнью, его мечтой, преследовавшей принца и во сне, и наяву. Стоило закрыть глаза, как он видел это прекрасное изящное лицо с тонко вылепленными аристократичными чертами, стоило открыть — и он по-прежнему видел его!
      Рука уже привычно метнулась под халат, и Лесу пришлось подавить стон. Он еще только начал приручать этого дикого стрелка. Только приучил к своему присутствию. Но еще так много нужно сделать… Нужно заставить его перестать бояться своих прикосновений. Научить находить в них наслаждение. Это будет так долго, так мучительно долго… Ведь даже после невинного поцелуя Тейт сбежал из палатки с таким видом, словно его тут убивать собирались!
      И как же выдержать такую сладкую пытку? Находиться с ним рядом постоянно и не иметь возможности прикоснуться… О тьма! Ему и так с трудом удавалось держать свои руки подальше от его тела, от этой манящей, почти светящейся бледной кожи, испускающей необыкновенно дурманящий запах, забивающийся в ноздри, в мысли, в голову, возбуждающий до болезненной, непрекращающейся твердости… Проклятье! Лес вздохнул, вспоминая поцелуй, произошедший несколькими минутами раньше, снова ощутил эту твердую, неуступчивую мягкость губ, близость стройного, поджарого, мускулистого тела, напряжение, исходящее от него, легкую панику и ошеломление, заметавшееся в глазах раненым зверем, и с тихим стоном кончил себе в руку.
      — Ты же меня до смерти затрахаешь, так ни разу и не притронувшись, — процедил Лес себе под нос, расслабленно откидываясь на спинку кресла и закрывая глаза. 

      На следующее утро лагерь снялся с места и взял курс на Гатол. Девятый легион королевского войска стройными колоннами вышагивал по полям и пыльным дорогам, стремясь в короткие сроки добраться до цели. Лес ехал на коне, со скукой разглядывая однообразные крестьянские пейзажи и постоянно косясь на спину капрала. И хотя Тейт был одет в обычную солдатскую форму, его бы принц даже со спины не спутал ни с кем.
      Тейт же избегал его. Он понимал, что это ребячество, что это недостойное его, как капрала, поведение, что это трусость и банальный страх, но не желал снова сталкиваться лицом к лицу с принцем. Потрясение от поцелуя не проходило до сих пор. Уже почти два года он жил одними своими мыслями, избегая чужих прикосновений, боясь их как огня, но вчера… Поцелуй… И он дотронулся! Этот демон, мальчишка… прикоснулся к его губам своими! Проклятье!
      При воспоминании об этом сердце начинало ускорять свой ритм, а к глазам приливала кровь. Ярость, бессильная злоба, удушливый страх, паника, ненависть, отвращение, ошеломление, шок — все мешалось в один большой тяжелый ком, осевший на душе тяжким грузом.
      Он желал поскорее добраться до Гатола, выйти на поле боя, занять свои позиции в рядах королевских стрелков и наконец избавиться от навязчивых липких взглядов, полных похоти, от которых хотелось утопиться. Иногда тяжесть этих взглядов становилась непосильной даже для него. Тогда ему хотелось просто умереть. Это так противно, так отвратительно, мерзко и гадко — чувствовать себя объектом вожделения каких-то озабоченных идиотов… Он ощущал себя грязным, таким грязным, боги! Встряхнув головой, Тейт сбросил с себя эти угнетающие мысли и ускорил шаг. До Гатола десять дней пешего ходу. Это будет краткая передышка. Ведь принц не осмелится подойти к нему на глазах у всех, хотя… Демоны его забери, он не просто осмелится. У него же ни совести, ни чувства такта ни на грамм нет!
      К счастью, на привалах Кайрил не давал ему скучать, и впервые капрал был благодарен мечнику за его присутствие. На данный момент общество Кайрила было для него куда более предпочтительней, чем принца. Иногда Тейт даже мог заставить себя улыбнуться в ответ на его шутки. Кайрил не делал никаких намеков, не пытался распускать руки, в общем, вел себя как обычный мужчина, солдат, просто шутя и рассказывая случаи из жизни, не перескакивая на личные темы. И Тейт наконец смог расслабиться в его обществе, оставив на время свою неугасающую бдительность и осторожность. Вместе они сидели на привалах во время дневных переходов и разговаривали. Точнее, разговаривал-то один Кайрил, Тейт в большинстве случаев предпочитал отмалчиваться, но это не мешало им понимать друг друга.
      Разъяренные взгляды Его высочества Тейт предпочитал игнорировать. Для своих же нервных клеток вернее будет… И безопаснее.

 

 

       
      Через полторы недели Девятый Легион вступил в Гатол. Капралы и сержанты, надрывая горло, орали на своих усталых и изможденных бойцов, требуя соблюдать дисциплину. Те шевелились, как подыхающие амебы, и едва добрались до своего нового места ночлега, так сразу же повалились спать, даже не успев толком разобрать кровати. Казармы их находились на краю города. Огромная территория была отведена для учебных боев и тренировок, и уже с завтрашнего утра солдатам предстояло заниматься под палящим солнцем с мечами, луками и дротиками, даже не отдыхая. 
      Тем же вечером Лес поймал старого знакомого — того мальчишку — и попросил его найти, где размещается шестая стрелковая рота во главе с капралом Тейтом. Мальчишка, смышленый малый, не пропускающий ни одной сплетни мимо своих лопоухих ушей, опять же понятливо кивнул и, с недетской ухмылкой отдав честь, убежал выполнять высокое королевское поручение.
      Вернулся через час, доложил все в подробностях, вплоть до того, где капрал ванную принимает, расписал все места, откуда удобнее всего подглядывать, и, все так же понимающе ухмыляясь, убежал по своим делам.
      — Уши же надеру, — пробормотал Лес, лишившийся еще пары золотых монет. — Или еще кое-что…
      Находившийся не в самом хорошем расположении духа после двухнедельного перехода под палящим солнцем и вынужденного наблюдения за тем, как пригребает к ручкам его собственность какой-то обнаглевший мечник, Лес хотел расслабиться. Очень хотел. Но запасы его вина кончились, правда, Торн, заскочивший вечерком, обещал добыть еще. К полночи пришел, принес с собой две бутылки, и почти до утра они пьянствовали. Проснулся Лес только к вечеру следующего дня с сильнейшей головной болью, но немного собственной магии, и он был как новенький, правда, настроения у него от этого не прибавилось.
      Не появилось оно и тогда, когда прибежал вчерашний мальчишка, которого, кстати, звали Керн, и сообщил, что завтра солдатам дают вольничью, месяц-то уже прошел. Так что все гуляют. И еще рассказал, что подслушал разговор капрала Тейта и господина Кайрила. Дескать, собираются они завтра пойти вместе кабаки обходить. Лес рассвирепел, вспомнив отрывок их разговора несколько недель назад, когда, стоя у ворот, он услышал эти слова: «Ну так как вам мое предложение?» Тогда он мысленно разорвал Кайрила на тысячу маленьких мечников и долго ломал голову, на что же согласился его обожаемый капрал. Теперь он знал.
       «У-у-у, тварюга, опоить моего стрелка хочешь, а потом трахнуть? — бесновался Лес, мечась по своей комнате. — Ни хера я тебе не позволю!»
      Он ярился почти полчаса, пока вдруг не остановился посреди комнаты каменной статуей. В следующее мгновение по лицу принца расползлась хитрая дьявольская улыбочка сытого кота, обожравшегося сметаны. Вытянув руки и сцепив их замком так, что хрустнули суставы пальцев, он с наслаждением потянулся.
      — Так-так-так… Поколдуем, значит.
      Нахмурившись, Лес вспомнил заклинание концентрации, шепнул пару слов, а затем, припомнив заклятье слабости, снова улыбнулся. Точнее, оскалился. Еще несколько магических слов, и, щелкнув пальцами, Лес весело плюхнулся в кресло.
      — Я посмотрю, как это у тебя получится, тварюга! — расхохотался он.

      Проснувшись ближе к полудню от настойчивого стука в дверь, Тейт с трудом продрал глаза и разрешил войти. Кайрил, окинув его полуобнаженную фигуру оценивающим взглядом, вскинул брови и сообщил:
      — Если не поторопишься, то никуда мы не успеем.
      — А мы куда-то торопимся? — зевнул стрелок, нехотя поднимаясь с кровати и направляясь к тазику с водой, стоявшему в углу на стульчике.
      Он впервые за много месяцев выспался нормально, на мягкой кровати. Устал уже спать на матрасе, на полу в палатке, где дует. Сполоснув лицо, Тейт надел белую рубашку и повернулся к Кайрилу.
      — Готов? Пошли, город тебе покажу, солдат, — хмыкнул Кайрил с самодовольной улыбкой старшего.
      Стрелок пожал плечами и двинулся за ним, закрыв за собой дверь. Лук он взять не мог, это было бы по меньшей мере странно — расхаживать по городу с луком, но меч на всякий случай взял. Мало ли что. До центра города добрались быстро, всего за каких-то десять минут. На городском рынке Тейт нашел книжную лавку и юркнул туда. Пока Кайрил со скучающим видом стоял за спиной и комментировал его выбор, Тейт пожирал глазами новые знания. Он все никак не мог решить, какую книгу взять — «Записки путешественников» или «Войны Закатной Эпохи». Решил взять вторую, и, к облегчению мечника, они наконец выбрались из лавки. Спрятав тонкую книжицу себе под рубаху, Тейт молча следовал за Кайрилом, думая про себя, что не так уж и плохо гулять по городу. Они побродили по рынку, изредка перебрасываясь короткими, ничего не значащими репликами, а потом путь их неизбежно свернул в кабак, где Кайрил щедро заказал много выпивки. Тейт пить наотрез отказался. Уже тогда, выпив с принцем всего пару бокалов вина, он почувствовал себя пьянее некуда, что поделать, если алкоголю его организм противостоять не мог. Наверное, поэтому и проиграл в карты…
      Кайрил сделал вид, что смертельно обиделся, и начал брать его на слабо. Естественно, это подействовало, так что Тейту пришлось выпить за компанию немного. А потом как-то незаметно оказалось, что с ними уже сидят две ярко накрашенные девицы и расточают свои милости. Кайрил поглядывал снисходительно и выглядел крайне удовлетворенным. Одна девушка уже забралась к нему на колени, вторая же решила обхаживать Тейта. Зайдя со спины, положила руки ему на плечи, но как бы ни был пьян Тейт, прикосновение его отрезвило мигом. Сбросив с себя неприятные руки, он встал со стула.
      Кайрил тоже мигом поднялся, вопросительно глядя на него, и капрал покачал головой.
      — Я ухожу, — сказал он и вышел из заведения.
      Кайрил нагнал того только через три квартала — пока расплачивался, пока разговаривал с проститутками, принося извинения… Тейт успел уже порядочно уйти. На улице было пасмурно, собирался дождь, день оказался безнадежно испорченным. Мечник клял себя последними словами, не понимая, в чем же дело, ведь все шло так хорошо, он же все просчитал, все! Что же пошло не так? Капрал — законченный гей? На дух не выносит женщин? Или мало выпил? Или сноб?
      У Кайрила уже все свербело и было болезненно твердо внизу живота, а добыча на глазах ускользала из рук.
      — Да постой же ты, капрал! — рыкнул мечник, хватая того за плечо.
      И в следующий миг оказался на земле, да так быстро, что даже среагировать не успел. Только глупо хлопал ресницами.
      — Руки свои подальше держи! — прошипел стрелок, весь напружинившись.
      Он стоял над ним, весь мокрый и взбешенный. И такой возбуждающий… Влажные пряди волос падали на плечи, капельки дождя ласкали красивое лицо, мокрая рубашка липла к стройному телу, а изумрудные глаза сверкали страстной яростью. Да тут же кончить можно от одного только вида! У Кайрила дыхание перехватило. Плюнув на все, он уже был готов схватить капрала и волоком потащить в заранее заказанную в кабаке комнату на верхнем этаже, забыв про все свои принципы, так жутко ему хотелось отведать этот сладкий запретный плод, но… в какой-то момент его отпустило. Тейт развернулся и пошел прочь быстрым шагом, а Кайрил не находил в себе сил даже с земли подняться. Безумное желание куда-то исчезло, возбуждение спало, хотелось только лечь и заснуть. Он с трудом поднялся, не понимая, что происходит, и оперся об стену, глядя вслед капралу.

      Жутко раздраженный и взбешенный, Тейт шел к казармам. Дождь не способствовал поднятию настроения. Он уже насквозь промок и хотел только завернуться в теплое одеяло и уснуть. А еще ванную принять. Всего двух прикосновений оказалось достаточно, чтобы он вновь чувствовал себя грязным. И почему… он не понимал. Именно поэтому ни один солдат до сих пор не осмелился дружески хлопнуть капрала по плечу, рискуя оказаться на земле. Про рефлексы Черного Кречета в гарнизоне знали все. Через несколько часов блужданий Тейт понял, что заблудился. Улицы обезлюдили, спросить дорогу было не у кого, а все его сослуживцы сейчас наслаждались теплыми женскими объятиями в комнатах кабаков. Тейт раздраженно остановился, вертя головой.
      — Меня поблагодарить спешишь, капрал? — Голос принца заставил вздрогнуть.
      Резко обернувшись, стрелок увидел неподалеку блондина с озорными искорками в льдисто-голубых глазах. Инстинктивно Тейт положил руку на рукоятку своего меча, но Лес проигнорировал этот жест.
      — За что поблагодарить? — стараясь говорить спокойно, спросил Тейт.
      — Как за что? — наигранно изумился принц. — За то, что избавил тебя от общества Кайрила. Так просто он бы от тебя не отстал…
      Тейт озабоченно нахмурился.
      — Он же спит и видит, как бы затащить тебя в постель, — хмыкнул принц.
      Тейт скептически фыркнул, воздержавшись от едких замечаний. Лес подошел ближе, заставив его невольно отступить на шаг. И как только принцу удалось так незаметно подкрасться к нему? Неужели дождь заглушил шаги? Почему Тейт, обладавший тонким слухом, не услышал?
      — Заклинание «Полог невидимости», — пояснил Лес, медленно наступая и заставляя капрала пятиться до тех пор, пока он не уперся в каменную стену.
      Тейт разозлился. Все это ему надоело. В печенках они оба у него сидели уже!
      — Что-то я не вижу, чтобы вы чем-то отличались друг от друга, — процедил капрал, машинально прокручивая в голове все варианты отступления и развития событий. Он надеялся этой фразой ударить в больное место, так как был хорошо осведомлен о вражде принца и мечника Кайрила.
      В следующее мгновение Лес метнулся к нему, словно хищная ласка, и рванул за руки, поворачивая спиной к себе и заворачивая запястья за спину профессиональным захватом. Тейт зарычал и попытался ударить его затылком, но Лес прижал его к стене всем телом. Стрелка прошиб холодный пот, на какое-то время его просто парализовало, когда он ощутил чужое тело, плотно вжимавшееся в его собственное. Ощущение беспомощности было липким и омерзительным. Глаза расширились, паника заметалась где-то в подсознании, воя раненым волком. О том, что он может легко вывернуться и защититься, да и вообще надрать задницу этому мальчишке (не в переносном смысле, конечно же), капрал как-то не подумал, слишком озабоченный своими ощущениями. Он пытался взять себя в руки, но это плохо получалось. Ощущение дежавю выбило почву из-под ног, вытесняя все разумные доводы из головы и оставляя после себя только дикий страх и желание сжаться в клубок.
      Он совсем не осознавал, что Лес вообще-то ничего и не делает. Просто не дает вырваться и ждет, пока он успокоится. Принц слышал, как колотится сердце капрала испуганной пташкой, словно в клетке. Стрелок замер в его объятиях напряженной холодной статуей, застыл, словно изваяние, отключившись от внешнего мира. И в этот момент Лес пообещал себе, что любой ценой узнает, кто сделал с ним такое, и убьет эту тварь. Как можно запугать здорового, явно не трусливого, уверенного в себе мужчину до такой степени, что он начал бояться чужих прикосновений?
      — Ну тише, радость моя, — прошептал он ему на ухо, почти касаясь губами. — Успокоился?
      Стрелок не ответил, тяжело дыша и изредка слабо дергаясь, словно еще пытался вырваться. Кажется, он находился абсолютно в неадекватном состоянии. Как волк, которого загнали в клетку, он начинает метаться, бросаться на прутья решетки и грызть их, совершенно не обращая внимания на раны, которые сам себе наносит. В какое-то мгновение капрал ощутил, что тело принца больше не давит всей своей тяжестью, и даже руки его он отпустил, упершись ладонями в каменную стену по обе стороны от головы. Тейт устало прислонился лбом к холодной стене и закрыл глаза. Все эти эмоции выматывали его душу и разум. Инстинкты по-прежнему вопили об опасности, но он впервые за долгое время не обращал на них внимания. Сейчас ему просто хотелось сдаться. Банально сдаться, потому что Лес вымотал его. Потому что сражаться с ним уже больше не было сил. В конце концов, что он может сделать, если на этот раз навязчивый ухажер — сам принц? Как бы ни извивался, Лес его все равно достанет. Он же принц! Что ему стоит приказать схватить, связать и просто доставить к себе в спальню?
      А затем он почувствовал осторожное прикосновение пальцев к своим волосам. Отодвинув в сторону влажные пряди, Лес легко тронул его за плечо, поворачивая к себе лицом. Тейт повиновался, но глаза открывать отказался.
      Лицо принца приблизилось к его лицу, он почти ощутил прикосновение его щеки и таких же мокрых светлых волос. Губы снова коснулись его уха, посылая по всему телу отчаянные мурашки и заставляя напрягаться.
      — Тебе не нужно меня бояться, — прошептал Лес. — Слышишь?
      Тейт молчал, сжимая и разжимая кулаки. У него возникло странное, крайне противоречивое желание, захотелось оттолкнуть принца от себя со всей силы и в то же время замереть неподвижно. Он открыл глаза, не шевелясь и ожидая, когда же все это кончится. Дождь барабанил по крышам домов свою унылую мелодию. Он же делал запах Леса еще более явственным, буквально лезущим в нос и кружившим голову. Он равнодушно смотрел в небо холодными пустыми глазами. Все эмоции улеглись, даже чувство опасности кричало приглушенно, будто сквозь вату. Внезапно стало безразлично, что с ним будет. Какая разница? Лес все равно рано или поздно добьется своего… Не бежать же ему? Да и от кого? От принца ли, или же от собственного темного прошлого? 
      — Тейт, — шепнул Лес, немного отстраняясь и заглядывая ему в глаза. — Я тебя люблю.

 

 

      
      Наверное, еще никогда капрал не получал столь необычного признания в любви. Близость Леса напрягала, хотелось отодвинуться, но он пока что молча перебарывал себя. Чуть прикрыв глаза, безучастно смотрел перед собой, замерев, прислушиваясь к своим ощущениям и к эху его слов, звеневшему в тиши дождя. Пытался понять, очередная ли это уловка со стороны принца или же искреннее признание? Лес тоже молчал, не глядя на него, дыша в шею, едва касаясь кончиками пальцев стены по обе стороны от его головы. Между ними был слышен лишь стук капель по каменной мостовой.
      — Пусти, — наконец выдохнул Кречет.
      Лес молча отошел от него на шаг.
      Тейт отлепился от стены. Он не заметил, что губы его посинели и дрожат от холода. Выпрямившись, капрал с некоторым усилием взял себя в руки и надел свою всегдашнюю маску холодной невозмутимости.
      — Ваше высочество, — спокойно произнес он. — Даже если вы сказали правду, я на ваши чувства взаимностью не отвечу. Забудем этот… случай.
      Лес медленно покачал головой и усмехнулся.
      — Видимо, сами вы, капрал, никогда никого не любили и никого так отчаянно не хотели…
      — Думаю, вы просто путаете чувства с похотью, — с тихой горечью в голосе перебил его стрелок. 
      — А я думаю, что нет, — возразил принц, снова усмехнувшись. — Я не могу перестать думать о тебе… ни на одну секунду. Хочу слышать тебя. Видеть. Чувствовать, в конце концов, но ты лишаешь меня любой возможности прикоснуться, и я покорно принимаю твое решение, только чтобы иметь возможность находиться рядом. Я не шутил тогда. Мне не позволено прикасаться к тебе, но хоть смотреть на тебя я могу? Тебе неприятны мои прикосновения? Хорошо, я буду держать свои руки подальше. Я не могу спросить тебя… что с тобой случилось. Знаю, ты не ответишь… Но зато я могу…
      — Не можешь! — отрезал Тейт. Его изумрудные глаза налились опасной темнотой, став почти черными. — Не можешь, — уже тише добавил он. — Не говори мне ничего. Просто заткнись. Просто забудь, слышишь?
      — А если это выше моих сил?
      — Ну так используй какое-нибудь свое демоново заклинание!
      — А если я не хочу?
      Стрелок сцепил челюсти и сжал кулаки.
      — Это несерьезно, — отвернувшись, пробормотал он. — Это просто… увлечение.
      Он поверить не мог, что вообще обсуждает это с принцем. Какая глупость!
      — Не тебе говорить мне об увлечениях, капрал, — спокойно и даже холодно произнес Лес. — Знаешь, сколько этих увлечений у меня было при дворе? И ни одно из них явно не похоже на те чувства, что я испытываю сейчас.
      — Не будьте смешным, Ваше высочество, — с нотками отчаяния в голосе проговорил Тейт.
      — Тебе следует знать, что я не отступлюсь.
      — Демоны тебе в глотку! — взорвался Тейт. — Чего ты от меня хочешь?! Трахнуть? Ну так трахни и успокойся уже, только в душу не лезь!
      Лес прошептал что-то и сделал несколько пассов руками, создавая вокруг них Полог Тишины. Теперь никто не мог их услышать. Шагнув к стрелку и заставив его снова отступить к стене, он опять уперся руками в камень по обе стороны от его головы.
      — Запомни, капрал: я никогда не довольствуюсь малым, когда могу взять гораздо больше. Мне недостаточно заполучить твое тело.
      Тейт окинул его яростным взглядом.
      — Не имеешь права, — прошипел он.
      — Не заставляй меня устанавливать более жесткие правила игры, Кречет, — холодно сказал Лес.
      — Лучше отойди.
      — Ударишь?
      — Убью.
      — Что же… давай. Убивай. В этом даже есть свои плюсы… ведь ты по своей воле прикоснешься ко мне.
      Глаза Тейта расширились от неожиданности. Он выставил перед собой руки, словно желая отгородиться, и уперся ладонями ему в грудь. Лес же поддался вперед.
      — Тейт… почему бы тебе не попробовать… Просто попробовать… Те, кто сделал это с тобой, просто сволочи, не знающие ни чести, ни достоинства, ни благородства… А я покажу, как сладко… это может быть, — жарко зашептал ему в губы Лес, прикрывая глаза длинными пушистыми ресницами, желая скрыть тот страстный огонь, что в них плескался. — Я буду нежным и осторожным…
      — Заткнись! — яростно прорычал стрелок, с силой отталкивая его от себя. — Что ты мелешь? Я не баба, чтобы так со мной обращаться, слышишь?! Так хочется удовлетворить свою похоть? Так поймай себе какого-нибудь смазливого мальчишку, но не трогай меня, демоны тебя забери! Оставь в покое!
      Лес, упавший на мостовую, даже не попытался подняться. Глядя на него снизу вверх, он улыбнулся.
      — А я не хочу никого, кроме тебя, — с бесхитростной прямотой заявил он. — Ты как солнце, Тейт, заставляешь меня тянуться к тебе. Это не просто похоть. Знаешь, как я тебя люблю? Что самого красивого было в твоей жизни, Тейт? Подумай.
      Капрал затряс головой, не желая слушать, но слова въедались в уши, закрадывались в душу и сердце.
      — Я люблю тебя так, как любят солнце, как любят закаты или рассветы. Как любят красивую картину, написанную неизвестным художником. Как любят амарильские розы. Как любят прекрасный сад свежим утром. Как любят…
      — Хватит, — устало оборвал его Тейт. — Перестань. Я не хочу этого слышать.
      — Однако тебе придется, ведь ты не веришь, что те чувства, которые я испытываю к тебе, не простое вожделение.
      — Ты сам-то веришь в то, что говоришь?!
      — Я это знаю. Мне не надо верить.
      — Это ненормально.
      — Это естественно.
      — Смотря для кого!
      — А ты боишься?
      Тейт раздраженно передернул плечом и отвернулся.
      — Я возвращаюсь в казармы. Это тупиковый разговор. Пройдет время — и ты сам поймешь, что все это чушь.
      — Пройдет время — и ты поймешь, что я говорю правду, — пожал плечами принц.
      Тейт ничего не ответил, развернулся и ушел. 

      Началась повседневная рутина. Тейт со всей ожесточенностью и целеустремленностью отдался тренировкам, рьяно вымуштровывая своих солдат, день за днем делая из них идеальных бойцов. Он ни на секунду не переставал чувствовать на себе взгляд Леса. Он просыпался с этим ощущением и засыпал с ним же. На следующее же утро, после того случая в кабаке, Кайрил попытался подойти к нему, когда он тренировал солдат, но Тейт посмотрел на него так свирепо, что мечник не решился настаивать на продолжении беседы. Сами солдаты, будущая стрелковая дивизия, боялись теперь даже пикнуть в присутствии своего капрала. Молчали как рыбы и следовали его приказам. Три бойца, отправленные в лазарет с переломами некоторых конечностей и челюстей, послужили им отличным примером того, чего не следует делать и говорить в присутствии капрала.
      Тейт же все старался выкинуть из головы признание принца. Нет, подумать только, какая дикость! Решил, что раз признался, так он теперь к нему в постель кинется? Уламывать начал? Боги, до чего же они все ненормальные… И что за вообще мода пошла — спать с мужиками? К счастью, на эти дни принц по каким-то своим причинам решил оставить его в покое.
      С того случая в комнате стрелка прочно поселилась бессонница. Не спать ночами до часу или двух ночи уже стало для него нормой. А потом начались ночные бдения и прогулки. Добровольные дежурства. А днем стрелок превращался в зверя. Характер капрала изменился явно не в лучшую сторону. И еще это постоянное ощущение слежки… Взгляда в спину. Бесило. Так недолго было и параноиком стать.
      Со вздохом Тейт поднялся с постели и взял свой лук со стрелами. Было всего девять часов вечера, отбой уже дали, а он знал, что еще долго не уснет. И страшно хотелось почувствовать прохладу леса, подступающего к самым казармам. Ничто не могло сравниться с ощущением мягкой травы, щекочущей ноги, и шелеста листвы, что так ласкал слух. Он не стал сильно углубляться. Но едва вступил под прохладную сень леса, как ощутил себя таким свободным и счастливым… и смог наконец вдохнуть полной грудью. На ум почему-то сразу пришло слово «дом». Выбрав себе цель для мишени — причудливое сплетение веток, Тейт выстрелил пару раз, не обращая внимания на ночную темноту. Видел он все преотлично. Где-то неподалеку журчал ручей, успокаивая нервы. Тейт пробыл в одиночестве всего полчаса, когда понял, что больше не один. Не оборачиваясь, отрывисто поинтересовался:
      — Ваше высочество решили подышать свежим воздухом?
      Невидимый Лес, удобно устроившийся в развилке дерева позади него, коротко усмехнулся.
      — Капрал, довольно странно, что вы можете так легко раскрывать Полог Невидимости.
      — У меня хорошее чутье.
      Принц скинул с себя плетения ненужного теперь маскировочного заклятья и лениво соскользнул на землю, усевшись на траву.
      — Не надоело следить? — выпустив еще одну стрелу в дерево, процедил Тейт.
      — А я и не слежу. У меня на тебя маячок стоит, капрал.
      — Рехнулся, не иначе, — проворчал стрелок, направляясь к дереву, чтобы выдернуть свои стрелы.
      — Не спорю. У меня от тебя крыша едет.
      — Лучше заткнись.
      — Тогда ты говори, — парировал принц. — Расскажи мне, что с тобой произошло.
      Такой резкий поворот темы привел стрелка в легкое замешательство.
      — Тебя это не касается, — ответил он, поворачиваясь и глядя на принца зелеными глазами, сверкающими в темноте, как у кошки.
      — Очень даже касается, потому что после того, как ты поведаешь мне свою душераздирающую историю, мне будет намного легче с тобой. Да и тебе, кстати, тоже. Сядь. — Лес похлопал по траве рядом.
      Сам не зная почему, но Тейт подошел и сел рядом. Спокойный, почти приказной тон принца подействовал как надо. Солдат, привыкший подчиняться приказам, рефлекторно выполнял то, что ему велели.
      — Рассказывай, — велел Лес.
      Тейт раздраженно покосился на него.
      — У меня нет желания делиться с тобой своим прошлым. Мое прошлое — это только мое прошлое, — стараясь говорить спокойно, ответил он.
      Лес снисходительно хмыкнул.
      — А скажи-ка мне, капрал… Ты всю жизнь такой?
      — Какой такой? — напрягаясь, спросил Тейт.
      — Дикий, — снова хмыкнул принц.
      Стрелок неопределенно пожал плечами.
      — Я имею в виду… боишься чужих прикосновений.
      — Я их не боюсь.
      — Не суть.
      Тейт вздохнул, запуская пальцы в волосы, и уставился на полный диск луны.
      — Сколько себя помню, — нехотя признался он.
      — И никогда не задумывался, почему так реагируешь?
      — Разумеется, задумывался, — огрызнулся он.
      — И как, получилось до чего-нибудь додуматься?
      Капрал покосился на него с досадой.
      — Не помню. Не получается вспомнить, — отрывисто ответил он.
      — А если я помогу?
      — Зачем? — снова напрягаясь, спросил стрелок. — Что ты собираешься делать?
      — Хочу облегчить себе задачу, — буркнул Лес. — Ну неужели тебе никогда не хотелось почувствовать тепла человеческого тела? Ласки? Любви?
      Тейт упрямо сцепил челюсти.
      — Как я могу хотеть чего-то, что вызывает у меня отвращение? — процедил он.
      — Ты даже не дал себе шанса! — возмутился принц. — Ты даже не пробовал!
      — У меня и желания нет, чего ты прибодался?
      — Не хочешь давать шанса себе, дай его хотя бы мне, — рыкнул Лес, садясь прямо. — Ну-ка, иди сюда. Я попробую разобраться с твоей проблемой. 
      Тейт покачал головой.
      — Да расслабься ты, я только посмотрю, что там с твоей памятью творится-то… Не буду я тебя трогать, не буду! — Принц снова вскинул руки, словно в знак мира, и придвинулся поближе к капралу. — Голову-то наклони. Неудобно. 
      Тейт подчинился с явной неохотой. Он вообще не понимал, зачем все это делает.
      — Ну-ка, посмотрим… — пробормотал сам себе под нос Лес, сосредотачиваясь на заклятье концентрации. — Глаза закрой, — негромко приказал он.
      Тейт закрыл.
      Лес тоже. А затем, как всегда окунувшись в собственное сознание, свернул его в маленький сияющий шар и послал в голову Тейта. Его тут же захлестнул поток чужих мыслей, образов, воспоминаний, но каких-то стертых, серых и невзрачных. Он отбрасывал всю эту ненужную мишуру, ища этот подсознательный страх, затаившийся на задворках сознания капрала, это мерзкое щупальце паники и отвращения. Он искал, но не находил его. Сознание капрала было кристально-чистым, спокойным и ничем не замутненным. Как у ребенка. Невинным… Лес поражался тому, что творилось у Тейта в голове. О, все демоны Бездны! Он не улавливал никаких отголосков амбиций, низменных человеческих пороков и страстей, лжи и других недостойных качеств. Чистое, незапятнанное, незамутнённое… словно гладкая зеркальная поверхность. И Лес жадно впитывал в себя эту чистоту, не желая выплывать из чужого сознания, влюбляясь все больше. Неужели такие люди еще бывают?! Такой… такой необыкновенный… такой… единственный в своем роде! Тьма! Если его догадки верны, если с ним действительно сделали то, что сделали, а потом стерли память… Это будет так горько, так отвратительно… Леса тошнило от одной только мысли, что над этим невинным созданием могли надругаться. Да сколько капралу лет?! Он в свои восемнадцать уже так искушен в плотских удовольствиях и пресыщен ими, а капрал… И впервые Лес усомнился в правильности и мотивах своих действий. Достоин ли он того, чтобы обладать таким сокровищем?
      Да где же ты, Тьма тебя забери!
      Лес вынырнул из сознания Тейта рывком, словно его выдернули, тяжело дыша. Магия забирала силы, даже наследная, даже та, что впиталась в хозяина с молоком матери.
      — Не могу найти. Нужен толчок, — буркнул принц.
      — Толчок? Какой толчок? — поинтересовался капрал, для которого ничего интересного не происходило на данный момент. Он сидел с закрытыми глазами, нацепив скучающую маску.
      Лес отдышался и посмотрел на него с легкой досадой.
      — Да такой толчок! 
      И не успел капрал даже дернуться, как принц заключил его лицо в рамки своих ладоней и прильнул к губам, одновременно вновь запуская шар своего сознания в его разум. Капрал застыл, что было принцу только на руку. И на этот раз в его сознании творилось нечто непонятное. Обрывки мыслей хаотически метались в разные стороны, образы выли, воспоминания таяли, и все это окутывал мерзкий, тошнотворный запах страха, паники и отвращения, словно плесень, словно ржавчина, покрывшая прекрасную сияющую сталь. Не теряя времени, Лес устремился за этими темными щупальцами, ища их источник, их корни, и очень скоро наткнулся на монолитную прочную стену. И Лес принялся внимательно, со всем тщанием, обследовать ее. Она состояла из прочных красноватых магических плетений, которые невозможно было порвать или разрезать. Он попробовал их на ощупь — не просто прочные, стальные. И пахло от этих плетений мощной магией, магией, способной равняться по силе с наследной магией. Его магией.
      Лес окинул всю стену злобным взглядом. Ни одной щели, ни одной бреши. Идеальная. Монолитная. Не пропускающая. Он узнал эти плетения. И вспомнил, чья магия может быть равной по могуществу наследной. Эльфы. Проклятье!
      Понимая, что упорствует в своем ослином упрямстве, Лес собрал свое сознание в огненный меч и со всей силы рубанул по магическим конструкциям. Его отбросило назад, как куклу, в глазах помутилось, и через секунду принц обнаружил, что лежит на траве, схватившись за голову. Тейт сидел напротив, уже вполне совладав с собой, и с интересом наблюдал за мучениями Его высочества, даже не скрывая легкой улыбки, играющей в уголках его чувственных губ.
      — Ну и как? — с усмешкой поинтересовался он.
      — Готов поспорить, у тебя начинаются головные боли всякий раз, когда ты пытаешься вспомнить, — процедил Лес, с трудом принимая сидячее положение.
      Капрал кивнул без особого удивления.
      — Напролом не получается, — вздохнул Лес. — Эльфы любят хитрость и изящество. Тут работы на несколько недель.
      — Эльфы? — удивился Тейт. — Ты что-то нашел?
      — Нашел, но мне нужно набраться сил, чтобы сделать еще один марш-бросок. — Устало растянувшись на траве, Лес прикрыл глаза. — У тебя памяти на два года, Тейт.
      Капрал кивнул. 
      — Знаю, — со вздохом произнес он. — Дальше все смутно. Иногда что-то вспоминается, иногда пусто…
      — Я попытаюсь помочь тебе вспомнить. Проклятье. Нужно выпить вина и поесть. — Лес зевнул, пытаясь подняться.
      — Что с тобой?
      — Магический откат, — сонно пояснил принц. — Сложно удерживать сознание от растворимости, когда находишься в чужом разуме. Много сил уходит на концентрацию. И при этом искать… Тьма! На телепортацию уже сил не хватит. Придется тебе, капрал, тащить меня до дому.
      Лес подмигнул и потерял сознание.

 

 

      
      Проснулся Лес один в своей спальне. На столе лежал поднос с завтраком, на стуле висела свежая одежда. Мальчишка, которого ему прислали из дворца в услужение, уже обо всем позаботился. Искупавшись и позавтракав, принц оделся и вышел на улицу. Площадь кипела бурной жизнью. Надрывные крики капралов слышались отовсюду. То и дело солдаты поминали темных богов да сыпали проклятьями. Ругательства — часть нелегкой солдатской жизни. Керн подхватил принца на выходе из казарм и доложил, что в центральном здании созвали военсовет. Требуют его присутствия. Лес ругнулся и пошел туда, куда звали. На совете были только сержанты да лейтенант. С пограничных застав прислали гонца, говорят, набеги со стороны Конданта прекратились. Притихли они чего-то. Видимо, это просто затишье перед бурей; спрашивают, как тут дела. Лейтенант Сайдан вынес вопрос о дальнейших действиях, было решено отправить вместе с гонцом приказ об отходе двух сотен солдат в Мертвый Лес. Обсудив еще несколько вопросов по мелочи, совет разошелся.
      А Лес пошел искать своего капрала. Точнее, не искать, а целенаправленно идти в ту сторону, куда его вела магическая ниточка, что он нацепил на Тейта еще тогда, в переулке, под дождем. Тейт тренировал свою роту в стрельбе из лука. Уровни владения мечом они с грехом пополам прошли, но это было не суть как важно, раз они являлись стрелковой ротой. От них требовалось сидеть в засаде и прикрывать своих. Усевшись на траву и сорвав травинку, Лес сунул ее себе в рот, не отрывая задумчивого взгляда от капрала, ходившего между стрелками и поправлявшего их позиции. Кто лук слишком высоко поднял, кто тетиву не до конца натянул, кто вообще целился неправильно. Лицо его ничего не выражало, как и обычно. Лес усмехнулся своим мыслям. Жаль, что он вчера в обморок грохнулся от переутомления. Пропустил такую картину, демоны! Ну надо же, Тейт его на руках нес, а он все проворонил… Нес или не нес? В конце концов, в своей спальне же он наутро оказался…
      Заложив руки за голову, принц улегся на траву и уставился на мирных барашков, проплывавших над ним. Мерное гудение стрел убаюкивало, но спать не хотелось. Он пролежал так почти до обеда и, видимо, задремал, потому что проснулся лишь тогда, когда солнце ему загородила тень капрала. Кречет сел рядом, хмуря брови.
      — Ты вчера эльфов упомянул, — неожиданно произнес он. — Тебе удалось что-то вытащить из моей памяти?
      Лес покачал головой.
      — Там эльфийские плетения стоят. Блокировали так, что никакими таранами не сломаешь. Тебе прочно закупорили почти всю жизнь.
      — Нет способа сломать эту стену? — несколько напряженно спросил Тейт.
      — Я же сказал, там работы почти на две недели, это при условии, что я буду заниматься с тобой каждый день. Мне нужно для начала найти путь, который помог бы пробиться сквозь это заклятье. Для этого подойдут только ментальные способы. Думается мне, что ответ на наши вопросы кроется в твоей фобии.
      — Какой еще фобии? — сквозь зубы произнес стрелок.
      — Ну дикий же ты у меня, — рассмеялся Лес. — Тебя приручать надо.
      Тейт поджал губы, борясь с желанием послать Его высочество в одно неприличное место, но подумал, что это будет глупостью с его стороны — уж Его-то высочеству явно не привыкать. Да еще неправильно растолкует… Для стрелка не было загадкой, чья задница сейчас так прельщает принца. Он покосился на него — Лес задумчиво хмурил брови, обмозговывая какой-то интересный вопрос. Сосредоточенно пожевывая нижнюю губу, смотрел перед собой. Выглядел он просто очаровательно, когда пытался решить какую-нибудь задачу, вот как сейчас.
      — О чем ты думаешь? — не удержался от вопроса капрал.
      — М-м-м… хочу знать, как ты связан с эльфами, — ответил Лес и вздохнул. — Слушай, пошли, что ли, пообедаем? Я еще не восстановился после вчерашнего, есть страсть как охота.
      Предложил так просто, так легко, словно они закадычные приятели. Капрал даже удивляться не стал. Вообще сказать, Лес был престранной личностью. Вроде бы все на виду — такой весь из себя ловелас, избалованный наследник трона Дайлата, шестой мечник виальдэ, гордый, независимый, привыкший повелевать и получать то, что хочет. Но стоило копнуть глубже, как весь этот внешний лоск и мишура куда-то пропадали, а место принца Дайлата занимал совершенно иной человек. Целеустремленный, жесткий, властный, совсем уже не ребенок, но молодой мужчина, знавший, чего хочет от жизни, тот человек, который будет железной рукой править страной. И такого человека Тейт не мог не уважать. 
      Лес поднялся с земли, отряхнув свои кожаные штаны, и потянулся, как довольный и сытый кот.
      — Капрал. У меня к вам предложение. Понимаю, гоню коней… Но не согласитесь ли отобедать в моем доме? — Лукавая улыбка не сходила с красивых губ принца, зажигая его голубые глаза особенным озорным огоньком. Прежде чем Тейт успел ответить, он поспешно добавил: — Без рук. Честно.
      Стрелок не сумел сдержать ухмылки. Ситуация начинала его слегка забавлять. Если отбросить мотивы принца и его желание затащить в постель, да еще дурацкую страсть к мужчинам в целом, то Лес был, пожалуй, неплохим парнем. С отличным чувством юмора, могущим быть интересным собеседником. Тейту вдруг подумалось, что ведь принц, будучи наследником трона, должен был обучаться разного рода наукам. Он, наверное, образованный и начитанный… У него можно было бы столько узнать!
      И неожиданно для самого себя капрал согласно кивнул.

      В Гатоле для Его высочества определили отдельный дом с огромным тренировочным залом, спальней и кухней. Мальчишка-служка уже накрывал на стол, ожидая господина, когда Лес и Тейт пришли обедать.
      — Все уже готово, мой принц! — радостно прочирикал паренек, пока Лес протягивал ему свои виальдэ.
      Взяв мечи со всей почтительностью, мальчик унес их в комнату и снова прибежал, готовый служить. Тейт невольно вскинул брови. Ему казалось, что еще чуть-чуть — и парень завиляет хвостиком.
      — Что тут у нас, Тилль? — спросил Лес, садясь за стол.
      Тейт занял место напротив, а Тилль принялся перечислять то, что лежало на столе, крутясь волчком и то и дело дотрагиваясь до принца, будто невзначай. Поведение Тилля не вызывало у капрала недоумения, одно лишь презрение. Он не раз видел подобные сцены кокетства между солдатами. Бывало, попадались какие-нибудь смазливые мальчишки, строившие глазки старшим сержантам. Не раз пытались молодые рекруты добиться продвижения по службе через постель. И таких «солдат» Тейт презирал всей душой. Он смотрел на мальчишку, крутившегося вокруг Леса, с какой-то брезгливой жалостью, не замечая, что Лес внимательно за ним наблюдает.
      Как только Тилль вышел из комнаты, принц спокойно заметил:
      — Много же недругов будет у тебя во дворце, если ты станешь всех таким взглядом потчевать, капрал.
      Тейт перевел на него взгляд и встряхнул головой.
      — Там все такие, что ли? — спросил он с легким оттенком презрения в голосе.
      — Какие такие? — вскинул светлые брови Лес. — Мужеложцы?
      — Нет. Те, кто зад для выгоды подставляет.
      Лес фыркнул и отмахнулся.
      — Разумеется. Это же двор короля. Там плетутся интриги и замышляются заговоры… — Он зевнул и нацепил на вилку кусочек мяса.
      Тейт тоже принялся есть.
      — Я бы не хотел туда попасть. Как же ты умудрился вырасти таким среди этого сброда?
      — Каким таким? — прищурился Лес с усмешкой.
      — Ну… не таким, как они. Другим.
      — Элементарно. Меня до шестнадцати лет держали отдельно. Можно сказать, в заточении.
      — Расскажи, — неожиданно для них обоих попросил Тейт.
      Лес пожал плечами и слегка нахмурился.
      — Ну, с детства меня держали в отдельном дворце. Недалеко от королевского двора, но за его пределы не выпускали. Учили фехтовать с пяти лет. Моими наставниками была вся Звезда Дайлата, так что стать мечником виальдэ не составило особого труда, если можно так выразиться. Мне не приходилось доказывать свое право на мечи через множество поединков. Просто в шестнадцать лет я прошел Поединок Посвящения со всеми своими наставниками, поэтому стал считаться самым молодым мечником виальдэ. Параллельно с этим меня обучали разным наукам и совершенствованию магии. Последним со мной занимался сам отец. Меня готовили стать железным правителем Дайлата. Я не должен был выказывать слабостей, недостойных короля, поэтому держали в ежовых рукавицах, многое запрещали. А потом, в шестнадцать… выпустили во двор. При дворе отца я многому интересному научился… Шестнадцать лет затворничества сделали свое дело, так что я как с цепи сорвался. Два года валял дурака, и вот теперь батюшка решил меня сюда отправить. На исправительные работы, — ухмыльнулся Лес.
      — Тебе очень помогает, — отпустил скептическое замечание Тейт.
      — Ты прав, — хмыкнул принц. — Ну да я и не жалуюсь, меня все вполне устраивает. А теперь давай займемся тобой. Я тебя присваиваю до вечера.
      Тейт вскинул брови.
      — Расслабься. Стрелки твои никуда не денутся, знают, что делать. Нагоняй от сержанта своего тоже не получишь, я, в конце концов, принц или нет? Твоя первостепенная задача — служить короне, а потом уж королевству. Теперь на крова… в кресло садись.
      — Что ты собираешься делать? — спросил Тейт, пересаживаясь в кресло у окна и игнорируя его оговорку.
      — Попробую снова через твою стенку пробиться. Не получится, пойдем моим путем, нравится он тебе или нет.
      — Каким еще путем? — Тейт поджал губы.
      — Будем приучать тебя к моим прикосновениям.
      — Зациклился ты на этом, — пробормотал капрал. — Как это может помочь?
      — Да обыкновенно, я почти на все сто процентов уверен, что все заключается в этой самой твоей боязни. Ты даже за руку взять никого не можешь без отвращения.
      Тейт смутился, а Лес уже копался в тумбочке, что-то выискивая. Нашел в шкатулке какой-то браслет, нацепил на руку и подошел к нему.
      — Глаза закрыть, голову наклонить, расслабиться и думать о хорошем, — скомандовал он. — Я сейчас сделаю кое-что неприятное.
      — Может, обойдемся? — процедил капрал. — Что, сам уже дорогу к той стене не найдешь?
      — Может, мне хочется! — усмехнулся Лес, кончиками пальцев пробегаясь по его вискам и концентрируясь. — Вот так неприятно?
      Тейт пожал плечами и закрыл глаза. 
      А Лес привычно свернул свое сознание в шар и проник в его разум. Стену нашел на этот раз быстро и без всяких негативных эмоций со стороны Тейта. Даже целовать не пришлось. К сожалению. На свежую голову осмотрев магическую структуру заклинания, он еще раз убедился, что так просто тут не пройдешь. Надо хитростью. Чтобы убрать блок, потребуется немало времени, те, кто наложил это заклятье, были мастерами своего дела, но проникнуть за эту стену Лес мог. Если бы хорошенько подумал. Рассматривая барьер, он понял, что с самого начала подошел к решению задачи с неправильной стороны. Следовало сформировать из своего сознания не шар, а змейку. Благо, что браслет-артефакт теперь взял на себя функцию концентрации, сэкономив ему магические силы на том, чтобы поддерживать свое сознание от растворимости в чужой личности. Стоило Лесу на миг расслабиться, и он бы затерялся в чужом разуме, став его частью, а теперь на этот счет беспокоиться не приходилось.
      Лес заставил свое сознание обратиться в длинную узкую ленту и пустил ее к стене. Отыскивая лазейки то тут, то там, он скользил меж магических переплетений, все дальше углубляясь в чужую память. Барьер оказался не только прочным, но и очень толстым. Сколько он так продирался в чужое сознание, Лес не знал. И наконец, сделав последний рывок, он ринулся к просвету между густыми переплетениями магических нитей. И тут же его смело ураганом чувств, эмоций, образов и воспоминаний.
      Кто-то кричал, кто-то вопил, слышался дикий смех, женские крики, издевательские насмешки, звуки ударов, снова смех — уже женский, серебристый, приятный, зачаровывавший; детские крики, какие-то видения, свет, образы… Все смешалось для Леса, и, если бы не браслет, принц бы точно растворился здесь. Золотистая лента его разума неслась через эти образы, мельком замечая ненужные сюжеты и линии.
      Вот светлая комната, вот высокая женщина невероятной красоты, она тепло улыбается; неожиданно он понял — мама. Вот поляна, вот конь — старый Борсо, друг, люблю… Ручеек, цветы, мама, держи, для тебя сорвал, лес, волк, крик, страшно, мама, свет, поранился, люди, гнев, ссора, переезд, бег, долгий, безостановочный бег, гонка, снова дом, мама, светло, хорошо, приятно, Борсо нет, плач, лук, радость, стрелы, просто счастье!
      Лес зажмурился, не желая отрываться от картины чужого счастливого детства.
      А мама… Боже, какая красавица. Его подхватил водоворот эмоций Тейта-ребенка.
      Обожание, восхищение, преклонение, бесконечная любовь, преданность и счастье.

       «— Мама, а почему у тебя ушки острые, а у меня нет?
      — Мама, а почему мы постоянно бежим? А от кого мы бежим?
      — Мама, это теперь наш дом?
      — Мама, мы всегда будем одни?
      — Мама, ты ведь меня не оставишь?
      — Мама, что это, лук и стрелы? Это мне, правда?! — Вихрь безмятежного, всепоглощающего счастья. — Ты же научишь меня стрелять?
      — Мама, мама, мама…»

      И чем дальше Лес углублялся в воспоминания Тейта, тем больше удивлялся тому, как кристально чисто он видит все эти образы. Идеальная память. Лес вдруг понял, что Тейт — полукровка. Сколько же ему лет? Вот откуда все это… Такая быстрая реакция, способность распознавать его заклятия, видеть в темноте, светящиеся глаза, кристально чистая поверхность сознания, отсутствие и отчужденность от человеческих эмоций и пороков, а еще эта безумная, почти магическая притягательность, вызывающая необычайно жгучее желание обладать… И эта ненависть к мужеложцам. Матери удалось привить ребенку традиции своего народа? У эльфов считается великим грехом ложиться с существом своего же пола. Нет, вряд ли, причина кроется не в этом…
      Лес жадно впитывал в себя образ эльфийки, глядя на нее глазами ребенка. Вот она, высокая, стройная, с длинными черными волосами и изумрудными глазами. Острые, аккуратной формы ушки… Демоны! Так она еще и не светлая! Дроу! Боги! Да сколько же загадок кроется в сознании Тейта? Он наполовину дроу? Что, что заставило высокородную эльфийку, да еще и дроу, связаться со смертным, родить от него ребенка, а потом еще и бежать вместе с ним от своего народа? Нет ничего хуже для эльфа, чем жить в изгнании, что для светлого, что для темного…
      Лес откинул свои мысли и снова окунулся в чужие воспоминания, жадно глотая одно за другим, как умирающий от жажды путник. За несколько минут познакомившись с детством капрала, он продолжал с упорством искать то темное, что мешало Тейту наслаждаться жизнью во всех ее восхитительных физических проявлениях. От этого поиска зависело его собственное… хм… счастье. И наслаждение.
      Продолжая про себя удивляться такой чистой незамутненности образов-воспоминаний Тейта, Лес прикинул в уме, сколько ему тогда лет было. Ребенку, которого он видел перед собой, можно было дать лет пять от силы. Неужели все в таких деталях помнит? И как собаку любимую зовут, и любимые мамины цветы, и как он из лука вместе с ней стрелять учился… Это же надо, в пять лет из лука стрелять, как бог?! Ну что тут скажешь… Остается только руками развести, вот уж поистине эльфийская память, зоркость да умение… Так ладно, если б светлый был, он же темный!
      От раздумий Леса отвлек мерзкий, отвратительный запах, оставлявший на кончике языка привкус плесени и железа. Запах страха… Образы потемнели, сгустились, стали смазанными, в ушах зазвенел женский крик и стоны боли. И тут он увидел это, то, что так долго и упорно искал.

 

 

      
      Тот прекрасный домик, светлая обитель, откуда через окно можно было увидеть луг с самодельными мишенями, огромного пса со странной кличкой Кит, носившегося по поляне, навсегда исчез. Маленький сказочный мирок, принадлежавший ему одному, ласковому зеленоглазому малышу, мирок, в котором у него была собственная принцесса, верный конь (это Кит), смертельное оружие, а самое главное — счастье, огромное, всепоглощающее счастье, которое не могла вместить маленькая, ясная, светлая душа ребенка.
      Желтые маргаритки и анютины глазки — любимые мамины цветы. Он излазил всю округу в поисках этих цветов и нашел-таки огромную поляну, где они росли. Кит, его неизменный спутник, сопровождал его в каждом таком походе, пока очаровательный малыш с грозно нахмуренными бровками крался в высокой траве, полз на животе, целясь из своего лука в неизвестного врага. 
      Тот день был самым обычным. Когда он уходил, мама пела, сидя у окна и вышивая очередную рубашку. Она никогда не покупала ему одежду в деревне, всегда шила сама. И учила не брать ничего у людей. И рубашечки, выходившие из-под ее заботливых рук, были такими тонкими, такими невесомыми и легкими, совсем не стеснявшие его свободы и почти не ощущавшиеся на коже. Носить их было одно удовольствие. А как она готовила! О боги. Тейт бы вообще из-за стола не вылезал. Озорная мордашка, испачканная в маминой каше, вызывала у женщины улыбку. 
      Он очень любил сидеть вечерами у ее ног, пока она сидела в кресле у окна и читала ему сказки о каких-то сказочных созданиях. Она и сама казалась ему прекрасным сказочным созданием. Они почти никогда не выходили в город или деревню, старались как можно меньше сталкиваться с людьми. Но каждый раз, когда такие встречи происходили, Тейт не мог не заметить, как смотрели эти чужие существа на его прекрасную мать. Грязно. Угрожающе. Некоторые с отвращением, некоторые — каким-то омерзительным, гадким, липким взглядом. Тейт не понимал, почему они так смотрят. Ведь его мама никогда не была для него высокородной эльфийкой, прекрасным гордым существом, холодным и отчужденным, не привыкшим проявлять бурные эмоции. Никогда она не была для него и объектом низменных человеческих чувств, что проявляли эти гадкие люди. Нет, для него она была самым близким существом на свете — мамой. Родной, теплой, любимой, ласковой, нежной и заботливой, любимой, обожаемой мамой. Тейт никогда не уставал любоваться ею. Трогать длинные блестящие черные волосы, свивающиеся в изящные локоны, любоваться длинной тенью, отбрасываемой на бледные щеки пушистыми черными ресницами. Любоваться чистой светлой кожей, не оскверненной ни единым пятнышком или родинкой. И даже когда мама злилась — а злилась она страшно, Тейт ее сердить не любил, — она была прекрасна. Он помнил случай, когда в лесу на него напал волк. Мама бросилась, как тигрица, защищать его, и тогда ее красивые зеленые глаза опасно потемнели, выросли маленькие клыки. Она шепнула что-то, оскалилась, и волк убежал. Мама очень злилась, потому что он успел его царапнуть. И ночью долго обнимала, целовала, даже плакала…
      Тейт тогда поклялся себе, что никогда больше не будет так рисковать собственной жизнью и без спросу уходить глубоко в лес. Мама была его всё в этом огромном враждебном мире. Она учила его не доверять людям, учила полагаться только на самого себя, а когда ему стукнуло шесть лет, принесла кучу книжек и разложила перед ним. Пыталась вложить в него знания своего народа, но наглядно показать не могла. Тейт тогда не понимал, что мама пыталась ему объяснить, а она неожиданно взяла и расплакалась. Долго плакала, а он сидел, трогал ее черные локоны, сам едва сдерживая слезы, и шептал: «Мама, мамочка, ну успокойся, я же рядом…»
      — Нельзя вернуться, Тейт, мой малыш, понимаешь? — шептала она, роняя хрустальные слезинки на их ковер в гостиной. — Не могу тебя защитить, не могу даже элементарного заклинания сотворить! И мы вынуждены прятаться от этих мерзких смертных, бежать, бежать без оглядки… Как же надоело, Тейт, я так хочу для тебя большего!
      Малыш хлопал ресницами, ничего не понимая. Ему-то было хорошо. Он растерянно гадал, почему мама расстроилась. Из-за книжек?
      — Мама, — жалостливо пробормотал он, шмыгнув носиком. — Ну не плачь! Ты хочешь, чтобы я все это выучил? Я выучу! Хоть за одну ночь! Ты только не плачь!
      Она лишь посмотрела на него глазами, полными боли и отчаяния, и снова расплакалась. Затянутые пеленой слез, они вызывали у малыша восхищение. Словно зеленые листочки на дереве после дождя. Он подцепил алмазную капельку и попробовал на вкус. Эльфийские слезы сладки…
      Тогда боль матери он ощущал так же сильно, как и свою собственную. Но Тейт, вообще сказать, привык чувствовать маму всегда и в любое время. Правда, если он был далеко от нее, связь становилась слабее. Ее эмоции были для него открыты каждую минуту. И когда она была спокойна, ее спокойствие передавалось и ему, и он, веселый, целый день играл и бегал с Китом. Когда она была расстроена, он тоже был хмур, как тучка. Очаровательная маленькая тучка. Для него это не было странным, чувствовать свою маму. Скорее, он бы очень удивился и даже испугался, если бы перестал ее ощущать. Все ее ощущения, эмоции, чувства он переживал так, как свои собственные.
      Вернувшись в тот день домой, Тейт уже во дворе почуял что-то неладное. Какой-то тошнотворный, вызывающий отвращение запах затопил всю округу. Малыш принюхался, а Кит внезапно залаял, хрипло и с надрывом. Тейт поспешил внутрь их с мамой уютного домика. Услышал грубый смех, издевательские голоса… Напрягся. Чужих в доме никогда не было. Они периодически переезжали, когда мама чувствовала что-то неладное, и всегда селились в какой-нибудь деревеньке, на околице, ближе к лесу или лугу. Ближе к первозданной природе. Слышался непривычный звук ударов, приглушенный стон. Тейт сжался и весь напрягся. Семилетний малыш вскинул лук и, крадучись, направился в гостиную, откуда и раздавались все эти странные звуки. Но резкий ментальный приказ матери остановил его на пороге.
       «Не высовывайся! Спрячься, Тейт!»
      Малыш послушно притаился. Он забрался на чердак, спрятался под ворох какого-то тряпья и тихонечко раздвинул половицы, чтобы посмотреть, что происходит в гостиной. Поначалу он не понял. В гостиной находились пятеро незнакомых мужчин, они окружили маму, что-то говорили ей низкими угрожающими голосами, а она отвечала им резко, повелительно, приказывала выметаться из ее дома.
      — Эльфийская шлюха! — прорычал один. — Думаешь, мы не узнали, кто ты такая?! Нелюдь! Нежить! Жизни мирной захотела?! Зачем в нашу деревню явилась?!
      Тихий ответ матери Тейт не расслышал, но отчетливо увидел, как мужчина замахнулся и ударил ее по щеке наотмашь. Мама разозлилась. Оскалилась, ощетинилась, потемнела лицом, зарычала приглушенно и стала похожа на зверя. Даже тогда, когда его ранил волк, она не выглядела такой сердитой. Тейт не улавливал в ее эмоциях ни паники, ни страха. Только холодную сосредоточенность, ярость и готовность защищаться до конца. Люди еще что-то говорили, судя по тону, оскорбляли, а она рычала в ответ, даже попыталась ударить рукой с внезапно выросшими длинными когтями. Тейт испуганно сжался в комок. Мама никогда не выглядела такой устрашающей. А потом события для малыша понеслись слишком быстро… Мама не успела дотянуться до кинжала, который всегда прятала в тумбочке. Защищалась своими когтями, пыталась кусаться, но впятером они скрутили ее. Говорили что-то издевательски, били. Тейт уже хотел выйти и кинуться на защиту, но мама, уловив его намерения, рявкнула так сердито, что малыш испугался. Велела под страхом смерти не выходить в гостиную. 
      А потом… они раздели ее. Измывались, били и делали что-то непонятное. Тейт не знал, что именно, но понимал только, что это унизительно и плохо. Беззвучно плача, он смотрел, как насиловали его прекрасную мать. Со страхом улавливал ее эмоции. Исчезла холодная, сосредоточенная ярость. Остались лишь паника, омерзение, отвращение, боль и отчаяние. Он словно сам ощущал эти липкие прикосновения, вызывающие жгучее ощущение мерзости. Кожу жгло, было слишком противно, а отчетливое чувство унижения давило на душу всей тяжестью. Грязно, мерзко, отвратительно, липко и больно… И потом он ощутил жуткое желание, желание столь сильное, что чуть не потерял сознание. Желание смерти. Оно затмило даже то теплое и яркое солнце в сердце матери, солнце ее любви к нему. Умереть — единственная мысль, что билась в ее ставшим пустым и холодным сознании. Первый час она металась, кричала, стонала от боли и отвращения, а потом затихла. Но каждое прикосновение, каждый толчок, каждый удар Тейт по-прежнему ощущал так, словно все это делали с ним самим. И когда это закончилось, когда они ушли через сколько-то часов, он уже не слышал мать, тихо рыдая от собственного бессилия и страха. Она была пуста и безжизненна. Он не слышал ничего, ее сознание стало темным и холодным.
      Спустился вниз, плача и спотыкаясь. Теребил, кричал, умолял, просил. Не очнулась. Он затих, уснул, изможденный такими сильными эмоциями. А когда проснулся, мать по-прежнему лежала неподвижно. Он не сумел привести ее в чувство. Семилетний малыш попытался успокоиться, привел мать в порядок так, как сумел, одел и попытался усадить ее. Он твердо знал, что мама жива. Но она была теперь… как кукла. Живая кукла… Оболочка, внутри которой все сгорело.
      Он просил ее очнуться, просил не оставлять, силился проникнуть в ее сознание, плакал, кричал, закатывал истерики… Бесполезно. Она затихла… Пытался нащупать ее сознание в этой холодной темноте, но там было пусто и безжизненно. Оно уплыло от него, растворилось в этой тьме, исчезло.
      Ведь не мог Тейт знать, что эльфы умеют погружаться в Транс Смерти, состояние, вызывающее смерть самостоятельно, не извне, но ментально.
      Просто в какое-то мгновение малыш понял, что остался один. Матери с ним больше не было. То тело, что лежало на ковре, поруганное, со следами низменных человеческих пороков и страстей, было теперь всего лишь оболочкой.
      И тогда Тейт понял. На него нашла какая-то холодная отрешенность. В последний раз бросив взгляд на тело матери, малыш взял свой лук и стрелы и вышел из дома. Сказка кончилась. И внезапно семилетнему ребенку потребовалось стать взрослым. Вот так, в одно мгновение. Он только сорвал с ее шеи золотую цепочку и надел на себя.
      Никаких мыслей не было. Только отчетливое ощущение своей никчемности и испачканности. Отделаться от него он не мог даже тогда, когда с ожесточением натирал свою нежную кожу песком на берегу первого же попавшегося ручья. Он все еще чувствовал эти грязные, похотливые руки, все еще ощущал эти липкие, мерзкие прикосновения.
      Возможно, если бы его мать не была эльфийкой дроу, то это происшествие не оставило бы в его душе настолько глубокий и сильный след. Не просто психологическая травма. Он был моральным калекой. Ибо эльфы испытывают такое вечное и глубокое презрение к смертным, что для высокородной эльфийки изнасилование оказалось настолько тяжелым испытанием, что она не захотела жить даже ради собственного любимого ребенка. То отвращение, что она испытывала к этим грубым, неотесанным насильникам, и мерзость, чувство гадливости навсегда въелись в душу семилетнего малыша.

      Лес отвалился от кресла, в котором сидел Тейт, лихорадочно дыша и обливаясь холодным потом. Он упал на ковер и сжался в комок, пытаясь отделаться от ощущений, которые испытывала эльфийка. Ему самому сейчас казалось, что он измаран, осквернен, грязен. Он отлично прочувствовал все происходящее через Тейта. Воспоминания малыша прошли через него, через кожу, разум, тело, душу…
      Весь бледный, с широко раскрытыми глазами, дрожа, он пытался унять бешено стучащее сердце. Когда ощутил легкое прикосновение к плечу, вздрогнул и отшатнулся. 
      Тейт удивленно нависал над ним, на лице его была написана легкая тревога.
      — Эй… с тобой все в порядке? Снова магический откат? — спросил он.
      Лес неопределенно покачал головой, тяжело дыша, и отвел глаза. Он не мог смотреть в глаза капралу после всего того, что видел. Нестерпимо хотелось искупаться.
      — Ты что-то видел? Видел, да?
      Принц замотал головой, отползая от стрелка к стене.
      — Н-нет… Я не… не смог пробиться через барьер! — Ложь слетела с его губ прежде, чем он успел что-то подумать.
      Не было сил сказать правду тому чистому, невинному созданию, что сейчас стояло перед ним, глядя встревоженными изумрудными глазами. Ни сил, ни желания.
      — Тейт… я… поговорим потом, хорошо? — пробормотал Лес, с трудом поднимаясь на ноги. — Я… мне надо побыть одному. Я очень устал.
      Видимо, что-то особенное было в его льдисто-голубых глазах, поэтому капрал не решился настаивать. Кивнув, он молча вышел из комнаты.

 

 

      
      Как только Тейт ушел, Лес с трудом поднялся и, позвав Тилля, велел ему приготовить ванную. Смутно помнил, как долго сидел с закрытыми глазами, наслаждаясь ощущением чистой воды, ласкавшей тело. Улегшись в постель, принц наконец сумел избавиться от этого мерзкого ощущения испачканности. Снова обретя способность ясно и трезво мыслить, он принялся анализировать увиденное. Значит, его догадки и опасения не подтвердились. И он невольно ощутил такое огромное облегчение, что даже улыбнулся. Тейт невинен во всех смыслах. Абсолютно. Полностью. Та фобия, боязнь прикосновений, всего лишь самовнушение. Это не его ощущения. А ощущения его матери, впитавшиеся в его рефлексы и реакцию на чужие прикосновения. Лес хмыкнул. Он отлично знал, как избавиться от подобных маний. Когда чувствуешь себя грязным, просто найди того, чьи чувства будут искренними и настоящими, кто действительно любит и хочет помочь. Отдайся его любви, познай счастье, и его ласки смоют все те ощущения отвращения и мерзости. 
      Когда-то давно, когда Лесу было хреново оттого, что всю ночь напролет он кутил и пил, одна девушка его спасла. Первый год после его прихода ко двору ознаменовался шепотками за спиной и сплетнями среди дворян. Говорили, что наследный принц слишком хрупкий, слишком мягкий, чтобы править страной. Впечатлительного, едва вышедшего из подросткового возраста принца тогда эти сплетни страшно угнетали. И он ударился во все тяжкие, чтобы доказать, какой он на самом деле мужчина. Стал спать со всеми подряд, пить, проигрываться в карты. И однажды сильно переборщил. Трахаться всю ночь напролет — даже для него рекорд. Причем не просто заниматься сексом… но совокупляться, как кролики. Наутро страшно болела голова, было противно от самого себя, а в комнате царил тошнотворный запах секса. Воротило, тошнило, хотелось сдохнуть. Лес поклялся себе, что больше никогда не будет так перегибать палку. После той ночи он еще несколько недель избегал случайных связей, так что прислуга даже поговаривала, уж не заболел ли их принц? Но потом к нему подошла одна фрейлина. Милая девушка, застенчиво признавшаяся в любви… И Лес не устоял. В ту ночь ему преподнесли самое дорогое, что было у каждой девушки. Невинность. Его нежно обнимали, шептали на ухо страстные слова любви, и все было так искренне, что наутро он почувствовал себя заново родившимся. Правда, отблагодарил он ту милую девушку отнюдь не самым достойным принца образом. Дурак был, что сказать. Зеленый юнец, думавший, что может каждый день получать столь щедрые, незаслуженные дары, дары первой истинной любви юности. Скандал замяли, девушку отправили к родителям, выдав замуж за какого-то графа в качестве компенсации за «причиненный моральный ущерб».
      И вот теперь, лежа на своей кровати, принц лихорадочно думал, что же ему делать дальше. Те чувства, что он испытывал к Тейту, и правда не были низменной похотью. А если бы были, то после увиденного он наверняка бы отступился. Впервые в жизни он бы встал на горло собственным принципам, убрал свои похотливые ручки подальше от этого чистого, невинного создания и даже не смотрел бы в сторону капрала. Но его чувства были не такими. Само собой, хотел принц его жутко, однако он, помимо этого желания, испытывал и кое-что другое. И в ту ночь, когда капрал впервые позволил ему заглянуть в сознание, когда Лес увидел, насколько невинен его разум, у него возникло страстное, настойчивое желание защитить его от посягательств внешнего мира. И теперь, когда принц вспоминал горящие похотью глаза Кайрила Смерча, в душе его вскипала темная холодная ярость. Если раньше то было чувство собственничества и ревности, то сейчас это было отчаянное стремление защитить то самое ценное, хрупкое и невинное, что было душой Тейта-стрелка. Он бы и сам не осмелился его даже пальцем тронуть, но… боги, сейчас… Нет, у него не было сил и дальше оставлять Тейта в неведении. Это было бы слишком жестоко с его стороны. Разве можно оставаться равнодушным к миру сладостных удовольствий? Нет, если бы он хотел просто потушить свое вожделение, то последовал бы совету капрала и нашел бы себе смазливого мальчишку. Да хоть этого Тилля, который пожирал его сладострастными взглядами. Но Лес хотел научить… Защитить. Показать. Ввести в мир магии любви.
      И с этого момента его решение только окрепло. Единственное — он не знал, что скажет Тейту завтра. Как посмотрит в глаза? Принц не хотел быть тем, кто раскроет капралу его же страшную тайну. Он хотел стать для него не вестником гибели души, но защитником, тем, в чьих объятиях Тейт смог бы найти себя, найти тепло, утешение и заботу.

      Утром следующего дня Тейту пришло сообщение от принца вместе с каким-то чумазым симпатичным мальчишкой, который назвался Керном. Лес хотел его видеть, приглашал на обед и приносил извинения за то, что так поспешно выпроводил его вчера днем. Капрал не стал думать над приглашением особо долго. К двум часам дня он пришел к Лесу домой. Принц сегодня был странно, если не сказать подозрительно, задумчив. Сидя за столом, Тейт зачем-то выслушивал его рассказы о жизни при дворе, какие-то шутки, но главной темы, очень желанной для капрала, принц затрагивать, видимо, не собирался.
      — Не хочешь немного размяться? — предложил принц, поднимаясь из-за стола. — Я тут потренироваться хотел, да только не с кем.
      Тейт кивнул, направляясь вслед за ним в тренировочный зал. Он ждал, пока Лес сам заговорит на нужную тему, а принц все молчал. Взяв свои клинки, Лес выпрямился, ожидая, пока Тейт приготовится к бою. Капрал не спеша достал свой единственный меч и принял боевую позицию. Не дожидаясь, Лес напал. Конечно, у стрелка, владевшего больше луком, чем мечом, были сравнительно небольшие шансы противостоять мечнику виальдэ, у которого мечей было два, в отличие от него самого. Ему не хватало второго клинка, чтобы блокировать удары Леса. Принц мог одним мечом нападать, вторым защищаться. В этом были его преимущества. Но Тейт двигался чуточку быстрее, а потому пока что успешно держался, вызывая у мечника восторг. Лес совершенно перестал сдерживаться и теперь использовал свои возможности в полную силу, с интересом наблюдая за тем, как его противник будет защищаться и что предпримет, чтобы выстоять перед ним в этом бою. Ужасно хотелось выяснить, на что способен полукровка дроу. Ведь никогда еще он не видел таких людей. Если полукровки Светорожденных — светлых эльфов — еще попадались изредка, то от темных человечество еще ни одного не видело.
      И Тейт его не разочаровал. Он крутился, извивался, танцевал, ходил по краю, несколько раз Лес чуть не достал его, но всегда полуэльф каким-то чудом ускользал, и в холодных голубых глазах принца медленно зажигались восторженные огоньки восхищения. Прекрасен. Демоны его побери, он был прекрасен в каждом своем проявлении. И когда злился, и когда был в ярости, когда ворчал, когда был недоволен, когда был задумчив, да и сейчас тоже, когда защищался. Лес облизнул губы, задыхаясь от быстрого ритма боя, жадно глотая глазами каждое изящное, исполненное грации, движение своего противника.
      Он впился взглядом в лицо Тейта — стрелок стоял напротив, тяжело дыша и держа меч параллельно полу. На губах его играла легкая удовлетворенная улыбка. Он был доволен. Так же доволен и удовлетворен, как и сам принц. Даже самый жаркий и страстный секс не может сравниться с захватывающим танцем боя… И если в сексе партнера можно терпеть, коли не понравился, можно сфальшивить, слукавить, притвориться, то в поединке этого сделать нельзя. И именно поэтому Лес, как и все уважающие себя мечники, ценил хорошего противника, что становился на время боя практически твоим партнером, любовником, другом, кем-то, кто захватывал твое внимание на весь поединок, безраздельно владел им… И в настоящем бою фальши и лжи быть не могло. Такие фокусы заканчивались обязательной смертью.
      — Я к тебе прикоснулся, — неожиданно заявил Лес, хитро улыбаясь и не скрывая восхищения в глазах.
      Изумрудные глаза капрала расширились, а потом, к удивлению и восторгу принца, он покраснел. Действительно, его бледные щеки едва заметно порозовели.
      — Придурок, — пробормотал он, отворачиваясь.
      Лес не сумел сдержать хохота.
      — Ой, капрал, я от тебя в восторге! — заливаясь весельем, выдохнул он.
      Тейт поджал губы.
      — Что молчишь, капрал? — чуть успокоившись, спросил Лес. — Пока мы тут с тобой танцевали, я раз десять тебя рукой задел. И ты что-то не кривился от отвращения. Можешь объяснить?
      Стрелок растерянно запустил пальцы себе в волосы.
      — Ну это же другое… Это… ну… — Он замялся, пытаясь подобрать слова, и беспомощно закончил: — Ну, по-другому!
      — По-другому… это как? — заинтересованно произнес Лес, вскидывая светлые брови в насмешке.
      Капрал заметно растерялся.
      — Но это же поединок на мечах, бой! — наконец выпалил он.
      — Ну да. А в повседневной жизни это что, а? Например, если я просто подойду и положу руку тебе на плечо, в знак дружбы? Или захочу тебе ее пожать? Это тоже, знаешь ли, далеко не признаки посягательств на твою задницу.
      Тейт вспыхнул.
      — Все равно, это другое! — упорствовал он.
      — Да чем же? — вкрадчиво поинтересовался Лес. — Ты заставляешь меня желать доказать тебе правоту моих слов… — Он сделал несколько шагов вперед, отбрасывая свои благородные клинки совсем непочтительным и неблагородным образом в сторону. Они жалобно зазвенели, покатившись по полу.
      Тейт невольно попятился, выставив перед собой клинок.
      — Знаешь, я так хочу поэкспериментировать, но ты, похоже, потом голову мне снесешь за эксперименты.
      Стрелок молчал, напряженно глядя на него и готовясь в любой момент начать отбиваться. Лес медленно надвигался, и так же медленно он отступал, пока не уперся спиной в стену. Дальше отступать было некуда. Руки Леса мягко уперлись в стену по обе стороны от его головы, заставив стрелка испытать чувство дежавю. Он напрягся еще больше, сжимаясь в тугую пружину, готовую развернуться в любой момент. Лицо принца оказалось так близко… Он почти ощущал его дыхание на своих губах.
      — Я тебя поцелую, капрал. Даже если ты потом надерешь мне задницу в буквальном смысле этого слова, хотя я бы не был против и переносного тоже, — шепнул Лес ему в губы, прикрывая глаза ресницами.
      Тейт замер на мгновение. Губы принца уже коснулись его собственных, почти коснулись… Но тут он пришел в себя и, оттолкнув его, со всего размаху ударил в челюсть, окатив яростным взглядом.
      Лес отлетел на пол. Тейт застыл, пылая гневом и глядя на него сверху вниз. Несколько минут царила безмолвная, оглушающая тишина. А потом он услышал его. Придушенный смех — плечи Леса подрагивали. Он перевернулся на спину, уже не скрывая своего веселья, и утер слезы, выступившие на глазах.
      — Капрал, я тебя обожаю, — простонал принц. — Клянусь всеми демонами Бездны, если бы ты отреагировал иначе, я бы очень разочаровался!
      — Ты блефовал, — с отвращением констатировал Тейт, опуская кулаки.
      — Ну а что я, по-твоему, дурак, что ли? Я с таким трудом смог сблизиться с тобой, а теперь испорчу все одним-единственным поцелуем? Не спорю, ради поцелуя с тобой можно и душу Темному продать, но я-то большего хочу, — искренне признался Лес, смеясь одними глазами.
      Тейт приглушенно застонал и провел рукой по лицу.
      — Ну почему ты так откровенен? Всегда говоришь прямо в лицо то, что думаешь? — прорычал он.
      — Эй… Тейт… Тебе-то лгать я уж точно не буду. У меня на тебя большие планы, и я хочу, чтобы ты участвовал в них добровольно. А если буду лгать, то они полетят к демонам. Для тебя-то ведь уж точно не секрет, как же сильно я хочу т…
      — Стоп! Ни слова больше! — рявкнул капрал. — Смерти моей хочешь?
      Лес равнодушно пожал плечами и поднялся с пола, потирая саднящую челюсть.
      — Тьма, капрал, у меня же теперь синяк неделю не сойдет! Ну и скор же ты на расправу!
      — Зачем ты это сделал? — холодно спросил Тейт.
      — Спровоцировал?
      Стрелок кивнул.
      — Хотел доказать, — хмыкнул Лес.
      Тейт сплюнул в сердцах.
      — Что доказать?! Далась тебе моя… фобия! Чего ты прибодался, а?
      — А может быть, я хочу, чтобы ты мне доверял? — вкрадчиво произнес Лес. — Чтобы добровольно захотел моих прикосновений… М, капрал?
      — Катись к демонам, озабоченный! — прорычал Тейт. — Ты просто рехнулся. Никак на мозги кое-что давит? Да найди же ты себе девку или мальчишку, раз тебе так неймется, но отстань от меня.
      — У меня только на тебя встает, — с бесхитростной честностью и прямотой заявил Лес.
      На это капралу ответить было абсолютно нечего. Уже открыв рот, чтобы что-то ответить, он беззвучно его захлопнул и отступил на шаг, тряся головой. Лес наблюдал за ним с усмешкой, не двигаясь с места. Чтобы нарочно подразнить, высунул кончик языка и провел им по губам, медленно, обольстительно…
      Тейт окатил его потрясенным, возмущенным, гневным взглядом, сплюнул в сердцах и вышел, нет, почти выбежал из тренировочного зала, забыв, что хотел поподробнее узнать у Леса про вчерашнюю попытку взломать его блок на память.

 

 

      
      Одной из привилегий звания капрала являлась отдельная комната и даже ванная. Тем более что в Гатоле казармы были большие, свободных зданий много, так что Тейт мог не мучиться, перебарывая себя каждый раз, когда приходилось идти в общую ванную. Теперь же он мог со спокойной душой нежиться в ванне, не напрягаясь по поводу чужих липких взглядов, направленных на него. Однако же бдительности стрелок не терял. Так что, выходя из ванной в одном полотенце, намотанном вокруг бедер, и тихо матерясь про себя по поводу того, что не догадался взять в ванную штаны, Тейт уже знал, что в комнате гости.
      Смерч сидел в кресле у окна, изучая всю обстановку из-под полуприкрытых век и ожидая хозяина. Он лениво поглаживал рукоятку своего меча, вальяжно развалившись в кресле.
      — Кайрил, — отметил капрал без особого удивления в голосе, автоматически отмечая положение своих штанов, лежавших на кровати.
      Изящный, стройный, высокий, в меру широкоплечий и мускулистый, он застыл посреди комнаты напряженной статуей, внешне холодно спокойной, но внутренне полностью готовой к бою.
      Мечник не спешил подниматься с кресла, скользя восхищенным взглядом вдоль всего его тела и заставляя капрала сжимать зубы от негодования и злости.
      — Тебе что-то нужно? — наконец не выдержал он, видя, что мечник не собирается заговаривать первым.
      Кайрил наконец посмотрел ему в глаза, перестав пялиться ниже.
      — Тейт. — Когда он заговорил, впервые назвав капрала по имени, голос его был слегка хриплым. — Ты меня избегаешь в последнее время.
      Зеленые глаза опасно потемнели, наливаясь тяжестью. Отвечать капрал, не любивший выбрасывать слов на ветер, не собирался.
      Тогда мечник продолжил.
      — Я заметил, что ты зачастил к Его высочеству… — Последние слова он процедил с явным сарказмом. Сделал паузу, но Тейт снова предпочел промолчать. Кайрил внезапно вскочил с кресла и принялся нервно расхаживать по комнате. — Тейт, ты сделал неправильный выбор! Ты не можешь всерьез воспринимать этого придворного хлыща и прощелыгу! Он же попользуется и бросит! Как ты не понимаешь! Открой глаза, в конце-то концов!
      Неожиданно для самого себя Тейт расслабился и даже вздохнул. Запустив пальцы себе в волосы, он устало закрыл глаза. Надоело. Просто надоело.
      — Ты не смотри на то, что он будущий король! Бездна, да этот щенок вообще корону незаслуженно получил! Что бы он делал без своего папочки-королька?! — распалялся тем временем Кайрил, преследуя этими речами одному ему ведомые цели. — Демоны, да он ничего тебе дать не может, Тейт, он же… Послушай, я тебе советую, лучше оставь этого никчемного…
      — Достаточно! — неожиданно резко перебил поток слов капрал. — Вы знаете, господин мечник, — опасно сузив глаза, прошипел он, — что подобными речами вы предаете корону?
      Секунду Кайрил смотрел на него каким-то безумным взглядом, а потом расхохотался.
      — Корону? Корону? Кто, Лес — корона? Корона — это король Дайлата, Гарт! А принц — всего лишь такая же пешка, как и все мы! 
      — Такие слова равносильны предательству, — спокойным, даже скучающим тоном отозвался капрал.
      Кайрил, подскочив к нему, схватил за плечи.
      — Ну что ты в нем нашел, а, капрал?! Тебе, что ли, блондины нравятся? Или тебя привлекает его титул?
      Тейт стерпел даже ненавистное прикосновение к себе любимому, но такие слова он уже оставить без внимания не мог. Сейчас оскорбили его чувство собственного достоинства. Опасно сузив глаза, стрелок прошипел:
      — Руки убери.
      — Что? — Глаза Кайрила расширились, и он рефлекторно сжал руки еще крепче.
      Тейт скривился от легкого отвращения. Железными тисками схватив мечника за запястья, он отстранил от себя его руки самостоятельно и толкнул так сильно, что тот упал на пол.
      — Никогда. Не. Трогай. Меня. Своими. Грязными. Руками, — холодным голосом произнес он, нависая грозным хищником, готовым к прыжку.
      Кайрил встряхнул головой, даже не собираясь ответить ударом на удар.
      — Я лучше его, — прошептал он одними губами.
      Тейт вдруг вспомнил, что солдаты рассказывали про принца, как только стало известно, что его сюда присылают. Мечник к тому времени уже был здесь, и тихими вечерами вояки сплетничали, что, дескать, род Лейсов, древний аристократический род, издревле соперничает с королевским родом, претендуя на трон. Уже давно Лейсы открыто не выказывали своей враждебности, ибо нынешний король Дайлата, Гарт IV, твердо укоренился на троне, правя страной своей железной рукой. Это был сильный и справедливый король. Но тем не менее Лейсы не отчаялись, затаившись и выжидая того момента, когда смогут заявить свои права на трон, аргументируя их древностью своей крови. Естественно было ожидать, что отпрыски обоих глав родов — и королевского, и Лейсов — будут так же враждебно относиться друг к другу. Но неприязнь Кайрила и Леса превысила всякие границы. Кайрил все еще не мог стерпеть принцу обиды, ну как же, молодой принц, зеленый еще, по сути юнец, стал мечником виальдэ в шестнадцать лет! А он, Кайрил Лейс, мечтал заполучить это почетное звание чуть ли не с колыбели. Демонову принцу всегда все доставалось чересчур легко! А потом… когда он решил, что готов к Поединку Посвящения, когда был распален, когда готов был сделать все, чтобы заполучить заветные клинки, Лес разрушил все его мечты одним взмахом своих мечей! Он прошел все пять Поединков со Звездой Дайлата. Чтобы стать мечником виальдэ, нужно доказать свое право на священные клинки, пройдя через множество боев с другими мечниками, которые даже не владели виальдэ, а в финальном экзамене необходимо сразиться со всеми носителями виальдэ. И Кайрил был твердо уверен в своей победе. Он прошел все Поединки Посвящения со Звездой Дайлата. И что вы думаете? Шестой он проиграл какому-то сопливому мальчишке, что был даже младше его! Лес встал на его пути к заветной цели, Лес разрушил его мечты, Лес помешал осуществить страстное желание, Лес отобрал право носить благородное оружие. Все, все пошло прахом! Он не сумел победить семнадцатилетнего юнца, не сумел отвоевать свои виальдэ…
      Так что Кайрил давно уже точил зуб на наследного принца. Вспомнив все это, Тейт едва сдержал усмешку. Все эти человеческие амбиции…
      Вскинув соболиные брови, он насмешливо посмотрел на мечника снизу вверх.
      — Лучше? И что дальше? — каким-то мягким тоном проговорил он. — Это что-то должно доказать мне?
      Кайрил взвился с пола, разъяренный пренебрежением в голосе капрала.
      — Неужели так нравится трахаться с ним?! — прорычал он.
      Тейт устало закатил глаза.
      — Выметайся отсюда, — не собираясь ничего отрицать или подтверждать, спокойно сказал он.
      — Демоны тебя забери! Я могу дать то же, что и он! Богатство? У меня много денег. Титулы? У меня есть титулы! Земли, внешность, деньги, золото, что?! — взбешенно шипел Смерч, который не мог проиграть принцу в этом. Подумать только, даже капрала проклятый мальчишка увел у него из-под носа. Это было уже даже не унизительно. Это было смешно. К тому же Кайрил первым заявил свои права на стрелка. Он уже давно заприметил Тейта, принца тогда и в лагере не было!
      Тейт сцепил челюсти, и желваки опасно заходили по его скулам. В изумрудных глазах разверзлась бездна, полная яростного огня.
      — Еще слово, — прошипел он, сжимая и разжимая кулаки, — и я оторву твой мерзкий язык, мечник!
      Вместо ответа Кайрил, уже совсем переставший контролировать себя, взбешенный и распаленный, метнулся к Тейту, швыряя его к стене и тут же сковывая его движения своим телом. Тейт задохнулся, когда почувствовал, как жесткое, крепкое, пружинистое тело мечника прижимает его к стене, и зажмурился на секунду, пытаясь унять головокружение. Такая ситуация уже становилась для него обычной. Демоны, да за последний месяц его прижимали к стенке с определенной целью больше, чем за всю его короткую сознательную жизнь! И это обстоятельство капрала страшно взбесило. И вот что странно… когда это делал Лес, он просто немел, застывал и терял способность здраво мыслить и как-либо сопротивляться. Словно впадал в транс. Да еще этот его дурманящий запах… сбивал с толку и кружил голову, сознание капрала просто мутилось, едва он начинал ощущать этот аромат. Но с Кайрилом его разум оставался кристально чист и холоден. Тейт прекрасно осознавал все происходящее, только вот голова слегка кружилась от отвращения. Почему реакция была такой разной, но в то же время такой одинаковой? Он не желал ощущать чужие прикосновения. Тейту не нравилось, когда его трогал Лес, и ему не нравилось, когда его трогал Кайрил. Но если Лесу он сопротивлялся с огромным трудом, то с Кайрилом дело обстояло иначе.
      Спокойно анализируя свое положение одной частью разума, другой он сравнивал свои неадекватные реакции на Леса и Кайрила, а третьей изучал поведение мечника. Не особо задумываясь, как он может думать о стольких вещах сразу, в то время как у обычного человека крыша бы поехала от такого количества мыслей, Тейт холодно наблюдал за своим противником. Кайрил схватил его за запястья, намереваясь прижать их к стене, чтобы на корню пресечь любое сопротивление со стороны капрала, и уже наклонился, собираясь поцеловать его, как стрелок со всей силы двинул коленом ему в живот. Мечник согнулся пополам от боли, а Тейт, не дожидаясь, пока он очнется от дезориентации, подскочил к нему и со всей силы врезал кулаком в лицо. Почему-то параллельно задумываясь над тем, смог бы он вот так же дать отпор Лесу. Нет, врезать в челюсть он, конечно, мог без проблем, вот только это не доставило ему вчера такого удовольствия, как сейчас, когда он ударил Кайрила. Леса он просто осадил. Пусть не зарывается. Но тот действовал не всерьез, дурак! Приспичило же ему, нет, ну чего пристал, а?! А вот это отродье всерьез вознамерилось утолить свои низменные потребности за счет Тейта. Это стрелок ясно прочитал в горящих похотью глазах. И если раньше он хоть немного, но доверял мечнику, то сейчас эти крохи сгорели на корню.
      Кайрил недолго корчился от боли. В следующее мгновение он уже вскочил с пола и метнулся к Тейту, желая скрутить капрала.
      Скорость реакции Тейта не уступала скорости мечника. Он среагировал моментально, уклонившись в сторону и подставив подножку противнику. Кайрил подпрыгнул, избежав падения, и попытался навалиться на стрелка сверху, придавив его к полу тяжестью своего тела. По сравнению со стройным полукровкой он казался массивным и крепко сбитым. Но гибкий капрал, немыслимым образом извернувшись, отскочил в угол, сбив по дороге стул, и, тяжело дыша, уставился на него горящими глазами. Черные волосы разметались, изумрудные глаза пылали азартом боя и справедливым гневом, а стройное тело было готово отразить любую атаку мечника и его посягательства. Полотенце, не выдержав таких резких и крутых движений, развязалось и упало на пол, но Тейт, слишком напряженный и ожидающий любого подвоха от своего противника, этого не заметил.
      — Кайрил, лучше уйди, — сдержанно попросил он, сжимая кулаки.
      — Боишься, что твой любовник нас застанет? — прошипел мечник, сверля капрала яростным взглядом. — Он должен сейчас прийти, я прав?
      И тут, прямо как в какой-нибудь театральной комедии, словно они были на сцене и играли в спектакле, дверь со столь же театральным пафосом распахнулась, ударившись о стену, и на пороге возник принц, который тоже по каким-то причинам, впрочем, догадаться о них было несложно, пылал праведным гневом собственника. Ну, почти собственника.
      — Ты куда ручки тянешь, отродье Лейсов? — опасно тихим голосом, сузив голубые глаза, что по цвету своему стали напоминать колотый лед, осведомился Лес.
      Его взгляд быстро обежал всю комнату, впившись в фигуру обнаженного капрала, застывшего у дальней стенки, и снова вернулся к мечнику, обжигая того своей первобытной яростью.

 

 

      
      Кайрил гневно уставился на вновь прибывшего, а Тейт, наконец-то осознавший, что стоит абсолютно голый, поспешно нырнул к полу, схватил полотенце и вновь намотал его вокруг своих бедер. Он с сожалением покосился на кровать, где лежали штаны, и снова перевел взгляд на Леса. Голубые глаза опасно сузились; хоть принц и стоял абсолютно спокойно, почти не проявляя никаких признаков враждебности, от всей его фигуры веяло такой дикой яростью и бешенством, что даже Тейт поежился. 
      — Как погляжу, самоуверенности у Лейсов хоть отбавляй, — холодно произнес наследник Дайлата, вскинув голову и распрямив плечи.
      — Выродок демонов, везде поспел, да? — прошипел в ответ Кайрил, выпрямляясь и хватаясь за рукоятку своего меча.
      Про Тейта оба петуха, кажется, совершенно забыли, решив выяснить отношения раз и навсегда.
      — Не твоего ума дело, — отрезал Лес. — А теперь слушай меня внимательно. Я хочу, чтобы тебя не было здесь через секунду.
      — Да меня не волнует… — начал было Кайрил, но принц холодно перебил его:
      — Я приказываю как наследник трона Дайлата. Не зарывайся и знай свое место, пес.
      Кайрил, скрипя зубами, вскинул голову и процедил только одно слово:
      — Сатисфакция.
      Лес вскинул брови.
      — Да неужели? Если я надеру тебе зад снова, то заберу и этот твой единственный меч, — чеканя каждое слово, проговорил он. — Завтра в три. На главной площади для построения. Я оповещу лейтенанта Сайдана. Ну а если увижу рядом с Тейтом… лишишься и того меча, что у тебя за пазухой.
      Тейт устало прикрыл глаза. Вот же демоны! Это уже ни в какие ворота не лезет. Рехнулись они оба, что ли?
      Кайрил пронзил принца взглядом, полным бешенства, и, процедив сквозь зубы какое-то ругательство, вышел из комнаты капрала, хлопнув за собой дверью.
      Тейт подумал, что было бы неплохо, если бы и Лес последовал его примеру. Но с места не сдвинулся и ничего не сказал.
      — Он ничего не сделал? — напряженно спросил Лес, поворачиваясь к нему.
      — Что-то ты подразумеваешь под своим вопросом? — процедил Тейт, отворачиваясь к окну.
      — Он тебя не тронул?
      Стрелок раздраженно покосился на него, скрывая досаду и возмущение. Что за оскорбительные вопросы?! Он и сам за себя постоять сумеет прекрасно! Не собираясь терять своего достоинства, он гордо проигнорировал этот вопрос, упрямо скрестив руки на груди.
      Лес, к возмущению Тейта, прошел к кровати, кинув его вещи на перила, и завалился на нее прямо в сапогах, с наглой ухмылкой глядя на капрала. Глаза Тейта негодующе расширились.
      — Что ты себе позволяешь? — вырвалось у него. — Выметайтесь из моей комнаты, Ваше высочество. Немедленно.
      — Знаешь, мне очень нравится твоя кровать, — протянул Лес лениво, глядя в потолок. — Но если бы в ней находился еще и ты, то я бы был на седьмом небе от счастья.
      — Уйди.
      — А еще мне очень нравится, как ты величаешь меня Вашим высочеством… И все же я хотел бы услышать от тебя свое имя. Можешь не отдавать честь. Ни в прямом, ни в переносном смысле! — сказал Лес и сам же расхохотался своей шутке.
      Капрал, у которого уже выработался иммунитет к подобного рода пошлым намекам, только глаза к потолку возвел. «Кажется, я начинаю привыкать», — с легким раздражением понял он. Он прошел к креслу и сел в него, откидываясь на спинку и прикрывая глаза. Тейт с удивлением понял, что полностью расслабился. Расслабился! В присутствии принца. Подумать только, до чего он докатился. Но чувство опасности нисколько не вопило, мягко мурлыкая где-то в душе. Спокойствие. Расслабленность. Умиротворение. Глаза Тейта расширились от осознания того, что он сейчас испытывал, и он чуть не задохнулся. Когда Лес сумел добиться его доверия? Принц сумел обмануть даже его инстинкты! Демоны его забери! И это при том, что для Тейта нисколько не являлись секретом намерения Леса. В его чувства он ни на грош не верил. Знал он, что это за «чувства». Так что признание в любви его особо не затронуло, да и вообще он про него забыл. Так старательно пытаясь выкинуть его из головы, стрелок все-таки добился своей цели.
      — Между прочим, я заслужил от тебя хоть какой-нибудь благодарности, — заметил Лес наигранно обиженным тоном. — Я уже в какой раз спасаю твою задницу от посягательств этой сволочи.
      — Для своих же собственных посягательств, — парировал Тейт, не открывая глаз.
      В ответ раздалось обиженное фырканье.
      — Да я тебя даже пальцем не тронул! 
      — И не надо. Меня все и так устраивает.
      — А меня нет. Хоть бы поцеловал, что ли… — с искренней досадой проронил Лес.
      И обида в его голосе была настолько явной и настоящей, что Тейт вдруг рассмеялся. Принц сейчас походил на ребенка, которому не дали желанную игрушку. Лес был приятно удивлен таким проявлением эмоций со стороны капрала, а потому не обижался.
      — Ты что, всерьез, что ли… — простонал Тейт, утирая слезы. — Ты меня без ножа убиваешь, принц!
      — Взаимно, капрал, — с ухмылкой отозвался Лес, вставая с кровати и направляясь к нему игривой походкой.
      Тейт мгновенно выпрямился, обрывая свой смех, и настороженно уставился на принца, чем вызвал у него улыбку.
      — Я действительно просто обожаю тебя, — со смехом сказал Лес, присаживаясь на подлокотник. — Обожаю твою реакцию, твои манеры и твое поведение.
      Тейт покосился на него, отодвигаясь в противоположный «угол» кресла, насколько это было возможно, и промолчал.
      — Слушай… — Рука Леса осторожно вплелась в его волосы, и Тейт удивленно вздрогнул, почувствовав чужие пальцы. Вроде бы к нему и прикасались, и в то же время нет… Тело напряженно замерло, но инстинкты опасности, ранее вопившие от любого рода прикосновений, сейчас молчали. Враждебно реагировать хотелось уже чисто по привычке. — Я вот подумал… — Лес, будто не замечая напряженности Тейта, задумчиво принялся массировать затылок капрала одной рукой.
      Тейт замер, напряженный, как струна.
      — А не сыграть ли нам в картишки? — хихикнул Лес, играя с его волосами и наклоняясь ниже.
      Сил ответить у капрала не было. Тейт никак не мог разобраться со своими ощущениями. Он не мог сказать, что прикосновения принца к его голове были неприятными. Скорее, наоборот. Пока он не ощущал их голой кожей, все было просто замечательно. Волшебные руки Леса снимали напряжение, и тело расслаблялось против воли хозяина. Неожиданно захотелось заурчать, словно сытому коту, так ему было хорошо и спокойно, когда Лес вот так просто массировал голову, ласкал волосы и шептал на ухо какие-то глупости. Перед глазами все поплыло, капралу показалось, что он дезориентирован в пространстве, слишком успокаивающе действовал на него голос принца. И стряхнуть это наваждение у Тейта никак не получалось. Может, это какая-то магия? Заклинание? Хотя… нет. Лес не стал бы поступать с ним так подло. Бездна, да с чего он взял?! Неужели уже настолько доверяет? Рехнулся, не иначе.
      — Карты? — с трудом выговорил он.
      — Ага. В этот раз, если мне удастся выиграть, хочу получить настоящий поцелуй, — услышал он игривый ответ принца откуда-то сверху.
      — Настоящий поцелуй? — повторил Тейт, пытаясь собрать мозги воедино.
      — Да-да, — промурлыкал Лес, наклоняясь к его уху, практически касаясь его губами и уже почти шепча. Голос его понизился до тихого хриплого урчания. — Настоящий поцелуй, мой эльф…
      — Что? — с трудом, уже совсем ничего не соображая, спросил стрелок. Глаза его закрывались сами собой, как будто под гипнозом, а сознание плыло по волнам успокаивающего голоса Леса.
      — Я буду без рук, — пообещал принц, неожиданно пересаживаясь с подлокотника к нему на колени, но тем не менее не касаясь его. Упершись коленями в кресло, стремясь не касаться Тейта никоим образом, он помогал себе удерживаться на весу одной рукой, придерживаясь за подлокотник. — Я все-таки проведу свой маленький эксперимент, капрал… — прошептал Лес ему в губы. — Откинься на спинку кресла, пожалуйста…
      Тейт затряс головой, силясь открыть глаза.
      — Что ты сделал? — непослушным языком проговорил он. — Это какое-то твое заклинание? Это что, магия?
      — О да, — проурчал Лес. — Несомненно, это магия… Я докажу тебе сегодня, что мои прикосновения тебе не противны… Смотри…
      В его руках неожиданно материализовалось длинное пышное перо белого цвета. Он осторожно провел его кончиком по груди Тейта, заставляя его глаза изумленно расширяться. То, что Лес сейчас делал, было чересчур интимным, но вместе с тем невероятно притягательным.
      — Я без рук, — шепнул Лес. — Так что успокойся. Я тебя пальцем не трону, клянусь. Так что расслабься.
      — Что ты собираешься делать? — У Тейта все же хватило сил задать этот вопрос.
      — Только… показать… — ответил Лес, легко водя пером по его коже. — Думаешь, чтобы доставить наслаждение, нужно обязательно прикасаться и трогать? Я могу заставить тебя кончить, даже пальцем не тронув.
      — Демоны… — пробормотал стрелок, одурманенный запахом Леса и легкими, невинными ласками пера в его руках. — Что ты творишь… Прекрати немедленно.
      — Но ты же не хочешь… — шепнул ему на ухо принц. — И я не хочу… лишь желаю видеть, как твои глаза закрываются, Тейт, слышать, как ты стонешь для меня… Как твое тело выгибается… Думаешь, это невозможно? Видишь, тебе уже приятно…
      — Бездна, Лес, прекрати! — выдохнул Тейт, впервые называя его по имени.
      В ответ принц провел кончиком пера по его губам, и изумрудные глаза расширились еще больше — в них плескалось изумление и непонимание.
      «Сама невинность, — подумалось Лесу, пока он с наслаждением наблюдал за реакцией капрала на свои действия. — Боги, какой же ты… восхитительный, Тейт…»
      Нестерпимо захотелось наклониться и прильнуть к этим полураскрытым губам, завладеть желанным ртом, пробежаться кончиками пальцев по груди, куснуть за ушко, лизнуть напряженный сосок, вплести пальцы в темные волосы и словить тихий стон своими губами. Лес только сейчас понял, какую непосильную задачу себе задал. Показать невинному капралу, что такое наслаждение, но при этом не тронуть его и пальцем… Принц чуть не застонал от этой мысли. Руки машинально танцевали над его кожей, водя по ней пером, возбуждая, распаляя первую страсть, а непонимание в изумрудных глазах заставляло Леса едва сдерживаться, чтобы не накинуться на Тейта. Невинность так притягательна, так очаровательна…
      — Я… еще не проиг… не проигрался… в карты, — выдохнул неожиданно Тейт, положив руки ему на грудь с намерением оттолкнуть.
      Лес облизал пересохшие губы, удивленный способностью Тейта здраво мыслить в такой момент. Он сам, окажись на месте капрала, уже бы извивался и стонал, прося взять его.
      — Но проиграешь же, — мягко произнес Лес, проведя кончиком пера вдоль рук, упершихся ему в грудь. — Расслабься, капрал… Получай удовольствие. Я же обещал, что и пальцем тебя не трону… Хотя бы попробуй… Ну что же ты, Тейт? — Он наклонился к нему, шепча слова на ухо и почти касаясь своей щекой его щеки, ни на секунду не прекращая своих манипуляций с пером. — Радость моя, — шептал он едва слышно, — ну позволь мне… только немножко… Я ничего не сделаю, клянусь… Слышишь меня, сладкий?
      И Тейт сдался. Откинувшись на спинку кресла, он закрыл глаза. И его руки бессильно соскользнули с груди принца, опустившись на подлокотники. Он отдался своим ощущениям, прислушиваясь к ним и к дыханию Леса. В ушах тихонько звенело, по коже ползли мурашки, а перо танцевало и танцевало, обводя его ключицы, целуя губы, лаская шею, грудь и пробегаясь вдоль всего живота.
      В какой-то момент, он и сам бы с точностью не мог сказать, в какой именно, прикосновения слегка изменились. Он долго прислушивался, не замечая, что дышит учащенно и глубоко, зато слышал быстрое биение собственного сердца и кожей чувствовал взгляд Леса. Он с трудом приоткрыл глаза и в легком шоке уставился на светлую голову, склонившуюся над его грудью. Нет, Лес не тронул его и пальцем, как и обещал. Но перо давно уже исчезло, а его место заняли теплые губы, теперь блуждавшие по его груди, легонько задевая ее. Светлые волосы цвета солнца и янтарного меда ласкали его кожу в такт перемещениям головы Леса. 
      Тейт открыл рот, пытаясь что-то сказать, но губы пересохли, язык с трудом слушался, слова застревали в горле. И руки совершенно ослабли, не желая выполнять волю своего хозяина.
      Лес же боролся сам с собой. Нестерпимо хотелось высунуть кончик языка и попробовать кожу капрала на вкус. Рот набивался слюной, аромат, исходивший от бледной кожи, кружил голову, и до принца только сейчас дошло, что Тейт, по всей вероятности, лишь недавно вышел из ванной. И сейчас на нем было только одно полотенце… Он едва не застонал вслух, так сильно было это желание. А еще эти затвердевшие горошинки, до которых ничего не стоило дотянуться языком и захватить в рот полностью… Его губы скользнули вдоль шеи капрала, легко лаская горло и бешено пульсирующую венку, в которой билась жизнь. Он проследил губами линию волевой челюсти, борясь с желанием прильнуть ко рту Тейта, осторожно зажал мочку его уха между губами и тут же выпустил, забрался за самое ушко, кончик которого был лишь самую малость заострен, чего он раньше не замечал, лаская своим дыханием это чувствительное местечко и с наслаждением ощущая, как вздрагивает под ним бледное тело. 
      — Приятно? — прошептал он. — Ведь не вызывает омерзения, правда, радость моя? — Горячее дыхание щекотало кожу. — Ну же, Тейт… признайся… Хотя бы самому себе.
      Стрелок замотал головой, сдерживая легкий стон. Он не сумел поймать тот момент, когда губы Леса заменили перо. Не сумел словить этой перемены, а теперь с удивлением вынужден был признаться, что ласки чужих губ были ему так же приятны, как и прикосновения пера.
      — Не сдерживайся, — умолял тем временем Лес жарким шепотом. — Пожалуйста, не сдерживайся… Я же вижу, что тебе нравится, почему ты так сжимаешь губы? Скажи…
      — Что… ты… со мной сделал? — хрипло шепнул Тейт, тяжело дыша. — Опоил? Наложил заклинание?
      Лес тихонько застонал, облизывая губы и сдерживая безумное желание впиться в этот рот.
      — Глупый капрал… — пробормотал он. — Если это и магия, то магия прикосновений, Тейт. Слышал о такой? Если ты позволишь мне чуточку больше…
      — Нет! — выдохнул стрелок. — Ради Светлых, хватит, Лес. — Он замотал головой. — Что ты со мной творишь?
      Вместо ответа Лес нагнулся и обдал напряженную бусинку его соска жарким дыханием. Не удержавшись, он слегка задел ее кончиком языка, и Тейт дернулся, как от удара.
      — Лес, демоны тебя забери! — прошипел капрал, и его руки взметнулись к голове принца.
      Запустив стальные пальцы в светлые волосы и намотав их на кулак, Тейт потянул назад. Лес покорно приподнял голову, бросая на него тяжелый жгучий взгляд. Это ему уже нравилось. Определенно. Если бы Тейт проявил чуточку больше инициативы… Демоны! Да если бы у капрала хватало опыта, Лес и сам бы с удовольствием раздвинул для него ноги. Какая разница, кто будет сверху, Тьма, да это же Тейт… С ним в любом случае будет восхитительно…
      Он тяжело дышал, облизывая пересохшие губы. Видимо, Тейт сумел прочесть это желание в его взгляде, потому что глаза цвета мягкой весенней зелени неожиданно расширились, а пальцы рефлекторно сжались, сильнее стискивая медовые пряди. Взгляд у принца был совершенно пьяным.
      Тейт резко выдохнул, не зная, что делать. Словно понимая, что он в растерянности, Лес едва слышно проурчал:
      — Поцелуй.
      — Что? — выдохнул Тейт.
      Лес мягко улыбнулся, слегка приоткрыл губы, чуть высунул кончик языка, проводя им по верхней, и тут же спрятал его.
      — Ну… — протянул он. — Разве тебе не хочется сделать со мной то же, что и я с тобой? Знаешь, возможность видеть, как кто-то получает наслаждение от твоих ласк, доставляет даже больше удовольствия, капрал… Посмотри на меня. Я безумно тебя хочу. Хочу видеть, как ты извиваешься от моих ласк, стонешь, отвечаешь… А тебе не хотелось бы видеть таким меня?
      Горячий, пылкий шепот сводил с ума, пробуждая в сознании запретные видения и возбуждая темное первобытное желание, которого Тейт абсолютно не понимал. Он смотрел на эти мягкие и нежные губы, слушал возбуждающий шепот, наблюдал, как скользит быстрый язычок Леса по его же губам, и понимал, что действительно хочет… знать, как это — целовать его. Не только знать, что такое поцелуй, но знать, каково это — целовать Леса. Именно его… Именно так. Настоящий поцелуй, как выразился сам принц.
      Он поддался вперед, и Лес затаил дыхание, замолчав на полуслове. Дыхание замерло в его груди, а он впился пальцами в подлокотники кресла, слегка приоткрыв губы. «Ну же, ну же… Только не передумай, о, пожалуйста… Бездна! Только не передумай… Поцелуй, Тейт, слышишь?! — заклинал он. — Поцелуй же меня…» Зачарованно он наблюдал, как Тейт наклоняется все ниже, сам облизывая свои губы, как его лицо приближается, и вот уже их горячее дыхание смешивается; он ощутил легкое, почти невесомое прикосновение стрелка к своим губам. И с трудом удержал себя от безрассудного желания поддаться ему навстречу, впиться в рот, но нельзя… Демоны, нельзя! Сейчас, когда Тейт сам проявлял инициативу, когда не шарахался от каждого прикосновения, когда был одурманен происходящим так же, как и он сам, когда его можно было раскрутить на эти невинные ласки, которые для Леса сейчас были слаще любого жаркого секса. С замиранием сердца он ждал, когда Тейт углубит свой поцелуй, и капрал его не разочаровал — его язык слегка неуверенно скользнул по губам принца, только пробуя их на вкус. Лес поспешно раскрыл губы чуть шире, приглашая, маня, искушая, только бы он не останавливался. В этот момент он был готов на все ради этого поцелуя. Ради Тейта. Хотелось сказать ему об этом, хотелось прижать к себе, хотелось обнять, зарыться лицом в шею, прижаться всем телом, затащить в постель и тискать, словно какую-то игрушку, не выпуская из объятий всю ночь напролет, наслаждаясь стройным бледным телом, прикасаясь к нему везде, где только можно… И желание это было таким сильным, что он вцепился в подлокотники кресла до хруста в пальцах. И когда язык Тейта проник внутрь его рта, он с трудом сдержал стон удовольствия. Он уже давно дошел до той точки кипения, когда можно было сорваться в пропасть от одного малейшего прикосновения, и это при том, что Тейт до него даже ни разу не дотронулся! А так хотелось ощутить его руки на своем теле, губы, ласки, взгляды, только бы он не останавливался, только бы…
      Он не сдержался и тихонько простонал ему в рот, поддаваясь вперед. Тейт тут же отстранился, и Лес застонал от разочарования. В голубых глазах его металось такое отчаяние, что стрелок даже испугался. Вскочив с кресла, наследный принц Дайлата окинул его мутным взглядом, с трудом отыскивая в памяти ключи активации к пространственному телепорту, и шепнул пару слов на Древнем. Перед глазами все поплыло, и когда он открыл их снова, то уже оказался в своей спальне. Молниеносно скинув всю одежду, Лес лег на постель, желая довести себя до разрядки без помощи Тейта. Всего пару легких движений хватило, чтобы достигнуть этой цели, и это был самый бурный оргазм за всю жизнь принца.
      Лежа на смятых простынях, тяжело дыша и глядя в потолок широко раскрытыми глазами, он едва слышно простонал.
      — Тейт, проклятье… Боги, дайте мне терпения!

 

 

       
      На следующий день ровно в три часа на площади для построения собралась огромная толпа народу. Все жаждали хлеба и зрелищ. Уже пронеслась волна сплетен о том, что дуэль принца и Смерча произойдет из-за Кречета. Слава капрала, его загадочность, таинственность, красота и поистине монашеская добродетель, про которую слагали легенды, дошли до своей точки кипения. Целибат Кречета вызывал жаркие споры во всем лагере, которые велись долгими вечерами перед костром. Откуда он появился, кто он такой, почему так таинственен, почему всех держит на дистанции, почему не гуляет, когда выдадут жалование, почему так красив — все эти вопросы терзали солдат вот уже два года, начиная с первого дня его появления, и до сих пор оставались актуальными. И вот теперь еще эта дуэль-сатисфакция между самим наследником трона и Ураганным Смерчем…
      Капрал умудрился отхватить двух таких влиятельных ухажеров! Смерча прислал папочка, так сказать, служить Отечеству, и Кайрил исправно выполнял воинскую службу. Нес караулы, пропадал на дежурствах, тренировался с остальными солдатами не по приказу, а по собственной прихоти, и кутил, когда давали вольничью. Его хотели повысить в звании хотя бы до капрала, как-никак дворянин, да и воин хороший, но нет — отказался Смерч. Лень ему было солдат тренировать да нести за бойцов ответственность. Он появлялся в разных местах, исчезал и оказывался затем в совершенно других. Вчера его видели сидящим у костра и чесавшим языком с бравыми вояками, несколько часов назад он распивал кентерелейское вино с каким-то молоденьким сержантом, только что тренировался в рядах рекрутов, а сейчас куда-то снова запропастился.
      Что же касается принца, так это вообще бессмысленно даже обсуждать. Принц — он и есть принц. Наследник трона Дайлата, самый заядлый кутила и выпивоха, завзятый игрок в карты, не стеснявшийся применять свою наследную магию для шулерства, просто обаяшка, милый, симпатичный, такого бы в постель затащить да тискать всю ночь напролет… Однако и этот парень был не так прост. Ведь недаром носил Селест, Наследный Принц (одно из его прозвищ), парные клинки. Сердить Его высочество никто не любил. Не находилось просто таких дураков. Он славился своим опасным чувством юмора и тем, что в любой компании становился «своим» — что среди простых и неотесанных грубиянов-солдат, что среди утонченных аристократов-дворян. Но если принца рассердить, то его чувство юмора становилось очень опасным и даже злым. Поговаривали, будто однажды разозлившего его молодого дворянина принц вызвал на дуэль. Играючи отделал его, нагнул раком неприлично, отхлестал плашмя одним из своих клинков, а потом подрубил пояс да спустил штаны. Пинка под зад — и гордый аристократ упал в пыль лицом. То-то потом над ним весь королевский двор потешался… Со стыда бедный граф упросил Его Величество отпустить его на северные границы служить, подальше от злых языков и унижения. Его высочество Селест не щадил никого. Он был по-своему жесток и никогда не церемонился с дворянами. Но знали, что он был очень мягкосердечен к простому народу. Злые языки говорили, будто принц хочет стать образцовым правителем, позер недоделанный, все на публику играет. Но близкие друзья, такие, как Торнтон Тайлеон — будущий герцог Тайлеон, таль-герцог Гил Аэльтрэй и Себастьян, лорд Синдарилл, знали, что на самом деле Лес очень раним душой. Только слабости свои принц, живший при дворе в самом гадючьем гнезде, приучился скрывать. Одного он не делал никогда — не лгал. Не лгал и всегда держал свое слово. И за это его невозможно было не уважать.
      И вот эти-то две личности, две довольно-таки могущественных фигуры в королевстве, сумел приворожить капрал Кречет. Завистников нашлось немало, а сегодня на площади они бросали на него злобные взгляды. Но Кречет отказался приходить на главную площадь. И бойцов своих не пустил. Сказал как отрезал — его отношения наследного принца Дайлата и Кайрила Лейса не касаются никаким образом. Ушел на полигон и тренировал своих солдат как ни в чем не бывало. И вызвал этим еще больше пересудов.
      Тейт старался не обращать внимания на рев толпы где-то позади себя. «Трибуны» ликовали. Слышался ожесточенный звон клинков. Изредка даже доносился голос Леса — издевательский, слегка злобный, ироничный и язвительный, полный ядовитого скепсиса. Только он мог вот так убивать словами, разить наповал, втаптывать ими в грязь и оставлять после себя полное ничтожество, бессильное, закомплексованное, сломленное и разрушенное. То, что раньше было Личностью, становилось Грязью после ядовитых слов Леса. И сегодня он совсем сорвался с цепи, хлеща противника и словами, и клинками, развлекая солдат и ломая врага. Смерч же дрался спокойно, сосредоточенно, молча. Отражал, нападал, уворачивался, отскакивал, уклонялся, прыгал, танцевал… Недаром и он получил свое прозвище — Ураганный Смерч, быстрый, сметающий все на своем пути, ловкий, способный обогнать сам ветер, и никак принцу не удавалось нанести ему смертельной раны. Они кружились, рычали, смотрели друг на друга злобными взглядами. Танцующий со сталью, мечник виальдэ, сегодня показал все, на что способен, рисуя такой восхитительный танец клинков, что мечи вились вокруг него, словно змеи, кружась стальным серебристым вихрем. И туго пришлось бы Кайрилу Лейсу, если бы не его скорость. Но долго так продолжаться, разумеется, не могло. Вихрь стали вокруг мечника виальдэ делал его неуязвимым, а любую атаку со стороны Кайрила — невозможной и бесполезной. Только мечники виальдэ могли создавать такую броню, такой восхитительный рисунок смерти — и именно поэтому так ценились парные клинки, дающие множество преимуществ их обладателю. Но чтобы владеть парными клинками, нужно слиться с ними, стать их частью, сделать их своей душой. И не каждому удавалось по-настоящему почувствовать это оружие, заявить на него свои права — заставить виальдэ полюбить своего обладателя; необходимо достичь полной гармонии с парными клинками, то есть слиться с ними настолько, чтобы сплести идеальную защиту. А потому и гордых носителей виальдэ было так мало в королевстве Дайлат. 
      Кайрил все отступал под натиском принца, не имея возможности для атаки, только защищался да уклонялся. Если и был сейчас среди них двоих кто-то смерчем, так это Лес, который раскручивал клинки вокруг себя так быстро, что казалось, будто он окружен живым серебристым вихрем. Насколько было известно, подобным приемом владел еще один носитель виальдэ, таль-герцог Аэльтрэй, Гил Аэль. Вся Звезда Дайлата предпочитала другие преимущества виальдэ, а их приемы были гораздо изощренней, хитрей и коварней. Принц же был слишком благороден, чтобы использовать гордые клинки таким образом. Он никогда не пользовался лживыми приемами. И считал, что так нанес бы оскорбление своему оружию и лишил бы его гармонии. Он бы больше попросту не смог танцевать со своими виальдэ. Да, он был немного суеверен, но кто не верит в символы и знамения в наши времена? 
      А приему «Вихрь Стали» юный наследник трона научился все от того же пресловутого Гила. Когда таль-герцог пришел на финальный Поединок Посвящения с последним мечником виальдэ — шестым, он просто сломал принца своим искусством, напирая серебристым смерчем, раскручивая клинки над головой, словно грозное знамение. Лес тогда только уклоняться и мог. Потом попросил Аэля научить его этому приему. И с этой просьбы началась их дружба. Правда, вскоре Гил лишился жены и ушел в свой замок, стал затворником. Леса это очень угнетало, его компании принцу не хватало безумно. Но сделать он ничего не мог. И до сих пор не виделся с Гилом. Поговаривали, что его отправили недавно на пограничную заставу, и Лес подумывал, а не махнуть ли туда, чтобы свидеться с другом, но только разве мог он оставить свое сокровище без присмотра? Кто будет охранять задницу Кречета, если не он?
      Кайрил едва слышно зарычал, понимая, что вот-вот проиграет бой. Язвительные шуточки Леса сбивали с толку и отвлекали, а вихрь стали все наседал. 
      — Ну что, сдаешься, Уррраганный Смерч? — промурлыкал Лес, язвительно протягивая его прозвище. — Я ведь тебе сейчас задницу надеру, как и тому сопляку…
      Кайрил только зубы сильнее стиснул. Их бой был абсолютно не серьезен. Толпа взорвалась хохотом, ее симпатии были полностью на стороне наследного принца, в волнах криков и гогота отчетливо слышалось его имя: «Лес! Лес! Лес!»
      — Никогда, — прошипел мечник.
      Лес должен устать. Должен. Принц не может вечно раскручивать эти клинки над своей головой, рано или поздно он откроется! И тогда Кайрил нанесет ему ответный удар. Однако он не учел того факта, что Лес был потомственным магом. Наследственная магия и магия эльфов — два самых опасных и могущественных вида магии на земле. Срок человеческой жизни в целом составляет сто пятьдесят лет — это стандартная норма. Некоторые доживают до двухсот. Но династия королей Дайлата по мужской линии унаследовала срок жизни в триста лет благодаря своей могущественной магии. Эта же магия давала множество преимуществ, одним из них, например, было то, что Лес в бою уставал гораздо позже своего противника. А посему Кайрил был заранее обречен на поражение. Клинки хозяина, казалось, не забирали его силу, а наоборот — давали. Лес черпал ее, держась за рукоятки изящных, сверкающих полосок стали, а они любовно звенели ему в ответ, лаская слух, когда со свистом рассекали воздух.
      Близок был тот момент, когда кончик виальдэ будет приставлен к горлу Смерча, и принц, холодно глядя на поверженного противника, с презрением произнесет:
      — Поединок окончен. Твоя сатисфакция отклонена.
      Честь Лейсов теперь была запятнана. И Кайрил, глядя в ледяные голубые глаза, с ненавистью отбросил в сторону свой клинок, признавая поражение. К его удивлению, Лес не стал насмехаться над ним. Наклонившись совсем близко, почти задевая губами его ухо, а щекой его щеку, он прошептал совсем мягко и спокойно:
      — Не смей больше появляться рядом с ним.
      Встал, со свистом вдел оба клинка виальдэ в ножны за спиной, резко наступил ногой на рукоятку меча Кайрила — тот подлетел вверх с жалобным звоном на добрых полтора метра. Подхватив его одной рукой, Лес развернулся и пошел прочь. Ну не мог он без позерства, не мог! Это же был Селест, Наследный Принц Дайлата.

      Когда вечером Тейт, усталый после долгих тренировок, зашел в свою комнату с намерением принять ванну, поужинать и лечь спать, то Лес уже ждал его, развалившись на кровати, словно был у себя дома. Тейт не особо удивился, проигнорировав его. Вчера, когда принц так поспешно сбежал, оставив его, распаленного и возбужденного, самого справляться со вставшей проблемой, Тейт снова ушел в ванну и просто охладил свой пыл ледяной водой, особо не исхищряясь, в отличие от самого принца. И если сейчас он пришел, чтобы снова… снова… начать эту идиотскую игру, Тейт не собирался принимать ее правила!
      — Что, даже не поздороваешься? — наигранно грустно вздохнул Лес.
      Тейт сцепил зубы, снимая рубашку. Похоже, выпроводить эту занозу в заднице ну никак не удастся.
      — Эй! — возмутился принц подобным отношением к своей персоне. Как так, его игнорируют?! — Ну ты что, обиделся, что ли?
      Тейт швырнул рубашку в кресло и повернулся к нему. На скулах его играли желваки.
      — Чего ты приперся, Лес? — холодно произнес он. — Что тебе здесь надо? Ни за что не поверю, что тебя вдруг выгнали из дома, а потому тебе негде ночевать.
      — А если бы выгнали, ты бы разрешил мне спать в твоей постельке? — тут же невинно поинтересовался Лес.
      Тейт возвел глаза к потолку.
      — Я так понимаю, добровольно ты не уйдешь, — процедил он.
      — Правильно понимаешь.
      — Тогда бери то, что надо, и уходи.
      — Да что ты такой ершистый сегодня? Злишься, что вчера не до конца дело довел?
      Тейт вспыхнул, вспоминая вчерашнее.
      — Если ты думаешь, что этим чего-то добился, то…
      — Но тебе ведь было приятно, правда? — перебил его Лес. — Ты возбудился! И не можешь этого отрицать.
      — Заткнись, Лес, — почти простонал стрелок. — Ты хочешь меня в гроб загнать?
      — В постель. В твою.
      Тейт прикрыл глаза рукой.
      — Между прочим, это был полезный сеанс психотерапии! — возмутился Лес. — А ты даже не удосужился оценить мои старания по достоинству! Кстати, что ты сделал со своим достоинством, когда я ушел?
      Тейт мысленно застонал. Лес медленно и методично убивал его своей прямолинейностью и откровенностью.
      — Облился холодной водой, — процедил стрелок, хватая полотенце со стула возле кровати. — Сиди здесь. Зайдешь в соседнюю комнату — убью.
      Лес поднял руки в знак мира.
      — Да хорошо, хорошо! — мягко произнес он, пока Тейт направлялся в ванную. Но на пороге окликнул его: — Эй, сладкий… — Тейт вздрогнул и окинул его яростным взглядом. — Я тебя жду.
      В ответ лишь хлопнула дверь.

      Вернулся капрал через полчаса. Наверное, он еще никогда так быстро не купался. Знание того, что в соседней комнате, в спальне, на кровати сидит Лес и считает минуты до его возвращения, не прибавляло ему спокойствия. Входя в комнату в льняных белых штанах, в которых он спал, Тейт твердо решил для себя, что не даст Лесу повторить с ним то же самое, что и вчера. Когда он вошел, принц стоял у окна, сосредоточенно хмурясь и что-то шепча себе под нос. Руки он вытянул перед собой, держа их так, словно в них что-то было. Вскоре между ними разгорелось слабое бледноватое свечение, которое разрасталось до тех пор, пока не окутало всю комнату. Тейт почувствовал, как легкая золотистая волна магии коснулась его кожи.
      — Что ты делаешь? — спросил он спокойно.
      Он давно уже смирился с тем, что доверяет Лесу, несмотря на все предрассудки и его намерения. Какая разница, что Лес хотел затащить его в постель? Он этого и не скрывал, в отличие от Кайрила. И был откровенен. Даже чересчур. И к тому же… до сих пор принц ни разу не солгал ему, ни разу не сделал того, что было бы капралу противно. Тейт поджал губы, понимая, что это действительно так. Лес был… мягок? Осторожен? Заботлив?
      Стрелок встряхнул головой.
      — Так… подарочек на случай внезапных гостей, радость моя, — отозвался принц, не открывая глаз и все так же хмурясь. — Хочу, чтобы ты спал спокойно.
      — Ты ставишь Защиту? — удивился Тейт, даже не разозлившись на такое самоуправство и собственничество принца.
      Лес кивнул, шепнул пару слов и сделал несколько заключительных пассов руками. Обернулся.
      — Ну все. Я закончил. У тебя есть вино? — Он устало опустился в кресло и прикрыл глаза.
      Тейт покачал головой. Он не пил. Лес приоткрыл глаза и задумчиво ухмыльнулся.
      — Ты знаешь, капрал… — мягко глядя на него, начал он. — От магического отката есть два способа восполнения энергии. Первый — самый обычный. Вино и еда. А вот второй поинтереснее будет… И раз у тебя нет вина, то, надеюсь, ты не откажешь мне во втором?
      — В каком втором? — процедил Тейт, сузив глаза. Он уже догадывался, что это за второй способ.
      — Ну… для начала ты мог бы поцеловать меня, — лукаво улыбнулся Лес. — Я поставил на твою комнату «Сеть Тайле». Одна из самых сильных магических защит из ныне существующих. Естественно, она забрала у меня много сил. Так что уйти из твоей комнаты незаметно я не смогу… И телепортироваться, как понимаешь, тоже. Ты же не хочешь, чтобы я остался у тебя ночевать?
      Тейт покачал головой, не зная, что сказать. Лес был просто неисправим.
      — Я не поведусь на это.
      — Тогда неси меня ко мне домой так, чтобы никто не увидел. Про тебя и так уже много сплетен ходит, — ухмыльнулся принц.
      — Проклятье! Ты издеваешься?!
      — Ох… не кипятись так. — Лес устало вытянул ноги. — Почему ты такой упрямый, капрал? Боишься признаться себе, что тебе понравилось…
      — Ты зациклен на этом.
      — Я зациклен на тебе. А это не одно и то же. Я бы столько всего хотел сделать с тобой… Вместе с тобой, — поправился он тут же.
      Тейт покачал головой, попятившись и плюхнувшись на кровать.
      — Ну так что… Поцелуешь, или мне уже можно устраиваться на твоей кровати?
      — И потом ты уйдешь? — напряженно спросил Тейт, впившись ледяным взглядом в его лицо.
      — Потом… уйду… — пообещал Лес. — При условии, что ты хорошо меня поцелуешь. А то вдруг энергии мне не хватит…
      Стрелок запустил пальцы себе в волосы и прикрыл глаза.
      — Лес, ты невыносим, ты это знаешь?
      — Знаю.
      — Издевательства — всегда твое коронное амплуа?
      — Я еще даже не начинал, Тейт, — мягко ответил Лес, глядя ему в глаза. И стрелок неожиданно понял, что Лес действительно чересчур мягок с ним. — Если бы я просто хотел трахнуть тебя, то давно бы уже это сделал, особо не церемонясь.
      Голубые глаза опасно сверкнули холодным льдом. Невозможно было не поверить. Ведь Лес так спокойно это произнес.
      — А когда тебе надоест добиваться своей… цели, то просто возьмешь и трахнешь? — ядовито поинтересовался Тейт. — Ты же играешь сейчас, не так ли?
      Лес поднялся с кресла и пересел на кровать.
      — Не спорю, наше маленькое противостояние доставляет мне огромное удовольствие, Тейт, — шепнул он. — Но вряд ли я прилагал бы столько усилий, если бы хотел просто… «поиграть» с тобой. Позволь мне… показать тебе немного больше. Я клянусь, что не сделаю ничего из того, что ты не захочешь. К тому же… я ведь говорил, что в твоей фобии кроется ответ на наши вопросы? Я хочу отучить тебя от этой отвратительной реакции… По крайней мере на мои прикосновения.
      Тейт затряс головой.
      — Нет.
      — Сделаем наоборот… — не отступал Лес. — Когда к тебе прикасаются, тебе неприятно. А если ты прикасаешься?..
      Глаза стрелка расширились. О таком он явно не думал. Ему это и в голову не приходило.
      — Начни… с поцелуя.
      — Лес… — Тейт слегка отодвинулся, пряча взгляд под темными ресницами. — Ты всерьез думаешь, что я стану все это делать? Не могу отрицать… ты искусный соблазнитель. Понятия не имею, что у вас за порядки там, при дворе, но… я даже ради себя не стану делать того, о чем ты просишь. Я не настолько сильно хочу вернуть себе память, чтобы… 
      — Глупый капрал… — мурлыкнул Лес. — Разве я тебя заставляю? У тебя есть выбор. Но разве тебе самому хочется всю жизнь прожить вот так… Не зная ласк и любви? Ты никогда не задумывался над тем, почему люди любят секс?
      — Я не хочу об этом говорить.
      — Это тебя смущает?
      Тейт поднял голову и прямо посмотрел на него.
      — Это… это просто неинтересная мне тема, — честно ответил он, обескуражив принца. — Я никогда не знал, что это, и у меня нет желания узнавать это сейчас, как бы… как бы хорошо мне ни было вчера.
      Лес поднялся с кровати, спокойно кивнув. Только что ему сказали «нет». Мягкое, спокойное «нет». Если дело в этом… Если даже так… Он ведь не знал. И считал, думал, что капрал избегает чужих прикосновений просто потому, что не знает, как оно бывает… А ему неинтересно. И не оттого, что мерзко. Просто он настолько чист душой, телом и разумом, что вполне может прожить и без этой стороны человеческой жизни. В отличие от людей — похотливых, амбициозных и жадных существ. И он был одним из таких существ. Недостоин.
      — Прости меня, Тейт, — произнес принц спокойно. — Тебе следовало сказать об этом сразу.
      Он прошел к двери, открыл ее и вышел.

 

 

      
      Как только принц ушел, Тейт устало упал на постель и прикрыл глаза, запуская руку в свои длинные смоляные волосы. Весь сон и усталость как рукой сняло. Ох, демоны… Вся постель пропахла им. И кресло, наверное, тоже. Свалился принц на его голову… Голова, кстати, кружится. Тейт сел, встряхнулся и снова лег, уже на живот. Принюхался. Хотя ему не было в этом надобности. Он давно заметил, что ощущает, видит и слышит гораздо больше, чем люди, окружавшие его. Чем это пахнет… Полевые цветы? 
      Смущенный, Тейт резко сел. Голова закружилась еще больше. Полевые цветы… Такой… такой знакомый запах… Он втянул его глубже и прикрыл глаза. Разве от Леса пахнет так? Полевые цветы… Что это? Жимолость… Василек, да. Земляника? И… незабудка… Маргаритки.
      Тейт вскочил с кровати и подошел к креслу. Здесь запах Леса ощущался сильнее. Анютины глазки…
      Голова закружилась еще больше, и капрал был вынужден ухватиться за подлокотник, чтобы не упасть.
      — Демоны! — выругавшись, он упал в кресло как подкошенный.
      Облизнув пересохшие губы, Тейт устало прикрыл глаза, одурманенный этими запахами. Они казались ему такими смутно знакомыми…
      За окном уже стемнело, и он, поднявшись с кресла, на заплетающихся ногах подошел к нему и распахнул настежь створки, чтобы впустить в комнату свежий ветер. Стало сразу лучше. Глубоко вдохнув холодный ночной воздух, Тейт облокотился об подоконник и уставился в небо. 
      Что за напасть? Раньше он этого запаха не замечал… Или раньше Лес не пользовался такими духами? Он встряхнул головой и запрыгнул на подоконник, несмотря на третий этаж. Всей грудью вдохнув встречный ветер, Тейт слегка прикрыл глаза. Согнув ногу в колене, он положил на нее руку. Ветер ласково ерошил волосы, его прикосновения Тейту были до безобразия приятны. Ощущать кожей воздушные ласки ночного любовника куда приятнее, чем настоящие…
      А Лес… Демоны бы его побрали… Капрал вздохнул, снова ероша себе волосы. Он не мог его понять. Иногда у него это получалось, а иногда нет. Принц был какой-то… вроде бы и весь на виду, но в то же время скрытный. Все эти его шуточки, амплуа придворного хлыща и беспечного весельчака — такая мишура… Был ли он когда-нибудь настоящим? Тейт не ожидал, что Лес сегодня оставит его в покое. Нет, этот факт его, разумеется, радовал, но он давно уже признался сам себе, ибо не имел привычки лгать даже в мыслях, что хоть Лес и имел относительно него весьма сомнительные намерения, парень он был неплохой. Тейт привык к нему за этот месяц. И общаться с ним было одно удовольствие… Слушать его пошлые шуточки, веселые истории, рассказы из детства, повествования о его друзьях…
      И что же теперь? Все это кончится? Лес его насовсем оставил или… или это просто затишье перед бурей? Стоит ли верить этому его внезапному уходу? Что будет дальше? Что будет завтра? Придет ли он, по своему обыкновению, пригласить на обед… на завтрак? Посидит ли рядом на траве, когда будет дан перерыв между тренировками?
      Снова вздох. Да, с ним было значительно веселее. Тейт не хотел признаваться себе в этом, но одиночество все же давило на него. За эти два года он как-то особо его не ощущал, но с появлением неугомонного принца понял это. Но в любом случае унывать капрал не собирался, ведь жил же он раньше как-то без принца? Да и к тому же… когда Лес добился бы своей цели, то точно так же закрыл бы за собой дверь и ушел. Что он, тупой, что ли? Он знает, что такие, как Лес, долго на одном месте не сидят…
      Неожиданно раздался тихий угрожающий клекот, Тейт резко вскинул голову и увидел, как прямо на него несется здоровенная хищная птица. Кажется, это была ночная неясыть. Выставив перед собой когти, с угрожающим криком она летела на Тейта, намереваясь впиться ими ему в лицо. Тейт застыл от неожиданности. Но хищная птица, не долетев буквально метр, с жутким вскриком вспыхнула. Сработала Сеть Тайле. Она загорелась, но пламя тут же погасло. На пол упала уже обугленная головешка.
      Капрал медленно выдохнул, расширенными глазами глядя на то, что только что было гордым ночным хищником воздуха.
      — Проклятье!

      Улыбаясь, Лес беспечно плюхнулся рядом с мрачным капралом на траву возле плаца. Развалившись во весь свой немалый рост, он заложил руки за голову и весело присвистнул, напев легкий мотивчик:
      «Волком беги вслед за Солнцеворотом,
      Кречетом белым к тучам взмывай!
      Эхо Возмездий рождает Природа,
      Воля Героя — клич: «Побеждай!»
      Тейт покосился на него с мрачной усмешкой.
      — Эй, капрал, ну чего ты такой смур-р-рной, а? — промурлыкал принц.
      Тейт вздохнул с невольным облегчением. Лес вел себя так, словно между ними вчера не произошло никакой недомолвки.
      — Да так… не выспался…
      — Обо мне мечтал? — хитро прищурился принц.
      Тейт даже не фыркнул.
      — Ваше высочество! — внезапно подбежал Керн. — Там военсовет. Лейтенант Сайдан зовет же! Вас обоих.
      Лес проворчал что-то недовольное и неохотно поднялся. Тейт последовал его примеру, и они пошли в штаб.
      Едва они вошли в зал Совета, как Тейт понял, что что-то не так. Тройка боевых магов сидела в тени, обратившись в каменное изваяние — так сразу и не заприметишь. Лейтенант Сайдан мрачно хмурился, сержант Айт пялился в стол. За столом царило гробовое молчание.
      — В чем дело? — нахмурился Лес. 
      Лейтенант встретился с ним взглядом и тут же отвел глаза.
      — Скажите ему, лейтенант! — жестко потребовал маг Ладим.
      Вздохнув, словно ему приходилось выполнять тяжелую работу, Сайдан поднял глаза и нехотя проронил:
      — Только что нам пришло сообщение с пограничья. Через переговорный амулет. Кондантцы снова напали. Мы были правы, то было лишь затишье перед бурей. Они подготавливались к новой атаке. С ними был маг. Могущественный маг. Стихия… Огонь.
      Лес поджал губы.
      — Это плохо. Я же говорил, что нам на пограничье тоже нужен опытный маг. Границы — это наше все.
      — Это еще не все! — покачал головой Сайдан. — Был ранен… Погиб… Таль-герцог Аэльтрей.
      Лес рядом с Тейтом застыл ледяной статуей. Тейт напрягся.
      — Погиб или ранен?! — рявкнул наследный принц.
      — Мы… мы точно не знаем. Его очень тяжело ранили. Он при смерти. Возможно, не выживет. Скорее всего, так оно и будет. 
      Лес резко выдохнул, сжал кулаки и, развернувшись, стремительным шагом направился из штаба.
      — Ваше высочество, остановитесь немедленно!
      Принц его слова проигнорировал и вышел из зала, хлопнув дверью.
      — Капрал Тейт! — рявкнул лейтенант Сайдан.
      Стрелок вытянулся в струнку, отдавая честь.
      — Остановите его любой ценой! Это приказ! Мы не можем допустить, чтобы Его высочество телепортировал на границы, там слишком опасно! Наследник у Дайлата один!
      — Да, сэр! — выдохнул Кречет и ринулся вслед за принцем.
      Выбежав из здания, Тейт огляделся вокруг. Лес уже скрылся, но это не помешало капралу безошибочно определить его направление. Он бросился к нему домой. Вбежав внутрь — дверь была распахнута настежь, видимо, в порыве ярости, — Тейт застыл. Лес швырял вещи по всей комнате, что-то ища и гневно бормоча себе под нос. 
      — Что ты делаешь? — спросил Кречет. 
      — Ищу артефакт! — прорычал Лес. — Я истратил вчера на Сеть Тайле слишком много сил и теперь не могу даже маленький телепорт открыть! Магическая энергия еще не восполнена!
      Тейт прикусил нижнюю губу. Значит, вчера Лес не блефовал. Может, все-таки… стоило его поцеловать? Он встряхнул головой, выбрасывая ненужные мысли. 
      — Ты собираешься отправиться на границу?
      — Да!
      — Но ты не можешь.
      Лес в бешенстве обернулся к нему, сверкая глазами, что напоминали сейчас по цвету осколки льда.
      — Тейт! — рявкнул он. — Знаешь, у меня не так много верных и преданных друзей, чтобы позволять им умирать, если есть шанс спасти их!
      Кречет глубоко вздохнул.
      — Он ранен смертельно… Ты ничем не сможешь ему помочь. А даже если прибудешь вовремя… ты ведь не маг-целитель. Что ты сможешь?
      Лес застыл, выпрямившись. 
      — Я… должен. Гил мой друг, — прошептал он.
      Тейт покачал головой.
      — Сейчас ты слаб и уязвим, — тихо произнес он. — Ты ведь истратил почти весь магический резерв. И даже физически еще не до конца восстановился. Тебя запросто могут убить на границе. Ты не можешь так рисковать своей жизнью. Ты — наследник трона.
      — Да знаю! — рявкнул Лес. — Думаешь, я этого не понимаю?! Мне всю жизнь тычут в это носом, будто я теперь всем должен за то, что наследником родился! Да задери весь Дайлат демоны, я правителем быть не хотел никогда! Так почему я должен расплачиваться за это и делать то, чего не хочу? Я не обязан! Там, — он махнул рукой куда-то в сторону, — умирает мой самый лучший друг! А я даже рядом быть не могу!
      Прорычав что-то, Лес метнулся в зал, срывая по дороге с себя красный плащ и швыряя его на пол. На ходу вытаскивая клинки, он стремительно направился к тренировочным чучелам, намереваясь раскромсать их на дрова. Проревев что-то нечленораздельное, принц, крестом сложив виальдэ, рассек чучело пополам, разведя клинки в стороны; не останавливаясь, со всего размаху крутанув мечи в руках, воткнул их в деревянный пол с такой силой, что они ушли в него до половины. Устало рухнув на одно колено, Лес поник головой, держась за рукоятки мечей. Светлые волосы закрыли его лицо. Послышался тихий бессильный стон.
      Тейт застыл позади, не зная, что делать. Никогда еще он не видел Леса в таком хаосе чувств. Принц всегда достаточно хорошо контролировал себя. Но сегодня был в ярости. Этот Гил… Таль-герцог. Он так ему дорог? А еще Тейт почему-то ощущал жгучую вину и стыд. Ведь если бы вчера Лес не потратил столько магической энергии на эту идиотскую Защиту… то сейчас бы смог попасть на Пограничье и спасти своего друга. Наверное, смог бы.
      Почему-то было выше его сил видеть Леса таким. Гордого, независимого, сильного, уверенного в себе… сломленным. Раздавленным. Беспомощным. С осознанием того, что он не в силах ничего сделать, чтобы помочь другу.
      «Ты знаешь, капрал… От магического отката есть два способа восполнения энергии. Первый — самый обычный. Вино и еда. А вот второй поинтереснее будет… И раз у тебя нет вина, то, надеюсь, ты не откажешь мне во втором?»
      Решение созрело мгновенно. И Тейт, не колеблясь, подошел к Лесу неслышной поступью сзади.
      — Тот артефакт, который ты искал… Он бы помог тебе восполнить силы?
      — Да нет… — с горечью прошептал Лес. — Его магического резерва хватило бы только на то, чтобы создать маленький портал. 
      Тейт обошел принца и присел на корточки перед его лицом. В голубых глазах закипали злые слезы. Лес нисколько не стеснялся выказывать свои слабости при Кречете. Слезы — не слабость. Слезы — признак силы… Огромной духовной силы. И Тейт уже это знал. Знал, что Лес ею обладает. Но сейчас он был беспомощен. Это отвратительное чувство собственной слабости, когда ты жив, когда здоров, а твой лучший друг где-то далеко и погибает, отдавая свою жизнь за твою.
      Кречет осторожно заправил светлую прядь за ухо и приподнял лицо Леса, взяв его за подбородок. Принц удивленно замер, глядя на него своими невозможными голубыми глазами. В следующее мгновение он забыл, как дышать, мягкие и теплые губы стрелка прильнули к его собственным губам. Неумело, неопытно, почти неощутимо, но так мягко, так нежно, так ласково… И если бы Лес не сидел на полу, то уже бы упал. Когда Тейт слегка отстранился, он вскинул на него изумленный взгляд.
      — Тейт?.. — выдохнул он.
      Кречет покачал головой, несколько смущенно опуская взгляд своих бесподобных изумрудных глаз.
      — Ты говорил… есть два… два способа… — прошептал он.
      По губам Леса скользнула улыбка приятно удивленного человека.
      — Глупый капрал, этого поцелуя явно недостаточно, чтобы восполнить мой магический резерв… — начал было он.
      — Я знаю, — перебил его Тейт, облизывая губы и опуская голову.
      Глаза Леса расширились.
      — Погоди-ка… Ты хочешь сказать… то есть… я могу…
      Он взял Кречета за подбородок, заставляя посмотреть на него. Под тяжестью его пристального взгляда темные ресницы капрала сами опускались, отбрасывая на чуть порозовевшие щеки слабую тень. Он прикусил губу, пряча взгляд и напряженно застыв. Он даже забыл, что чужие прикосновения ему неприятны, слишком занятый своими ощущениями. Стараясь сосредоточиться на том, чтобы унять головокружение, он вдыхал запах полевых цветов, что исходил от Леса. И странные, непонятные ощущения охватывали душу, разум и тело капрала Кречета. 
      Искушение поцеловать эти сладкие губы было столь велико, что Лес едва сдерживался, но он помнил о неприязни Тейта к его прикосновениям. Отпустив его подбородок, Лес, не сумев сдержаться, прижал его к своей груди, уткнувшись носом ему в шею и жадно вдыхая в себя аромат, исходивший от капрала. Тело в его объятиях застыло как струна, замерло, не шевелилось, но ему было плевать. Он так давно хотел сделать это, хотел обнять его, прижать к своей груди… Зарываясь лицом в волосы цвета ночи, Лес судорожно, до боли, прижимал к себе стройное тело, горячо шепча:
      — Глупый, глупый капрал… Ну что же ты, чудо мое, радость моя, глупый… Неужели ты всерьез считал, что я… смогу воспользоваться… Нет, нет, глупый! Никогда бы, слышишь, никогда бы я этого не сделал, даже ради Гила!
      Тейт неожиданно для них обоих расслабился в объятиях, упершись руками принцу в грудь. Лес тут же отстранился, хотя и неохотно. Не удержавшись, он на секунду жадно прильнул к губам капрала и тут же отстранился.
      — Иди, Тейт. Пока я могу отпустить тебя… Пока могу отказаться от того, что ты мне предлагаешь. Иди.
      — Я не могу тебя оставить, — хрипло пробормотал Тейт.
      — Я не уйду, обещаю! И не буду делать глупостей. Я останусь в лагере. Иди же!
      Тейт вскочил и быстро ретировался за дверь. Сердце его бешено колотилось.

      Горечь, тоска и чувство полного поражения — не самые лучшие спутники на вечер, когда ты одинок и слаб. Хотелось побыть одному, и Кайрил ушел из лагеря на луг, что находился за городом, возле леса. Уже темнело, когда он выходил. А сейчас вот луна взошла на небо. Он поежился — холодно. Ветер что-то разгулялся. Он взял с собой простой солдатский учебный меч. Лес, демоны его побери, забрал его родовую реликвию.
      Темноволосый воин устало закрыл глаза, откинувшись на спину назад — на траву. Тяжелые мысли одолевали его уже на протяжении часа. Ну почему он так слаб? Разве он недостаточно тренировался? Почему Лесу все, а ему ничего? Почему даже Кречет достался ему?! Почему так несправедливо?! Трон, власть, поклонники и поклонницы, друзья… 
      Резкий свист ветра отвлек его от тяжелых раздумий и угнетающих мыслей. Он присел и увидел на горизонте три точки. Вскоре, по мере их приближения, Кайрил сумел разглядеть очертания трех хищных птиц. Два огромных орла преследовали избитого, едва дышащего серебристого сокола. Он летел из последних сил, выбиваясь из линии полета, одно крыло его было перебито. Орлы должны были вот-вот нагнать его. С отчаянным криком молодой сокол влетел прямо в руки воину, забившись ему в объятия. Маленькое сердечко трепыхалось, как загнанный в угол зверек. Упав ему на грудь, бедная пташка закрыла золотые глаза и, кажется, потеряла сознание. 
      Яростный крик орлов вывел растерявшегося Кайрила из ступора. Выхватив меч, он отразил первое нападение страшных железных когтей, едва не снесших ему голову. Орел не успел отлететь вовремя, и меч отсек ему лапу. Крик бешенства застил уши, и орел, тяжело маша крыльями, попытался выцарапать ему глаза. Одним взмахом Смерч отрубил ему голову.
      Второй орел, пытавшийся нападать исподтишка, отлетел на безопасное расстояние. Взглянув в глаза человеку холодным взглядом, он угрожающе что-то прокричал и, взмахнув крыльями, поднялся выше. Сделав последний прощальный круг над воином, он улетел в обратную сторону.
      И Кайрил вдруг услышал то ли в собственных мыслях, то ли ветер донес до него эти слова:
       «Ты еще пожалеешь, смертный!»
      Мечник вздохнул с облегчением и взглянул на свою «добычу». Жертва даже не трепыхалась, бездыханно распластавшись у него на руках.
      — Ну и что мне с тобой делать? — удивленно прошептал Кайрил, погладив маленького хищника по голове.
      Пригладив выбившиеся перышки, он зашагал в сторону лагеря. Смерч не мог не любоваться тем, как красиво переливаются перья сокола в лунном свете, отливая синевой. Птица была бесподобна. Ласково гладя серебристого сокола по голове, он прислушивался к маленькому сердечку, что восстановило свой нормальный ритм. Сокол был серьезно ранен, те две демоновы птицы исклевали его и вырвали перья из груди. Маленькое хрупкое плечо сочилось золотистой кровью. Как странно, птица с золотой кровью. Что за порода такая? Может, он из Черного Леса?
      Открыв дверь своей комнаты, Кайрил положил сокола на свою кровать. Крылья птицы развернулись почти на всю длину кровати. Здоровый… Те орлы были еще больше. Какие-то необыкновенные птицы… Большой серебристый сокол…
      Залюбовавшись им, Смерч вдруг спохватился. Птица начала подавать признаки жизни.
      Воин растерялся. А что делать-то? Он не лекарь. Птиц лечить не умел. Тем более тех, у кого вместо крови — жидкое золото.
      — Воды? — неуверенно пробормотал Кайрил.
      И сам себе кивнул. Хотя бы рану-то промыть ему надо… Он поспешил к себе на кухню. У него, как и у Леса, был свой дом, он не жил в казармах с обычными солдатами. Разве мог глава рода Лейсов допустить, чтобы его сын жил в казармах? Конечно, нет! Это недостойно гордого аристократа.
      Когда Кайрил вернулся через пять минут, то остолбенел. На его кровати лежало чудо. Поистине чудо. Стройный, бледнокожий, хрупкий юноша… с длинными серебристыми волосами.
      Между этими серебристыми прядями выглядывали кончики острых ушек. Пепельные ресницы отбрасывали густую длинную тень на его бледные щеки. Сиреневые губы, по-женски полные и чувственные. Соболиный разлет тонких бровей. Мягкие тени ключиц на узкой груди. Тонкие запястья. И золотистые узоры-татуировки вдоль предплечий. А еще он был абсолютно обнажен.
      Неожиданно пепельные ресницы затрепетали, юноша открыл глаза. Цвета насыщенного расплавленного золота, они не имели белков. Были полностью янтарного цвета, как и у сокола. А зрачок маленький, едва заметный — черный. Почти точка. Островок ночи в океане солнечного света. 
      И эти волшебные гипнотизирующие глаза смотрели прямо на него. Кайрил внезапно ощутил, как у него подкашиваются ноги…

 

 

      
      Схватившись за дверной косяк, Кайрил выронил кружку с водой.
      — Mм’Илирь… ¹ — ошеломленно прошептал он. 
      Эльф сдавленно что-то пробормотал на своем Темном и снова устало прикрыл глаза. 
      Кайрил сглотнул, с трудом отрывая взгляд от дивного юноши. Он посмотрел на лужу воды, натекшую у ног, и поднял кружку. 
      — Я… надо привести… лекаря, я сейчас, да… — беспорядочно забормотал он. 
      Дроу тут же вскинул голову и прошипел что-то. Потом нахмурился, видимо вспомнив, что человек его не понимает, и, облизнув свои восхитительные сочные губы, проронил звонким голосом: 
      — Не надо лекаря, человек!
      Кайрил непонимающе захлопал глазами.
      — Воды.
      Мечник кивнул и поспешно ретировался на кухню. Вернулся еще быстрее и, нерешительно приблизившись к эльфийскому юноше, протянул ему кружку. В ответ получил обжигающий взгляд. Охнув, Кайрил дрожащими руками приподнял его серебристую голову и поднес к губам кружку с водой. Эльф пил долго и жадно, захлебываясь водой. 
      — Надо обработать твои раны, ты же умрешь, если… 
      Кайрил выразительно глянул на обнаженное тело эльфа, исполосованное следами от стальных когтей. Плечо и вовсе было порвано в клочья до кости. Дроу устало откинулся на подушки и закрыл глаза.
      — Нет. Само заживет, если… — шепнул он и сдавленно замолчал от резкой боли, пронзившей грудь.
      — Если? — осторожно произнес Кайрил.
      — Если ты обо мне позаботишься, спаситель, — пробормотал эльф и потерял сознание снова.
      Мечник бессильно сполз на пол, изумленно таращась на это чудо. 

      Тейт метался по комнате, не зная, что делать. Он был взволнован и неспокоен. Хотелось видеть Леса. Как он там? Все в порядке? Сдержал ли слово? Не ушел на границы? Кто его знает, как у этих магов все устроено, может быть, этого поцелуйчика все же хватило… Он несколько раз порывался встать и пойти к нему, но прощальные слова принца заставляли его тут же остановиться и нервно прикусить губу. 
       «Иди, Тейт. Пока я могу отпустить тебя… Пока могу отказаться от того, что ты мне предлагаешь. Иди».
      Устав метаться и терзаться собственными мыслями, Тейт прилег на кровать. Про нападение ночного хищника он совершенно забыл. Капрал закрыл глаза, но ему показалось, что прошла всего секунда, а он уже открыл их. Утренний подъем. А потом… сигнальная тревога, требовавшая срочного построения. 
      Вскочив с постели, стрелок наспех умылся, оделся и поспешил на главную площадь.
      Лейтенант Сайдан уже расхаживал перед дисциплинированно построенными ротами и дивизиями. Лучники, метатели дротиков, мечники, арбалетчики, копьеносцы, щитоносцы. Тейт занял свое место впереди роты лучников. На боку у него висел меч, на спине — колчан со стрелами, в руках — лук наизготовку. К его облегчению, Лес стоял позади лейтенанта. Он был мрачно задумчив и молчалив. На все происходящее внимания не обращал. 
      — Бойцы! Мы получили сообщения с Пограничья. Войска Конданта вступили в земли Дайлата. Они направляются к Багряному Полю, преследуя сотню наших воинов. Их три легиона. С ними десяток боевых магов. Его величество Гарт IV стягивает на Багряное Поле остальные свои легионы. И мы идем на помощь. Сейчас же выступаем. Готовиться к одному дневному переходу. К воротам!
      Роты развернулись и строевым шагом направились к распахнутым настежь воротам. 
      Лес вскочил на белого коня, которого ему подвел под уздцы Тилль. Красный плащ взметнулся в вихре воздуха. Твердой рукой взяв удила, принц тронул лошадь, заставляя ее идти параллельно войску ровным строевым шагом. Лес был так погружен в себя, что даже не поздоровался с Тейтом, когда поравнялся с ним. Он озабоченно хмурился и кусал нижнюю губу. 
      Тейт не стал отвлекать его от его раздумий. Глядя только себе под ноги, он молча шагал в строю впереди своих стрелков. 
      На обеденном перевале Лес спешился и подошел к нему. Не шутил, не смеялся. Просто молча сел рядом и отпил вина из своей дорожной фляжки. Стрелок же не спешил прерывать это молчание. К ночи они пришли на Багряное Поле, где уже собралась основная часть войска Дайлата. Враг обосновался на противоположной стороне поля. Леса тут же вызвали в королевскую палатку. Тейт, расположив своих стрелков на ночь и убедившись, что у них есть еда, вода и спальные мешки, оказался предоставлен сам себе и только сейчас заметил, что Кайрила на построении не было. Но он так устал, что сил думать об этом не было. Дневной переход оказался чересчур утомительным. 

      Лес сверлил отца яростным взглядом.
      — Это мое последнее слово. Ты останешься в тылу. Я не пущу тебя на основное поле боя. Тем более сейчас, когда твой магический резерв практически пуст, — спокойным, холодным, негромким голосом произнес Гарт.
      — С ними десяток боевых магов, десяток! — прорычал принц Дайлата. — У нас всего пятеро, это считая тебя и меня! Ты сам сказал, что дела хуже некуда! Темные эльфы, Mм’Илирь, отчего-то взбесились и перерубали к демоновой матери две сотни наших воинов в своем Черном Лесу! Некому закрывать тылы, некому! А Кондант собрал тысячу наемников! И ты предлагаешь мне отсиживаться в тылу?!
      — А что ты можешь?! — прогрохотал Гарт. — Все дурака валяешь, идиот! Я отправил тебя в военный лагерь уму-разуму поучиться, а ты! Что вытворяешь ты? Устроил там цирк с сыном Лейсов из-за какого-то капралишки?! И на что ты потратил свою магию?! Я тебя спрашиваю, на что? Сеть Тайле! Да ты рехнулся?! У тебя теперь магический резерв пустовать будет почти неделю, что делать мне прикажешь? У меня каждый человек на счету, я не могу приставить к тебе охрану! Радуйся, что вообще во дворец не отправил! И теперь как ты восполнишь свой резерв?
      — Не твоего ума дело, — прошипел Лес. — У меня есть клинки.
      — Да ты в седле-то едва держишься!
      — Я пойду на поле…
      — Хватит, я сказал! Я не намерен обсуждать с тобой этот вопрос ни минуты. Ты останешься в лагере. Среди лучников. 

      На следующее же утро на поле закипела битва. Численность обоих войск была примерно равной, но вражеские маги делали свое дело. Кондантский король знал, к кому обратиться за помощью. Гремели взрывы, раздавались крики, слышался звон мечей и свист стрел. Кровавая сеча, как слагают легенды… Тейт отсиживался в тылу, прикрывая своих стрелами. Его рота пускала стрелу за стрелой без устали до тех пор, пока руки не одеревенели, доводя движения до отточенного автоматизма. 
      Сидя за щитами, в черной кожаной жилетке-безрукавке и черных штанах, с колчаном за плечами, Тейт уже в тысячный раз натягивал тетиву. И в тысячный раз стрела верно находила свою цель.
      Лес сидел рядом, жутко нервничая и злясь. Матерясь себе под нос, он злобно рычал что-то. Какая ирония, Его величество велел лейтенанту Сайдану глаз не спускать со своего сына, а тот в свою очередь приказал Тейту следить за Лесом. С луком Лес не дружил. Совершенно. Вот и приходилось сидеть и ничего не делать. Ну, как ничего… Он, конечно, успевал параллельно своим психам любоваться Тейтом, который сосредоточенно выискивал цель на поле боя, стараясь не попасть в своих. Помимо щитов стрелковую роту закрывал Воздушный Щит Ладима. Поэтому они могли почти не опасаться за свои шкуры.
      Через несколько часов капрал не выдержал.
      — Лес!
      — А?
      — Заткнись, будь добр, голова уже болит. 
      Лес обиженно надулся.
      — Вот убьют меня, и что ты тогда делать будешь?
      — Танцевать на твоей могиле, — буркнул Тейт, со звоном выпуская стрелу в одному ему известную мишень.
      Вот так быстрая, невидимая смерть прилетала из ниоткуда, ты и глазом моргнуть не успеешь, как уже лежишь на земле, захлебываясь собственной кровью.
      Битва продолжалась до вечера со значительными потерями для обеих сторон. Туда, где в засаде лежали Тейт и Лес, прибежал ближе к ночи взъерошенный Торн.
      — Гил жив, — выдохнул он. 
      — Что?! — Лес вскочил с земли, но Тейт резко дернул его обратно.
      — Сдурел, что ли?! — прошипел он.
      Лес растерянно сел и уставился на друга.
      — Гил был ранен. Магическое заклятье. В бок. И заговоренная стрела навылет под сердцем. Он успел смыться до того, как там вся эта заварушка началась с пограничниками и эльфами. Сам уехал. 
      — До дому-то хоть доберется? — простонал Лес. — Демоны!
      — Будем надеяться. Ну это же Аэль, чего ты? Он всегда сухим из воды выбирается. Вот увидишь, мы еще с ним на пиру выпьем пару бочек медовухи!
      Лес сокрушенно кивнул.
      А потом события понеслись вскачь. Раздались гневные крики, сверкнула ослепительная вспышка, и рев толпы заглушил все вокруг. Через полчаса прибежал запыхавшийся солдат, весь грязный и покрытый копотью. 
      — Отступаем! — орал он, надрывая горло, и лейтенанты подхватывали его крик.
      Остановившись перед Лесом, он замер, замявшись.
      Принц поднял глаза и спокойно взглянул на него, вскидывая светлые брови в ожидании.
      — Король мертв.

      Чудо проснулось только к вечеру. Кайрил, весь день наблюдавший за ним, сидя у кровати, был просто сломлен. На его глазах раны прекрасного юноши затягивались и заживали. Вскоре даже шрама не осталось. Это всего-то за один день и ночь!
      Mм’Илирь приоткрыл глаза и сел, хватаясь за голову. Облизнул пересохшие губы. 
      — Здесь располагается Девятый Легион Его величества Дайлата? — спросил он сладким певучим голосом.
      Мечник растерянно кивнул.
      — Мне нужен Тейт Черный Кречет.
      — Mм’Илирь, — пробормотал Кайрил. — Все ушли. Войска Конданта вступили на Багряное Поле. Девятый Легион уже там. Я с тобой остался один. Лагерь практически пуст.
      — Ллиринеэль, — спокойно произнес дроу.
      — А?
      — Так меня зовут.
      — Можно… я буду называть тебя просто Ллири? — почему-то робко попросил Кайрил.
      Эльф благосклонно кивнул. 
      — Значит, в лагере никого нет… — пробормотал он. — Это плохо. Я должен успеть предупредить Тейта…
      — Предупредить? Тейта? При чем здесь он? — непонимающе спросил Кайрил.
      Дроу поднялся с постели, и простынь соскользнула с его обнаженного тела. Не обращая внимания на свою наготу, он подошел к мечнику. Тот остолбенел. Легко коснулся кончиками пальцев его висков и закрыл глаза. У Кайрила в голове помутилось от сладкого запаха, исходившего от эльфа. 
      — Хм, — многозначительно произнес дроу и сел на кровать, небрежно накинув на плечи простыню. — Значит, моего спасителя зовут Кайрил Ураганный Смерч. 
      — Да… — прошептал мечник растерянно. 
      По губам эльфа скользнула завораживающая улыбка.
      — Я обязан тебе жизнью, — произнес он. — Позволь мне принести тебе Клятву на Верность.
      Кайрил едва не упал в обморок. Все это однозначно происходило не с ним. Он спал. Да, это прекрасный сон. Это видение. Он сошел с ума. Да. Точно. Это самое логичное объяснение всему происходящему. 
      А дроу тем временем опустился перед ним на колени, поднес к губам свое запястье и рассек его одним точным движением своих внезапно удлинившихся клыков. Брызнуло жидкое золото. Облизал губы, прильнул ненадолго к ранке, а потом вдруг обхватил ладонями лицо Кайрила и припал к его рту. Через мгновение мечник ощутил, как ему в рот по капельке льется что-то сладкое, ароматное… Неужели кровь эльфов на вкус такова? Или это только у дроу? Он почувствовал, что стремительно пьянеет. В голове совсем стало мутно, и если бы он не сидел, то уже бы лежал. Факт. 
      — Моя кровь — твоя кровь, — пропело это чудо, отстранившись от него. — За спасение своей жизни теперь буду тебе служить.
      Еще бы добавил: «Приказывай, господин, я все исполню». Кайрил ошеломленно таращился на эльфа. Только вчера он сетовал на судьбу, и тут ему на руки свалилось это совершенство, которое теперь грозится ему служить… Неужели чудеса все еще случаются?!
      — Служить? — пересохшими губами произнес мечник.
      Ллири кивнул, не поднимаясь с колен. Его ладони спокойно лежали на коленях Кайрила, а соколиные глаза смотрели в его глаза. И Кайрил в них утонул. Он совсем опьянел от возможных перспектив. Заполучить в услужение эльфа… Демоны, да… это… 
      Да еще какого эльфа… Дроу. Ух! И в самом распрекрасном сне такое не приснится…
      — Мы пойдем на поле боя? — певучим голосом поинтересовался Ллири. — Я должен поговорить с Кречетом. Это очень важно.
      — Да… Хорошо. Как только ты поправишься, — кивнул Кайрил, наконец собравшись с мыслями. Когда это совершенное создание смотрело на него вот так, он был готов пообещать и отдать ему все что угодно. Даже свою душу.
      — Мне нужно срочно, — шепнул Ллири. — Иначе потом будет поздно. Некогда ждать. 
      — Но ты ведь еще слишком слаб, а нам идти целый день…
      Эльф задумался на секунду, хмуря свои тонкие брови, а потом вскинул голову.
      — Можно создать портал.
      — Как? Я магией не владею, Ллири! 
      — А я владею, — очаровательно улыбнулся эльф, медленно поднимаясь с колен. Облизнув пухлые сиреневые губы, он уселся на колени Кайрила, заставив его совсем смешаться. — Ты сейчас поделишься со мной своей жизненной энергией… А потом мы отправимся на Багряное Поле, Кайрил.
      И его имя в устах этого прекрасного создания прозвучало столь певуче и восхитительно, что Смерч задохнулся от тихого восторга. А Ллири наклонился, обвив его шею руками, и тихо прошептал на ухо пару слов на Древнем. Вторая рука скользнула в ворот его рубашки, расстегивая попутно пуговицы. 
      Кайрил закрыл глаза, по телу его разлилась сладкая истома.
      — Ллири… что ты творишь? — прошептал он.

Примечание к части:

¹ Mм’Илирь — темные эльфы, дроу, Темнорожденные, выходцы из Мертвого Леса.

 

      
      — Король мертв, — пробормотал солдат, пряча глаза.
      Лес медленно поднялся.
      — Повтори.
      — Его величество… Король Гарт… мертв. Убит Черным Огнем.
      — Что?! — прорычал Лес. — Эти ублюдки используют Запретные Заклятья?! Кондант совсем честь потерял… Демоны! Проклятье! Да чтоб вас всех!
      Взорвавшись водопадом ругательств, Лес с яростью пнул вкопанные в землю щиты, служившие стрелкам хрупкой защитой от вражеских стрел.
      Солдат съежился, втянув голову в плечи. Торн напряженно следил за другом.
      — Эй, Лес, не кипятись так… — смущенно пробормотал он.
      — Да, проклятье на все ваши головы, наше положение хуже некуда! Отец мертв, двести человек ранены, сотня убита, лишились одного мага, я без магии! Я!
      — Ваше высочество? — Перед Лесом остановился сам лейтенант Сайдан.
      Принц повернулся к нему и окатил ледяным взглядом.
      — Что? — рявкнул он.
      — Вы верно описали наше положение. Один маг мертв, второго, самого сильного, ранили. Ладима.
      Второй щит был снесен точным пинком сапога Леса.
      — И что вы предлагаете? — прошипел принц.
      — Мы лишились военачальника… Дело за вами.
      Голубые глаза сверкнули полярным льдом.
      — За мной? За мной?! — прошипел Лес. — Идиоты!
      Развернувшись и взметнув полы ярко-красного плаща, Наследный Принц Дайлата пошел прочь, в свою палатку, оставив всех стоять в ступоре.
      Лейтенант чертыхнулся и тоже ушел, на ходу отдавая приказы. Торн медленно опустился на землю рядом с Тейтом.
      — Ну и что делать будешь?
      Тейт покосился на него с легким недоумением.
      — Что значит буду?
      — Только ты можешь его успокоить. И заставить что-то делать. Ты знаешь… Лес очень вспыльчивый, но он быстро отходит. Успокой его, а? Нам завтра снова биться, а солдаты упали духом. Все настроены на поражение…
      Тейт вздохнул и поднялся. Он чертовски устал, все мышцы одеревенели за день. Особенно устала правая рука, которой он доставал стрелы из-за спины и натягивал тиаль.
      — Торн. Сколько времени Лес будет теперь без магии? — тихо спросил стрелок.
      — Ну… неделю. Где-то так.
      Тейт поднялся, взял свой лук и направился в сторону палатки принца.

      Откинув полог, служивший входом в его шатер, капрал замер. Лес сидел на кровати, слегка раскачиваясь и схватившись за голову. Его красный плащ валялся на полу. Принц с силой вцепился в свои волосы; казалось, что он вот-вот вырвет их с клочьями. 
      — Проваливай, кто бы ты ни был, — безэмоционально проговорил он, даже не подняв голову на шорох.
      — И даже… я? — тихо спросил Тейт.
      Лес медленно поднял голову, посмотрел на него и устало упал на кровать.
      — А ты здесь зачем? — бесцветным голосом отозвался он.
      Тейт не ответил, прошел к кровати и сел рядом. Отложил лук с колчаном в сторонку.
      — Ты переживаешь… из-за смерти отца? — осторожно спросил он.
      Лес неопределенно замотал головой.
      — Я ничего не могу сделать, — прошептал он. — Понимаешь? Совсем ничего… Ни магии, ни сил… Я пуст. Пуст еще на шесть дней.
      Тейт поднялся с кровати и начал медленно раздеваться. Деревянные пальцы слегка дрожали от напряжения — как-никак целый день тетиву натягивал, но в целом были послушны, когда он вытаскивал пуговицы из петелек. Наконец кожаная жилетка полетела на пол. Лес резко сел и изумленно посмотрел на него.
      — Ты что делаешь, Тейт? — прошептал он одними губами.
      — Делаю так, чтобы завтра ты смог возглавить войско, — ничего не выражающим голосом ответил стрелок, не глядя на него.
      Его пальцы уже взялись за пояс кожаных штанов, когда Лес вскочил.
      — Рехнулся, что ли? — Он схватил капрала за руки, и Тейт вздрогнул, слегка дернувшись. Лес тут же отпустил. — Перестань раздеваться.
      Тейт медленно поднял на него изумрудные глаза.
      — Ты же не шутил… про второй способ? — тихо спросил он.
      Лес покачал головой, отступая на шаг и запуская пальцы в свои светлые волосы.
      — Послушай, ты не можешь… Ради… Только не так, проклятье! Я не хочу, чтобы ты делал это вынужденно!
      К его удивлению, Тейт хмыкнул. 
      — Ну… может, у меня на это есть свои причины?
      — Какие, к демонам, причины, капрал?! — прорычал Лес. — Не ты ли мне говорил, что тебя не интересует секс вообще?
      — В данный момент он меня очень даже интересует.
      — Придурок.
      — С кем поведешься, от того и наберешься, — парировал стрелок насмешливо.
      — Я не стану делать этого.
      В ответ Тейт скинул штаны и ногой отпихнул их в сторону, оставшись полностью обнаженным. Лес уставился на него во все глаза, пожирая жадным взглядом. Тейт насмешливо вскинул брови.
      — Я могу стоять и ничего не делать. Мне даже уговаривать тебя не придется, — уверенным тоном заявил он.
      — Проклятье, ты прав! — прорычал Лес, кидаясь к полу и хватая свою красную королевскую мантию.
      Укутав в нее Тейта, он отступил на шаг и сдавленно застонал, рухнув на постель. Стало еще хуже. Красная мантия лишь еще больше подчеркивала красоту капрала, придавая его облику легкой эротичности.
      — Я же сказал, — пробормотал Тейт, внутренне совершенно не ощущая той уверенности, что он так выказывал.
      — У тебя же фобия, — привел последний аргумент Лес.
      — Я знаю, что ты сумеешь ее обойти.
      — Тебе противны мои прикосновения.
      — Ты что-нибудь придумаешь.
      — Ты не можешь всерьез хотеть этого!
      — Я не думал, что мне вообще придется тебя уламывать! В чем дело, Ваше… Величество? — вкрадчиво произнес Тейт. — Уже передумали? Или уверенность в себе вас покинула?
      — Когда ты стал таким острым на язык? — простонал Лес.
      — От тебя научился. Слушай, я замерз. Ты начинаешь или как?
      — Ты так говоришь, словно мы тут собрались…
      — Еще слово, и я просто уйду, — предупредил Тейт, нагибаясь и подбирая свои вещи.
      Он направился к выходу, и у Леса вырвалось:
      — Нет! Не уходи! Проклятье!
      Тейт выжидающе остановился.
      — Ты меня с ума сведешь… — прошептал принц. — Иди сюда.
      Стрелок отбросил свои вещи в сторону и медленно приблизился. Лес смотрел, как он подходит к нему, полностью обнаженный, прикрытый лишь красным шелком, с рассыпавшимися по плечам черными волосами, сверкая изумрудами своих глаз, и готов был кончить просто от одного этого зрелища. Дыхание его участилось, и он был вынужден облизнуть пересохшие от волнения губы. Это была самая сексуальная и возбуждающая картина, какую он когда-либо видел за всю свою жизнь.
      — Проклятье, Тейт… — простонал Лес, когда стрелок подошел к нему практически вплотную и остановился, выжидающе глядя.
      Видимо, он ждал, когда принц на него набросится и изнасилует, потому что вид у него был такой, словно он был готов вот-вот сорваться и броситься с места. Лес глубоко вдохнул, пытаясь успокоиться и сосредоточиться. Ему предстояла очень ответственная задача — заставить капрала возбудиться и получить наслаждение, но при этом самому раньше времени не кончить. Или не упасть в обморок от счастья. Он физически ощущал, как Тейт напряжен и собран. Словно на войну собирался…
      Так… с чего же начать? Он в жизни еще так не волновался. Тьма! Словно в первый раз…
      И вот это идеальное создание, что сейчас стояло перед ним и ожидало его дальнейших действий, полагалось на него, доверяло…
      — Если… если ты точно решился, — пробормотал Лес, — то тебе нужно понять одну вещь.
      — Какую? — едва слышно спросил Тейт.
      — Это должно быть… обоюдно, понимаешь? Иначе… ни ты, ни я удовольствия не получим. И все твои старания пойдут насмарку. Я получу силу только в том случае, если…
      — Я понял, — выдохнул Тейт, опуская взгляд. — Но… Лес… Я…
      — Доверься мне. — Принц мягко улыбнулся. — Я не стану торопиться…
      Он протянул ему руку ладонью вверх, и Тейт удивленно посмотрел на нее. Он перевел взгляд с его ладони на лицо Леса и снова обратно. Нерешительно протянул руку в ответ. Его пальцы замерли над ладонью принца, всего в каких-то нескольких сантиметрах, ощущая его тепло. А затем он коснулся его ладони лишь самыми кончиками, пробежался по ней вдоль всей длины и осторожно вложил в итоге свою руку в ладонь принца.
      — Неприятно? — шепнул Лес, выжидающе глядя на него.
      Тейт медлил с ответом, прислушиваясь к своим ощущениям.
      — Нет… все… все нормально, — выдохнул он.
      Тогда Лес, глядя ему в глаза, осторожно, медленно поднес его руку к своему лицу и прильнул губами к внешней стороне его ладони. Изумрудные глаза слегка расширились, наблюдая за его действиями. Тейт быстро облизнул пересохшие враз губы. Продолжая смотреть ему в глаза, Лес осторожно целовал его руку, перебираясь все выше, скользя губами по запястью, щекоча кожу своим дыханием.
      Тейт перестал дышать, следя за его действиями. Не было чувства отвращения. Было только легкое потрясение. Что он чувствовал? Ему казалось, что он опять сидит на подоконнике, а нежный ветерок ласкает его руку. Так легки были прикосновения Леса. На секунду оторвавшись от своего восхитительного занятия, принц заглянул ему в глаза.
      — Мы не будем торопиться. И сегодня ночью… я не буду трогать тебя руками. Пусть… ты будешь привыкать постепенно, Тейт. Я покажу тебе одну вещь… — Поднявшись с кровати, он расстегнул свою рубашку и откинул ее в сторону, оказавшись в одних штанах. — Мне надо, чтобы ты максимально расслабился. Ты мне доверяешь, Тейт?
      Стрелок медленно выдохнул и кивнул, на мгновение закрывая глаза.
      Лес облизнул губы и осторожно толкнул его на кровать. Затем нагнулся и оторвал от своей мантии полоску ткани.
      — Завяжи мне глаза.
      — Зачем? — удивленно прошептал Тейт.
      — Просто завяжи.
      Стрелок взял у него из рук шелковую ленту, Лес повернулся к нему спиной. Тейт осторожно накинул ткань ему на глаза и завязал сзади, легко касаясь светлых волос. Лес медленно обернулся.
      — Я тебя не вижу. И могу только чувствовать. Я не трону тебя… руками. Только губами. И хочу, чтобы ты чувствовал себя уверенно, только тогда ты сможешь получить такое же удовольствие от происходящего, как и я. Давай… немного поиграем. Я могу прикасаться к тебе только губами, Тейт. Если тебе что-то не понравится, ты в любой момент сможешь меня остановить. Ты же… если захочешь… можешь трогать меня… где тебе угодно.
      При этих словах Тейт невольно покраснел и резко выдохнул, только сейчас осознав, что почти не дышал все то время, что Лес говорил.
      — Согласен?
      — М-м-м… да, — пробормотал стрелок.
      — Хорошо. — По губам принца скользнула легкая мимолетная улыбка. — Если у тебя возникнет какое-то желание… ты можешь осуществить его. Любое, — прошептал он.
      Осторожно раздвинув ноги Тейта, так чтобы сесть между ними, Лес уперся руками в край кровати и чуточку подался вперед. Это было так заманчиво, так чарующе, так прекрасно… Прикасаться к Тейту лишь губами, не смея трогать руками. Или даже прильнуть любой другой частью тела… Облизнув губы, Лес неспешно, растягивая секунды удовольствия, припал к бледной коже. Кажется, это была грудь Тейта. Пока не пуская в ход язык, он лишь скользил легонько губами вдоль его груди, поднимаясь вверх. Обвел ключицы, поцеловал ямку у основания шеи, нащупал трепетавшую жилку артерии и заскользил дальше. Слегка прикусил мочку уха, а потом проник губами за него, зная, что там есть очень чувствительное место. Проведя по нему кончиком языка, он снова втянул в рот мочку аккуратного ушка капрала и слегка пососал. Почувствовал, как Тейт начинает дрожать. Его тело было напряжено, как струна, хотя Лес не касался его совершенно. Только губами и языком. Он слышал его прерывистое, слегка хрипловатое дыхание. Так хотелось спросить, приятно ли ему, но Тейт его не отталкивал, и Лес молча продолжал обольщать свою добровольную жертву. 
      Он осторожно, чтобы не коснуться его, подцепил кончиками пальцев свою мантию и почувствовал, как она медленно, словно нехотя, лаская кожу, сползает с плеч Тейта. И пожалел, что не может видеть этого зрелища. Демоны! Это, наверное, так соблазнительно! Он снова провел языком по губам и прильнул к шее капрала. Нестерпимо хотелось провести ладонью по его спине, прижаться к обнаженному телу, чтобы почувствовать его голой кожей, но он благоразумно сдерживался. Тейт еще не готов. Заскользил губами по его горлу, по линии челюсти, коснулся уголка чувственных губ, одного, другого, а после припал к ним, как к живительному источнику. Уже через мгновение губы Тейта приоткрылись, безмолвно уступая ему. Язык Леса скользнул внутрь, неспешно, плавно, осторожно, боясь спугнуть. Это был первый поцелуй, который Тейт позволил ему настолько углубить. Он до боли медленно водил языком по ровному ряду его зубов, не спеша ласкал бархатные десны, а потом соблазнительно потерся своим языком о язык Тейта. И стрелок не выдержал, слегка откинул голову, застонал. 
      Услышав этот первый стон страсти, Лес едва не потерял голову и чуть сам не застонал. Усилием воли заставляя себя действовать медленно, он нежно насиловал рот капрала своим языком. У Тейта закружилась голова, руки взметнулись вверх, легли на обнаженные плечи Леса. Принц слегка вздрогнул, но поцелуя не прервал. Стрелку перестало хватать воздуха, и он оторвался от губ Леса, жадно хватая ртом живительный кислород. 
      — Не откидывайся назад, — шепнул Лес. — Иначе мне придется лечь на тебя.
      Его жаркие губы снова заскользили по коже Кречета, лаская шею, впадинку у горла, слегка прикусили трепещущую жилку, провели по ключицам и захватили, наконец, в жаркий плен правую горошинку соска. Тейт задрожал. Он никогда не думал, как это может быть… Если бы он стоял, у него бы подкосились ноги. Тяжело дыша, он запрокинул голову, закрыл глаза, стараясь сдержать стоны. Язык Леса, его зубы терзали твердую вершинку, сводя его с ума. Если бы он знал, что это всего лишь начало…
      А губы, эти жадные, настойчивые губы заскользили дальше, обводя мышцы живота, лаская языком впадинку пупка.
      — Лееес! — выдохнул Тейт, не сумев сдержаться. — Что ты творишь… что ты со мной делаешь?
      — Учу тебя чувствовать, — шепнул принц ему на ухо, скользнув вверх.
      Правая рука Тейта скользнула по его шее и обхватила его за затылок.
      — Садист, — прошипел стрелок, когда в ответ на это действие Лес куснул его за сосок.
      — Но тебе ведь приятно… Правда? Умоляю, скажи «да».
      — Демоны, да!
      По губам Леса расползлась улыбка сытого и довольного кота.
      — А ко мне прикасаться… — шепнул он, жарко дыша ему в шею, и снова прикусил мочку уха. — Тебе не противно?
      — Нет, — сдавленно простонал Тейт.
      — То-то же, сладкий мой… А то неинтересно, неинтересно…
      — Заткнись, демоны на твою голову! — прорычал стрелок.
      — Молчу, радость моя… Уже заткнулся.
      Лес снова прильнул губами к его животу, и глаза Тейта широко распахнулись. Он затряс головой, тяжело и хрипло дыша.
      — Лееес… Нет. Только не там. Ради Светлых!
      В ответ принц провел губами по внутренней стороне его бедра, заставляя капрала удивленно и сдавленно охнуть. Тейт сцепил зубы и схватил принца за волосы, пытаясь оттянуть его голову от своего паха. Но Лес высунул язык и провел им вдоль всего его возбужденного достоинства. Тейт задохнулся и упал на кровать, не выпуская светлых волос из железной хватки.
      — Ну же, Тейт… — шепнул Лес, нежно водя губами по его бедру. — Расслабься… Прошу тебя, позволь мне сделать это.
      — Нет, — простонал стрелок. — Демоны, это слишком!
      Тогда Лес вобрал в рот головку его члена, и Тейт всхлипнул.
      — Лес! Проклятье!
      Жаркие губы захватили его в плен, не давая возможности вырваться и лишая воли. Он выгнулся, и Лес тут же отстранился, чтобы не подавиться.
      — Не выгибайся, — мягко попросил Лес. — Я ведь не могу держать тебя.
      Тейт упал на постель, тяжело дыша и обессиленно мотая головой.
      — Сумасшедший, сумасшедший, Лес… Демоны тебя забери… — шептал он хрипло.
      Лес поднялся над ним и медленно облизнул свои губы, словно хотел поддразнить. В ответ услышал сдавленный стон.
      — Жаль, я не могу видеть выражение твоего лица… — пробормотал он.
      — И слава Светлым! — прошипел Тейт, впиваясь пальцами в его плечи. — Это… проклятье…
      — Я могу кончить просто от твоей реакции на свои действия, — со смешком прошептал Лес ему на ухо.
      Тейт злобно дернул его за волосы.
      — Ты специально… Замолчи немедленно…
      — Ах, Тейт, ты просто чудо… мое личное чудо… — продолжал шептать Лес, целуя его подбородок и скользя губами по скулам к ушку. — Ты знаешь… Я ведь был прав… Ты сладкий, Тейт…
      Стрелок вцепился в его плечи до крови.
      — Даже тут издеваешься… — выдохнул он.
      — Ничуть, обожаемый мой, — Лес ухмыльнулся. — Не хочешь поцеловать меня? Сам убедишься в том, какой ты сладкий…
      — Иди к демонам…
      — Тейт, ты краснеешь? Скажи…
      — Убью! 
      Лес хмыкнул и впился губами в его рот. Тейт задохнулся от неожиданности, но не стал вырываться. Его пальцы зарылись в медовые волосы, и впервые Лес ощутил, что он ему отвечает. Тело Тейта подалось ему навстречу, а язык сплелся с его языком. Обхватив лицо Леса ладонями, он жадно целовал его в ответ, и Лес задохнулся от такого напора. Сколько страсти, сколько искренности… Кажется, он разворошил улей с пчелами.
      Он с трудом прервал поцелуй и шепнул Тейту на ухо, прерывисто дыша:
      — Теперь ложись.
      Тейт подчинился, плавно откидываясь на спину. Лес навис над ним, упершись коленом в постель между его ногами.
      — Я тебя с головы до ног оближу, сладкий мой, — прошептал он, ехидно ухмыляясь.
      И стрелок мысленно поблагодарил принца за то, что тот заставил его надеть на него повязку. Так он действительно чувствовал себя уверенней, когда Лес не мог видеть его реакции на свои слова и действия. Лес заскользил вниз, едва касаясь его своим телом, в то же время не задевая нисколечко. Его волосы щекотали бледную кожу капрала, губы дарили наслаждение, оставляя по всему телу засосы.
      — Почему, почему, почему… — бормотал Тейт, выгибаясь под этими ласками. — Так нельзя… Не может быть… Почему… Ах, демоны!
      Жаркий рот снова обхватил его член, и капрал выгнулся, но на этот раз Лес не отстранился и вобрал его в себя полностью. Тейт охнул, сжал солнечные пряди и тихо всхлипнул. Мотая головой из стороны в сторону, он шептал какие-то слова, начиная бредить наяву.
      — Лес! — вскрикнул он, когда понял, что сейчас вот-вот что-то произойдет, но опоздал.
      Тяжело дыша, стрелок обмяк на постели, чувствуя, как из него толчками выплескивается семя. Он с трудом приподнял голову и увидел, как Лес приподнимается, слизывает белые капли со своих губ и крайне обольстительно улыбается. Причмокнув, он встряхнул волосами, снова облизнулся и неспешно выдохнул.
      — Тейт, демоны, и все же ты такой сладкий…
      Кречет тихонько, беспомощно застонал.
      — Тебе было хорошо? — шепнул Лес, гибко скользнув вверх.
      Тейт не ответил. Это было очевидно. 
      — Ты как… — продолжал расспрашивать его любовник. — Сверху, снизу, м?
      — Иди… в Бездну… — выдохнул капрал, откидывая голову.
      Лес не замедлил воспользоваться доступом, открывшим ему бледную восхитительную шею, и впился в нее губами, оставляя жгучие следы.
      — Значит, сверху буду я! — констатировал он довольно. — У тебя пока опыта недостает…
      Снова скользнул вниз, а через мгновение глаза Тейта широко распахнулись, он сдавленно охнул, схватившись за голову Леса. Ожесточенно замотал головой, сдерживая стоны, тихонько зарычал. 
      — Лес, это совсем… Нет!
      Не обращая внимания на его слабые протесты, Лес скользнул языком по входу в его тело. Трудновато будет без пальцев… Но он ведь обещал не прикасаться к Кречету ничем, кроме губ и языка… А в этом была какая-то своя особенная прелесть, довести любимого капрала до оргазма одним только ртом. Он мягко, но настойчиво проник языком внутрь его тела, Тейт вскрикнул, замотал головой, глухо постанывая и уже просто по инерции прося его остановиться. Лес упивался этими стонами, всхлипами и работал языком еще ожесточеннее. Он сам давно уже держался на одной своей железной воле, и если бы не она, то точно бы раз десять уже спустил. Это было просто восхитительно, знать, что этот недотрога, этот осторожный, неуступчивый, пугливый и недоверчивый капрал-полукровка теперь извивался под ним, испуская жаркие стоны, кусая свои сладкие губы, хватаясь за его волосы и прося сам не зная чего. Он судорожно сжимался, дрожал и впивался острыми зубами в свои истерзанные губы, то притягивая голову Леса к себе, то пытаясь оттолкнуть. Для принца же эти поползновения были возбуждающими ласками, которые только подгоняли его. Он на секунду оторвался от своего занятия и с удовлетворением понял, что Тейт снова возбужден и тверд как камень.
      Теперь пора.
      Отстранившись, он быстро скинул свои штаны и, скользнув вверх по телу стрелка, уперся руками в постель по обе стороны от его головы и шепнул на ухо:
      — Раздвинь ноги, Тейт.
      Гибкий стрелок замер под ним на мгновение, затряс головой, а потом беспомощно развел ноги в стороны. Он облизнул свои пересохшие губы, шепча, какой же Лес сумасшедший, глупый, как он может вытворять с ним такое… И эти сладкие упреки отзывались жарким томлением в паху Леса. Он устроился между его ногами и осторожно толкнулся вперед, вырвав у Тейта хриплый, сдавленный вздох. Было чертовски трудно выполнять свое обещание, потому что без рук он не мог задать правильного, нужного им обоим ритма, не мог придержать гибкое, изворотливое тело под ним за бедра. Тейт неожиданно странно затих, замолчал, пока Лес протискивался в него, стараясь входить медленно и осторожно, и тем самым облегчил ему задачу. Только вцепился руками в его плечи, сверкая изумрудными глазами, и если бы Лес видел его сейчас, то точно кончил бы сразу, без всяких телодвижений. Разметавшиеся по постели черные волосы отливали синевой в свете свечей, глаза сверкали истинной первобытной страстью, распухшие, истерзанные губы манили целовать и срывать слетающие с них влажные вздохи и стоны.
      Он наконец вошел до конца и замер, тяжело, хрипло дыша. Оба покрылись мельчайшими капельками пота. Тейт молчал, кусая губы и глядя в лицо своего любовника. Лес нависал над ним, такой красивый, такой нежный, такой соблазнительный… Мягкие медовые локоны падали вниз, щекоча его лицо, красный шелк на глазах гармонировал с такими же красными губами, и Тейт жадно прислушивался к его хриплому дыханию. Они затихли, прочувствовав этот краткий момент единения, миг самой настоящей откровенной близости, а потом Лес осторожно толкнулся вперед. Тейт задохнулся и стиснул его плечи, не замечая, что уже исцарапал их в кровь. Он старался дышать медленно и спокойно, но сердце билось как сумасшедшее, между ног все жгло, низ живота налился адским жаром, и ему казалось, что там, где бедра Леса касались его бедер, кожа просто воспалилась. Лес начал двигаться, тихо, медленно, мягко, задавая неспешный ритм. И каждый толчок кружил голову, вырывал низкий горловой стон, заставляя сцеплять зубы, кусать губы и сильнее впиваться ногтями в плечи цвета алебастра. Постепенно темп Леса ускорился, и Тейт сам не заметил, как начал подаваться вперед, навстречу его бедрам, встречая каждый его выпад своим. Его голова беспрерывно металась по смятым простыням, он уже не знал, лежит ли с открытыми глазами или с закрытыми, все слилось в единое видение — лицо Леса, его стройное тело, нависшее над ним. Слилось в ощущение слаженного ритма их тел, мягкой, но быстрой качки, трения где-то глубоко внутри него, а еще оглушающего, ошеломляющего чувства наслаждения, что разрасталось в нем угрожающим вихрем. И в конце концов оно взорвалось, да так, что перед глазами все поплыло, и Тейт просто потерял сознание, ощутив только, что внутри него разливается что-то горячее…

 

 

      
      Тейт заснул на рассвете. Усталый, изможденный и вымотанный до передела. Демоны, если у Леса и была совесть, то она явно пряталась где-то очень глубоко! Он использовал щедрое «самопожертвование» капрала на славу. После того, как Кречет потерял сознание, неугомонный принц снова сделал это. Проклятье. У него были самые наглые, нахальные и бесцеремонные, совершенно не знающие стыда губы, которые могли быть одновременно везде! Если бы Тейта попросили сказать, что он помнит из прошедшей ночи, он бы только неопределенно замотал головой. В сознании было мутно. И сил встать на рассвете, когда он только уснул и услышал звук утреннего рога, не было. Зато Лес, который вообще не собирался смыкать глаз, готов был горы свернуть. Сила плескалась через край, а магия била далеко за пределы ее резерва. Таким полным и таким могущественным Лес не ощущал себя никогда. 
      Тейт лежал на животе, подмяв под себя подушку. Длинные черные волосы разметались по спине, дыхание было едва слышно. Красная мантия принца укрывала его ниже пояса. И эта картина была до невозможности соблазнительна… 
       «Вымотался, бедный», — с ухмылкой подумал Лес, глядя на него с бесконечной нежностью. Откинув его волосы вбок, он пробежался легкими поцелуями вдоль всей его спины и запечатлел яркий засос на пояснице. Проклятый собственник. А потом еще и на правой ягодице, слегка спустив алую ткань. Пружинисто вскочил с кровати, пошептал на ладонь и занес ее над поясницей заворочавшегося Кречета. От ладони отделился едва заметный сгусток тепла и впитался в кожу капрала.
      Лес, довольный донельзя, подобрал свою рубашку и штаны и мигом оделся. Накинув на себя сверху черный кожаный плащ с двумя прорезями на спине, сделанными специально для виальдэ, он вдел клинки в ножны, спрятавшиеся под плащом, и вышел из палатки, наложив на нее заклятье. Чтобы никто не смел побеспокоить его любимого капрала. Ухмыльнувшись, Лес потянулся. Проклятье, да он был готов землю перевернуть! 
      — Ваше высочество? — Лейтенант Сайдан уже ждал его. — Враг наступает.
      — Уже? — хмыкнул принц. — Еще даже шести нет, что ж вам всем так не спится-то…
      — Какие будут приказы? 
      — Я хочу, чтобы основная часть войска отошла в тылы. Пусть лучники и воздушные маги прикрывают меня сзади как могут. 
      — И все?
      — Все.
      — Ваше высочество! Вы собираетесь один выйти на поле боя?! Один в поле не воин!
      — Если это не я, — самодовольно заявил принц.
      В глазах Сайдана появился легкий страх, который Лес легко заметил. «Безумец», — читалось в них. Тогда, положив руку ему на плечо, будущий король спокойно произнес:
      — Лейтенант, вот что я вам скажу… Страх — это роскошь, которую мы не можем себе позволить. Страх — это слабость, и потому тот, кто испугался, уже побежден. Да не проникнет в наше сердце страх. ¹ 
      Мужчина замотал головой.
      — Если вы умрете… Дайлат останется без правителя…
      Лес только покачал головой и зашагал к щитам, у которых уже устраивались стрелки. Полы плаща черным вихрем взметнулись за ним, обдав лейтенанта потоком воздуха. 
      А принц прошел мимо щитов. Прошел мимо приготовившихся копьеносцев. Мимо построившихся рядов мечников. Мимо метателей дротиков и передних рядов арбалетчиков. Воины смотрели на него изумленно, как на умалишенного, и молчали. Уход принца сопровождался абсолютным безмолвием. 
      Лес шел и шел. Он уже видел впереди замершие войска Конданта, которые взирали на его приближение в такой же тишине. Перед их войском стояла семерка оставшихся магов. Королю вчера все же удалось забрать с собой в могилу троих. Маги взирали на него холодно и молчаливо. А принц, дойдя до середины поля, остановился. Медленно вытащил свои клинки из-за спины. И в свою очередь выжидающе уставился на врага. Непонимание с их стороны сменилось откровенной насмешкой и взрывами хохота. 
      — Щенок Дайлатского выродка решил поиграть в войну? — проревел военачальник войск Конданта и отдал приказ первому ряду своих мечников нападать.
      Те с ревом понеслись на принца, но Лес даже глазом не моргнул. Он знал, что сейчас может смести все это многотысячное войско одним взмахом своей руки. И плевать он хотел на любые законы магии и мира, он мог, и все тут. Слишком огромная сила его переполняла. И если бы Лес не использовал ее в ближайшие часы, она сожгла бы его изнутри дотла. Не просто сила магии и волшебства. Не сила духа. Не сила воли. Но сила… любви.

      — Ллири… что ты творишь? — хрипло прошептал Кайрил, изумленно глядя на хрупкого эльфа, устроившегося у него на коленях с таким видом, словно здесь было его законное место, словно он был королем и восседал на своем собственном троне. — Разве… разве у эльфов не считается грехом мужеложство? 
      Ллиринеэль замер на мгновение, перестав настойчиво расстегивать пуговицы на его белой рубашке, а потом уткнулся ему в шею. Плечи его тихонько вздрагивали, и с удивлением Кайрил понял, что эльф смеется. 
      Откинувшись назад и держась за его шею, Ллири заглянул ему в глаза, по-соколиному склонил голову набок и насмешливо вскинул серебристую бровь.
      — Грех? — звонко переспросил он.
      — Ну… да, разве нет? — пробормотал мечник, неожиданно смутившись и уже начиная сомневаться в правоте своих слов под этим пристальным взглядом янтарных глаз.
      — Люди… какие же вы смешные, — прошептал эльф, снова разбрызгивая вокруг себя золотистые капельки своего восхитительного звонкого смеха. — Напридумываете разных глупостей и сами же верите… 
      — Разве… я не прав? — почти задохнувшись, осторожно спросил Кайрил.
      Вместо ответа Ллири впился в его губы жарким поцелуем, заставившим кровь воина вскипеть, словно воду в нагревшемся котле. Его маленький юркий язычок умело орудовал у него во рту, распаляя и дразня. Немыслимым образом извернувшись, эльф вытянул свою стройную ножку и мягко потер коленом пах Кайрила. Мечник задохнулся и вцепился в подлокотники кресла. 
      — Mм’Илирь не люди, — жарко прошептало это невозможное создание ему на ухо. — Но Mм’Илирь любят секс так же, как и вы, если не больше… Разве ты не знаешь, какой это могущественный обмен энергиями, силой, это взрыв, фонтан, это основа магической силы, это первоисточник! 
      Он продолжал шептать, рассказывая о том, как это восхитительно, а также что чувствует каждый эльф, когда получает силу таким способом, расписывая все в таких ярких и радужных красках, что Кайрил едва сдерживался от стонов, а сам тем временем медленно скользил своими изящными ладошками по его груди, умело распаляя желание.
      — Люди так глупы, — шепнул Ллири. — Вы еще не до конца знаете всех своих возможностей… Смертные, вам дано такое могущество… Вы можете… — его сиреневые губы прильнули к шее Кайрила, оставляя жгучий след, — любить, в отличие от нас, Mм’Илирь. А когда секс — не просто физический контакт, но способ выразить свою любовь — магические силы возрастают во сто крат! 
      Кайрил молча слушал, кивал и, стиснув зубы, старался удержаться от низких горловых стонов, пока эльфийский юноша умело возбуждал его. Его ловкие, изящные пальчики находили на его теле такие точки, о которых мечник даже и не подозревал. Когда он касался этих точек, Кайрил весь вздрагивал, сильнее стискивал зубы и тихо постанывал, вцепляясь в подлокотники так сильно, что белели костяшки пальцев. Ллири соскользнул с его колен, расстегнул его штаны и ловко стянул их с мечника, тот даже глазом моргнуть не успел. Рубашка последовала вслед за ними, и эльф заскользил между ногами Кайрила, ведя ладошками по его груди и глядя в глаза хищным взглядом. 
      — Ваши… — прошептал Кайрил, хрипло дыша и вздрагивая, — собратья… Лла’Эринье… Светлые… ах… такие же?
      Тихий смешок раздался откуда-то снизу, и ладони Ллири заскользили по внутренней стороне его бедер. 
      — Лла’Эринье — ханжи и зануды, — промурлыкал эльф. — Они слабее Mм’Илирь, у них нет способностей обращаться к Матери, потому что они брезгуют таким могуществом, оберегая свою чистоту… Глупые, несчастные… Мне их так жаль, Кайрил… 
      Сиреневые губки впились в правое бедро мечника, скользя выше, и Кайрил резко выдохнул.
      — Ллири! 
      — Но ты же не такой, правда? — проурчал эльф. — Ты ведь спас меня… Значит… — ловкий язычок провел влажную жаркую линию к самому паху и остановился, заставляя мечника замереть в мучительном ожидании, — ты не откажешься поделиться со мной своей энергией? 
      — Нет, — выдохнул Кайрил, ожесточенно замотав головой. 
      — Я знал, что ты не будешь жадиной, — промурлыкал Ллири и полностью вобрал в рот весь его член.
      — Демоны! — простонал Кайрил, выгибаясь навстречу, но эльф все равно не отстранился и даже не поперхнулся. 
      Его серебристая голова ритмично задвигалась взад и вперед в усердном старании заставить Кайрила «поделиться своей жизненной энергией». При этом эльф издавал тихое горловое урчание, похожее на мурлыканье большой хищной кошки. 
      Никогда бы Кайрил не подумал, что может так быстро разрядиться. Всего две минуты — и вот уже с протяжным стоном он бурно изливается в горячий и жадный ротик сереброволосого создания. 
      Ллири оторвался от него, медленно облизнулся и бросил нежный взгляд из-под длинных пепельных ресниц. 
      — Но этого мало… — промурлыкал он. — Очень… очень… мало, Кайрил…

      Лес хмыкнул и взмахнул клинками, ударяя их друг о друга и высекая жаркие искры. Затем, крутанув в руках, он с размаху воткнул виальдэ в землю по бокам от себя. Вытянул руки, сцепляя их в замок, и со смачным хрустом потянулся. Рисоваться на публику он ой как обожал!
      — Ну что, поколдуем, голубчики? — шепнул он себе под нос. Сила переполняла его, хлестала через край и грозила вот-вот вырваться из-под контроля. — Запретные Заклятья из Черного Списка используем, да? Ну я вам покажу, отродья Бездны и Мрака! 
      Он вытянул перед собой руки, закрыл глаза и тихо запел заклинание. В руках его начала разгораться золотистая сфера, наполняясь Силой, которую он тянул из-под земли. Земля задрожала, а Лес все пел и пел древние как мир слова. 
      И вражеские маги заволновались. Начали колдовать, создавая защитную сеть. Но Лесу было наплевать, он даже не смотрел на них. Он решил использовать древнее эльфийское заклятье «Ночная Пыль». Золотистая сфера разрасталась, становилась все больше и больше, и наконец Лес поднял ее над собой без малейших усилий, сделал несколько заключающих пассов руками, и его заклятье брызнуло во все стороны золотистыми смертельными каплями. Они вспыхнули и полетели в сторону вражеского войска, сметя на своем пути передние ряды нападающих мечников. Впитались в их тела, сжигая изнутри. Щиты магов Конданта дрогнули, но устояли. Однако искры, наделенные волей своего создателя, стали искать лазейку, облетая воздушный купол, пытаясь ввинтиться, создать брешь в их защите, и враг дрогнул, испугался. А Лес не останавливаясь, начал создавать следующее заклятье. Вытянув перед собой руки ладонями вверх, он встряхнул пальцами, словно сбрызгивал что-то, и дунул на них. Прошептал пару слов на Древнем, и кончики его пальцев загорелись зелеными колдовскими огоньками. 
      Лес посмотрел на них удовлетворенно и мечтательно улыбнулся. Огоньки напоминали ему глаза Тейта. Такие же сочно-зеленые, завораживающие, ах… Демоны, нет. Нельзя сейчас об этом думать. Потом, все потом…
      Он сжал руки в кулаки, поднес левый к лицу, разжал пальцами к противнику и снова дунул. Мощные струи зеленого пламени сорвались с его пальцев и устремились в сторону врага по прямой линии. Воины запаниковали. Вперед вышли трое магов и попытались атаковать Леса своими заклятьями. Но принц Дайлата только презрительно расхохотался им в ответ. Сила опьяняла. 
      — Глупые, никчемные, вы осмелились тянуть свои жадные ручки к землям Дайлата? — прошипел он. 
      Разжал правый кулак и снова дунул. Зеленое пламя сорвалось с кончиков его пальцев с оглушительным ревом, словно его выдохнул гигантский дракон. Тройку осмелившихся сопротивляться могущественному потомственному магу колдунов просто уничтожило. От них остались лишь обуглившиеся остовы. Смотреть на это было мерзко; по полю пронесся тошнотворный запах горелой плоти. Глаза Леса засверкали дьявольским огнем, холод в них просто замораживал. 
      — Да не проникнет в ваше сердце страх, глупые маги, — шепнул он, взмахнул рукой над головой, громко выкрикнул два Древних слова и, опустив руки ладонями вниз, нахмурился.
      Земля задрожала, повинуясь воле Упоенного Силой, застонала и стала разверзаться. Маленькая трещина разрасталась, она начиналась у ног принца и устремлялась к вражескому войску с ужасающей быстротой. Паника в рядах воинов посеяла свои семена, они закричали, принялись поспешно отступать, но разве могло это бегство их спасти? Многотысячное войско Конданта было обречено. 
      Трещина настигла их, земля разверзлась, магическая защита дрогнула, и люди посыпались в образовавшуюся щель с криками паники. Золотые капли впивались в их тела, жалили, а зеленое пламя сжигало дотла.
      Лес опустил руки и пошатнулся. Три могущественных заклятья из Черного Списка враз опустошили его резерв. Чтобы использовать хоть одно из них, нужно заплатить высокую цену — свою жизнь. Но Лес чувствовал лишь бесконечную усталость. Он упал на колени, схватившись за рукоятки своих клинков, и опустил голову. Волосы упали ему на лицо, лоб покрылся испариной. Тяжело дыша, он исподлобья наблюдал, как исчезает прямо на глазах могущественное войско Конданта.
      — Спасибо, Тейт, — успел шепнуть принц, прежде чем его сознание помутилось, и он завалился на бок.

Примечание к части:

¹ Да не проникнет в сердце страх — отрывки из песни группы Эпидемии «Рожденный для битвы».
Лла’Эринье — Светорожденные, Перворожденные, Лучезарные, светлые эльфы.
Запретные Заклятья из Черного Списка — заклятья, запрещенные к применению из-за их огромной могущественной силы и разрушительных последствий для жизни использовавшего их.
Упоенный Силой — могущественный маг, достигший пика своих магических возможностей.

 

      
      Тейт проснулся внезапно. Он просто вскочил с постели, обнаружив, что лежит один. Прислушавшись, он понял, что в лагере стоит оглушительная тишина. Он принялся быстро одеваться, попутно отмечая, что совершенно не чувствует усталости, хотя он, казалось бы, должен едва переставлять ноги. Все же Лес над ним отлично поработал в эту ночь. И… демоны, это было невероятно, но он действительно ни разу не дотронулся до него!
      Тейт вышел из палатки, вспоминая про себя всех известных ему демонов и их ближайших родственников. Лагерь словно вымер. Он выбежал на поле, туда, где у щитов залегли его лучники, и ошеломленно замер. Все войско Дайлата словно бы застыло, глядя куда-то в поле. Тейт растолкал всех, выбегая в передние ряды, люди не обращали на него никакого внимания. Там, далеко в поле, творилось нечто невероятное. Зеленый жар исходил из-под земли, воняло паленой плотью, сгустились облака какой-то золотистой пыли… И на фоне всего этого застыла одинокая фигурка Леса. Не раздумывая, Тейт бросился бежать. Он преодолел это небольшое расстояние за пять минут и вскоре уже опускался на колени перед наследным принцем. Тот лежал на боку, светлые волосы закрывали его лицо. Стрелок перевернул его на спину и с облегчением убедился в том, что он жив.
      Осторожно подхватив принца на руки, он направился в сторону войска. Проходя мимо безмолвных рядов воинов, что стояли и в немом изумлении смотрели на них обоих, Тейт бросил, ни к кому конкретно не обращаясь:
      — Виальдэ Его Величества заберите и принесите в палатку.
      Уложив Леса на кровать, Тейт снял с него плащ и распахнул рубашку. Целый. Невредимый. Здоровый. Вздохнув с облегчением, стрелок опустился рядом на пол, качая головой. Идиот, ну что за идиот… Боги, неужели он вышел один против всего кондантского войска?! Тьма… Это он учинил там такой разгром?
      — Ваше высочество, — пробормотал какой-то солдат, просунув голову в палатку.
      Тейт покачал головой.
      — Пришлите мага-целителя.
      — Там… там требуют… срочно… вас, капрал.
      Тейт удивленно вскинул голову. Кому это он понадобился?
      В этот момент солдата бесцеремонно оттолкнули, полог палатки откинулся в сторону, внутрь вошел Кайрил, а вслед за ним какой-то… какое-то существо. У мечника был несколько ошалевший, можно даже сказать осоловевший, вид. Словно он был несколько пьян и, кажется, действительно плохо держался на ногах. Создание, что пришло с ним, обладало неземной, дикой, варварской красотой. Она просто бросалась в глаза своей необычностью и роскошью. Словно было темно, но вдруг вспыхнул яркий свет. Длинные серебристые волосы, губы цвета лесной фиалки и острые соколиные глаза, ничего не упускающие, полные насыщенного янтаря. Одето оно было в узкие длинные штаны и просторную белую рубаху, которая была явно с чужого плеча, но даже в одежде, сидевшей на нем мешковато, оно выглядело божественно.
      Кайрил отошел в тень, он был как-то странно молчалив и вроде бы даже не в своей тарелке, как отметил Тейт.
      А создание неожиданно плавно опустилось перед ним на одно колено, прижав правую руку со сжатым кулаком к сердцу, и певучим голосом произнесло:
      — Я Ллиринеэль, принадлежу дому Черной Луны, ветвь Серебряных Соколов. Мой принц, я прибыл известить вас об опасности.
      Тейт даже оглянулся. Может быть, Лес очнулся? Но существо обращалось именно к нему, судя по тому, как пристально смотрели на него его янтарные глаза.
      — Простите? — осторожно произнес капрал.
      Эльф плавно поднялся на ноги и серьезно взглянул на него.
      — Вы Тейт Черный Кречет?
      Тейт все так же осторожно кивнул.
      — Тогда вы являетесь сыном принцессы Алайтанниэль, дочери дома Озерных Бликов.
      Тейт вздрогнул, продолжая непонимающе молчать. Он неожиданно ощутил слабое притяжение. Очень слабое, словно его обвязали тонкой, но прочной ниточкой, а другой ее конец привязали к этому существу.
      — Я ваш двоюродный брат, принц дома Черной Луны, и пришел, чтобы сказать вам, что Mм’Илирь раскрыли ваше местоположение.
      — Постой… о чем ты… — Тейт нахмурился. — Какие принцы, какие дома?
      Дроу поджал губы и нахмурился тоже.
      — Вы не смогли? — Голос его стал несколько удивленным.
      — Не смог что? — теряя терпение, спросил Кречет.
      — Не смогли пробудить в себе силу и взломать блок… Очень жаль.
      — О чем, тысяча демонов, ты толкуешь?! — прорычал стрелок.
      — На рассказ уйдет много времени, — спокойно ответил эльф, почему-то медленно скользя по нему оценивающим взглядом. — Мой принц… совершил первый обмен?
      Тейт на всякий случай тоже оглядел себя, уж больно странно эльф смотрел на него. Он тупо уставился на темные и красные пятна, выглядывавшие из-под его кожаной жилетки и видневшиеся в распахнутом вороте. Руки тоже были покрыты мелкими засосами. Он вспомнил, как ночью жаркий язычок Леса ласкал шею, и машинально потер те места, которые, казалось, до сих пор горели от его прикосновений. Улыбка коснулась уголков губ дроу.
      — Вы любите наследного принца Дайлата, — произнес он спокойным тоном, не спрашивая, но утверждая.
      Кречет задохнулся от этой фразы и вспыхнул, запахивая ворот жилетки.
      — С чего ты сделал такие выводы? — процедил он.
      — На поле боя я почуял осадки трех могущественных заклятий. Ночная Пыль, Изумрудный Ад и Золото Равеста. Мой принц, как я понимаю, не знает, что эти заклятия входят в Черный Список. Применение хотя бы одного из них влечет за собой смерть мага.
      Тейт продолжал смотреть непонимающе. Зато глаза Кайрила обогнали по размерам блюдца.
      Ллиринеэль слегка склонил голову набок и начал объяснять.
      — Уже Ночная Пыль должна была убить Его высочество. Но он жив, правда, в ужасном состоянии. Жив, но это лишь благодаря огромному количеству энергии, которую вы ему подарили. Без… без любви столько дать вы не могли. Это просто невозможно.
      — Ужасном состоянии? — вздрогнул Тейт, уяснив для себя из всего этого потока информации только то, что с Лесом что-то не в порядке.
      — Ну… — Тут Ллири впервые показал свои эмоции, позволив себе легкий вздох. — Жаль, вы не можете видеть Внутренним Оком. Но это временно. У Его высочества перебиты все внутренние токи энергии, магический резерв не просто опустошен, он разорван. Последнее заклятье забрало остатки магии и собственную жизненную энергию принца. Ему нужен Глоток Силы. И срочно.
      При словах «Глоток Силы» Тейту на ум пришло только одно, и в сознании тут же всплыли жаркие видения прошлой ночи — тело Леса, нависшее над ним, бледное, изящное, гибкое, его размашистые толчки, его горячие, обжигающие губы, наглый язык…
      Ллири покачал головой.
      — Мой принц, у Его высочества нет сил для обмена энергиями. Ему нужен донор.
      — Как это? — Тейт даже не понял, что его мысли банально прочли.
      — Ритуал перекачивания энергии.
      — Ты можешь провести этот Ритуал?
      — Разумеется.
      — Тогда проведи. Я буду донором.
      Ллири кивнул, словно ничего другого от него и не ожидал. Он подошел к Тейту и осторожно коснулся кончиками пальцев его висков. Как это ни странно, прикосновение не вызвало у стрелка отвращения. Он лишь вздрогнул. Эльф отошел через секунду и покачал головой.
      — Я полагал, что вы будете опустошены после этой ночи, — произнес он.
      Тейт сжал зубы, стараясь остановить предательскую краску, наплывающую на его лицо.
      К счастью, Ллири больше ничего не сказал, приглашающее кивнул на кровать. Тейт подошел к лежавшему на постели Лесу, и эльф тихо произнес:
      — Сам я Ритуал провести не могу, это можете сделать лишь вы.
      — Как?
      — Поцелуй, разумеется.
      — Просто поцеловать? — недоверчиво покосился на него Тейт.
      — Нет, не просто. Надо сосредоточиться на том, чтобы передать как можно больше своей жизненной энергии. Вам нужно… — Эльф замолчал, подбирая слова для объяснения. Внезапно, словно почувствовав смущение Тейта, он обернулся к Кайрилу, застывшему в углу палатки каменным изваянием, и спокойно попросил: — Пожалуйста, выйди.
      К немалому удивлению капрала, мечник подчинился без возражений. Просто откинул полог палатки и вышел. Тейт увидел, как он застыл у входа, намереваясь никого сюда не пускать. Он перевел удивленный взгляд на эльфа, но тот лишь улыбнулся и вновь сделал серьезное лицо.
      — Я буду говорить, а вы попытайтесь следовать моим инструкциям. Чем быстрее мы справимся с поставленной задачей, тем лучше будет для Его высочества.
      Тейт кивнул и сосредоточился. Он ни на секунду не задумывался над тем, что собирается делать. И почему-то к этому незнакомому созданию с серебряными волосами он ощущал безграничное доверие.
      — Закройте глаза, мой принц. Представьте, что ваше сознание пусто. Абсолютно пусто. Никаких лишних мыслей. Ничего. А теперь представьте в этой темноте золотистый шар вашей энергии.
      Тейт честно делал все, как ему говорили, но не понимал, как это может помочь. Ведь он не маг. Если маг и может воплотить в жизнь представленные картинки, то он явно нет.
      — Прислушайтесь к биению своего сердца. Вы должны почувствовать его ритм. Можете положить руку на грудь, чтобы было легче сделать это.
      Стрелок послушно прижал ладонь к груди и тут же уловил тихое, равномерное биение собственного сердца. Стучало оно не на раз-два, а на три счета. В два раза быстрее, чем человеческое. И гоняло кровь по венам с двойной скоростью, согревая мышцы и делая его движения более гибкими, изящными и слаженными, чем у людей, но Тейт никогда этого не замечал.
      Тук-тук-тук. Тук-тук-тук. Тук-тук-тук.
      Он прислушался к своему дыханию. Сердце отвечало ему тихим, спокойным, убаюкивающим танцем. И где-то на заднем фоне раздавался мелодичный голос эльфа:
      — Возле сердца есть магические токи вашей энергии. Сосредоточьтесь на них. Проследите их путь. Куда они ведут?
      Тейт хотел было замотать головой. Он не знал, как это можно увидеть. Он не обладал Внутренним Оком, как Mм’Илирь. И магом тоже не был. Простой солдат. Но он послушно попытался сделать то, что просил Ллири. Сосредоточившись на биении своего сердца, он плотнее сжал веки. К его удивлению, сделать это оказалось довольно-таки просто. Он начал считать удары своего сердца, и картина сама так ясно всплыла в его сознании, что он поразился. Ну вот же он — пульсирующий комок жизни, сосредоточие его существа, его сути, оплетенный нежными золотыми нитями. Легчайшими, тонкими, воздушными, ласковыми и нежными, прикасавшимися к сердцу так, словно это было крыло ночной бабочки… Тейту внезапно показалось, что он словно бы летит. Почему-то представилась бархатная ночь и свободный ветер, бьющий в крылья, и так вдруг захотелось испустить пронзительный радостный крик…
      Ллири, отошедший назад, туда, где раньше стоял Кайрил, восторженно выдохнул. Образ Тейта стал расплываться, черты его фигуры заколебались. Янтарные глаза эльфа сверкнули, и он встряхнул головой.
      — Мой принц! Не так глубоко. Не нужно сейчас обращаться к своей сути. Не тревожьте Мать понапрасну. Вам нужны только нити, нити! Сосредоточьтесь на них, не на сердце.
      Тейт тоже встряхнул головой и перевел свой мысленный взгляд на тонкие золотистые жгуты энергии, оплетающие сердце.
      — Да, вот так. Проследите их путь. Куда они ведут? — повторил Ллири.
      Стрелок сосредоточился на нитях. Он свернул свое сознание в жгуты и соединил их с этими нитями, вплетая их в свою же собственную энергию. Сознание слилось с ней и устремилось в самый конец. Дроу застыл, любуясь открывшимся ему зрелищем. От груди капрала отделились тонкие воздушные ленты и устремились к лежавшему на кровати принцу. Они жадно впились в его грудь, впитались в нее и оплели сердце. Ллири увидел весь этот внутренний процесс, переключившись на свое Внутреннее Око. Сердце Леса, бившееся едва-едва, жадно запульсировало, потянулось к этим нитям, заглатывая их в себя.
      — Теперь напитайте эти нити шаром своей энергии, как вы только что сделали это со своим сознанием. Сверните энергию и влейте ее в проводники. Следите за тем, чтобы энергия шла маленьким порциями — слишком большая доза перенасытит и убьет. Понемногу. Не торопитесь.
      Тейт кивнул, сворачивая представленный шар в такие же тонкие жгуты и вплетая их в золотые нити. Толчками он стал пускать их к сердцу Леса, в самый конец нитей, напитывая своей энергией принца.
      — Теперь поцелуйте, — почти прошептал эльф.
      Не открывая глаз, Тейт опустился на пол перед кроватью, взявшись за ее край, и потянулся к губам Леса. Замер в нескольких сантиметрах, слегка нервно облизнул свои губы, медля, и осторожно прильнул к его рту. В голове тут же помутилось, он перестал контролировать ток своей энергии, и та толчками устремилась к сердцу Леса, напитывая его под завязку.
      — Не так быстро! — встревожился Ллири. — Помедленнее. Вы должны научиться совмещать… приятное с полезным.
      Голос эльфа доносился откуда-то издалека, и Тейт его почти не слышал. Он снова вернулся внутрь себя, пытаясь остановить бешеную качку своей энергии, инстинктивно чувствуя, что сердце Леса уже просто заходится от сумасшедшей передозы. Замедлив ее ход, он глубоко вдохнул и осторожно скользнул языком по губам принца.
      Ллири наблюдал за всем этим с легким изумлением. Откуда у Кречета столько энергии? Обычный донор не смог бы дать столько… Стоит ли списывать это явление на его происхождение? Ведь полукровок Mм’Илирь почти никогда не было. Или это оттого, что магическая сила Тейта была так долго закупорена его блоком? Но почему раньше не дала о себе знать? Почему тогда он сам не снял блок памяти? Ллири думал, когда сплетал это заклинание, блокирующее память брата, что Тейт рано или поздно сам сможет его снять. Всю ночь он дарил свою энергию принцу Дайлата, и сейчас у него еще осталось столько, что хватило бы по крайней мере на пять Запретных Заклятий!
      — Хватит! — шепнул Ллири.
      Тейт замер, останавливая поток своей энергии, и отстранился слегка, пытаясь вдохнуть. В то же мгновение руки Леса взметнулись, обхватывая его лицо, и принц сам жадно прильнул к его рту, глубоко запуская внутрь свой язык. Тейт задохнулся. Он едва мог удерживаться в вертикальном положении. Голова немилосердно кружилась. Он вцепился в край кровати, уже не услышав, как Ллири выскользнул из палатки.
      Лес отпустил его только через минуту, и стрелок жадно заглатывал спасительные порции живительного воздуха. Он затряс головой, рассыпая по плечам водопад черных волос, тяжело дыша.
      — Лес, проклятье…
      — Я готов еще раз умереть, чтобы ты меня снова так разбудил! — брякнул первую попавшуюся банальность принц. Ну, как раз в его духе. Выпендрежник демонов.
      — Придурок, — прошептал Тейт, откидываясь на пол. — Убью тебя. Когда-нибудь точно убью.
      — Только медленно, чтобы я успел прочувствовать каждое твое прикосновение, — со смешком попросил Лес. Голубые глаза его смеялись.
      Тейт посмотрел на него снизу вверх и тихонько выдохнул. Раньше он не замечал, что Лес был так привлекателен. Он смотрел на него своими невозможными, хватающими за душу голубыми глазами, его светлые волосы цвета дикого меда рассыпались по плечам густыми волнами, соблазнительные губы улыбались, маня прильнуть к ним, впиться иссушающим, жадным поцелуем… И ворот белой рубашки широко распахнулся, открывая грудь цвета алебастра.
      Стрелок затряс головой, прикрывая глаза. Он же озабоченный. Он его заразил? Нет, с магами опасно связываться!

 

 

      
      После все события для Тейта слились в одно сплошное смазанное пятно действий. Первым делом Лес распорядился отправить королю Конданта посла с требованием подчиниться и платить дань. Если тот не согласится, принц Дайлата собирался идти на него войной. Этим поступком он заслужил невольное уважение со стороны солдат и военного начальства. Все говорило о том, что будущий король будет очень жестким правителем. Значит, сумеет удержать власть в своих руках. И как они могли думать, что Лес — слабый мальчишка, только и знающий, как потешать свое самолюбие глупыми шуточками да трахаться со всем, что движется и шевелится?
      Казалось, всего за два эти дня принц повзрослел и даже вытянулся физически, да и в плечах набрал. Или только казалось? Лицо приобрело какую-то суровость, из него окончательно исчезли детская мягкость и нерешительность. 
      Вся эта суета не дала ему толком поговорить с Тейтом, да еще и появление Mм’Илирь его крайне насторожило. И Кайрил ходил как пришибленный. Почему-то Лес не ловил от него завистливые взгляды, полные презрения и ненависти одновременно. Кайрил вообще на него внимания не обращал. Ходил за своим эльфом, шушукался с ним о чем-то да по углам жался. На появление дроу Лес отреагировал крайне странно, по мнению Тейта. Он слегка побледнел, потом помрачнел, а затем просто пожал плечами, махнув рукой. 
      Тем же вечером Девятый Легион Дайлата построился, чтобы вернуться в Гатол. Остальные свои легионы Лес оттянул на запад, восток и север. На всякий случай. Он был предусмотрителен. 
      За всеми этими хлопотами Mм’Илирь не нашел времени поговорить с Тейтом, так как тот был занят построением и организацией собственной роты для отправки ее обратно в Гатол. Они выдвинулись вечером, шли всю ночь и прибыли в город только к полудню следующего дня. Девятый Легион заметно поредел, но эти потери не были для будущего короля такими уж значительными, раз он победил. Победа была полностью его заслугой. По крайней мере, в глазах простых вояк. Будущего короля зауважали. Таких фокусов с магией даже Гарт не показывал. И Леса теперь еще и боялись. А сила и страх — оплот любого правителя. Весть о победе на Багряном Поле разлетелась по всему Дайлату с быстротой ветра, все больше обрастая фантастическими подробностями, и вскоре на Леса уже просто молились. А битва на Багряном Поле стала известной в истории как самая короткая война. Они сражались всего два дня, и победа осталась за Дайлатом! Да здравствует Его величество!
      Тем же вечером устроили пир в честь празднования победы, а наутро Лес засобирался в Анкалимэ ¹ — столицу Дайлата, туда, где находился королевский двор. Он не собирался предпринимать долгого и утомительного путешествия на лошадях. А желал создать портал. И поскольку Тейта он планировал забрать с собой, то и Mм’Илирь увязался за ними. Соответственно, Кайрил следом, но у Лейса были свои причины возвращаться в Анкалимэ. 
      Утром Лес вызвал капрала к себе.
      Тейт появился в его доме, был сонным, взъерошенным и слегка измотанным. В голове у него творилась непонятная каша. Прибытие Mм’Илирь, весь этот невероятный поток информации, который он вылил на него, победа… ночь с Лесом. Тут кто угодно себе помешательство заработает, даже полукровка!
      — Ваше высочество? — произнес Тейт, вытянувшись в струнку и отдавая честь.
      Лес весело хмыкнул, окинув его жадным взглядом с ног до головы.
      — Я сначала спрошу, а потом прикажу, и не делай из меня тирана! Хорошо, любовь моя? 
      Стрелок вздрогнул, вопросительно уставившись на него.
      — Итак, я сначала спрашиваю, не забудь об этом, когда воспылаешь жаждой моего убийства. — Глаза принца откровенно смеялись. — Ты пойдешь со мной в Анкалимэ?
      Кречет отступил на шаг, невольно резко втягивая в себя воздух. Глаза его слегка расширились. Кажется, до него только сейчас дошло, насколько серьезны намерения Леса в его отношении. Он-то думал, что принц поиграется с ним и уйдет восвояси в свою столицу. Что так настойчиво добивается его только потому, что здесь больше бегать не за кем.
      Он медленно покачал головой, машинально просчитывая все последствия этого шага. Так он и согласился, да. Мечтать не вредно.
      — А ведь я спрашивал! — наигранно вздохнул Лес. — Я попросил по-хорошему, заметь!
      Тейт отступил еще на один шаг, готовый в любой момент сорваться с места и кинуться прочь.
      — Тейт… — Лес вскинул на него свои невозможные глаза. — Ну что тебе стоит согласиться… а, радость моя? Я же не смогу без тебя. Прошу тебя, пойдем со мной? 
      — И кем я там буду? — тихо проговорил капрал. — Твоей шлюшкой? Чтобы весь двор меня за глаза хаял? 
      Лес нахмурился. 
      — Я не позволю им. 
      — Лес, так нельзя. Я не могу с тобой пойти. Даже если бы хотел.
      — А ты не хочешь? — Он сел на кровать, запуская пальцы в свои густые волосы, и прикрыл глаза.
      Тейт отрицательно покачал головой, спокойно глядя ему в глаза.
      — Скажи… — прошептал принц. — То, что между нами произошло… ведь на самом деле оно для тебя ничего не значит, верно? Ты сделал это только для спасения Дайлата? 
      Стрелок опустил голову, прикусив губу и не желая смотреть ему в глаза.
      — Я для тебя совершенно ничего не значу? — тем же спокойным голосом продолжал расспрашивать Лес.
      Тейт по-прежнему ничего не отвечал, глядя в сторону.
      — Ответь, Тейт.
      — Зачем ты задаешь вопросы, ответы на которые могут тебе не понравиться? 
      — Может, я мазохист. 
      — Я не хочу отвечать на твои вопросы, Лес.
      — Потому что у тебя нет на них ответа.
      — Может быть, это и так.
      — Если ты пойдешь со мной, то найдешь их. 
      Кречет покачал головой.
      Лес хмыкнул с легким сожалением и вздохнул.
      — Тогда теперь я приказываю, — спокойно произнес он. — Как твой будущий король, как твой принц, как твой главнокомандующий. Считай как хочешь. Я желаю, чтобы ты пошел со мной.
      Изумрудные глаза недоверчиво расширились, а затем полыхнули первобытной яростью. Тейт вскинул подбородок, сверля Леса злобным взглядом.
      — Такими словами ты перечеркиваешь все свои предыдущие действия. 
      — Нет, Тейт. Не стоит пенять мне на совесть. Ты еще плохо меня знаешь. Я люблю тебя. И безумно тебя хочу. И намерен пойти на любые жертвы и поступки, чтобы добиться желаемого.
      — Это не любовь.
      — Можешь читать мне проповеди сколько захочешь, душа моя, но пусть это будет в более приятной обстановке. Например, в моей спальне в Анкалимэ.
      Тейт сжал челюсти, уничтожающе посмотрев на него. Он открыл рот, чтобы выплюнуть что-нибудь язвительное и гадкое, но передумал. 
      — Как прикажет Ваше Величество, — ровным, ничего не выражающим голосом ответил он.
      Лес хотел ответить, но в дверь постучали, вошел этот Mм’Илирь в сопровождении Кайрила. Глаза принца сузились.
      — Ваше Высочество, я был бы благодарен, если бы вы приняли меня в своем дворце и дали аудиенцию, — мелодичным голоском пропел дроу.
      — Почему я должен это делать, Mм’Илирь? — высокомерно произнес Лес, выпрямляясь и глядя на него сверху вниз.
      — Потому что либо вы сами расскажете Тейту то, что видели, либо это сделаю я, — холодно ответил Ллири. — Я знаю, что вы были там. Я знаю, что вы видели. И если вы любите моего принца, то не захотите, чтобы открыл ему правду я.
      Лес побледнел, сжимая зубы, но, надо отдать ему должное, быстро взял себя в руки.
      — Вы можете отправляться со мной во дворец. Я буду рад принять вас в числе своих почетных гостей, — процедил он ровно.

      Лес не мог появиться без помпы и рисовки. Он открыл портал прямо в тронный зал, у подножия трона, как раз в то время, когда в зале собрался весь цвет высшего дворянства. Напыщенные придворные в пестрых платьях и сверкающих драгоценностях замерли.
      В парадном костюме Лес выглядел не просто достойно своего положения. Великолепно. Хоть прямо сейчас он был готов занять трон своего отца.
      — Дамы и господа, — галантно начал он, тут же облекая свой голос шармом придворного. — Сегодня мы будем праздновать победу Дайлата над Кондантом. Я хочу представить вам моего почетного гостя — Ллиринеэль, принц дома Черной Луны, ветви Серебряных Соколов.
      Наступила тишина. Люди впервые видели дроу. 
      Не обращая внимания на эту паузу, Лес спокойно продолжил:
      — Празднование победы продлится ровно семь дней. Затем я объявляю траур по покойному королю Гарту IV. 
      Откуда-то вынырнул секретарь отца, в первых рядах появился лорд Тайлеон со своим сыном, со своих мест встали советник и министр внутренних дел. 
      — Ваше высочество, — громко произнес советник Алет, отвешивая легкий поклон. 
      Лес перевел на него холодный взгляд голубых глаз.
      — Да?
      — А как же коронация? 
      Никогда еще в тронном зале не царила такая абсолютная, полнейшая тишина.
      Лорд Тайлеон Дамиан лениво повернулся к советнику. Он обожал издеваться над этим старым горделивым прохвостом, что возомнил о себе невесть что. А теперь времена изменятся. С восшествием на трон принца Селеста изменится все. И власть в королевстве поменяется. Черные глаза лорда хищно блеснули.
      — Коронация состоится после траура, — спокойно ответил принц. — Мы не можем сажать на трон нового короля, не отдав дань почтения старому. Я хочу достойно проводить своего отца.
      — Я все это, конечно же, понимаю, Ваше высочество, но не думаете ли вы, что следует закрепить свою власть? Вы одержали блестящую победу над Кондантом, а потому следует как можно скорее…
      — Советник, это не публичный разговор. Я не намерен обсуждать свои решения с вами. 
      Это был конец. Власть и триумф Алета, всемогущей и влиятельной фигуры в королевстве, кончились. С треском провалилась в Бездну его блестящая карьера. Он всегда раньше относился к принцу с легкой неприязнью и отчитывал по любому поводу. Думал, что наивный мальчишка забудет? Лес помнил все. Ему никогда не нравился этот мерзкий старикашка. И теперь он недвусмысленно дал понять, что власть Алета будет ограничена. Если его вообще с поста не удалят.
      Лорд Дамиан ухмыльнулся, словил взгляд Его высочества, приподнял свой бокал с кентерлейским вином и подмигнул ему.
      Лес улыбнулся в ответ и объявил начало праздника. Подозвав к себе лакея, велел ему отвести Mм’Илирь в роскошные покои, подобающие почетному гостю, но эльф покачал головой.
      — Обо мне есть кому позаботиться, Ваше высочество, вам не стоит беспокоиться. 
      Он отошел назад, за Кайрила, и отвесил изящный полупоклон.
      Лес хмыкнул, окинул взглядом мечника и насмешливо заметил:
      — Я просто счастлив, что и ты обзавелся своей игрушкой, Смерч.
      Кайрил лишь поджал губы, пронзив принца ледяным взглядом черных глаз.
      — Смотри не упади с трона, принц, — прошипел он, кивнул ему и направился прочь.
      Ллири, не отставая ни на шаг, спокойно последовал за Кайрилом, ненавязчиво положив руку ему на плечо, и что-то прошептал на ухо. По губам Кайрила скользнула улыбка, он кивнул. Лес с удивлением отметил, что мечник кажется счастливым и удовлетворенным.
      Отсидев положенную часть банкета, принц нетерпеливо направился в свои покои, горя желанием увидеть Тейта. Тот наотрез отказался появляться при дворе. Сказал, что не собирается выставляться напоказ, словно трофей, и не желает слышать, каким таким замысловатым образом представит его принц. 
       «Уж лучше сразу в спальню отправь, — процедил он язвительно, — чем я буду стоять у всех на глазах, пока ты хвастаешься». 
      Распахнув двери, Лес вошел в свою шикарную спальню и быстро обежал взглядом всю комнату. Тейт сидел в большом любимом кресле Леса у окна. Точнее, лежал. Его руки покоились на мягких подлокотниках, глаза были закрыты, а дыхание — равномерное и тихое. Лес окинул его внимательным взглядом. О Боги! Он никогда не думал, что это может быть так прекрасно… Вот он, Тейт, самое драгоценное из всех сокровищ, здесь, в его спальне, спит, и как же сладко… Бездна, прекрасный, идеальный, совершенный, любимый… Ворот черной кожаной жилетки распахнут почти до середины груди. А грудь… м-м-м… цвета молочных сливок, и темный сосок выглядывает из-за черной кожи… Тьма! Лес почувствовал, что мучительно твердеет от одного только этого восхитительного зрелища. 
      Ноги стрелка были слегка расставлены, черные волосы рассыпались по плечам, спадая почти до пола, длинные темные ресницы отбрасывают тень на бледные щеки, соблазнительные, чувственные губы слегка приоткрыты, словно приглашая сорвать с них поцелуй. Лес сделал шаг по направлению к креслу, одновременно снимая с плеч алый плащ и кидая его на пол. Плащ, тихо шурша, улегся на нем шелковой лужицей. Каблуки его сапог, достающих до колен, слегка стучали по каменному полу, пока он подходил к креслу. 
      Длинные черные ресницы медленно приподнялись — глаза, в которых переливались все оттенки чистейшего изумруда, что сверкали даже в темноте, смерили Его Величество тяжелым взглядом. Тейт не пошевелился, ничего не сказал, наблюдая за приближением принца. Только смотрел пристально, тяжело, так, что взгляд этот проникал в самую душу. 
      Лес облизнул губы и опустился перед ним на колени.
      — Злишься. По взгляду вижу.
      — Разве это имеет значение? — отозвался стрелок едва слышно, опуская взгляд ниже, на его лицо.
      Лес положил руки на подлокотники кресла так, чтобы не касаться ими ладоней Тейта, и вздохнул.
      — Имеет. Бездна, имеет огромное значение! 
      — Об этом следовало думать раньше. Прежде чем тащить меня сюда, пытаясь выставить на общее обозрение в качестве личной шлюхи. 
      Лес молчал. Да, он не мог не признаться, что сначала по-детски желал с помпой появиться в тронном зале, придерживая Тейта за талию. Он гордился им, восхищался его красотой. И желал, чтобы все знали, что этот восхитительный стрелок принадлежит ему одному. Потому что Тейт не будет сидеть целыми днями в его спальне. Он захочет выйти на люди. И тогда за ним начнется охота. Если его еще и приодеть как следует, хотя в этом не было никакой надобности… Тейту необыкновенно шел плащ из его собственных волос. Поставить бы его посреди спальни, обнаженного, и любоваться всю ночь напролет. 
      — Я не хочу, чтобы ты так думал о себе, Тейт, — шепнул Лес.
      — А как мне о себе думать? Зачем я здесь? 
      — Затем, что я тебя люблю.
      Тейт только сцепил зубы и отвернулся к окну.
      — Радость моя, — прошептал Лес. — Не делай такое лицо. Мне от этого больно. Неужели я настолько тебе противен…
      — Лес, ты придурок! — прошипел стрелок, вскакивая с кресла и заставляя Леса отшатнуться. — Кретин, понимаешь?! При чем тут это? Бездна тебя проглоти, да если бы ты был мне противен, я бы не мог даже рядом с тобой находиться! Дело не в этом. Я просто не желаю быть здесь. Не желаю, чтобы все эти люди смотрели на меня. Не желаю чувствовать на себе их взгляды. Как ты не понимаешь, я в гарнизоне с трудом переносил их! А здесь я просто… просто…
      Он беспомощно выдохнул, прикрыл глаза и отошел к окну.
      — Я задохнусь здесь. Ненавижу города. Ненавижу большие города. Ненавижу огромное скопище людей. И ненавижу чувствовать их взгляды на себе. Это мерзко, грязно, отвратительно… На самом деле мне плевать, что они будут обо мне думать. Твоя я шлюха или нет, но они будут смотреть! И станут шептаться за спиной, обсуждая меня и мои… — Тейт задохнулся, начиная дрожать. — Их мысли, их взгляды, липко, несмываемо, грязно, отвратительно, — прошептал он едва слышно. — Буду чувствовать их каждый день, постоянно буду ходить с этим ощущением, я не смогу…
      Лес слушал, затаив дыхание и ощущая, как мерзкая волна горечи и сожаления начинает захлестывать его с головой. Тьма! Какой же он идиот… Придурок, глупец, нет ему прощения! Как он не подумал об этом? Эгоист, мерзкий собственник! И он еще хотел выставить Тейта на всеобщее обозрение… Боги! Какой же он отвратительный…
      — Прости… — выдохнул он, стремительно шагнув к Тейту и прижавшись к нему сзади всем телом, не обращая внимания на то, как сразу же тот напрягся. Он притянул его к себе сзади за талию, откидывая вбок каскад шикарных черных волос и осыпая поцелуями молочную шею. — Прости меня, любовь моя. Прости. Я такой идиот. Я об этом не подумал. Тейт, но я же без тебя не смогу. Если я тебя отпущу… Нет, только не это. Бездна! Я запутался! Я не хочу отпускать тебя, слышишь? Что мне делать? 
      Тейт все еще не расслаблялся в его объятиях, застыв, словно каменное изваяние. 
      — Не знаю, — деревянным голосом отозвался он. 
      — Ну хочешь, я отправлю тебя в свой дворец, там, где я рос? Там никого нет. Только не оставляй меня, Тейт, слышишь?
      Стрелок покачал головой. 
      — Я останусь здесь на пару дней, — проговорил он ничего не выражающим голосом. — Ллири может рассказать мне… Я наконец-то узнаю о своем прошлом.
      Лес побледнел, замер. 
      — Тейт… — хрипло пробормотал он.
      — Что? 
      Глубоко вдохнув, Лес отстранился и повернул его к себе за плечи.
      — Я должен тебе кое в чем признаться.

Примечание к части:

¹ Анкалимэ — (в перев. с эльф.) лучезарный.

 

      
      Тейт отстранился, повернулся к нему лицом. Голос Леса его насторожил. Внимательно вглядываясь в льдисто-голубые глаза, он молча ждал дальнейших объяснений.
      — Тогда, когда я во второй раз попытался взломать твой блок, помнишь? Я не смог, но солгал тебе. Я проник за него. 
      Стрелок плотнее сжал челюсти, сверкнув изумрудными глазами, и скрестил руки на груди. Промолчал.
      — И знаешь… я ведь был прав. В твоей фобии к прикосновениям и крылись все ответы на наши вопросы. Ты боишься чужих прикосновений, они противны тебе… Но не потому, что с тобой что-то не так, как ты думал. Это, вообще сказать, даже не твоя реакция.
      — То есть… как это не моя? — процедил Тейт.
      — Это самовнушение. Это… чувства твоей матери, не твои. 
      Теперь уже изумруды откровенно расширились, выдавая порцию изумления.
      — Матери? — спросил он.
      — Я расскажу свой кусочек истории… — шепнул Лес с горечью. — А на все твои вопросы, наверное, ответит Mм’Илирь.
      — Ллири, — машинально поправил Тейт.
      Лес только вздохнул.
      — Только прости меня. Прости за то, что не рассказал сразу, но у меня не было сил… Я поступил эгоистично. Подумал, что если расскажу тебе сразу, то потом у меня не будет вообще никаких шансов и возможности прикоснуться к тебе, приучить… Поэтому я сначала… 
      — Рассказывай, — тяжело оборонил Тейт, шагнув к креслу и усевшись в него. 
      Лес испустил еще один долгий вздох и неохотно произнес:
      — Твоя мама — чистокровная Mм’Илирь.
      Тейт резко выдохнул, качнув головой.
      — То есть… то есть Ллири сказал правду?
      — По-видимому, да. Я не знаю, что там случилось у темных эльфов, что их принцесса сбежала… Но факт остается фактом. Она не просто сбежала, а сбежала с тобой. У Mм’Илирь, как и у Лла’Эринье, считается зазорным связь с человеком. А твоя мама, видимо, нарушила закон. Ты полукровка, Тейт. Твой отец был человеком. Неужели не замечал за собой некоторой необычности? Думаешь, откуда у тебя эта магическая притягательность? На тебя слюни пускают, потому что ты наполовину Mм’Илирь. И этот факт ничто не изменит. Ты себя со стороны хоть раз видел? Ты просто… безумно… Бездна, я даже не могу выразить словами… Будь ты полностью Mм’Илирь, ты не стал бы еще более сексуальным, возбуждающим, прекрасным, совершенным, понимаешь? Или, например, почему ты так легко раскрываешь мои заклинания?
      Тейт облизнул пересохшие от волнения губы, качая головой. 
      — Твоя мама сбежала, забрав тебя с собой. Вы долго скрывались, опасаясь погони. Маскировались, постоянно переезжали с места на место… Но твою мать лишили магии, и вы оказались абсолютно беззащитными перед внешним миром. Сам понимаешь, темная эльфийка… Красивая. Притягательная. И… 
      Лес замолчал, не в силах продолжить. Отвернулся к окну, не желая видеть этого сводящего с ума взгляда изумрудных глаз, требовательно выжидающего продолжения. 
      — И? — напомнил Тейт, когда прошла почти минута.
      — Когда тебе было шесть лет… — Голос Леса охрип, и он нервно облизнул губы. — Ваше убежище нашли деревенские… Они… изнасиловали твою мать. — Он закусил губу и зажмурился. За спиной послышался резкий выдох. Сглотнув ставшую вязкой слюну, Лес заставил себя продолжить: — У вас с матерью была эмпатическая связь. Ты не только видел все, что они вытворяли с ней, но и ощущал так, как будто они делали это с тобой. 
      За спиной тишина. Лес заставил себя обернуться и увидел, что Тейт судорожно сжимает кулаки, закрыв глаза. Лицо его болезненно перекривилось, на скулах ходили желваки. 
      — Тейт? — встревоженно произнес принц.
      — Я к Ллири, — процедил стрелок, направляясь к двери.
      — Зачем? Сейчас? Но ведь ночь…
      — Я хочу это увидеть! — рявкнул Тейт. — Только Ллири может снять блок, правильно я понимаю? 
      — Да…
      — Где он?
      — В доме Кайрила.
      — Открой портал, — потребовал Тейт.
      Лес молча подчинился. Вызвав в памяти ключ активации, он прошептал его и взмахнул рукой. Воздух в комнате сгустился, завертелся воронкой и раскрыл вход в вестибюль дома Лейса. Кайрил в Анкалимэ имел отдельный от фамильного особняка дом, находившийся почти рядом с дворцом. Тейт шагнул в портал, Лес проследовал за ним. Вход за ними тут же закрылся.
      Ллири танцующей походкой уже летел по лестнице им навстречу. Немного взъерошенный, слегка раскрасневшийся, со вспухшими губами и в одной рубашке Кайрила. 
      — Тейт? — Он спокойно остановился перед ним. — Пришел за ответами?
      — Да, — мертвым голосом ответил стрелок. — Расскажи мне все.

      Собственно, история матери Тейта была банальна до жути. Алайтаниэль, принцесса дома Озерных Бликов, ветви Ночных Кречетов, была прекрасна, как полночь, луна и звезды. Веселая, озорная, напористая и целеустремленная, она любыми путями добивалась того, чего хотела. Ни в чем ей отказать было невозможно. Отец, глава дома, древний эльф, Аарон — так его звали домочадцы, — души в своей дочери не чаял. Потакал ее прихотям, выполнял любые капризы. Да и вообще, Алайту любили все. В каждом доме она была желанной гостьей. С рождения ей был уготован брак с принцем дома Ночных Теней, Керелиниэлем. Но, как это часто бывает, Алайта к нему особой любовью не воспылала. Будучи от роду всего-то двести лет, совсем еще девчонка, она сбежала из дому. Свадьба была назначена на следующий день, но Алайта обратилась к Матери, приняла свое животное обличие и улетела. Вот так, выпорхнула в окошко, только ее и видели…
      Найти ее никак не удавалось, несмотря на все ухищрения Mм’Илирь. Они применяли заклинания, пробовали вызывать Темную Ищейку, но все без толку. Как сквозь землю провалилась. Даже через эмпатическую связь в животном обличье выследить ее не удалось. Она словно перерубила все нити, связывающие ее с Матерью, отказавшись от своей второй сущности, чтобы ее нельзя было найти. Спустя двенадцать полных лун Mм’Илирь ощутили мощную вспышку энергии, но приглушенную, словно через щиты. Они поспешили на это странное явление. Нашли. Алайта родила ребенка от смертного, правда, не простого. От мага. И довольно-таки могущественного мага… так как этому магу удавалось все это время прикрывать ее своими щитами, не позволяя родичам найти ее. Разумеется, юная эльфийка влюбилась. Она была без ума от своего смертного возлюбленного. Это вызвало огромный скандал. Честь дома Озерных Бликов была запятнана. Мага убили. Гулящую принцессу простили. Но потребовали отдать ребенка, рождение которого вызвало такую мощную вспышку энергии. Алайта уперлась. Такого позора дом Озерных Бликов еще никогда не видел. Аарон был в ярости. Созвали Совет. Пытались придумать наказание. Было решено умертвить ребенка в качестве свидетельства греха. Разумеется, Керелиниэль, принц дома Ночных Теней, отказался жениться на девушке наотрез. Чему, честно сказать, Алайта была только рада. Ее лишили Дара, отрезали от своей сущности, разорвав Связь с Матерью. Как ей удалось снова сбежать, не знал никто. Но факт оставался фактом: Mм’Илирь сами лишили себя любой возможности найти принцессу, разорвав с ней все связующие магические ниточки. Она стала подобна простому человеку с неземной внешностью. 
      Время для эльфов тянется гораздо медленнее, чем для людей. Они искали ее, но без толку. Аарон облачил свой дом в траур. Единственная дочь пропала, обрушив на свой дом такой позор. А потом они нашли Его. Молодой полкуровка был жутко зол. Едва ему стукнуло двадцать четыре, как он перестал контролировать свою силу, которую и раньше-то особо держать в узде не умел. Научить его было явно некому. Сила из него хлестала через край. Как раз начался примерно тот возрастной период, когда Mм’Илирь обычно впервые обращались к Матери, связываясь со своей истинной сущностью. Нетрудно было заметить необычного молоденького кречета, наслаждавшегося своим первым полетом и просто испускавшего волны сокрушительной, веселой, бесшабашной энергии далеко вокруг себя. Еще одна вспышка, всплеск, взрыв Силы, благодаря которой эльфам и удалось найти его. Полукровка — это что-то неизведанное, что-то опасное и неизученное. Никто не знал, чего стоило ожидать от такого, как Тейт, даже сами Mм’Илирь. Его поймали, скрутили, приволокли в Мертвый Лес — прибежище Темнорожденных. Ставили какие-то эксперименты, пытали, допрашивали, выворачивали душу наизнанку и замучили вконец. И кто бы знал, как обернется дело, если бы не Ллиринеэль, младший принц дома Черной Луны, по уши влюбившийся в своего кузена. Впрочем, этот юнец вообще был психически неуравновешенный. Понятное дело, у эльфов инцест в крови, но не до такой же степени! Ллири был раньше без ума от принцессы Алайты, а вот теперь от ее сыночка. Это он помог бежать эльфийке двадцать четыре года назад, а сейчас помог и Тейту. К тому времени он уже был достаточно взрослым, совершил свой первый обряд Инициации, к Матери обращался не раз, мог бы считаться полноценным воином, если бы не его ветреность и игривость. Ллири любил сочинять стихи, петь песни и летать наперегонки с ветром, он никак не походил на тех серьезных эльфов, что несли караулы, ревностно охраняли Мертвый Лес и корчили высокомерных повелителей всего и вся. Влюбчивый, неосмотрительный, пренебрегающий любыми правилами, меняющий своих пассий каждую вторую полную луну, Ллири вызывал у своих сородичей одно недоумение. Они, конечно, все понимали, обмен энергиями — это хорошо, это восхитительно, только вот Ллири этим делом крайне увлекся, совершая обмен, даже когда ему энергия была не особо нужна. Ну совсем спасения от этого извращенца никому не было! 
      Нежный, хрупкий эльф был в отчаянии, глядя, как измываются над его прекрасным братом. И вот одной замечательной темной ночью Ллири сунулся к нему, чтобы утешить да приласкать, и схлопотал по морде. Брат с ним никаких общих дел иметь не желал. Эльфенок смирился, горестно вздыхая, и подарил энергию просто так, из чистой любви. Стал донором. Потому что из Тейта всю энергию выкачали под завязку самыми отвратительными способами, чтобы не сбежал. Ллири, изворотливый маленький плут, ну кто бы мог подумать, что этот прохвост и был причиной всех невезений Mм’Илирь? Никто и никогда бы не подумал, что это он помог сбежать принцессе Алайте, а затем еще и ее сыну. Ллири был так добр, что стер Тейту память, чтобы эльфы не нашли его эмпатически. Наивный юный Mм’Илирь полагал, что Тейт сбежит, очухается на свободе, наберется ума, сам снимет блок, ведь ему это ничего не стоит! А потом уж и научится за себя постоять, все-таки энергии у него было немерено! 
      Как оказалось, не смог. К тому же Mм’Илирь же не совсем бараны, поняли, где собака зарыта. Правда, они слишком долго думали, два года им понадобилось, чтобы понять, куда все ниточки ведут. Ллири ждала страшная смерть за предательство. Выпытав у бедного эльфа все подробности, Mм’Илирь снова отправились на поиски Тейта. И нашли-таки! Послали какого-то опытного воина-ищейку из дома Темных Шорохов, принадлежавшего к ветви Бурых Неясытей. Послали, да тот так и не вернулся. Еще и Ллири, плут такой, сбежал! Эльфы были в отчаянии. Упустили все, что только можно. И какие после этого из них были эльфы? Позор всем домам Мертвого Леса. На поиски Ллири послали двух близнецов, принадлежавших к ветви Черных Орлов. Вернулся только один.

      — Собственно, вот так все и было, — пожимая плечами, произнес Ллири спокойно. 
      Тейт нахмурился. Кайрил и Лес, как миленькие щенятки, сидели чуть ли не в обнимку на полу у камина, на толстом пушистом ковре, развесив уши и уронив челюсти до пола. Пожалуй, еще никогда принц Дайлата и дворянин Лейс не были так дружны и единогласны в своем мнении. 
      — Блок снять можешь? — спросил Тейт опасно спокойным голосом.
      То, что два года назад этот полоумный эльф его домогался, доверия к нему не внушало. 
      — Вы сами можете легко сделать это. Нужно только найти стену и растворить мои плетения своей энергией, — отозвался Ллири. — Попробуйте. 
      Лес протестующе замотал головой.
      — Это обязательно делать прямо сейчас? — жалобно произнес он. — Теперь Тейт все знает! 
      — Но не помнит! — прорычал стрелок, переводя тяжелый взгляд на принца. 
      — Они над тобой издевались! — пробормотал Лес несчастным голосом. — В той твоей жизни есть одни только неприятные воспоминания… 
      — Но они мои, — спокойно отозвался Тейт, закрывая глаза и сосредотачиваясь. — Нужно представить шар моей энергии и растворить его в твоих плетениях, как тогда? — обратился он к эльфу.
      — Да, — отозвался Ллири, наблюдая за ним. 
      Тейт кивнул слегка, закрыл глаза, представляя себе этот золотистый шар своей энергии. Второй раз сделать это оказалось гораздо легче. Шар без сопротивления возник в его сознании, растекся в нем теплым солнышком, нашел стенку эльфийских плетений и впитался в них. Обнял каждую ленточку, объял все заклинание, проникая внутрь него и растворяя, разъедая. Плетение поддалось на удивление легко. И тут все перед глазами завертелось. В ушах раздался женский вскрик. Стало жутко больно. Вспышка. Ослепительная вспышка. Стон. В груди бешено застучало сердце, видения замелькали чересчур быстро, дыхание перехватило, в глазах помутилось от омерзения и привкуса желчи во рту. 
      И Тейт со сдавленным стоном повалился на пол.

 

 

       
      Боль. Боль объяла каждую клеточку тела. В воспаленном сознании замелькали картинки прошлого, хлынув темной, удушающей волной, затопляющей все на своем пути. После того как он ушел из их с матерью домика, оставив Алайту прекрасным хладным трупом лежать на полу их гостиной, он долго скитался по деревням. Очаровательного малыша не отказывались покормить или приютить на ночь. В конце концов какая-то пара его подобрала, когда он мерз, как котенок, под навесом ветхого здания. Забрали домой, отогрели. Накормили, напоили, приютили… на десять лет. Тейт рос у них, познав родительскую любовь. Только вот ни в какую не позволял своим приемным родителям прикасаться к себе. И не только им. Рос прекрасным малышом, однажды превратившись в пленительной красоты юношу. Тогда-то и начались первые проблемы. Неконтролируемые перепады настроения, то ярость, то злоба, то беспричинная радость, импульсивные, необдуманные поступки, уходы из дома. Тейт часто болел, но не так, как обычные дети. У него периодически повышалась температура тела. То повышалась, то снова спадала. Родители совсем отчаялись, не зная, что делать с этим мальчиком. И в конце концов Тейт понял, что ему стоит уйти. Оставив им записку, он убежал из дома в шестнадцать лет. И понеслись бесконечные года бесцельных скитаний, проведенные в лихорадке и ознобе — в буквальном смысле этого слова. Эта лихорадка сжигала его изнутри, гнала, гнала его, не давая остановиться ни на минуту. Он только изредка забегал в деревушку за едой, иногда забирался в чужой сарай, чтобы лечь и забыться тяжелым сном. Что-то внутри жгло, не давало покоя, и иногда он просто срывал с себя одежду, так сильно было это ощущение. Он не мог успокоиться, сознание заполняли какие-то видения, он бредил наяву. Тейт думал, что скоро сойдет с ума. Так продолжалось очень долго, восемь лет пролетели как одно мгновение, все слилось в бесконечную череду пугающих видений. Что он видел? Он видел, как летит над озером, ощущая прохладу его зеркальной поверхности каждым перышком, а потом озеро исчезло, вокруг распростерся прекрасный изумрудный лес, и ветер подхватил его крылья. Радостный крик сам собой рвется из груди — он почувствовал, что его зовет что-то могущественное, необъятное, всесильное, и сопротивляться этому Зову, Зову Матери, не было никакой возможности… 
      И в какой-то миг этот зов стал слишком непреодолимым… Тейт словно наяву увидел, как меняется его тело. Теряет свои очертания, и жаркая волна, что грозила затопить его так долго, наконец накрыла с головой, а дикий первобытный крик-клекот ночного кречета вырвался у него из груди. В сарае, где он лежал в ту ночь, когда впервые самостоятельно обратился к Матери, совершив обряд Инициации, на стоге сена забилась огромная птица. Тело — корчившееся в бреду, потное, почти мокрое, ломающееся, горящее заживо изнутри — исчезло. Хлынула в глаза волна жаркого света, на стоге сена забилась в конвульсиях огромная пернатая хищница, неумело пытаясь взлететь. Крича от радости, наконец-то освободившись от оков человеческого тела, она взмахнула своими гигантскими крыльями и, с трудом выбравшись в окно, после третьей неудачной попытки сумела взлететь в ночное небо. Совершив над деревней круг, она, прощально крикнув, улетела в сторону леса. 
      Тейт находился на грани человеческого и животного сознания почти три дня, не в силах перевоплотиться назад. Кречет все больше забирал власти над его человеческой сущностью. И если бы не эльфы, нашедшие его так внезапно, он бы, наверное, одичал. Насилу впихнув Тейта обратно в человеческую оболочку, дроу скрутили его, слабого, дрожащего и обессиленного, заклинанием обездвиженности и потащили в свой Мертвый Лес через портал. А потом понеслись дни заточения и мучительных пыток. Пытали заклинаниями, проводили эксперименты над его энергией, насильно заставляли перевоплощаться в птицу, а потом обратно в человека, и это было самым омерзительным, что с ним только могли делать. За одно только Тейт мог быть им благодарен: обмен энергиями с ним, слава Светлым, никто не совершал. Ни разу. А потом был Ллири, его жаркие губы той ночью, горячечный шепот, настойчивые ласки… Поначалу, одурманенный неожиданной нежностью со стороны эльфа и по привычке думавший, что это очередная изощренная пытка, обессиленный Тейт никак не реагировал, а потом до него дошло, и он с ужасом оттолкнул эльфийского юношу. Попробовав еще раз, Ллири понял, что ничего не добьется. Пошел другим путем. Влил в него порцию своей энергии, стер память и открыл портал в Тарнат — в городок, в котором как раз проходили военные учения. Самоуверенные Mм’Илирь никак не думали, что кто-то может осмелиться открыть портал прямо в Черном Лесу и позволить пленнику сбежать. 
      Так Тейт и оказался в королевском гарнизоне. Ллири сунул ему в руки свой лук со стрелами. Случайно или нет, но оперение тех стрел было позаимствовано у черного кречета, и Тейта сразу же прозвали в гарнизоне этим странным прозвищем. Он прижился, смирился с тем, что ничего не помнит… и остался служить. 

      Лес кинулся к стрелку, положил его голову к себе на колени, тормоша за плечи, но Тейт не отзывался. Под закрытыми веками бегали глаза, дыхание с хрипом вырывалось из его горла, по лбу катился крупный пот.
      — Он вспоминает, — тихо прошептал Ллири. — Вы ничего сейчас не можете сделать.
      Принц в отчаянии гладил его по волосам, шепча что-то, закусив губу, а потом со вздохом слегка отстранился.
      — С ним все будет в порядке? — напряженно спросил он.
      Эльф кивнул, взял Кайрила за руку и увел его из комнаты. 
      Лес сел в кресло, пододвинув его к кровати, а Тейта уложил на диван. Тот метался в бреду, что-то шептал, иногда вскрикивал, а пару раз черты его лица начинали расплываться в буквальном смысле этого слова. Лес ужасно испугался. Он даже порывался звать Ллири, но Тейт успокаивался сам. В конце концов, измученный и уставший, будущий король провалился в сон без сновидений. Когда он проснулся, то Тейта не было. Лес вскочил, судорожно оглядываясь по сторонам. Вместо своего обожаемого капрала принц увидел нахохлившуюся огромную птицу, сидевшую на окне и пристально за ним наблюдавшую внимательными зелеными глазами, что сверкали в свете свечей, как маленькие драгоценные камни. Так странно было видеть кречета с зелеными глазами… А птица была великолепна. Огромная, она казалась грозной даже со сложенными крыльями. Лес приблизился на пару шажочков, и хищница, слегка потоптавшись на месте, угрожающе взмахнула черным крыльями, снова сложила их за своей спиной и заклекотала.
      Лес затряс головой.
      — Тейт? — пробормотал он изумленно и вместе с тем испуганно. — Вот проклятье! 
      Хищница покосилась на него взглядом своих изумрудных глаз и отвернулась. 
      — Ллир-и-и! — заорал Лес, пятясь к двери. 
      Эльф вплыл в комнату с грациозностью и спокойствием.
      — Ваше высочество? — произнес он прохладно. 
      — Что, Тьма вас всех забери, с ним происходит?! Где Тейт? Только не говори мне, что это он! Когда он станет прежним? Почему?!..
      — Успокойтесь, — одернул его эльф. — Этого следовало ожидать со снятием блока. В свое обличье вернется, как только придет в уравновешенное состояние. Сейчас он неадекватен. 
      — Неадекватен? — прорычал Лес. — Почему, демоны тебя сожри?! Я хочу назад своего Тейта!
      — Наберитесь терпения, — холодно отрезал Ллири. — Хотите вернуть раньше времени, так для этого есть способ.
      — Какой? — тут же поинтересовался Лес.
      — Приласкайте его. Чтобы успокоился. 
      — Приласкать?! — заорал принц. — Да он мне руку оттяпает, смотри, как косится! 
      — Ваши проблемы! — с достоинством и легким презрением ответил Ллири и вышел из комнаты, оставив Леса один на один с этим хищным пернатым существом.

      Принц покосился на «птичку». «Птичка» в ответ так же хитро покосилась на него. Нахохлилась и насмешливо сверкнула изумрудными глазами. 
      — Ну и… как мне тебя приласкать? — пробормотал Лес, делая осторожный шажок в ее сторону.
      Та угрожающе щелкнула клювом и как-то совсем по-человечески фыркнула, раскачиваясь на подоконнике.
      — Э-э-э… — Лес сделал еще шажок. — Тейт, ты меня хоть понимаешь? Если ты там?
      В ответ клекот. 
      Лес совсем смешался и остановился. 
      — Печеньку? — пробормотал едва слышно, протягивая руку и материализуя в ней несколько воздушных печений, которые так замечательно пекла их повариха. Вот увольте, но Лес понятия не имел, чем кречеты питались. Остается лишь надеяться, что Тейт благосклонно примет его угощение. Когда станет опять человеком, надо у него спросить, любит ли он эклерные печенья…
      Печеньку кречет сцапал за милую душу, да еще и чуть ли не вместе с пальцами. Лес так подумал, подумал и переместил сюда целый поднос. Скормил все птичке. Попробовал притронуться, чуть не остался без пальцев. Вздохнул. Посидел на диване, побродил по комнате, а потом как-то так получилось, начал сам говорить. Говорил долго, треплясь ни о чем и в то же время обо всем, изредка скармливая Тейту-Кречету печеньки с подноса. 
      — Те-е-ейт, — плюхнувшись на диван у окна, пробормотал он. — Слушай… кончай меня мучить, а? Возвращайся обратно. Я сделаю все, что хочешь! 
      И лишь какой-то хитрый взгляд зеленых глаз в ответ. Лес даже вздрогнул. И вот фиг поймешь, слышит ли его Тейт или нет!
      — Издеваешься, да? — Принц решительно поднялся. — А вот я сейчас к тебе притронусь. Можешь даже мне пальцы откусить. А потом сам же жалеть будешь, это я тебе гарантирую. 
      Он подошел и протянул к нему руку. Птица угрожающе встопорщилась. Нахохлилась. Втянула голову в плечи, следя исподлобья за опускающейся рукой. Совсем как собака, собравшаяся укусить.
      «Волком беги вслед за Солнцеворотом,
      Кречетом белым к тучам взмывай!
      Эхо Возмездий рождает Природа,
      Воля Героя — клич: «Побеждай!» 
      Эти слова тихонько напел Лес, опуская руку на головку птицы. Вот его пальцы почти коснулись приглаженных перышек. И в этот момент кречет щелкнул клювом. Лес вскрикнул и поднес к глазам прокушенный палец.
      — Сдурел? — простонал едва слышно. — Чем я тебя потом насиловать буду, дурак? — Слизнув кровь с пальца, он тихо фыркнул. — А я думал, что ты в человеческом виде несговорчивый…
      Как известно, принц Дайлата славился своим упрямством, так что он снова упорно протянул руку. Еще три пальца оказались повреждены, но Лес не унывал. В конце концов он додумался сплести заклятье Неприкосновенности. Теперь, сколько бы кречет его ни кусал, без толку. Тейту это не понравилось, и он начал царапать его когтями. Лес закатил глаза.
      — Вот верну тебя в человеческое обличье, ты мне за все ответишь, у-у-у, тварюга! — ласково пообещал он.
      Кречет впился в него взглядом изумрудных глаз, насмешливо нахохлившись. 
      Лес закатил глаза.
      — Слушай, ну почему с тобой так сложно? Мне за тобой до конца жизни бегать, да? 
      Птица слетела с подоконника, плавно спланировала ему на плечо и проклекотала что-то. От такой тяжести Лес осел на пол, сдавленно охнув, когда железные когти впились в плечо. Даже сквозь заклятье тиски были весьма ощутимы. Ткнув его стальным клювом в шею, кречет слегка прикусил мочку уха, вырвав у принца легкий стон боли.
      — Больной, да? — шепнул Лес. — Калекой меня сделаешь. Совсем. 
      Прикосновение мягких черных перьев, отливающих синевой, было приятным. Словно шутя, кречет ласково защекотал его за ухом кончиком своего крыла, насмешливо косясь. Это как если бы Тейт сейчас сидел рядом и кусал его за ушко, дразня и насмехаясь… Лес закрыл глаза, представляя себе эту картину. Но ведь Тейт никогда бы не сделал этого в человеческом обличье. Он слишком стеснительный. Слишком целомудренный. Почти как Лла’Эринье. Может быть, животное обличье позволяет раскрепоститься? 
      Он покосился на птицу, та ответила насмешливым взглядом. 
      — Интересно, Mм’Илирь только в птиц обращаться умеют? — задумчиво пробормотал Лес. 
      Он машинально пригладил перышки на шее птицы, и на этот раз кречет не сопротивлялся. Протянув перед собой руку, согнутую в локте, Лес кивнул на нее. Кречет понятливо перебрался на его руку, вцепившись в нее когтями. По коже потекли тонкие струйки крови.
      — Садист ты, — буркнул Лес, задумчиво глядя в изумрудные глаза, другой рукой поглаживая птицу по голове. — Но я все равно тебя безумно люблю.
      Кречет щелкнул клювом, потоптался на его руке, заставляя принца морщиться от боли, и, придвинувшись поближе, потерся головой о его щеку. Лес вздрогнул от неожиданности и осторожно прижал птицу к своей груди. Коснувшись губами темных гладких перьев, прошептал:
      — Вернись ко мне, ладно? Я подожду еще немного. Только больше не пугай меня так.

 

 

      
      Наутро за принцем прибежал мальчишка. Выпучив глаза, он требовал Его высочество во дворец. Лес немедленно создал портал и шагнул в него, держа сонного кречета на своей руке. Рука у него, кстати, болела ужасно, так как птица просидела на ней, как на жердочке, всю ночь, нагло при этом топчась и скребя по чувствительной коже когтями, словно кошка, которая точит когти о ткань. Ллири с Кайрилом прибыли сразу за ним через пять минут. В Большой Гостиной, личной комнате покойного короля, служившей ему помещением для проведения незначительных аудиенций, высокомерными каменными изваяниями застыли три темных эльфа, ожидая прибытия Его высочества.
      Кречет перелетел на плечо принца, угрожающе проклекотав и сдавливая его железными когтями. Глаза его злобно сверкнули, и Лес едва сдержал вскрик, морщась, когда когти впивались в его плечо.
      — Тейт, полегче, — пробормотал он ему.
      Птица, словно опомнившись, расслабила когти, продолжая сверлить прибывших яростным обжигающим взглядом. 
      Эльфы были все как на подбор красивые, высокие, стройные и бледнокожие. Ушки у них были заострены больше, чем у Лла’Эринье. Одетые в черное, серебристое, зеленое и малиновое, они выглядели так, словно пришли из сказки. В отличие от своих светлых собратьев, они предпочитали носить темные цвета. У двоих были серебристые волосы и тигриные глаза, совсем как у Ллири. А вот третий оказался жгучим брюнетом с пронзительными черными орлиными глазами. Он был чуть выше остальных и явно являлся предводителем.
      — Принц Дайлата, Селест? — холодно проговорил он, даже не шагнув вперед. И так было ясно, что он тут главный.
      Лес молча кивнул, глядя так же холодно и настороженно. От птицы на его плече буквально исходили волны злобы и ярости. Это никак не способствовало его спокойствию и самообладанию.
      — Мы пришли потребовать выдать нам преступников. Нам нужен Тейт Черный Кречет. И… Ллиринеэль, принц дома Черной Луны.
      Принц почти физически ощутил, как угрожающе напрягся за его плечами Кайрил, который вошел в комнату вслед за ним и встал за спинку высокого кресла. Он окинул эльфов холодным взглядом, чувствуя, как Тейт невольно прижимается к его щеке своими перьями, сжимая до боли плечо, встревоженно глядя на дроу. Поведя плечом, Лес подошел к креслу и расслабленно сел в него. Кречет перелетел на высокую спинку, и принц вздохнул с облегчением. Ллири и Кайрил стояли по обе стороны от его кресла, словно два телохранителя.
      — Уважаемые Mм’Илирь, — процедил он. — Что заставило вас думать, что вы можете требовать что-либо у меня?
      — Это наше кровное право, — грозно сверкнув глазами, произнес эльф.
      — В таком случае вам придется уйти ни с чем, так как Тейт Черный Кречет является моим официальным таэлинье ¹.
      Едва он произнес это, как глаза всех троих дроу расширились. Тот, что напоминал орла, сцепил зубы и окинул кречета разъяренным взглядом. 
      — Вы лжете, принц Селест. Церемонии еще не было.
      — Я проведу ее, как только Тейт примет свой человеческий облик, — высокомерно ответил Лес. — И Ллиринеэля я тоже отдать вам не могу, потому что принц дома Черной Луны принес присягу на верность Кайрилу Лейсу.
      Глаза дроу сузились от ярости.
      — И они церемонию Клятвы уже провели, — жестко добавил Лес.
      — Пока Церемония таэлинье не проведена, мы имеем право забрать Кречета.
      Лес резко поднялся с кресла. Глаза его пылали адским холодом. 
      — Мы, будущий король Дайлата, принц Селест, отвергаем ваше право на Тейта Черного Кречета! — яростно произнес он. — А хотите его доказать, так сделайте это в поединке! Я буду драться за своего таэ!
      Mм’Илирь в ответ только вскинул брови и холодно посмотрел на него.
      — Более того, я соберу все войско Дайлата и пойду войной на Мертвый Лес, если темные эльфы не отступятся. Вам придется отказаться от своего права на Тейта и Ллири.
      — Вы всерьез пойдете на это ради двух этих отступников? — ничего не выражающим тоном произнес предводитель дроу, в голосе его пробивалось легкое удивление.
      Тут вперед шагнул Кайрил.
      — Вам лучше уйти, Mм’Илирь. Ни Его высочество, ни я своих таэ не отдадим. 
      Ллири поспешно скользнул вперед, ухватившись за руку Кайрила, и что-то быстро ему шепнул на ухо. Тот мрачно помотал головой в ответ. 
      — Если это все, то вам действительно лучше уйти, — процедил Лес. — Никакой речи быть не может о сдаче этих двоих. Если вы, конечно, не хотите себе неприятностей, — зловеще добавил он.
      Двое дроу, похожих на Ллири, шагнули вперед, и эльф за Кайрилом вздрогнул, прячась за его спиной. Но их предводитель что-то резко сказал им.
      — Тебе придется ответить за свои слова, принц Дайлата, — прошипел он, — но мы еще вернемся. 
      Не сговариваясь, дроу расплылись черными тенями, как-то смазываясь, теряя свои очертания и растворяясь в воздухе, а потом, словно снова собравшись уже в облике птиц, взмахнули крыльями и вылетели в окно. Два серебристых сокола и один орел. 

      Тейт пробыл в обличье кречета еще три дня. Лес держал его в своей спальне, не выпуская на улицу из страха, что тот улетит. Каждый день он просыпался со жгучим желанием увидеть рядом с собой Тейта, но, как правило, разочаровывался. Следуя совету Ллири, он подолгу сидел у окна, поглаживая птицу по голове и молча терпя боль, которую она причиняла ему своими железными когтями, сама того не осознавая. Кайрил ушел в свой дом и при дворе теперь появлялся редко, наслаждаясь обществом Ллири. Глаза принцу хоть не мозолил; впрочем, после того, как он перестал тянуть свои загребущие ручки к капралу, Лес относился к нему вполне лояльно. Коронация должна была состояться через месяц. Сейчас же Лес занимался глобальными нововведениями в устройстве своего королевства. Ему давно хотелось кое-что поменять. И в первую очередь он упразднил весь Совет, наплевав на любые традиции и обычаи. Он так и заявил:
      — Я заполню места Совета теми людьми, которым доверяю и которых хочу видеть рядом с собой. 
      Естественно, вполне следовало ожидать, что во главе Совета встанет правая рука покойного короля — лорд Тайлеон. Также одно место Лес оставил для своего друга Торнтона. Еще двух человек взял по указке Дамиана, которому доверял безоговорочно. Два места отдал своим друзьям — лорду Себастьяну Синдариллу и Гилу Аэльтрэю. И, как это ни странно, но еще два места он определил для Кайрила и Ллири…
      Потому что через несколько дней, по собственной ли прихоти или по научке эльфа, Кайрил Ураганный Смерч принес своему будущему королю присягу на Верность добровольно. 
      Алета отправили на отдых. Первого министра тоже, а пост был отдан лорду Дамиану. Гил приезжал ко двору редко, но место в Совете всегда оставалось за ним. Лес отослал ему письмо с просьбой приехать сразу, как только поправится, но того не было еще год. В общем, в государстве был произведен глобальный переворот. После того, как совет был обновлен, а на все должности назначены другие люди, Лес наконец удовлетворился таким положением дел. Все заработало по-новому, хотя, конечно, было много недовольных таким порядком. Врагов будущий король нажил себе выше крыши, но Лес беспечно наплевал на чужие мнения, делая то, что ему заблагорассудится. 
      Mм’Илирь затихли в своих лесах, но не раз Ллири докладывал принцу, что видел в небе пернатых хищников. Теми двумя, что прибыли вместе со своим предводителем-орлом, были двое братьев Ллири, старшие принцы дома Черной Луны, желавшие очищения своего дома от такого несмываемого позора и смерти брату-предателю. Эльфы чутко следили за действиями нового короля и искали его слабое место. Завязывать войну с таким могущественным королевством они не собирались, тем более после того, что Лес учинил на Багряном Поле. А Лес уже и думать о них забыл, с нетерпением ожидая, когда же к нему вернется Тейт. А пока что он занимался организацией своих войск, предусмотрительно издав указ брать в свои армии наемников. Чем больше — тем лучше.
      Такие крутые порядки ввели всех в шок, никто не ожидал, что Лес, еще даже не пройдя церемонию коронации, будет так жестко действовать, беря быка за рога. Но с другой стороны, несмотря на огромное количество недовольных и врагов, Лес сразу показал, что не собирается терпеть неповиновения и будет очень жестким королем. 
      После обращения Тейта в кречета прошло всего три дня, но Лес уже совсем извелся, донимая Ллири своими опасениями на тему «А-вдруг-Тейт-не-обратится-обратно?!» Однако все его опасения оказались напрасными, потому что вечером четвертого дня, вернувшись с Совета, принц обнаружил своего ненаглядного, преспокойно спавшего на его кровати. У Леса просто дыхание замерло в груди, когда он снова увидел своего обожаемого капрала, лежавшего на кровати с разметавшимися по обнаженной спине волосами. Подмяв под себя подушку и подложив под подбородок руки, стрелок мирно спал. Волосы его были взъерошены, словно их взлохматила рука пылкого любовника, и вызывали жгучее желание запустить в них руку и растрепать еще больше. Как и следовало ожидать, после обращения он был абсолютно обнажен. Лес в эти дни времени даром не терял и разузнал у Ллири все, что только можно, об особенностях Mм’Илирь и их Связи с Матерью. О последнем он интересовался очень подробно, желая заранее приготовиться к тому, что его ожидало в будущем с таким непростым и непокорным таэлинье, как Тейт.
      Ллири сказал, что после обращения Тейт будет особенно слаб и уязвим, а еще очень чувствителен к любому контакту, потому что слишком долго блокировал свою Связь с Матерью. К тому же неизвестно было, как подействует на нее тот факт, что он полукровка. 
      Присев на край кровати, Лес осторожно откинул в сторону смоляные пряди, и Кречет тут же заворочался, что-то прошептав. Принц улыбнулся, лаская спутавшиеся волосы, легко касаясь кончиками пальцев его щек и висков, и Тейт расслабился. Медленно перевернувшись на живот, он заморгал. Слегка приоткрыл губы, чтобы что-то сказать, но вырвались лишь хриплые звуки. Он облизнул губы и помотал головой. Лес предусмотрительно протянул ему чашку с водой, и Тейт благодарно принял ее, осушив до дна. Вытерев рот, он сел.
      — Что-нибудь помнишь? — осторожно спросил принц.
      Стрелок кинул на него по-птичьи пронзительный, острый взгляд. После перевоплощения черты его лица стали более резкими и хищными.
      — Я помню все, — спокойно произнес он, поводя плечами. — Все, вплоть до мельчайших деталей. Я наконец-то вспомнил. 
      Лесу стало неловко от этих слов, он с трудом подавил желание поежиться. Тейт изменился всего за три дня. Неуловимо, но резко и мгновенно.
      — Тейт… — начал было он, хотя понятия не имел, что скажет.
      Стрелок покачал головой, потягиваясь и поднимаясь с постели. Стащив вслед за собой черную шелковую простыню, он легко укутался в нее и отошел к окну.
      — Я есть хочу, — помолчав, произнес все тем же отчужденным голосом.
      — Конечно. Сейчас принесут. Я уже попросил приготовить поднос, — стараясь говорить так же спокойно, ответил Лес.
      Тейт, не оборачиваясь, кивнул и сел в кресло.
      — Мне нужна одежда. Я хочу искупаться, — проговорил он. 
      — А потом? — вырвалось у Леса.
      — А потом мы будем думать, что делать с моими сородичами, — процедил Тейт.
      — Я их отослал. Не уверен, что они затаились надолго, но в ближайшие несколько месяцев их точно не будет. 
      Тейт пожал плечами. Обернулся и внезапно с острым интересом, одарив принца пристальным взглядом, спросил:
      — Ты всерьез собираешься проводить со мной церемонию таэлинье на Крови? 
      — Я сказал это, чтобы они отстали, — запуская пальцы в копну светлых волос, ответил Лес. — Но да, вряд ли от тебя что-то можно утаить. Я хочу провести эту церемонию.
      Соболиные брови капрала взлетели вверх.
      — Не надо делать такое выражение лица! — воскликнул принц. — Тебе с самого начала были известны мои намерения.
      — Ты на мне еще женись, — насмешливо произнес Тейт.
      — Если б можно было, я бы женился, — проворчал Лес. — И вообще. Мне не нравится твой тон. Ты вспомнил, что на самом деле являешься плохим мальчиком?
      Тейт поджал губы, сдерживая улыбку, и фыркнул.
      — А я был хорошим? 
      Теперь настала очередь Леса вскидывать брови.
      — А сам ты как думаешь, капрал?
      Тейт задумался всерьез, вызывая у принца легкую насмешливую улыбку.
      — Ну… это с какой точки зрения рассматривать этот вопрос, — наконец произнес он.
      — Ты был непослушным, — промурлыкал Лес, разваливаясь на кровати. — Очень непослушным мальчиком. Говоришь, все помнишь? — Он выставил вперед руку, покрытую синяками и царапинами. — Вот смотри. И еще. — Принц расстегнул свою белую свободную рубашку, спуская ее с плеч и обнажая синяки. — Это все твоя вина.
      Тейт пожал плечами. Как и следовало ожидать, в просьбах о прощении и мольбах помиловать он не рассыпался. И даже на колени не встал. Поганец.
      — Возместить не хочешь? Плюс компенсация за причиненный моральный ущерб…
      — Натурой возьмешь? — фыркнул Тейт, отворачиваясь к окну.
      — Как ты догадался?! — с притворным изумлением воскликнул Лес.
      Тейт вздохнул и повел плечами, разминая затекшие мышцы. Он все еще привыкал к своей человеческой оболочке после длительного пребывания в животной. Ллири сказал, что долго быть во второй чревато опасностью навсегда в ней и остаться.
      — Скоро там наш ужин принесут? — перевел он тему.
      И, словно в ответ, в дверь постучали. Лес разрешил войти, и хорошенькая служаночка внесла в комнату поднос, окинув наполовину раздетого Леса и полностью обнаженного, за исключением черного шелка, Тейта заинтересованным взглядом. Однако Тейт бросил на нее в ответ такой уничижительный взгляд, что она поспешила сразу же ретироваться. 
      Лес изумленно вскинул брови. И это был его Тейт?! Его добрый, милый, застенчивый мальчик, его робкое, пугливое чудо? Да что с ним? Может, действительно вспомнил… Хотя… учитывая то, какие ужасные секреты прятала его память, вполне следовало ожидать, что сейчас он будет так огрызаться со всеми, язвить и насмешничать. Но уж с ним-то так не стоит обращаться… Это ой как нехорошо.
      — Готов поспорить, теперь ты будешь трястись за свою шкуру еще больше, — проворчал Лес, сползая на пол и грабастая со стола поднос.
      — В смысле? — Стрелок был вынужден подойти к нему, если не хотел остаться голодным. Сев рядом на ковер, он протянул руку за кусочком мяса.
      — Я имею в виду, что твоя дурацкая фобия теперь разовьется еще больше.
      — А у тебя все мысли только об одном, — закатил глаза Тейт, жуя мясо.
      — Еще бы, когда ты сидишь со мной почти голый, а эта шелковая ткань так красиво облегает каждый изгиб твоего тела… — Лес мечтательно зажмурился. — Так бы и съел тебя вместо того, что лежит на подносе.
      Тейт лишь фыркнул вопреки ожиданиям Леса, который думал, что сейчас капрал покраснеет и отодвинется. 
      — Сначала я сам поем. Искупаюсь. А потом займусь тобой, — спокойно произнес Тейт.
      Лес подавился тем, что жевал.
      — ???
      — Я имею в виду, — жуя, произнес стрелок, — что тебя надо отучать от этой твоей мании. Если у меня фобия, то ты зациклен на сексе.
      — Я зациклен на тебе, а это не одно и то же, — оправившись от изумления, возразил Лес.
      — Хорошо, ты зациклен на сексе со мной, — пошел на компромисс Тейт, меланхолично жуя.
      — Слушай, капрал, ты где свой стыд потерял? В той жизни? 
      — Угу. Именно там. Понимаешь, там такие дебри…
      — Ладно, раз уж ты стал называть вещи своими именами, то да, ты прав. Я зациклен на сексе с тобой. Только… знаешь, меня за это осуждать нельзя!
      — Потому что я, такой соблазнительный и наглый, расселся перед тобой голышом, а эта шелковая ткань так красиво облегает каждый изгиб моего тела? — процитировал Тейт, продолжая жевать следующий кусок мяса.
      — Именно, — хмыкнул Лес, уже начиная привыкать к такому новому Тейту.
      Стрелок задумчиво глянул на бокал вина, потом, решив для себя, тряхнул головой и запил обычной водой. 
      — Тебя совсем подменили, что ли? — полюбопытствовал принц, с удивлением наблюдая за ним. — Может, и от секса со мной не откажешься? И мне не придется тебя уламывать? — Он сказал эти слова так, словно шутил, но сам внимательно наблюдал за реакцией своего проблемного таэ.
      Тейт даже ухом не повел, продолжая есть.
      — Мне кажется, ты слишком многого хочешь, — ровно отозвался он. 
      — Я всегда много хочу. Особенно от тебя, моя прелесть.
      Стрелок поморщился.
      — Зубы сводит.
      — Что, не нравится?
      — Скажи еще «лапочка».
      — И скажу.
      — В морду получишь, — вздохнул Тейт.
      — Ой, ну вот не надо, а? — фыркнул Лес. — Хочешь, будь сверху, я что? Мне как-то без разницы.
      — При чем тут это? И вообще, почему ты опять все свел на эту тему?
      — Потому что я озабоченный. Может, ты еще что-то вспомнил из своего прошлого опыта? Ну, вдруг ты там какой-нибудь опытный ловелас… Я чего-нибудь новенького узнаю!
      — Губу закатай. У меня до тебя никого не было.
      Лес причмокнул, закрывая глаза. 
      — Ты просто не представляешь, как я рад это слышать!
      Тейт фыркнул и поднялся на ноги.
      — Я хочу купаться.
      — Спинку потереть? — услужливо предложил Лес.
      Стрелок вздохнул и повернулся к нему, удерживая скользкую ткань на своем плече. 
      — Что бы я ни сказал, ты все равно сделаешь по-своему, — спокойно произнес он. 
      — Иными словами, ты на все согласен? — Голубые глаза обрадованно засияли.
      — Иными словами, с тобой бесполезно спорить, — парировал Тейт.
      — Короче, можно валить и трахать.
      Тейт закатил глаза. 
      — Ты маньяк. 
      Лес окинул его долгим, внимательным, изучающим взглядом. Странно все это. Тейт чересчур уж сговорчивый. Может быть, он такой своей показной сговорчивостью пытается поблагодарить? «Пока не попробуешь, не узнаешь», — решил Лес, окидывая стройную фигуру капрала хищным взглядом. 
      — А давай, пока ванну готовят, ты покажешь мне, как соскучился? — невинно предложил он.
      Стрелок покосился на него с насмешкой.
      — А ты уверен, что я соскучился?
      Лес вскинул брови.
      — А вот сейчас и проверим. 
      Неожиданно рванувшись вперед, он схватил край шелковой черной простыни и потянул на себя. Тейт не растерялся, сжал крепче, успев вовремя среагировать, и поэтому упал прямо на грудь принцу. Лес оскалился в хищной усмешке, удостоившись уничтожающего взгляда. Упершись ладонями в грудь Лесу, Тейт приподнялся, тряхнув головой. 
      — Предупреждать надо.
      — В этом вся изюминка… — мурлыкнул Лес, скользнув рукой по простыни, обнимая его за талию.
      Тейт лишь головой покачал. 
      — Неисправимый извращенец…
      — Я, между прочим, еще ничего с тобой не делал! — возмутился Лес.
      В ответ донеслось лишь недовольное фырканье.
      — Но ты собираешься, — как-то странно глянув на него, пробормотал стрелок, уже больше не пытаясь подняться. 
      Лес ухмыльнулся, глядя в зеленые глаза.
      — Знаешь, мне очень нравится такое положение.
      — Какое такое? — прищурился Тейт.
      — Когда ты сверху… — промурлыкал принц, расслабленно откидываясь на постели и окидывая его томным взглядом.

Примечание к части:

¹ Таэлинье — (в перев. с темноэльф.) Поющий для сердца, любимый, возлюбленный, тот, кому отдано сердце. Поскольку Мм'Илирь в основном заключали брак по расчету, то о любви и речи быть не могло. Для этого был таэлинье, то есть понятия супруг и возлюбленный имели очень разное значение. Позднее такая мода была перенята людьми. Лла'Эринье подобным отношениям к любви брезговали, заключая браки только по любви.

 

      
      Глаза Тейта невольно расширились, когда он почувствовал твердое доказательство правдивости слов Леса, упирающееся ему в бедро. Он мигом приподнялся, принимая такую позу, чтобы не соприкасаться с ним, но сделал еще хуже, усевшись на бедрах принца. Лес смотрел ему в глаза с откровенной ухмылкой.
      — Я могу продолжить отучать тебя от твоей фобии… Или ты можешь сделать это сам, — с задорной улыбкой заявил он.
      Тейт резко выдохнул, прикрывая глаза. Встряхнул головой, рассыпая по плечам длинные черные волосы, сливающиеся с шелком простыни.
      — Как? — вырвалось у него помимо воли. 
      Лес откровенно и хищно оскалился.
      — Ну… я уже сказал тебе. Видишь… я в полном твоем распоряжении, капрал. Не хочешь попользоваться? — Улыбка принца приглашала и обещала одновременно.
      Тейт поджал губы, размышляя и глядя на него из-под опущенных ресниц. Затем нерешительно протянул руку, расстегивая оставшиеся несколько пуговиц рубашки Леса, и распахнул ее в стороны. Лес затаил дыхание, тоже невольно опуская ресницы и наблюдая за действиями стрелка из-под полуопущенных век. Тейт легко, почти невесомо коснулся кончиками пальцев синяков на плечах и царапин на шее, зажмурился и выдохнул.
      — Прости, — пробормотал он.
      — А ты поцелуй, тогда все обязательно пройдет, — с ласковой усмешкой посоветовал Лес.
      К его удивлению, Тейт безоговорочно склонился над ним, скрывая свое лицо черной завесой волос. Еще мгновение, и Лес с удивлением и легкой дрожью ощутил легчайшее, похожее на ласку крыльев бабочки или пера, прикосновение губ Тейта к своей коже. Он не мог видеть, как стрелок целует его, но тем острее были его ощущения от этих мимолетных прикосновений. Не удержавшись, Лес запустил пальцы в черные волосы, сгребая их в горсти и притягивая ближе к себе. Тейт вздрогнул, но не отстранился, продолжая изучающими движениями касаться его кожи на шее, плечах. Подушечками пальцев он обвел ключицы и провел вдоль длинных царапин, которые оставил своими когтями. Лес с трудом подавил дрожь, стараясь не стискивать смоляные пряди. Сжав зубы, он медленно дышал, удивляясь про себя собственной обостренной чувствительности. Раньше он никогда так не реагировал на столь легкие, незначительные прикосновения. Тейт же, словно не замечая, продолжал внимательно изучать следы, оставленные им на коже цвета алебастра. Вот подушечки его пальцев скользнули по точеной скуле, провели по полураскрытым губам, и Лес с трудом подавил желание вобрать его палец в рот. 
      К его разочарованию, Тейт выпрямился, сидя на нем. Он еще ни разу не коснулся его всей ладонью — только пальцами. Он заскользил ими по его груди, задевая уже затвердевшие соски, и по чуть выступающим мышцам пресса. Лес судорожно облизнул пересохшие губы, наблюдая за выражением лица Тейта из-под опущенных ресниц. 
      — В полном моем распоряжении, говоришь? — пробормотал стрелок, рассматривая раскинувшееся под ним тело с таким тщательным вниманием, словно собирался проводить сложную операцию. — Я хочу снова надеть повязку тебе на глаза.
      Лес едва не застонал вслух. Проклятье! Повязка… она же обострит все ощущения… И если в тот раз вся инициатива исходила от него, поэтому ему было легче сдерживать себя, то в этот раз это будет очень сложно. Но разве у него был выбор?

      Проклятые Мм’Илирь. Проклятые люди. Он так устал скитаться, бежать от самого себя и от огня внутри. От этого неясного, смутного, но такого сильного и глубокого Зова… Что он им сделал? Почему ему досталась такая жизнь? За что умерла его мать? Он бежал и бежал, сам не зная, от чего именно бежит. Кошмары о том, как измывались над его прекрасной матерью, преследовали по ночам, непонятные видения о ночном полете, о тихом шорохе крыльев по бокам от себя, о полной луне, нависшей над головой, не давали покоя. Дошло уже до того, что он бредил наяву. И эта постоянная, сжигающая изнутри лихорадка… Что-то, что сидело в нем, рвалось наружу, выло и кричало, и сдерживать это нечто уже не было никаких сил. И когда оно вырвалось, он наконец обрел свободу. Которой его тут же лишили! Твари, эльфы… Урывками запомнилась только боль. Его душу выворачивали наизнанку, перерыли ее вдоль и поперек, изнасиловали его «я», которое и так уже находилось в неадекватном состоянии. С его внутренними каналами энергии проводили неимоверно жуткие опыты, выворачивали их наизнанку, перекручивали, вливали чужую, ставили эксперименты… Заставляли обращаться к Матери и снова возвращаться в свою человеческую оболочку… 
      А потом еще этот Ллири. Озабоченный эльф. Сумасшедший эльф. Непонятный эльф. Смущающий эльф. Брат. Брр… И, наконец, королевский гарнизон, служба. И Лес. Принц Дайлата, Селест. Какая ирония… За два года он был о нем порядком наслышан. Озорной, непослушный, пакостный, гордый, заносчивый, высокомерный, с садистскими наклонностями, черным чувством юмора… Чего только о нем ни говорили простые солдаты! О подвигах принца Селеста шла очень черная слава… Говорили, король в отчаянии, этот бес не поддается никакому воспитанию. Перелюбил каждую юбку в королевстве. Мимо штанов тоже не проходил. Абсолютно неуправляемый, самоуверенный и тщеславный принц… Его выходки потешали весь королевский двор!
      А потом он столкнулся с ним лицом к лицу. И все его поступки раз за разом вначале подтверждали каждый слух. И этот раздевающий взгляд… бросал его одновременно в дрожь и трепет и выводил из себя, жутко бесил! Раздражало и то, что Лес приходил каждый день, чтобы посмотреть на то, как он тренирует солдат. Словно на какое-то представление. Его идиотские шуточки. Его дебильное чувство юмора. Его хамское поведение. Его самоуверенная походка. Его высокомерные жесты. Его взгляды, говорившие лучше слов. Это собственничество в сапфировых глазах бесило, выводило из себя, это отчетливое выражение «ты мой». 
      А потом… потом как-то все вдруг изменилось… Его поступки, слова. И в каждом жесте, в каждом насмешливом взгляде, в каждом осторожном и заботливом прикосновении… появилось что-то родное, что-то близкое. И в хамоватых, самоуверенных улыбках он сумел разглядеть ту обаятельность, под которую подпадали все придворные дамы. Когда это все стало проступать за чертами гуляки и кутилы? Почему он смог увидеть глубже? Заботу, понимание… терпение. Уважение. Умение слушать. Умение ждать. А та ночь… после того, как пришел Кайрил? Перо… Он взял перо, приучая его к прикосновениям сначала предмета, а потом ловко заменил его своими губами! И как после этого можно было ощущать омерзение? Если прикосновения его губ ничем не отличались от пера? Это было приятно. И затем повязка… чтобы он сумел почувствовать себя комфортно и уверенно. 
      Он больше не мог обманываться, раздражаться его присутствием… после того, как увидел настоящего Леса. А еще… а еще принц умел быть нежным. Осторожным. Мягким. Заботливым. Он сумел пробиться… Проклятье, он это сделал. Пробил ту тщательно выстроенную, надежную ледяную броню, которой Тейт окружил себя. Незаметно, ловко, уверенно, мягко он выманил его наружу из этого крепкого панциря. И вот уже Тейт согласен доверить ему даже свою жизнь! 
      Но это было еще не все. Лес, такой настойчивый, такой упрямый и никогда не сдающийся. Он пошел дальше! И добился от Тейта привязанности! Пробудил… желание? Когда раньше Тейт даже помыслить не мог о том, чтобы позволить кому-то притронуться к нему без омерзения. А теперь он сам хотел. Хотел тоже попробовать… как это… касаться его, любить, желать? Тело Леса, лежавшее под ним. Светлое, почти золотистое, прекрасное, совершенное… Разве оно могло вызывать у него отвращение?


      Прикусив нижнюю губу, Тейт глубоко вдохнул. Стянул с себя простынь наполовину, оторвал край черного шелка и выжидающе посмотрел на принца. Лес приподнялся на локтях, закрывая глаза.
      — Давай, — пробормотал он. — Завязывай.
      Тейт подался вперед и осторожно накинул повязку на глаза Лесу, завязывая сзади. 
      — У тебя есть определенный план, или… — выдохнул Лес с легкой насмешкой. Ну никуда без своего позерства! — Мне лежать и наслаждаться? Можно трогать тебя? А поцеловать?
      — А заткнуться? — нервно произнес Тейт, откидываясь назад и пристально всматриваясь в лицо Леса. А ну как он все видит? 
      Стрелок помахал рукой перед его лицом и поднес простынь к своему лицу. Да нет… Ткань плотная. 
      — Хорошо. Я буду послушным мальчиком, — со смешком ответил принц.
      Тейт едва глаза не закатил. И в постели без своих шуточек этот позер не мог.
      — Мне будет лучше… если ты не будешь пока ничего предпринимать, — нерешительно произнес он. — Я хочу… сам попробовать.
      У Леса от таких слов горло перехватило. Что он там собрался попробовать?! 
      — Только полегче, — пробормотал принц, расслабленно откидываясь на кровати.
      Тейт не ответил, окидывая его долгим, внимательным, изучающим взглядом. То, что открывалось взгляду, Тейту определенно нравилось. Он нерешительно занес руку над золотистой грудью, как тогда, в шатре, когда Лес протягивал ему свою ладонь. Легко, едва ощутимо провел кончиками пальцев по ее поверхности, и Лесу показалось, что на него словно подул ветерок. Тейт не спешил притронуться к нему, его пальцы танцевали на груди принца, все примериваясь, вычерчивая какие-то непонятные круги и узоры, касаясь едва-едва, и это мучило Леса похуже любых, даже самых изощренных пыток. Он стискивал зубы, стараясь расслабиться и получать удовольствие от происходящего, но был слишком нетерпелив для этого. Уже сейчас ему хотелось большего. 
      Вот кончики проворных пальцев задели затвердевший сосок, и Лес дернулся, не выдержал, выдохнул едва слышно:
      — Тейт, проклятье…
      Стрелок вскинул на него заинтересованный взгляд. Ему показалось, он пока еще ничего такого не сделал… Тейт потянулся вперед, проводя пальцами вдоль шеи, и Лес откинул голову, давая ему больше пространства. Пальцы Тейта обласкали бьющуюся жилку, впадину у основания шеи, ключицы. Лес выдохнул, кусая губы. А ведь это были только пальцы Тейта… Что же будет, когда он прикоснется к нему губами? 
      А эти волшебные руки уже скользили вдоль его живота, бросая тело в дрожь. Лес с трудом удержался от того, чтобы выгнуться навстречу. Тейт неожиданно потянул его на себя, и он послушно сел. Руки стрелка мгновенно стянули с него рубашку, затем он отстранился, поднимаясь с кровати.
      — Я хочу… чтобы ты разделся. Сам, — пробормотал Тейт.
      Лес едва не застонал вслух, прикусив губу. Кивнув, он сел на край кровати и снял свои кожаные штаны, оставшись теперь совершенно обнаженным. А Тейт все не спешил подходить, хотя Лес чувствовал на себе его изучающий взгляд. Это сводило с ума. Он ощущал, как скользит этот взгляд по его телу, рассматривая, лаская каждый сантиметр кожи, посылая мурашки по всему телу. Лес встряхнул головой, стискивая зубы. Он не думал, что с Тейтом это будет так… так мучительно, сладко, трудно, долго и соблазнительно. И ведь это был Тейт! Тот, кто абсолютно неискушен в любовных утехах, кто стоял сейчас напротив и ничего не делал, просто смотрел, но уже от одного этого взгляда хотелось застонать, умолять, просить, только бы снова ощутить легкое прикосновение его пальцев. 
      А Тейт все смотрел. Он видел перед собой стройное, поджарое, в меру мускулистое тело, слегка жилистое, на вид обманчиво хрупкое, но крепкое и гибкое. Лес не был таким накачанным и мускулистым, как Кайрил. Он был стройнее, тоньше в кости, гибче и… красивее. Тейт не заметил, как прикусил губу. Эти мягкие золотисто-пшеничные волосы, эта золотистая кожа, манящая провести по ней пальцами, эти нежные руки… Проклятье… Лес мог соблазнить, просто стоя посреди комнаты и ничего не делая. Он был похож на прекрасную статую, вылепленную искусным мастером. Хотелось любоваться им часами, смотреть, ласкать взглядом… 
      — Те-е-ейт! — простонал принц. — Может, хватит уже на меня глазеть? 
      Стрелок очнулся от этого золотистого наваждения и перевел взгляд на лицо Леса, верхняя часть которого была скрыта черной шелковой повязкой. Облизнул губы и сделал шаг вперед. Лес весь замер, прислушиваясь, стискивая руками край одеяла, на котором сидел. А Тейт, приблизившись вплотную, присел на корточки, возле его ног. Протянул руку, легко касаясь костяшками пальцев щеки принца. Лес потянулся вперед за долгожданным прикосновением, поймал запястье Тейта рукой и поднес к своим губам, жадно целуя. Стрелок вздрогнул, мягко отобрал руку, и принц застонал. 
      Такой искренний, такой раскрытый, насмешливый, порывистый и импульсивный, яркий, привлекающий внимание, не боящийся выказывать свои маленькие слабости и привязанности, Лес даже сейчас не стеснялся открыто проявлять свою страсть и желание к Тейту, учащенно дыша, постанывая и облизывая губы. Обычно мужчины в постели стараются не стонать, но Лес… Лес сам тянулся к его прикосновениям, не упускал возможности притронуться губами, руками, чем угодно! Поцеловать, обласкать, сказать что-то нежное и пошлое одновременно, что сводило с ума. Таким он был, Лес, принц Дайлата. Открытый и искренний в каждом своем действии, стремлении, намерении, эмоциях и чувствах. И именно это так привлекало в нем Тейта. 
      Взяв лицо принца в свои ладони, Тейт потянулся вперед и мягко прильнул к его рту, чувствуя, как губы Леса охотно расступаются перед его языком, как тихонько простонал он ему в рот, как его руки легли ему на плечи и тут же отдернулись, когда Лес вспомнил о неприятии Тейта к прикосновениям. Застонав оттого, что не может прикоснуться к нему, Лес яростно вцепился в одеяло, буквально впиваясь в рот стрелка. Снова он перехватывал инициативу, но тут же опомнился и постарался максимально расслабиться. Язык капрала скользнул ему в рот, неуверенно начиная свое первое исследование, коснулся языка, отскочил и снова вернулся. Лес слегка откинул голову, отдаваясь в его власть, полностью расслабляясь и выказывая абсолютное, безграничное доверие. И впервые Кречет ощутил легкую боязнь. Ведь он не знал, что делать. А ощущал лишь жгучее желание схватить Леса в объятия и затискать, как игрушку, обласкать, трогать его, прикасаться, ощущать золотистую кожу своими пальцами и губами, и то, что Лес послушно подчинялся каждому его действию — опьяняло. Тейт отстранился, тяжело дыша и едва сдерживая стоны, а Лес снова потянулся к его губам, и эта сладкая пытка началась вновь. 
      Стрелок положил руки ему на плечи, заскользил ладонями по гладкой груди, обласкал пальцами напряженные мышцы живота и нерешительно замер, почувствовав мягкие завитки волос. Лес со стоном оторвался от его губ, вплел пальцы в длинную черную гриву, прижался губами к его уху и горячо зашептал:
      — Тейт… пожалуйста…
      Всего два эти слова свели неопытного капрала с ума, а когда Лес подкрепил свою просьбу соблазнительным жестом, он совсем потерял голову. Принц раздвинул ноги шире, словно приглашая, и слегка шевельнул бедрами. Тейт прикусил губу, опустил руку ниже, зарываясь кончиками пальцев в золотистые завитки волос внизу его живота, и нерешительно обхватил твердый горячий стержень. 
      — Ох…
      Лес выгнулся навстречу его руке, замотал головой, прогоняя жар, приливший к щекам, дернулся, откинулся назад и запрокинул голову. Солнечные волосы рассыпались по плечам, слегка всклокоченные, спутанные, мягкие, вызывая желание запустить в них руку и сильнее оттянуть голову назад. Тейт почувствовал наконец ту власть, которую Лес добровольно вручил ему, так сладко и так искренне отдаваясь сейчас каждому действию, жесту, слову и взгляду. И сквозь смутную пелену охватившей его страсти стрелок расслышал собственное имя, которое шептали горячие, крайне соблазнительные губы принца, повторяя его раз за разом, словно в лихорадке. Ощущение горячего и одновременно влажного в руке жгло, туманило рассудок, сводило с ума и заставляло терять над собой контроль. Тейт пробежался кончиками пальцев вдоль всего члена Леса, вырывая очередной глухой стон, обхватил его всей ладонью и сжал. Принц вскрикнул, упал на постель, мотая головой из стороны в сторону, кусая распухшие губы и сжимая одеяло по бокам от себя. Тейт приподнялся над ним, окидывая его жадным взглядом. Вот он, такой прекрасный, искренний, открытый, полностью в его власти, с рассыпавшимся по подушке золотом волос, жаркими, воспаленными губами, выгибающийся навстречу каждому прикосновению, шепчущий, как заклинание, его имя раз за разом, соблазнительный, гибкий, податливый и нежный, готовый отдать все, что Тейт захочет взять… Его Лес. И осознание того, что это его стараниями Лес был доведен до такого состояния, возбуждало до крайности, как и его громкие стоны, которые он не стеснялся показывать, его тело, послушно дрожащее от любого прикосновения, его шепот, а еще эти приглашающе раскинутые в сторону ноги… Боги! Проклятье, Лес… такой… такой… желанный, полный сладкого обещания, соблазнительный до дрожи, до боли, до слабости во всем теле. Он умел одинаково сладко брать и отдавать. Отдавать так, что хотелось еще и еще, хотя Тейт еще даже не приступил к основным действиям. 
      Он удивился, услышав собственное тихое рычание, вырвавшееся из горла. Лес вскрикнул, ощутив, как сильнее сжались пальцы Тейта на его члене, и вскрик перешел в сдавленный, приглушенный стон. 
      Неожиданно захотелось помучить принца еще больше, заставить кричать от наслаждения, и он был вечность готов слушать эти сладкие, упоительные стоны. Тейт принялся усерднее ласкать Леса рукой, скользнув вверх по его телу, но не задевая, впился губами в бешено бившуюся жилку на шее, слегка прикусив ее и тут же облизнув. Принц охнул, откидывая голову, застонал, поднял руки, сжимая черные пряди, и, задыхаясь, шепнул:
      — Тейт… Боги! 
      Язык стрелка заскользил дальше, лаская ключицы, ямку у основания шеи, слегка покусывая алебастровую кожу, возбуждая и заставляя его метаться по постели. Эти невинные ласки вкупе с тем, что вытворяла рука Тейта внизу его живота, вынуждали Леса извиваться на постели, сжимать черные волосы крепче и стонать беспрерывно. 
      — Вошел… во вкус, да, капрал? — хрипло пробормотал он, тяжело и учащенно дыша. 
      Тейт не ответил, накрыл губами твердый сосок, прикусил слегка и тут же зализал место укуса. Лес дернулся, вскинул бедра, вбиваясь в его руку, и, забывая обо всем, обвил руками его шею, прижимаясь всем телом. 
      Кречету вдруг пришли в голову все те рассказы, что он слышал в гарнизоне от солдат, будто бы принц — распутник, не пропускающий ни одной юбки и ни одних штанов мимо своей постели. Если все они правдивы… значит, Лес спал с другими мужчинами. Был ли он снизу? Позволял ли он им брать себя так же, как сейчас позволял ему, Тейту? Стонал ли он под ними так же, извивался, просил ли большего, сжимал ли так же их волосы, обнимал за плечи? Он попробовал представить себе это стройное золотистое тело под каким-нибудь чужим, извивающееся, пылкое, страстное, и глаза внезапно застила пелена ярости. Он укусил Леса чуть повыше правого соска, сжимая медовые пряди и жестко запрокидывая его голову назад. От неожиданности принц вскрикнул, облизнул пересохшие губы и сжал его плечи сильнее.
      — Ты что-о-о? — пробормотал он удивленно.
      Тейт накрыл его тело своим, буквально вжимая его в кровать. Внутренне он тихо удивлялся сам себе: почему эти мысли привели его в такую неистовую ярость? Но глухое чувство собственничества просто не позволяло ему даже думать о том, что Лес мог отдаваться кому-то так же жарко, как и ему. Это злило, это бесило, особенно при знании того, что сам он был абсолютно неопытен и мало что смыслил в сексе. Те, другие, они ведь могли подарить ему больше наслаждения, разве нет? Тогда почему же… почему Лес позволил ему быть сверху? А что, если потом он разочаруется в нем? 
      — Тебе… сейчас хорошо? — почти прошипел стрелок ему на ухо, требовательно оттягивая назад волосы принца.
      Лес замер под ним, удивляясь этому вопросу. До него доходило около минуты, прежде чем он понял, в чем дело. Он тут же расслабился под Тейтом, мягко лаская его затылок своими пальцами, и улыбнулся.
      — Глупый капрал… — хрипло прошептал он. — Сейчас я только твой… И завтра. И послезавтра. И вообще… хочешь меня? Возьми и не тяни. 
      И Тейт не сдержался, глухо простонал ему на ухо, скользнул пальцами ко входу в это прекрасное золотистое тело, и в ответ Лес закинул ноги ему на талию, расслабляясь и облизывая пересохшие губы.
      — У меня… — кусая губы, пробормотал он, — долго никого не было. Там… 
      По крайней мере, это было правдой. Тейт встряхнул головой. Вот и ответ на его вопрос. Его Лес был универсалом. Проклятый развратник, пошлый, вредный, насмешливый, сексуальный, соблазнительный… Как при дворе таких называют? Шлюхами, да? Тейт едва слышно зарычал. Ну нет, теперь эта шлюха будет принадлежать ему одному. 
      — И не будет больше, кроме меня, — яростно процедил он, впиваясь губами в его губы, словно хотел заклеймить, поставить свою незримую печать. 
      Лес жадно ответил на этот собственнический поцелуй, вцепляясь в бледные плечи стрелка и сжимая ногами его талию. Затем отстранился и тихо рассмеялся.
      — Капрал, да ты ревностный собственник, как я погляжу… 
      В ответ Тейт легонько надавил на вход в его тело, и Лес охнул.
      — Проклятье! — прошипел он, тут же стараясь максимально расслабиться. — Те-е-ейт… Ох…
      Кречет вздохнул и снова встряхнул волосами. Так нельзя. Это же Лес. Что же он делает? Нужно быть… нежным… Он снова обхватил влажный, горячий член принца руками, смачивая пальцы в его смазке, легко провел по нему ладонью и, нырнув рукой вниз, помассировал пальцем тугое колечко мышц. Лес прикусил губу, отпустил ноги, раздвигая их шире, и закрыл глаза под повязкой, дыша хрипло и с надрывом. 
      — Ну же, Тейт! — прорычал он едва слышно. — Не тяни же! 
      — Тебе будет больно. 
      — Мне уже больно! — прошипел Лес и добавил: — От нетерпения. Давай, ну?!
      Тейт зажмурился, кивнул и протолкнул внутрь палец, вырвав у принца сдавленный вздох. Лес прикусил губу до крови и обмяк под ним. Стрелок замер, дыша так же тяжело, как и он сам.
      — Лес?
      Принц неопределенно замотал головой. Тогда он наклонился и осторожно слизнул капельку крови с его губ, почувствовав, как Лес прижимается к нему и жадно впивается в рот, отвечая на нежную ласку. Он приглашающе шевельнул бедрами, и Тейт охнул ему в рот, ощутив пальцем, какой он был внутри жаркий, тугой, узкий и влажный. Захотелось нестерпимо войти, почувствовать эту горячую узость всем своим существом, прижаться, слиться, и объятия Леса сейчас были так ему желанны. 
       «Да, — хотелось ему сказать, — обнимай, прижимайся крепче, будь моим…»
      Он осторожно добавил второй палец, ощущая, как мышцы вокруг него расслабляются, пропуская глубже. 
      — Тейт, пожалуйста, хватит, — пробормотал Лес. — Войди сам.
      — Но…
      — Давай, я сказал! — выдохнул принц.
      Стрелок вынул пальцы, шире раздвигая его бедра и пристраиваясь между ними. Легонько надавил, входя лишь головкой. Лес молчал, кусая губы и крепко обнимая его за шею. Ему было больно, но он сам этого хотел… Так долго. Что может быть лучше, чем чувствовать в себе того, кого ты любишь? Он крепче обхватил ногами торс Тейта, поглаживая плечи. Что сверху, что снизу, но только с ним ему было так сладко и так нежно… Так жарко и так неистово. Не вытерпев этой мучительной нежности своего капрала, не дожидаясь его, он сам вскинул бедра, до конца насаживаясь. Не произнес ни звука, кусая губы, и сладкая боль мешалась с наслаждением. Он вдруг почувствовал на своих губах теплый палец Тейта, мягко очерчивающий их контур. 
      — Дурак ты, Лес, — пробормотал он, нежно поглаживая истерзанные губы.
      Принц в ответ обхватил его палец, втягивая в свой рот и посасывая. Тейт охнул, отдернул палец и, наклонившись, впился в мягкие податливые губы. 
      — Двигайся, капрал, — хрипловато шепнул Лес, когда он разорвал поцелуй. 
      Тейт послушался, начиная неторопливо, мягко двигать бедрами, каждым толчком словно лаская изнутри своего любовника. Лес охнул, прижимаясь к нему всем телом, застонал, откинул голову назад, мотая ей по постели из стороны в сторону. 
      — Быстрее, Тейт! — вскрикнул он, вскидывая бедра навстречу. 
      Стрелок неожиданно улыбнулся для самого себя. Его Лес, когда он снизу, всегда был так нетерпелив и жаден? Он вспомнил их первый раз в лагере на Багряном Поле. Тогда Лес был нежен, нетороплив и мягок… Но тогда он был сверху. А сейчас он такой ненасытный… Это сводило с ума. 
      Он покачал головой, мягко прильнув губами к уголку его рта, давая почувствовать свою улыбку. Завел руку за голову принца, стягивая повязку. Лес зажмурился от неожиданности, потом осторожно приоткрыл глаза и глянул на него из-под длинных светлых ресниц. Улыбнулся, протягивая руку и нежно касаясь щеки Тейта. И в ответ тот, снова наклонившись, прильнул губами к его рту, продолжая двигаться медленно, неторопливо и мягко. Лес застонал, не в силах ускорить темп, который задал стрелок, и снова прикусил губу, вцепившись в его черные волосы. 
      — Тейт, проклятье, садист недоделанный! — прошипел он, с жадностью глядя на усмешку, скользнувшую по чувственным губам стрелка. — Когда я снова буду сверху, то покажу тебе…
      Рот его заткнули бесцеремонным поцелуем. Впервые Тейт предпочел не ввязываться в словесную перепалку, а действовать грубо. Оторвавшись наконец от его губ, он ехидно усмехнулся.
      — Кажется, я нашел куда более действенный способ заставить тебя заткнуться, Ваше высочество… — промурлыкал он.
      Лес только сдавленно застонал, нетерпеливо подаваясь бедрами ему навстречу и постанывая. Стрелок наконец-то сжалился над ним, почувствовав потребность увеличить темп, и принялся вбивать его в постель быстрыми и ритмичными толчками. Пару таких движений — и оба на пределе, разгоряченные, сплетенные, задыхающиеся, утопающие в прикосновениях и ласках друг друга. 
      Тейт не выдержал первым, с тихим стоном изливаясь в своего жаркого, неистового любовника и падая на него. У Леса все перед глазами поплыло, когда он ощутил внутри себя горячее семя Тейта, он сдавленно прорычал и выплеснулся на живот стрелка, услышав тихое, почти неуловимое:
      — Мой Лес…

 

 

      
      Солнце пекло нещадно. Лето в Дайлате — жаркое, засушливое, изнуряющее. Тем не менее это не мешало Кайрилу. Он все так же тренировался под крытым тентом во внутреннем дворике своего особняка. Конечно, два простых меча — совсем не то же, что и виальдэ, но его это не особо волновало. Он только что закончил разбираться с бумагами, пришедшими из загородного поместья его отца, которое старший Лейс собирался оставить в наследство своему сыну. Оно еще не перешло в его личное пользование, но уже значилось под его руководством, а потому Кайрилу приходилось заниматься управлением дома, которое, кстати, приносило немалый ежегодный доход. 
      В общем, весь график дня был расписан. Кайрил просыпался в девять, завтракал, шел в кабинет, чтобы разобрать почту и заняться бумагами, затем уже наступал обед. Сразу после обеда младший господин Лейс тренировался в своем личном бальном зале, который он приспособил для занятий с мечом, а не для танцев, а после либо уходил погулять со своими многочисленными приятелями, пропадая до полуночи, либо закрывался в библиотеке и читал. Однако с появлением в его доме гостя все изменилось… 
      Вздохнув, Кайрил обернулся. Он не мог сосредоточиться, когда на него так смотрели. Не мигая, пристально, изучающе… Концентрироваться на правильных позициях, стараться не сделать ошибки, двигаться неслышно и быстро — даже на тренировочном занятии это было весьма сложно, когда сзади под тентом на кушетке лежал белокурый эльф и оценивающе смотрел на каждое твое движение. Волей-неволей приходилось задумываться над своими приемами и двигаться еще более грациозно, чем обычно, а это сбивало с мыслей и отвлекало.
      Наконец, не выдержав, Кайрил обернулся, отставив мечи в сторону.
      — Ллири, что не так? — спросил он устало.
      Эльф невинно захлопал глазами, правда, его насмешливая улыбка несколько портила впечатление. 
      — Люди так прекрасны… — произнес он, как и обычно, свою загадочную фразу — одну из его бесконечного арсенала. 
      Кайрил подошел и остановился перед ним.
      — Что ты имеешь в виду? — осведомился он. — По сравнению с нами вы, Мм’Илирь, куда более…
      Эльф покачал головой и он осекся. 
      — Ты просто не понимаешь… — мягко произнес он, пристально глядя ему в глаза. — Открою тебе один секрет… Мы вам завидуем. Завидуем, потому что вы смертные, в любой момент вы можете умереть. Ведь жизнь ярче и прекраснее, когда она коротка. Ты никогда не будешь прекраснее, чем сейчас… ¹
      Каждый раз, когда эльф выдавал фразу, подобную этой, Кайрил впадал в ступор, терялся и смущался, не зная, что ответить. Слишком глубокомысленно, слишком серьезно, слишком прекрасно… Он никогда не умел выражать свои мысли столь витиевато и завораживающе.
      — Прекраснее?.. — пробормотал он, смущенно запуская руку в свои густые черные волосы, отросшие за месяц и теперь спадавшие чуть ниже широких мускулистых плеч.
      Ллири грациозно поднялся с кушетки, делая шаг к нему. Мягко положил руку на плечо, ласкающим движением прошелся вдоль шеи кончиками пальцев, собирая со смуглой кожи капельки пота. Как ни странно, капельки не впитались в его кожу, а повисли, словно на стебле цветка. Глядя ему в глаза, эльф поднес руку к губам и слизнул эту капельку со своего пальца. Улыбнулся, наблюдая за застывшим Кайрилом.
      — Каждый момент по-своему незабываем в нашей жизни, будь он горестен или радостен, Кай, — мягко пояснил он. — Момент необыкновенен, неповторим и уникален. Например… если мы будем далеко друг от друга, когда я буду вспоминать о тебе, то всегда буду представлять тебя такого… красивого, высокого, сильного, обаятельного… заботливого и нежного. Стоящего под лучами солнца, обнаженного по пояс, с влажными черными волосами, мягкой улыбкой на устах и во взгляде. Ты никогда не будешь прекраснее, чем сейчас, Кай… — выдохнул он.
      Кайрил смешался. Он тупо молчал, не зная, что ответить. Каждым своим словом эльф всегда вводил его в смущение. И еще то, как ласково он сократил его имя… Каждый раз, когда его мягкие губы произносили «Кай…», он просто сходил с ума. 
      А пока он пребывал в растерянности, Ллири уже прижался к его груди, мягко улыбался, обнимая за шею и глядя в глаза своим привычным кротким взглядом тигриных глаз.
      — Все представители Дивного Народа стройные, как тростинки, изнеженные и… как вы говорите, девоподобные. А потому для нас такое… — он задумался, — приятное разнообразие смотреть на вас, людей. Вы все такие разные, такие уникальные, такие по-своему интересные… 
      Кайрил выдохнул, прикрывая глаза. Вот сейчас Ллири прижимался к нему, горячо шептал на ухо совершенно невинные вещи, но тем не менее он медленно и верно возбуждался. Слишком интимный тон, слишком сладкий голос, слишком распаляющая интонация, полная томительного обещания… Ллири всегда был такой. И вскоре после его прибытия в дом Лейса Кайрилу начало казаться, что он постоянно находится в состоянии боевой готовности. Он и раньше был не дурак потрахаться… Но такой неутомимый любовник, как эльф, причем не просто эльф, но озабоченный эльф Мм’Илирь, даже для него был слишком… 
      Неужели все эльфы такие? Все Мм’Илирь? Сексуально озабоченные? 
      Долго думать ему не дали, потому что горячие влажные губки прильнули к его губам, и маленький сладкий язычок проник в его рот, вырывая стон.
      Оторвавшись от него через несколько минут, когда воину уже не хватало воздуха, Ллири чарующе улыбнулся ему, глядя из-под ресниц, и нежно произнес:
      — И ты среди них самый необыкновенный, Кай…

      Лес моргнул пару раз и приоткрыл один глаз. Потом другой. Снова закрыл. Снова открыл. И зажмурился, увидев прямо перед собой это великолепное зрелище, кого угодно заставившее бы пускать слюни. Этот плавный изгиб изящной бледной спины, переходящий в узкую поясницу, дальше скрытый черной шелковой тканью, смутные очертания длинных ног, волосы цвета воронова крыла, рассыпавшиеся по спине и плечам. Ма-а-ать, да что же он такой соблазнительный-то?
      Снова Тейт лежал на животе, трогательно обнимая подушку, и даже тихонько посапывал во сне. Длинные черные ресницы бросали тень на бледные щеки, губы были слегка приоткрыты. 
      Лес едва удержался от того, чтобы поцеловать эти соблазнительные губы. Так приятно осознавать, что капрал сейчас добровольно лежал с ним в его спальне, на его кровати… Проклятье! Да месяц назад он ни за что бы не поверил в то, что такое возможно!
      — Хватит пялиться, — сонно пробормотал Тейт и отвернулся от него, потревожив своим движением блестящий водопад черных волос.
      — Не могу удержаться, — хмыкнул принц, нагло закидывая на его талию руку.
      Как бы одурманен он вчера ни был, у него хватило внимательности заметить, что Тейт больше не вздрагивает от малейшего прикосновения. Это могло означать только одно — его прекрасный капрал стал считать его частью своего личного физического пространства. Это не могло не радовать Леса. 
      Он бы вечность так валялся с Тейтом в постели, но дела не ждут. Вздохнув, принц сел, потягиваясь и встряхивая волосами. Тейт тоже резко сел и моргнул спросонья. Очарователен.
      — Ты уже встаешь? — хрипло пробормотал он.
      — Ну я же, как-никак, будущий король… — ухмыльнулся Лес, неохотно сползая с кровати.
      Тейт ухватил его за руку.
      — Подожди. А мне что делать? 
      Лес удивленно обернулся. Пожал плечами.
      — Займись чем-нибудь. Да чем угодно! Осмотри дворец — у меня есть большая библиотека, погуляй в оранжерее или в саду… Кстати, в оранжерее моя мать лично выращивала все цветы!
      — Угу. И тогда все точно будут считать меня твоей личной подстилкой, — пробурчал Тейт. — Хотя бы дайте мне какое-нибудь занятие, Ваше величество, — с саркастической насмешкой произнес он. 
      — Какое, например? — Лес заинтересованно повернулся к нему всем корпусом. 
      Тейт вздохнул, прикрывая глаза.
      — Которое будет соответствовать моему роду занятий. Дай место в твоей личной охране. Что угодно. Я не хочу сидеть без дела.
      — Уоу… — присвистнул Лес, мечтательно глядя на него. — Ты будешь моим личным телохранителем? Звучит заманчиво!
      — Извращенец…
      — Уж чья бы корова мычала! — фыркнул принц, весело глядя на него.
      На этот раз Тейт покраснел. Пробурчал что-то невнятное и отвернулся.
      — А что! Неплохая идея! Так ты постоянно будешь рядом со мной… — Лес нарочито облизнулся. — И я смогу в любое время иметь доступ к твоему соблазнительному телу и…
      — Хватит! — не выдержал стрелок. — Заткнись уже, маньяк озабоченный!
      — Ладно, ладно! — рассмеялся принц. — Вставай. Одевайся. Позавтракаем в моей личной столовой, затем я покажу тебе дворец. А место я тебе дам…
      Тейт фыркнул, поднимаясь с кровати и утягивая за собой простыню. Лес только головой покачал. Чего он там не видел?!
      — У меня одежды нет. 
      — Есть. Сейчас принесут. Я приказал сшить тебе новый гардероб за то время, что ты спал. Мерки по себе снимал, у нас почти одинаковое телосложение.
      Тейт кивнул. Лес позвонил в колокольчик, и через пять минут несколько слуг внесли ванну, полную горячей воды, над которой клубились облака пара, и одежду для Кречета.
      Отказываться от утренней ванны только потому, что Лес захотел принять ее вместе с ним, Тейт не собирался. После Лес помог ему одеться. Он учел, что Тейт предпочитает свободную одежду, а потому не стал приказывать портному шить платье по моде Дайлата, представлявшее собой тяжелые наряды с кучей безделушек и драгоценных камней, нашитых в самых неожиданных местах. Чем больше украшений — тем моднее считался дворянин.
      Простая белая рубашка с кружевами, черные штаны из легкой летней ткани и такая же черная жилетка-безрукавка. Одев Тейта, Лес отступил в сторону и улыбнулся.
      — Ты прекрасен, спору нет, мой свет, — продекламировал он.
      Тейт снова фыркнул, поворачиваясь к зеркалу. Черные штаны волнующе облегали его ноги от бедер и до щиколоток, а цвет делал их еще длиннее, кружева ему шли необыкновенно, а жилетка идеально дополняла весь наряд. Стрелок остался доволен. В этом наряде он ощущал себя достаточно свободно, нестесненным в движениях и в то же время полностью защищенным от чужих взглядов. 
      — Спасибо, Лес.
      — Спасибо?! — наигранно возмутился принц. — Просто спасибо? А поцеловать?
      В ответ Тейт швырнул в него подушку.
      — А… ну ладно! Обойдусь! — со смехом воскликнул принц, уворачиваясь от «воздушного снаряда» и отступая к двери. — А теперь пойдем завтракать. 

      На завтраке к ним присоединились Ллири, Кайрил и Торн. Как отметил Лес, его лютый соперник во всем и вся теперь как будто присмирел. Он создавал впечатление льва, которого укротила собачка. Эта мысль вызвала на губах принца улыбку, пока он, развалившись в своем кресле, насмешливо наблюдал за участниками трапезы. Ллири меж тем что-то втолковывал Тейту про магию и Зов. Стрелок слушал внимательно, кивал головой, но молчал. Лес в их беседу не вмешивался, предпочитая наблюдать со стороны. Кайрил просто молча потягивал вино, отрешенно глядя в стол перед собой. Торн же внимательно слушал, играя в «гляделки» с Лесом.
      В конце концов Тейт покачал головой после длинного монолога эльфа.
      — Нет, Ллири. Я не хочу овладевать магией Мм’Илирь. И согласен на Призыв и на Зов. Остальное мне не понадобится.
      Ллиринеэль вздохнул и откинулся на спинку кресла.
      — Как пожелаешь, — произнес он. — Тогда сегодня вечером я покажу тебе, как призывать свое оружие. Этим фокусом обладает каждый эльф, и ты сможешь в любое время воспользоваться своим луком, даже если он не с тобой.
      Тейт с благодарностью кивнул. Этот фокус — штука весьма полезная. Ему было необходимо научиться ей, особенно еще и потому, что во дворце носить оружие разрешалось только охране. Но даже если он будет состоять в личной охране принца, свой огромный лук ему носить везде с собой будет крайне накладно. 
      Что касается Зова Матери… то это уже необходимость. Ллири объяснил, что если не позволять время от времени своей животной ипостаси вырываться наружу, то можно получить весьма неприятные последствия — вроде тех, что преследовали Тейта на первых порах его жизни. Поэтому стрелок согласился на тренировки его Связи с Матерью. 
      — Кстати… — вдруг лениво протянул Кайрил, обращаясь к Лесу, — а ты разобрался с заговорщиками, Ваше величество?
      Лес поморщился, крутя в тонких аристократических пальцах бокал вина. 
      — Еще не со всеми… — неохотно ответил он. — Но мои доносчики установили, что одним из них точно является герцог Балли. 
      Кайрил фыркнул.
      — Поверить не могу. Этот жирдяй рехнулся? 
      — По-видимому.
      — Заговорщиками? — вмешался Тейт. — Какими заговорщиками?
      Кайрил повернулся к нему.
      — Пока ты отдыхал, твой любовничек успел ввести крутые перевороты в государственный строй. Это повлекло за собой определенные и вполне ожидаемые последствия. Нашлись недовольные его внедрениями и решили устроить бунт. Два Лес уже погасил. Но они были незначительными. 
      Тейт нахмурился.
      — Согласно некоторым источникам информации, назревают еще по крайней мере два крупных заговора, — добавил до этого молчавший и не принимавший участия в беседе Торн. — Мы еще не установили, кто именно является их участниками, но Совет и лорд Тайлеон работают над этим. 
      — Лес, когда состоится твоя коронация? — неожиданно спросил стрелок.
      — Через месяц, — ответил принц.
      Тейт кивнул.
      — Скорее всего, нападения следует ждать именно в день твоей коронации, — поделился он своими соображениями.
      Кайрил хмыкнул, молча поднимая бокал, словно салютуя его догадливости. 
      — Ну что же… мы будем готовы к тому моменту, — зловеще произнес Лес, ставя жирную точку в этом разговоре.

Примечание к части

¹ Здесь приведен отрывок монолога Ахиллеса из фильма «Троя». Автор просто не мог не поделиться со своими читателями столь замечательными словами, которые навсегда запали ему в душу. Ахиллес говорит эти слова в своей палатке ночью, разговаривая с Брисеидой, младшей дочерью троянского царя Приама и жрицей бога Аполлона. Разговор зашел о богах, и Ахиллес сказал ей такие слова: «Открою тебе один секрет… Они нам завидуют. Завидуют, потому что мы смертные, ведь в любой момент мы можем умереть. Ведь жизнь ярче и прекраснее, когда она коротка. Ты никогда не будешь прекраснее, чем сейчас…» 
 

 

      
      Дни текли за днями. До коронации оставалось всего ничего — неделя. Тейт, вопреки ожиданиям Леса, не находился с ним каждую минуту. Он периодически куда-то пропадал, иногда на целый день, иногда на несколько часов. На вопросы Леса отвечал что-то непонятное и маловразумительное, но сам принц был слишком занят, чтобы всерьез заняться скрытностью своего капрала. Что касается их отношений… Тут все было весьма запутанно и сложно. Иногда Тейт был ласков, не сопротивлялся, в свою очередь щедро расточал свои ласки, улыбался и смеялся вместе с ним за ужином. А иногда… Точнее, чаще всего был мрачен как туча, раздражителен и зол. Официально в личную охрану принца он еще не был назначен, так что никто во дворце, как это ни странно, не знал, что здесь появился новый любовник принца. Причем постоянный любовник. Тейт предпочитал пока маскироваться, как только мог. Впрочем, с этим у него проблем не возникало — Ллири наложил на него заклятье, так что все, кто видел стрелка, принимали его за одного из слуг или дворцовых охранников. Почти семь часов в день Ллири заставлял его медитировать, вслушиваясь в то самое дремлющее и древнее, что находилось глубоко в его душе — Зов Матери. Пару раз у него уже получилось самому наладить Связь с Ней, так что он мог уже принимать свою животную ипостась без болезненного сопровождения. А потом было все легче и легче, в конце концов помощь Ллири ему стала без надобности, а сам Тейт использовал свои новые возможности для того, чтобы выследить остальных заговорщиков. И, честно сказать, за пару недель он выяснил больше, чем все доносчики Леса вместе взятые. Но принцу он пока ничего не говорил, пользуясь тем, что Лесу сейчас не до него. Обстановка в столице накалялась. У Тейта имелись сведения, что один из заговорщиков собрал небольшой отряд элитных наемников в катакомбах, под бывшим зданием Министерства. Пару раз он летал туда и сидел на дереве практически круглые сутки в облике кречета, но ничего подозрительного не заметил.
      Кроме тренировки Связи, Ллири занимался с ним и остальными вещами, которые следует знать каждому эльфу. О своих новых способностях Тейт узнавал все больше и больше. 
      — У тебя обостренные инстинкты опасности, потому что ты напрямую контактируешь с Матерью, — пояснял эльф. — Они гораздо лучше работают, чем у людей. Мать — Природа. То, что создало нас, Мм’Илирь и Лла’Эринье. Ты ведь знаешь, как появился Дивный народ и как он разделился? Алайта должна была тебе рассказать. 
      Тейт в ответ лишь кивнул.
      — Эти инстинкты дают тебе возможность распознать любую опасность непосредственно для тебя. Именно поэтому в те годы твоей ранней жизни ты смог выжить без посторонней помощи. Также ты без долгих и нудных занятий практической и теоретической магией способен на простенькие Выбросы Силы. Если перестанешь себя контролировать, то может случиться неприятное, а потому постарайся держать свои эмоции при себе. Иначе… почему ты думаешь, что все эльфы такие холодные и… как считают люди, бесчувственные? 
      Примерно в таком духе проходили их занятия. Тейт впитывал новые знания, как губка, но от магии по-прежнему отказывался. Иметь с ней что-либо общее он не желал. Ллири пытался объяснить ему, что это решение может на нем крайне неприятно отразиться, ведь магия была у него в крови, как со стороны матери, так и отца, но Тейт ничего и слушать не желал. И Ллири сдался. 
      Когда у будущего короля было время, в основном вечером, ближе ко сну, или после ужина, то он занимался с Тейтом в тренировочном зале на мечах, оттачивая его навыки. И все же стрелку был ближе к руке его привычный лук, хотя и мечом он уже владел крайне недурно. Тейт скучал по лесу и его свежей прохладе, как и Ллири, но эту тоску оба пережить могли. Только вот Ллири, как истинному эльфу, было сложнее справиться со своей хандрой. 
      Помимо всех этих повседневных хлопот, Лес упросил-таки своего любовника заняться танцами. Ему просто было невтерпеж увидеть это прекрасное видение — как Тейт будет кружиться по зальному паркету в изящном танце. Ведь он так грациозно двигался… И первые же занятия дали свои плоды. Лес бы с удовольствием сам занялся обучением стрелка, но у него на это было слишком мало времени. Он нанял прекрасного учителя — тианийца из глубинки. Тиания — маленькое государство, соседствовавшее с Дайлатом на западе, славилось своими мастерами и ремесленниками. Оттуда выходили только самые умелые, искусные, талантливейшие люди: художники, поэты, танцоры, писатели, скульпторы и другие. Тиания была маленьким и мирным государством, а потому нападать и захватывать ее никто не желал. Небольшой городок, которому разрешили сохранить суверенитет. 
      Также Лес распорядился обучить Тейта придворному этикету. Его учительницей стала застенчивая и скромная девушка, фрейлина по имени Майлина. Странно, королевы в Анкалимэ уже давно не было, но вот традиция — наличие фрейлин — осталась. Лейн ¹ Майлина была первой женщиной, кто увидел Тейта в Анкалимэ без его маскировочного заклятья. О Ллири все уже знали, да и приелся он. Когда каждый день смотришь на красоту, она все-таки уже перестает казаться верхом совершенства. Ллири с головой окунулся в придворную жизнь и бывал во дворце почти круглые сутки, вхожий в лучшие круги общества и бывший в курсе всех самых свежих сплетен. А вот девушка, увидев в первый раз Тейта, едва не упала в обморок. На первых занятиях она все время робела и краснела, что чрезвычайно полукровку забавляло, хотя и сам он особой активностью в общении со своей учительницей танцев не отличался. С представительницами женского пола он общался впервые за несколько лет и совершенно не знал, как себя вести. Чему и пыталась его научить эта девушка. Лес предупредил обоих учителей, чтобы они не касались Тейта, но в случае с Жозе — учителем танцев — это было крайне затруднительно. Поэтому на занятия танцами Тейт всегда одевался в полностью закрытую одежду. Являясь полуэльфом, он всему обучался очень быстро, схватывая основы на лету. Лес наблюдал за его занятиями с восхищением, понимая, что если задать стрелку правильное направление, то он станет чем-то грандиозным, ибо уже сейчас он был неграненым алмазом, который под бдительным оком принца шлифовали искусные мастера, одним из которых был он сам. Фехтованием с Тейтом занимался Лес. Основами магии — Ллири. Танцами — Жозе. Этикетом — Майлина. Несмотря на то, что Тейт, помимо всех этих утомительных занятий, занимался слежкой за заговорщиками втайне от Леса, он успевал абсолютно все, даже более того — преуспевал в каждом направлении своего обучения. Бескрайний, могущий вмещать в себя множество вещей сразу, разум полукровки помогал ему в его обучении. 
      Ко дню коронации Тейт уже вполне был готов для того, чтобы появиться в высшем свете, среди сливок общества Анкалимэ. На бал, посвященный церемонии венчания Леса на королевство, принц распорядился, чтобы его любовнику пошили новый гардероб. Тейт предпочел бы одежду по своему вкусу, но теперь было уже дело принципа. Лес никогда бы не позволил ему появиться в обществе в простой одежде. Тем более что в тот же день он собирался официально объявить Тейта своим таэлинье. Но дело в свои руки взял вездесущий Ллиринеэль, который уже как-то незаметно влился в тихую, но бурную жизнь Анкалимэ. 
      — Лес, не беспокойся, — с всегдашней своей мягкой улыбкой на пухлых сиреневых губах произнес он. — О гардеробе Тейта я позабочусь сам. 
      И Лес понял, что не ошибется, если доверит это дело эльфу. Кто, как ни Ллири, знал, в чем Тейт произведет на всех сногсшибательное впечатление?
      Сам Тейт, как ни странно, очень терпеливо относился ко всем причудам принца в отношении него. Он без особого сопротивления стал заниматься танцами, придворным этикетом и фехтованием, даже простоял весь день на стуле, пока вокруг сновали проворные портные и снимали с него мерки под бдительным оком Ллири. 
      Потихоньку нелюдимый капрал сумел влиться в столичную жизнь и стать ее неотъемлемой частью.

      Наконец наступил день коронации нового короля, которого так ждал весь Дайлат. Столица оделась в яркие цвета, и люди со всех уголков страны стали стекаться в Анкалимэ. Город оказался переполнен, а на главной площади, где состоялась коронация, яблоку было негде упасть. Народ веселился, кричал и толпился, наступая друг другу на ноги и весело переругиваясь. 
      Вопреки традициям, — ну это же Лес, в конце концов! — принц не стал проводить церемонию на большом балконе, откуда обозрение было лучше всего. Он спустился на площадь, на постамент, оттого народ возликовал, подкидывая в воздух разноцветные ленточки, воздушные фонарики и шапки, которые для такого знаменательного случая они специально захватили с собой в летнюю жару. После долгой и изнурительной речи церемониймейстера, которую Лес прервал на половине веселой и бесшабашной шуткой, на его голову наконец возложили корону в виде изящной диадемы, замаскированной под венок из листьев тиаля. Лес уговорил, точнее, просто попросил (Тейт в последнее время стал подозрительно сговорчивым) своего любовника присутствовать на коронации. И стрелок просто не смог отказать. Естественно, на него сразу обратили внимание. Тейт стоял чуть позади — статный, высокий, стройный. Прямая спина, гибкий стан, задрапированный белым бархатом камзола, украшенным по узорчатому орнаменту россыпью изумрудов, что гармонировали с цветом его глаз. Под камзолом на Тейте была лишь белая сорочка. Такие же белые лосины и высокие черные сапоги до колен дополняли весь наряд. Тейт себя чувствовал в этом клоунском платье крайне неуютно, но старался не обращать внимания на ощущение дискомфорта. И хотя сам он думал, что выглядит посмешищем, Лес бы нашел, что возразить ему в ответ. Ллири не подвел. Под его строгим руководством портные произвели на свет шедевр моды. Наряд идеально подпадал под все ее каноны, но тем не менее выделялся своей оригинальностью и легкостью. Эльфийские узоры на ткани, которые он вышил сам, приковывали взгляд, придавая наряду какую-то необыкновенную легкость и изящество. И этот самый белый цвет шел ему необыкновенно. Свои волосы Тейт не стал убирать в хвост, оставив лежать распущенными на спине. Правда, неугомонный Ллири расчесал их до слепящего блеска, да еще и надушил зачем-то… 
      Так что на церемонии, вместо того чтобы принять важный и серьезный вид, как подобает королю, и простоять, как статуя, все долгое время, пока говорил церемониймейстер, Лес весь извелся, крутясь на месте, как волчок, чтобы заглянуть себе через плечо, где стоял Тейт. Сам же Лес выглядел в этот день не менее впечатляюще. Молодой король казался очень внушительным: стройный, как тополь, изящный и грациозный, затянутый в красный камзол поверх белой сорочки, с золотистым воздушным шарфом, повязанным на шее и подчеркивающим цвет его волос, белых лосинах и высоких черных сапогах, с длиннющей красной мантией за спиной. Медовые локоны он завязал сзади голубой ленточкой, чтобы не мешались. Народ легко поверил в то, что такой король защитит их от любых бед. Особенно учитывая те слухи о его подвиге на Багряном Поле…
      Победа над Кондантом стала самой грандиозной и самой легкой в истории хроник Дайлата.
      Золотая корона-диадема идеально дополнила весь сиятельный королевский наряд. Напоследок Лес не удержался от фривольной шуточки в своем духе, потешив простой народ и весь двор, а затем скрылся во дворце. Люди остались довольны. Новый король всем пришелся по вкусу. Веселый, общительный, не заносчивый, с хорошим чувством юмора, а самое главное — молодой и сильный! Способный дать Дайлату прекрасного наследника. 

      Вечером объявили бал в честь церемонии коронации. И Лес официально представил двору своего таэ. Тейт мужественно вытерпел множество взглядов, устремленных на него. И терпел весь вечер. Танцевать он отказался, стоя позади трона, как ему и полагалось, по правую сторону от плеча Леса. Лес его уговаривал, подбивал, но Тейт не отказал в танце только одной девушке — лейн Майлине, своей учительнице. 
      Сам же молодой король веселился на всю катушку, грациозно кружа по паркету очередную партнершу. Слава всем светлым богам, Дайлат еще не настолько погряз в грехах, чтобы его этикетом не предусматривался запрет на танцы с партнером своего же пола, иначе это выглядело бы крайне странно, даже более того — смешно. Впрочем, Леса это особо не волновало, танцевать с придворными лейн ему было очень даже приятно. 
      Тейт, станцевавший всего один танец с Майлиной, заставил остальных лейн умирать от зависти. Они подходили к нему, флиртовали, улыбались, расточали кроткие сияющие улыбки и кокетливо обмахивались веерами, но в ответ получали лишь вежливую, ничего не выражающую улыбку. Однако это не отбивало у женщин и девушек охоты растопить сердце неприступного и загадочного таэлинье Его величества. Спать с чужим таэ, пусть даже и самого короля, не считалось зазорным. Наоборот, раз смог соблазнить, значит, ты просто мастер. 
      — Лийн ² Кречет!
      — Капрал!
      — Ваше сиятельство!
      Кокетливые голоски слышались со всех сторон. Обернувшись, Лес тихо рассмеялся. Подножие трона осаждала группка взволнованных дам. Одна даже весьма эффектно упала в обморок, обмахиваясь веером. Естественно, Тейт был вынужден ее подхватить на руки. Хитрая лиса сумела упасть в таком положении, что взору стрелка открывался соблазнительный вид на ее глубокое декольте. Лес захихикал еще пакостнее. Не столько над неловкой ситуацией, в которой оказался его обожаемый таэ, сколько над дамой, которая выставила себя посмешищем, ибо Тейт, целомудренный несмотря ни на что, понятия не имел, что делать с «сокровищем», попавшим в его руки. Сокрушительного эффекта дама не добилась, показав свою грудь, потому что Тейт попросту не испытывал никакой тяги к женскому телу, да и вообще с ним знаком не был. И, надо сказать, не горел желанием познакомиться. Небось, если бы не Лес, вообще бы с удовольствием всю жизнь девственником проходил. 
      Осторожно поставив женщину на ноги, стрелок вежливо отстранил ее от себя все с тем же непроницаемым выражением лица. 
      Его молчаливость, загадочность и красота лишь воспаляли энтузиазм женщин. Лес на помощь ему приходить явно не собирался, предпочитая пакостно посмеиваться и забавляться со стороны. Тейт мужественно продолжал терпеть хихикающих лейн весь вечер. Воркующие голоски и мурлыканье прочно ввинтились в его уши. В конце концов он просто ушел с постамента, на котором располагались троны короля и королевы, спустившись к банкетному столу, чтобы выпить вина. Во всяком случае, так подумали дамы, он-то вино не пил. 
      Лейн бросились было за ним, но его спасли Кайрил и Ллири. Увлекли к столу, сунули в руки бокал холодного освежающего сока и что-то стали впаривать. Тейт кивал, хотя абсолютно не вникал в речь. Неожиданно сработало чувство опасности, и он автоматически принялся выискивать среди толпы Леса. Тот, как уже оказалось, взошел на свой трон, чтобы посидеть и отдохнуть, и принимал из рук какого-то юноши бокал с вином. Глаза Тейта расширились так, что в них можно было монеты вставлять. Не особо задумываясь над своими действиями, он мгновенно призвал лук со стрелой, и до тонкого звона натянув привычным, идеально отработанным движением тиаль, выпустил стрелу в кубок. Стрела с черным оперением попала точно в цель, расплескав вино на руку Леса. Король вздрогнул, отдергивая руку, и поднялся с трона. Стрела вонзилась в стену с такой силой, что легкая трещина прошлась от того места, где она воткнулась. Не теряя ни минуты, Тейт призвал еще одну и, резко повернувшись, выпустил ее в поспешно пробиравшегося к выходу мужчину в голубом камзоле, которого он заметил периферийным зрением. Смерть вонзилась ему в спину с противным звоном. 
      В два прыжка Тейт пересек расстояние, разделявшее их с Лесом, и, сорвав с его шеи золотистый шарф, вытер руку от остатков вина. Юноша, подававший кубок, был отшвырнут им на пол с постамента. 
      — Яд? — охрипшим голосом прошептал Лес.
      Тейт кивнул, только сейчас расслабляясь. Показал в сторону пораженного стрелой человека.
      — Я видел его у катакомб старого Министерства два дня назад, — безэмоциональным голосом произнес он. — Один из наемников. 
      Лес не стал пока задавать никаких вопросов. Он повернулся к толпе гостей, которая замерла. В бальном зале царила гробовая тишина. 
      — А почему музыка смолкла? — весело воскликнул король как ни в чем не бывало. — Охрана, уберите тело, оно портит весь пейзаж. Продолжаем! 
      Тейт хмыкнул и покачал головой. Лес внезапно прижал его к себе за талию и поцеловал за ушком на глазах у всего двора, прильнув к нему горячими губами.
      — Спасибо, — выдохнул король.

Примечание к части:

¹ Лейн — уважительное обращение к даме нейтрального оттенка, не указывающее на ее сан, ранг и социальное положение в целом.
² Лийн — уважительное обращение к господину, не указывающее на его сан, ранг и социальное положение в целом.

 

      
      Той же ночью после бала Лес не замедлил выразить своему таэ горячую благодарность за спасение его жизни. Впрочем, Тейт и не сомневался, что, едва переступив порог комнаты, он подвергнется пламенным излияниям со стороны короля. К своей новой роли он успел привыкнуть, а потому к сегодняшнему дню был вполне готов. Он не возражал стать таэлинье Леса, не возражал и против того, чтобы он объявил это прилюдно. К постоянным домогательствам Леса он тоже уже привык и давно научился находить в них удовольствие. Если, конечно, король не приставал к нему на людях. Впрочем, Лес, отличавшийся весьма экстравагантными вкусами и любовью к разного рода выходкам, которая была у него еще с детства, однажды вытворил такой фокус, что целомудренный и скромный Кречет потом три дня от шока отойти не мог. И до сих пор он не мог понять, как Лесу вообще удалось подбить его на это. 
      В один из вечеров до коронации, когда они ужинали вдвоем в личной столовой принца, Лес, как и обычно, принялся отпускать фривольные, пошловатые шуточки, от которых у Тейта до сих пор очаровательно краснели кончики ушей, хотя, казалось бы, давно уже должен был выработаться иммунитет. А потом было нечто. Лес решил обстоятельно объяснить, что бы он хотел сделать с ним, каким образом и в каких местах. Зачем-то привел аналогию с едой. Потом глаза его хищно и пьяненько заблестели… Короче, это был самый запоминающийся и необыкновенный ужин в жизни капрала. Когда он очнулся, то оказался полураздетым и лежащим на столе, а их десерт почему-то оказался на его животе. А Лес отчего-то решил съесть его прямо там же. И еще кое-где. И еще…
      Пиршество плавно перетекло в их спальню. Тейт с легким ужасом думал, что было бы, если бы в столовую вошел кто-нибудь из слуг? Правда, долго задумываться на эту тему ему не дал Лес. 
      Постепенно к таким выходкам с его стороны стрелок сумел привыкнуть. В ласках и объятиях Леса он стал находить свой маленький рай. И Лес медленно, но верно научил его быть более раскрепощенным. 
      — В нашей спальне, со мной… — шептал он ему на ушко долгими ночами, доводя руками и губами до истомы и дрожи, — можешь вытворять все, что душе твоей угодно, капрал… 
      Тейт в ответ лишь тихонько постанывал, извиваясь и прикусывая губу.
      — А если увижу с кем-то еще — убью, — тем же ласковым шепотом обещал принц.
      Только в их спальне, только в постели, только под покровом ночи Тейт становился другим. И днем, вспоминая о таком вот Тейте, Лес улыбался улыбкой сытого кота. Только с ним Тейт раскрывался полностью, только он слышал эти тихие упоительные стоны капрала, только ему были предназначены его робкие ласки, только для него раздавался в темноте этот тихий страстный шепот. В постели Лес мог выпросить у Тейта что угодно. Особенно он любил подвести его к самой грани и мучить, шепча на ушко пошловатые нежности, пока стрелок не начинал извиваться и умолять о большем. 
      Сам Тейт думал об этом несколько иначе. Никогда раньше он бы и предположить не смог, что когда-нибудь не сможет уснуть без поцелуя на ночь, без пошлой шутки, без его объятий, без тепла стройного тела, не услышав за спиной спокойного, равномерного дыхания Леса. А сейчас он понимал все более ясно с каждым днем, что уже не может без всего этого обойтись. Он привык. Привязался. И захотел гораздо большего. Если раньше он отказывался от того чуда, что ему предлагал Лес, то сейчас он сам тянулся к нему, и с каждым днем тяга эта становилась все сильнее и острее. 
      Вряд ли он осознавал, насколько Лес нуждается в нем, насколько любит и желает защитить. А если бы знал, то наверняка понял бы, что его чувства, поселившиеся в холодном сердце, весьма похожи на те, что испытывает Лес. Тейт, бывало, сутками пропадал, чтобы найти новые сведения о заговорщиках и оградить своего принца от любых опасностей. Сам он считал это всего лишь желанием оправдать свое нахождение здесь, как-то потянуть время, убить скуку. Но причина была скрыта намного глубже. И на этом все только начиналось. 
      Лежа под золотистым телом ночами, он не уставал любоваться красотой своего любовника. Лес и правда был верхом совершенства. Стройный, красивый, улыбчивый, ясный, источавший океан солнечного света, всегда шутя и веселясь. Везде, где он появлялся, изменялась сама атмосфера. Лес всегда был душой компании. Эти медовые локоны, источавшие дурманящий аромат, эти улыбки, что прокрадывались в сердце и заставляли его таять, эти теплые и нежные объятия, всегда такие осторожные и мягкие, эти обожающие взгляды, полные желания, возбуждения и чего-то еще, такого большого, огромного, непостижимого и прекрасного… Эти его губы, манившие сорвать поцелуй, руки, тело… Проклятье, да все! Все в нем от макушки и до пят жутко привлекало Тейта. А в один прекрасный день он вдруг обнаружил желание прикасаться к нему постоянно. Нет, не желание даже, но потребность. 
      То, как Лес двигался, как фехтовал, как скользил по паркету, как танцевал, как улыбался, как изящно крутил в своих тонких аристократических пальцах кубок с вином, как шептал на ухо своим распаляющим, соблазнительным шепотом, как шутил, как обнимал, как целовал, как… двигался в нем… Все это потихоньку сводило полукровку с ума. Он понимал, что постепенно теряет себя, отдавая свою частичку Лесу. Если Тейт долго не видел его — дела короля, да и его собственные, могли разлучить любовников на сутки, а иногда и на двое, — то ощущал легкую сосущую пустоту в сердце. Словно частицу его кто-то забрал. Чего-то в его обычном окружении не хватало. И только потом он понял, чего. 
      Ведь Леса рядом не было, и он не видел его обаятельной мальчишеской улыбки. 
      Ведь Леса рядом не было, и он не слышал его мелодичного, всегда смеющегося голоса. 
      Ведь Леса рядом не было — и мир терял свои краски. Становился серым, скучным и раздражающим. 
      И Тейт вздыхал по непонятным причинам, кусал губы, даже злился, а потом возвращался в их спальню и с облегчением видел золотистое тело, наполовину скрытое черными шелковыми простынями. Они всегда возвращались по-разному. Иногда позже приходил Лес, иногда Тейт. И тогда стрелок подходил, раздевался, бесшумно ложился рядом… И Лес, словно почувствовав его присутствие, поворачивался, собственнически закидывая свою руку ему на живот, и улыбался во сне, сжимая в объятиях свое чудо.
      А днем их снова разлучали дела государства. Лес не ограничивал свободу Тейта. Стрелок мог ходить везде, где ему только заблагорассудится, как в пределах дворца, так и за ними. Лес просил его только об одном — предупреждать и по возможности брать с собой Ллири. Этой странной парочке — Кайрилу и Ллири — он доверял с некоторых пор безоговорочно. 
      После коронации дела новоиспеченного короля пошли еще лучше. Тейт, взяв с собой Ллири, снова отправился к катакомбам. Серебристый сокол и черный грозный кречет целый день следили за зданием. Они подлетели ближе и подслушали важный разговор. Узнав все детали назревающего нападения, они вернулись во дворец и обо всем доложили Лесу. Той же ночью элитный отряд герцога Балли, графа Кайта и барона Сейлима — трех основных заговорщиков — напал на дворец. Однако Лес, предупрежденный заранее, был готов к этому нападению. Отряд поджидала засада из личной охраны короля. Лес даже не стал пользоваться магией. Его люди справились сами. Охрана была гораздо многочисленнее отряда противников, хотя и уступала им в боевых навыках. Но исход дела был заранее предрешен. Заговорщики такого поворота событий явно не ожидали, надеясь на успех своих планов. Их главным козырем была внезапность, так что все полетело в Бездну. Они недооценили силы своего нового короля, полагая, что трон занял неопытный, невесть что о себе возомнивший щенок. Только у этого щенка были верные друзья и соратники, а значит, он твердо укоренится на троне, что бы против него ни затевали. Особенно если на его стороне была магия эльфов, один из лучших мечей королевства, влиятельная в социальном отношении фигура, лучший друг и… Тейт. Его даже охарактеризовать как-то было сложно. Чем он был для Леса? Любовником? Другом? Верным соратником? Подданным? Да всем. 
      Он был для нового короля всем. 
      Отряд разгромили. Заговорщиков казнили на рассвете. Лес и слышать ничего не желал о том, чтобы посадить их в тюрьму. Никогда не стоило оставлять своих врагов в живых. Иначе потом получишь нож в спину. Этим поступком он выказал свою жестокость, но и одновременно заставил своих подданных и других злоумышленников поверить в то, что с ним шутки плохи. Он был молод, но был силен и собирался заставить всех считаться со своими желаниями. Лес не хотел становиться марионеткой в руках Совета. И он разогнал Совет, пригласив на опустевшие места тех людей, которым доверял. Он не следовал канонам, традициям и установившимся обычаям. И устанавливал новые. Он не считался с правилами высшего общества, но заставлял высшее общество считаться со своими правилами.
      Таков стал новый король Дайлата — Его Величество, Селест. 

      Через несколько месяцев все более или менее вошло в свою новую установившуюся колею. Государство зафункционировало по-новому, так, как было угодно и нужно Лесу. Он долго обсуждал с лордом Тайлеоном те новые законы, которые собирался ввести в государственный строй Дайлата, и лорд, легко понимая, чего хочет король, совершенствовал и шлифовал его идеи. Лес был ему благодарен. Своему другу Торну он пожаловал пост личного Советника, и плевать ему было на шепотки за спиной и гнусные сплетни, что распускали злые языки, будто принц не по чести распределяет посты и чины, что незаслуженно раздает высокие саны. 
      Лес делал то, что хотел. И он добился того, что, несмотря на его юность, короля уважали теперь абсолютно все. 
      Он редко задумывался над своим возрастом, но однажды ему пришло в голову, что он, вообще сказать, младше Тейта… Это открытие его несколько обескуражило и ввело в ступор. Тейту, насколько он понял из спутанного рассказа Ллири, было на данный момент двадцать шесть лет. Хотя выглядел он гораздо моложе. Леса это слегка огорчило, но поскольку он был человеком позитивным, то долго сокрушаться по этому поводу не стал. Плевать он хотел на любые правила. И с таким вот правилом он шел по жизни все свои восемнадцать сознательных лет. 
      Когда все пришло в норму, у влюбленного короля наконец-то появилось время для своего таэ. Таэ тем временем целыми днями просиживал штаны в библиотеке, самостоятельно пополняя свой багаж знаний по географии, математике, литературе и другим предметам. Учитель ему не особо требовался, но Лес, однажды застав его за кипой книг, разложенных на полу, настоял на том, чтобы нанять для него учителей, которые занялись бы его образованием.
      — Попросил бы меня, я бы… 
      — Ты был занят, — зевнул Тейт. — Я не хотел мешать тебе. Это может подождать.
      — Все, что касается тебя — не может подождать! — отрезал Лес, подходя к креслу, в котором сидел Тейт, и опускаясь на подлокотник. 
      Привычно запустив пальцы в шелковые черные пряди, король поцеловал своего таэ в макушку. Тейт сразу расслабился и позволил ему забрать книгу из его рук.
      — Ты вот это все прочитал, капрал? — Лес удивленно кивнул на кучу книг, разбросанных вокруг, и повертел учебник по географии в руках. 
      — Угу… — кивнул Тейт. 
      Лес восхищенно присвистнул и рассмеялся.
      — Да ты у меня, как я заметил, крайне прилежен в учебе… 
      — Угу… — вяло ответил стрелок.
      Лес хмыкнул.
      — А когда ты научишься говорить четыре слова? 
      — Какие четыре слова? — едва ворочая языком, пробормотал сонный Тейт.
      — Ну-у-у… — протянул Лес. — Скажем… например… «Я люблю тебя, Лес»?
      — А с чего ты взял, что я тебя люблю? — неожиданно мягко поинтересовался Тейт, вскидывая голову и заглядывая в голубые глаза.
      Лес усмехнулся.
      — Интуиция? Надежда? Желание?
      — Как много причин… — поцокал языком стрелок, поднимаясь с кресла и потягиваясь. 
      Он направился к окну, встряхнув длинными черными волосами, зевнул и посмотрел на луну. Обернулся. Лес увидел, как в темноте сверкают зеленые глаза — еще одна особенность Мм’Илирь. На соблазнительных губах капрала заиграла мягкая, вкрадчивая улыбка.
      — А что мне будет, если я это скажу? — хитро поинтересовался он.
      Интонация его голоса была столь неожиданной для Леса, что он вначале потерялся и впал в легкий ступор. Он видел Тейта разным — разъяренным, серьезным, усталым, сломленным, ироничным, скептическим, насмешливым, сердитым, разгневанным, озлобленным, смеющимся… Но никогда еще не видел игривого Тейта. И поэтому не сразу понял, что с ним попросту флиртуют. И кто?! Тейт! Его Тейт!
      Осознав это, Лес тихо рассмеялся, не скрывая восхищения в голосе. Боже, как же он любил этого капрала! Такой разный, такой необыкновенный, такой… любимый. И с каждым днем он открывал для него все более загадочные свои стороны. Лес не уставал удивляться. Тейт был для него идеальным во всем. А еще он стал для него родным и близким. Ведь теперь, не считая верных друзей, Лес остался совершенно один. Но с Тейтом он чувствовал себя всемогущим. Это чувство окрыляло. 
      — А что ты хочешь, моя радость? — тихим, чуть хриплым голосом поинтересовался король.
      — Ну-у-у… — протянул стрелок, задорно сверкая изумрудами своих глаз. Кажется, сон со стрелка как рукой сняло. — Надо подумать, Ваше величество… Знаете, не хочу продешевить.
      — Четыре слова — и я встану перед тобой на колени при всем дворе, — с пафосом, но искренне заверил Лес.
      — Прямо-таки на колени? — прищурился Тейт. — Перед всеми?
      — Клянусь своей короной.
      На губах Тейта заиграла хищная улыбочка. Он по-птичьи склонил голову на бок, прикладывая к губам палец и раздумывая. Лес этот его соблазнительный жест просто обожал. В такие минуты ему хотелось схватить капрала, взвалить себе на плечо, унести в спальню и любить всю ночь до рассвета. Вот и сейчас он с трудом боролся с этим диким варварским желанием. 
      Стрелок плавным, грациозным движением заскользил к двери, продолжая так же хитро поглядывать на короля.
      — У меня есть идея получше, Лес… — промурлыкал он. 
      — М-м-м? — не в состоянии что-либо говорить, промычал король.
      — Я скажу, если сегодня сверху буду опять я! — расхохотавшись, заявил Тейт.
      — Всего-то? — хрипло отозвался Лес. — Тогда говори. Я под тобой хоть месяц лежать буду…
      — Ух, не бросайся такими обещаниями! — имитируя кокетливые интонации придворных лейн, пропел Кречет. 
      Было так странно видеть такого Тейта… флиртующего. И это необыкновенно возбуждало! Лес поднялся с кресла, намереваясь осуществить свое желание, то есть схватить Кречета, перекинуть через свое плечо, отнести в комнату и хорошенько отыметь.
      — Скажешь? — прорычал он.
      Тейт сделал вид, что думает. Открыл дверь, выскальзывая наружу, и оставил в комнате только свою голову, выглядывая из-за двери. Глаза Леса опасно сузились, он наблюдал, как ускользает желанная добыча.
      — Ле-е-ес… — томно протянул Тейт точно таким же голосом, когда стонал под ним по ночам, извиваясь от жарких ласк. Теперь уже голубые глаза невольно расширились. Это было уже слишком. — Я…
      Король застыл, забыв, как дышать.
      — Тебя…
      Тейт замолчал, нарочито облизнув губы, и бросил на короля темный взгляд из-под ресниц. Лес почувствовал, что не просто твердеет, но каменеет чуть ниже живота. Проклятье! Ведь Тейт не пил, правда? Он же не пьет… 
      А Тейту просто хотелось подразнить сегодня своего любовника. Он долго наблюдал за Ллири, за его манерами, поведением, когда тот находился с Кайрилом, и его это чрезвычайно забавляло. Он решил для эксперимента опробовать такое поведение с Лесом… И результат сейчас оправдывал все ожидания.
      — Ну?! — прохрипел Лес, когда пауза стала невыносимой, а взгляд изумрудных глаз — откровенно приглашающим.
      — Люблю… — выдохнул Тейт и выскочил за дверь.
      Лес сорвался с места, помянув Бездну, и едва не снес с петель дверь в библиотеку. 
      — Тейт! Демоны тебя… все разом… в одно… место… — задыхаясь на бегу, бормотал Лес. Все же стрелок, любивший прогулки по лесу, очень быстро бегал. 
      Впереди послышался издевательский смех.
      — Попробуй возьми!