Франческе было двадцать девять – возраст, когда точно знаешь, чего хочешь от жизни.

Должность в компании, уважение других, внешность, ум. Но она отдала бы все это только за возможность стать счастливой, стать кому-то действительно нужной.

Раннее разочарование сделало ее пугливой до любви – даже, скорее, недоверяющей. Она боялась всех и каждого, а поклонников у нее было немало. Ни в одном из них она не находила того самого – ее человека.

Она привыкла выглядеть блистательной, уверенной в себе женщиной, а на самом деле в свои двадцать девять была все еще юным и неопытным созданием, боящимся малейшего изменения в своей жизни.

В тот вечер в доме генерального директора устраивался фуршет по случаю Дня Благодарения.

Ей сказали, что из-за границы приезжает его сын – вполне многообещающий молодой человек.

Кажется, его звали Роберт, у него были зеленые глаза, приятный голос – и ему недавно исполнилось девятнадцать.

– Какой же он молодой человек, сущий мальчишка! – подумала она тогда.

Фуршет обещал быть грандиозным, к нему готовились весь месяц, и у Франчески залегли пока еще едва заметные синие круги под глазами.

Одеваясь к празднеству, она неожиданно бросила взгляд в зеркало – и увидела ту молоденькую доверчивую девушку, которой она была много лет назад

Это было слишком давно, да и слишком больно было теперь ворошить прошлое после всего, что случилось.

Выходя из дому и садясь в машину, Франческа снова скрылась за знакомой маской состоявшей женщины – в привычном образе она чувствовала себя намного уютнее.

Гостей было столько, что у нее уже через час от усталости разболелась голова. Она решила пройти в бильярдную, где обычно в такие вечера никого не было.

В бильярдной – огромной комнате, основную часть мебели которой составляли столы для игры в бильярд – стояла кромешная темнота. Франческа потянулась рукой к выключателю, и неожиданно яркий свет запомнил помещение.

Она была не единственной, кто в сегодняшний вечер решил сбежать от гостей.

На стуле у стены напротив сидел молодой человек – и Франческе отчего-то показалось, что он заранее знал, что она придет сюда.

Его нельзя было назвать красивым с точки зрения классической красоты, но он, несомненно, был до невозможности очарователен.

Начиная с зеленых, невыносимо лукавых глаз и растянутых в белоснежной ухмылке губ.

– Озорник, – сама не зная отчего, прошептала она.

Немного позже Франческа узнала, что он и есть тот самый Роберт, недавно вернувшийся в Англию.

Уже с первой минуты их беседы ей почудилось, что она знает его давным-давно.

Они разговаривали и разговаривали, и он так много смешил ее, что она хохотала как сумасшедшая, забыв обо всем. Хотя бы раз в жизни позволив себе снова стать взбалмошной девчонкой.

А потом он вдруг спросил, умеет ли она играть в бильярд. Она не умела, и он предложил показать. Конечно, она примерно знала правила – недаром ведь столько раз ходила на матчи.

Когда Роберт стал показывать ей, как правильно держать кий, его рука случайно коснулась ее – но он не смутился и стал говорить дальше.

А Франческа попросту сделала вид, что не заметила, тогда как внутри у нее все перевернулось.

После этого они еще немного поиграли в бильярд, поговорили – и довольно быстро разошлись – она всегда старалась уйти пораньше, а он еще остался на фуршете, который обещал затянуться надолго.

– Озорник, ну какой озорник! – все повторяла она, засыпая.

В ту ночь ей снились зеленые глаза и улыбающиеся губы.

В последующие дни они не виделись, и Франческа постепенно начала забывать о знакомстве на фуршете. Она вновь стала жить обыкновенной жизнью, ушла в дела и вскоре уже относилась к их беседе как к приятной случайности, окрасившей ее вечер.

Все изменилось, когда Роберт однажды пришел в отдел к отцу. Они столкнулись с Франческой в кафетерии, и она потом все спрашивала себя, были ли их встречи простой случайностью?

Он втянул ее в новый разговор, и она почему-то доверилась ему – стала рассказывать о себе, о своей жизни. Франческе, как и многим из нас, было гораздо легче раскрыть душу почти незнакомому человеку.

Роберт стал все чаще появляться в ее офисе. Их можно было увидеть в кафе на первом этаже, в зимних оранжереях, в кабинете самой Франчески.

Она не видела ничего предосудительного в их общении, для нее он оставался мальчишкой. Необыкновенно обаятельным, интересным, иногда даже загадочным. И все-таки мальчишкой.

Франческа видела в нем дружескую поддержку, который ей так долго не хватало. Не более.

Однако, она перестала зачеркивать дни в календаре в ожидании отпуска, перестала вообще следить за временем, несколько раз даже опоздала на работу, чего ранее никогда за ней не замечалось.

На нее стали как-то странно поглядывать, и не случайно – она вся искрилась, глаза ее радостно блестели и улыбались даже тогда, когда сама она оставалась серьезной.

Она привязалась к Роберту, убедив себя, что они просто друзья. Наотрез отказавшись замечать малейшие признаки чего-то большего.

В конце концов, она – взрослая женщина, а он еще наполовину ребенок.

Как-то зимой они гуляли в Гайд-парке. Близилось Рождество, и атмосфера праздника уже успела полностью захватить улицы.

На душе у Франчески было тоскливо – Роберт снова уезжал за границу, и она прекрасно понимала, что когда он вернется, все будет иначе, чем теперь. Они общались всего с пару недель, а в таких случаях разлука обычно отрицательно влияет на отношения.

Чтобы немного разрядить затянувшееся молчание, Франческа предложила поиграть в снежки. Ей вдруг страстно захотелось вновь почувствовать себя маленькой девочкой.

Они стали кидаться друг в друга снегом – и вдруг Роберт засмеялся. Он смеялся так искренне, что Франческа сама не заметила, как уже сама хохотала пуще Роберта.

Они веселились до тех пор, пока он не оказался слишком рядом и не прошептал:

Ее взгляд вдруг упал на его чуть влажные от снега губы.

– Ему всего девятнадцать! – предупредила она себя, и в этот момент он провел кончиком языка по верхней губе.

И ее убеждения про их просто-дружбу рассыпались в прах.

Франческа поцеловала его, чувствуя, как по всему телу разливается восторг.

Она замерла, когда он переместился с ее губ на подбородок, а затем медленно начал прокладывать дорожку поцелуев к шее.

Затем неожиданно отстранился, словно испугавшись этого порыва. А она смотрела в его зеленые, слегка потемневшие глаза – и не могла насладиться.

Угораздило же ее под тридцать влюбиться в мальчишку.

Она провела рукой по его слегка кудрявившимся волосам, точно зная, что еще через неделю будет просто боготворить его.

–...лю тебя, – закончил он и прижал ее к себе, чуточку дрожащую и такую нужную.

Она обняла его и стала покрывать легкими поцелуями его лицо: глаза, щеки, нос, губы.

Она вдруг вырвалась из его цепких рук и побежала. Роберт бросился за ней, подхватил на руки и закружил. Она снова пронзительно засмеялась, и в ту же секунду вдруг осознала, отчего так отчаянно полюбила этого еще-ребенка.

Уже дома он невзначай бросил, что решил закончить университет здесь – уезжать расхотелось.

А счастье смотрело на нее своими зелеными глазами и улыбалось.