Часть первая

   - Ну, что смотришь? - в секунду вспыхнула я, тут же успокоилась и вжалась в стену какого-то дома. - Давай. Не тяни. Делай, что собрался.

   Мужчина усмехнулся, проводя кончиками пальцев, затянутых в чёрную кожу перчатки, по моей щеке.

   - И что же я должен делать?

   Подняла на него испуганный взгляд, поёжившись от прикосновения.

   - Так что я должен делать, малыш? - переспросил его тихий, чуть с хрипотцой голос.

   - Давай, насилуй, убивай! Тебе же это нужно! - обречённо всхлипываю, расслабляясь в его руках. Иначе для чего он преследовал меня с самого парка, где, ко всему прочему, я рассталась со своим парнем?

   Ненавижу его!

   А теперь преследователь зажал меня в тёмном переулке и лапает своими ручищами.

   Но мне уже всё равно... пусть.... Какая разница: он унизит или тот придурок, растоптавший меня как самое последнее ничтожество...

   - Что с тобой случилось, детка? - его голос смягчился, хоть и до этого не был особо пугающим. Несмотря на сильную дрожь, сотрясавшую моё тело.

   - Какое тебе дело? - слабо огрызнулась я, дергая головой, чтобы вырвать свой подбородок из его лап. А по щеке сама собой ползет предательская слеза, отзывающаяся острой болью в груди.

   - Глупый ребенок, - хмыкнул насильник, больно сжал моё предплечье и потащил за собой. Я попыталась сопротивляться, но мои семисантиметровые шпильки мало похожи на тормоза. Если только не проткнуть ими его ногу.

   Но только собралась осуществить свою последнюю попытку сохранить своё втоптанное в грязь достоинство, около нас затормозила чёрная дорогая машина, задняя дверца которой, как по волшебству, открылась сама. Он впихнул меня в салон, залез следом. Хлопнула дверь, взревел мотор, и мы поехали. Сопротивляться было бесполезно. Мельком брошенный на переднее сидение взгляд убедил, что от этих типов я не сбегу, даже если выпрыгну из машины на полном ходу.

   Впрочем, и такого шанса мне не оставили: двери защёлкнулись на внутренний замок. Мой то ли насильник, то ли уже похититель отстраненно смотрел в окно, не обращая на меня никакого внимания, как будто я не пустое место. Один из амбалов вёл машину в неизвестном мне направлении, другой пялился в окно, временами с кем-то переговариваясь по шипящей рации. Язык, кажется, был французский, так что смысла разговоров я не понимала. Да и не до них сейчас.

   С другой стороны, заняться всё равно нечем: сумки и той не было, чтобы хоть что-то потеребить в руках для успокоения. Так ничего не придумав, я начала украдкой рассматривать своего похитителя, но темнота в салоне мало этому помогала. Однако стоило поднять на мужчину глаза, как мой взгляд заметили. Он улыбнулся, снял перчатки и придвинулся ближе, обхватывая моё запястье тёплой ладонью.

   - Не волнуйся, малыш, я не обижу, - ласково пообещал, поглаживая внутреннюю сторону моей ладони большим пальцем, продолжая удерживать за запястье. Мне стало не по себе от этой ласки, заставляющей сильнее вжиматься в дверь машины. А он лишь снова усмехнулся, что-то сказал водителю на непонятном для меня французском, и дорогой автомобиль прибавил скорость.

   Поездка оказалась долгой и нудной, и его ласки перестали пугать. Теперь и я присоединилась к бездумному разглядыванию пейзажа за окном. Рука мужчины давно переместилась с моего запястья на шею. Расстегнув воротник пальто, он непрерывно вырисовывал большим пальцем знак бесконечности на бешено трепещущей жилке. Но так было лишь в первые секунды, а сейчас мне действительно было всё равно. Даже заснула под этим поглаживанием и проснулась только тогда, когда в глаза ударил яркий свет. Я подскочила на сидении так резко, что стукнулась макушкой о потолок машины.

   В этот момент за нами закрылись кованые ворота в окружении высокого каменного забора, лишая надежды на спасение.

   Ну и пусть. Что он со мной сделает? Трахнет пару раз, а потом выбросит, где подобрал... в ближайшей канаве с перерезанным горлом?

   Для последнего варианта он слишком богат и пока что вёл себя слишком по-джентельменски. Похоже, богатенькому избалованному мальчику надоело светское общество, и он решил немного развлечься. Плевать! Лучше так, чем раздвигать ноги перед тем подонком, которого я называла любимым.

   Пальцы непроизвольно сомкнулись в кулак, словно желали как следует припечатать моему парню... поправка: бывшему парню что-то посильнее ещё одной пощёчины. Этот порыв не укрылся от взгляда моего похитителя. Его рука от шеи вернулась к ладони... и снова эта ненавязчивая ласка....

   Как ни странно, успокаивало.

   Недолгая поездка по полутемному парку, и вновь свет, но уже приглушенный, я бы сказала таинственный, излучаемый окнами его дома. Освещением порадовал только первый этаж: несколько комнат по бокам от двухметровой деревянной двери. И фонарь-маячок, нависающий слева от входа. Но и этого хватало, чтобы нагнать на меня новую волну какого-то мистического страха. Такой дом отлично подходит для вампира. Мой же незнакомец крови пока не требовал...

   Улыбнулась своей дурацкой шутке и постаралась избавиться от боязни.

   Машина остановилась. Водитель и второй здоровяк не сдвинулись с места, а вот мой "вампир" загадочно улыбнулся и покинул салон. Обошёл машину и галантно распахнул дверь с моей стороны. Ухватил за руку, потянул за собой на холодный осенний ночной воздух. Но теперь его рука, только что так нежно поглаживающая моё запястье, превратилась в стальные оковы.

   В этом он просчитался: я не собиралась сопротивляться.

   Похититель снова одарил меня улыбкой, стукнул в стекло передней пассажирской двери, которое тут же опустилось, и перекинулся парой фраз с сидящими внутри. Водитель кивнул, дождался пока выйдет пассажир, скорее всего являющийся телохранителем "вампира", и тронулся с места.

   Я проводила отъезжающую машину обречённым взглядом и испуганно пискнула: меня как на поводке потащил в дом. Траурную процессию замыкал здоровяк-телохранитель.

   - Неужели ты настолько брезглив, чтобы поиметь меня в той подворотне? - язвительно спрашиваю в спину идущего мужчины.

   Его плечи, закутанные в пальто, раздражённо дёрнулись, но он промолчал.

   Входная дверь, как и в машине, открылась сама... хотя нет. Заходя в дом, я увидела средних лет мужчину в смокинге. Явно дворецкий, причём не в первом поколении. Похититель что-то сказал ему, опять же по-французски, дворецкий коротко кивнул и, подождав пока телохранитель войдёт, закрыл за нами дверь.

   Пробежавшись по мне чуть заинтересованным взглядом, дворецкий взял пальто своего хозяина, мягко отобрал у меня сумку и, тихо переговариваясь с телохранителем, направился вместе с ним в арку. Она вела куда-то в левое крыло дома. Я видела лишь длинный коридор, отделанный в тёмно-зелёных тонах.

   Единственное слово, которое я поняла, было сказано на родном русском - "красивая". Его с улыбкой произнёс дворецкий, дружелюбно посмотрев на меня, прежде чем покинуть холл.

   А меня без лишних разговоров дернули за руку, побуждая двигаться. Я не успела толком рассмотреть этот огромный, с всю мою квартиру, светло-бежевый холл, как меня уже тащили дальше (правда не особо-то и сопротивлялась). Вверх по гладкой мраморной лестнице в два проёма, на которой я могла бы трижды упасть, если бы не рука моего похитителя.

   Поднявшись то ли на второй, то ли на третий этаж, мы пошли по длинному коридору в тех же тонах, что и холл. Только тут этот беж смотрелся неуместно. Ни картины, ни ниши с вазой - сплошные голые стены. И где бы мы ни проходили, над нами вспыхивали лампы за четыре-пять метров впереди и гасли за спиной. Мы миновали почти весь коридор, прежде чем он остановился перед простой, кажется, единственной дверью на этаже. Щёлкнул замок, мужчина вошёл первым, а я, ведомая его рукой, следом.

   Замок снова щелкнул, окончательно оградив меня от мира. Похоже, у хозяина дома был какой-то брелок дистанционного управления. И к лучшему. Не хочу сейчас видеть улыбающиеся лица, слышать смех.

   Ненавижу! Как он мог предать меня? Как мог при этом лгать, спокойно глядя в глаза?..

   ..В комнате, до этого пустой и тёмной, вспыхнул ослепительно яркий свет, выведший меня из воспоминаний о сегодняшнем вечере, когда я застала любимого мужчину в нашей же постели с другой женщиной...

   Яркое до боли освещение практически сразу сменилось лёгким полумраком, но и этого прекрасно хватало, чтобы рассмотреть обстановку вокруг.

   Спальня. Кто бы сомневался...

   Комната по своим размерам не меньше холла, если не больше. Но потолки здесь были низкими, что делало обстановку по-домашнему уютной. Особый шарм ей добавляла стилизация стен под дерево. Хотя, думаю, "вампир" запросто мог позволить себе настоящее дерево какой-нибудь дорогой и очень редкой породы. Едва ли это имитация.

   Интерьер дополняли пушистый белый ковер по всему полу, едва ли не целиком закрывавшая стену "плазма", несколько огромных люстр в виде канделябров со свечами и множество бра в том же стиле. Сейчас они горели через один.

   Единственное окно от пола до потолка, виднеющееся из-за тяжелой зелёной портьеры, большой письменный стол с закрытым ноутбуком на нём, кожаное кресло и золотая настольная лампа, увенчанная тряпочным абажуром под цвет портьеры. Пара соседствующих дверей в дальнем углу, небольшой камин с едва тлеющими углями и ровная куча поленьев, аккуратно сложенная рядом. И да, самое интересное: кровать в рыцарском стиле посреди комнаты, в данный момент с поднятым тёмно-тёмно-зелёным балдахином.

   Рядом с ней и стоял мой похититель. Точнее неспешно раздевался, расстёгивая пуговицы на фирменной и явно дорогущей чёрной рубашке. Его пиджак уже валялся на полу небрежным комом.

   У меня перехватило дыхание, когда я, наконец, смогла рассмотреть своего несостоявшегося насильника. Высокий, красивый, опасный...

   Тёмные - ещё несколько тонов и о них можно было бы сказать "чёрные" - волосы небрежно уложены, тело завсегдатого спортсмена напряжено, мышцы пресса слегка подрагивают.... Рубашка соскользнула с широких плеч, присоединяясь к пиджаку.

   Я сглотнула, оторвала взгляда от тела и всмотрелась в лицо.

   Аристократический и оттого высокомерный вид: волевой подбородок, строгая линия идеальных губ, небольшой бумеранговидный шрам над левой бровью. И я... вконец испуганная, в дешевом пальтишке, в прошлогодних замызганных полусапожках из замши. С тощей фигурой, скрытой пальто, с растрёпанными тёмно-русыми волосами чуть ниже середины спины, с начавшими обветриваться губами и блёклыми серыми глазами.

   А вот его глаза...

   Он вплотную подошёл ко мне и так же неспешно, как раздевался сам, начал расстегивать моё пальто, буквально насквозь прожигая своими светло-карими глазами, с выделяющимся насыщенно-зелёным ободком. Повинуясь его рукам, пальто сползло с плеч. Ладони мужчины прошлись по моему телу и замерли на талии.

   - Не бойся меня, малыш, - прошептал он, склоняясь к моему уху, и заботливо убрал прядку волос, упавшую мне на лицо.

   - Я не боюсь, - с трудом выжимаю из себя слова, снова ёжась под его прикосновениями.

   - Тогда почему ты вся дрожишь? - шепот стал ближе, ухо обожгло горячим дыханием, и по моему телу пробежала волна испуганных мурашек.

   - Холодно, - с ещё большим трудом выдохнула я, обхватывая плечи руками. При этом нечаянно задела ладонью его обнажённую грудь и вздрогнула - мужчина склонил голову к плечу и задумчиво хмыкнул.

   - Мы никуда не спешим, малыш. Правая дверь - ванна. Погрейся и заодно умойся. Тебе не идёт потёкшая тушь, - он усмехнулся и, развернувшись, пошёл к кровати, расстёгивая по дороге пряжку дорого кожаного ремня.

   Я на подкашивающихся ногах кинулась в ванну, захлопнула дверь и съехала по ней на пол. Из глаз сами собой брызнули слёзы. Что бы я ни говорила, и каким бы ослепительно красивым и манящим он не был, перспектива насилия совершенно не вызывает энтузиазма. Я хочу домой, в свою маленькую и уютную пустую квартирку, в свою крова...

   Стоп!

   Именно в эту чёртову квартиру я и не хочу!

   Воспоминания нахлынули с новой силой, заставляя до боли закусить губы, чтобы не завыть в голос. И опять стало безразлично, что меня сейчас поимеет незнакомый мужик, насильно привезший сюда ради забавы.

   Я поднялась с тёплого пола. Кто бы сомневался, что в таком домище не будет полов с подогревом? Особенно в ванной. Обернувшись, чтобы закрыться на щеколду (мало ли что придёт ему на ум: вдруг он захочет развлечься прямо под душем?), я не нашла ничего похожего. Ручка и та отсутствовала.

   "Предусмотрено по программе "всё включено", - про себя хмыкнула я и, плюнув на дверь и породистого жеребца за ней, наконец, осмотрелась.

   У меня однокомнатная квартира имеет приличных размеров зал, но он, однозначно был бы раза в два меньше этой ванны. Интересно, что же тогда скрывает вторая дверь? Его шкаф? Я бы не удивилась, если учесть, что это единственная комната на всём этаже, по крайней мере, в этой стороне коридора.

   Пол был выложен тёмно-зелёным кафелем (опять этот цвет под стать радужке его глаз, но как он ему идёт...) с мелкими белыми прожилками в виде молний, более светлый - на стенах. Зёленая, почти чёрная сантехника: унитаз, раковина, огромная джакузи и душевая кабинка. Рядом с последней - высокий прозрачный шкаф с различными пузырьками, баночками и прочими ванными принадлежностями. С другой стороны от кабинки, между ней и джакузи, - стеллаж с полотенцами.

   Уже заметнее определённый стиль: минимум мебели и много свободного пространства. Эдакий минималист с уклоном в комплекс Наполеона.

   Недолго думая, скинула сапоги, вылезла из лёгкого свитера и старых, изрядно потёртых джинсов. Временами опасливо поглядывала на дверь, но в неё никто не пытался ломиться. А учитывая, что она не заперта...

   Оставшись в смешных синих носках с жёлтыми утятами и чёрном кружевном белье, я несмело подошла к ещё одной детали интерьера ванной, которую не назвала. Огромное - в полстены, от пола до потолка - зеркало, напугало меня моим собственным отражением.

   Действительно, размазанная по лицу косметика не красит и самых привлекательных женщин, впрочем, к ним я себя никогда и не причисляла. И всё равно, мой внешний вид жутко не понравился. И что только имел в виду дворецкий, назвав меня красивой? Пугало пугалом. Но, видимо, этого богатенького Буратино потянуло на экзотику... или уж скорее на экстрим.

   Смерив своё отражение презрительным взглядом, я окончательно рассталась с одеждой и влезла в душевую кабину, где вновь впала в ступор. Вместо обычных кранов у кабинки имелась сенсорная панель, которая привела меня в ещё больший ужас, чем зеркало. Я и телефоном-то до сих пор пользуюсь простеньким, стареньким, чёрно-белым, а тут такое. Даже возникла шальная мысль: а не позвать ли кареглазого на помощь? Но я быстро отмела такой вариант и постаралась забыть, как страшный сон. А спустя минут десять всё же смогла насладиться горячим душем. Всё оказалось куда проще, чем казалось на первый взгляд. Из кучи разных настроек и режимов я выбрала вертикальный горячий ливень и, обхватив колени руками, сидела на полу кабинки, согреваясь в струях воды.

   И сколько бы ни косилась на дверь, в комнату ко мне так никто и не ворвался. Зато страха натерпелась.... Как дура вздрагивала от малейшего шума за дверью. Но горячая вода не давала расслабления и отдыха. О каком расслаблении может идти речь, если мне прекрасно понятно: стоит только выйти, как мне раздвинут ноги и хорошенько отымеют. В его сексуальных способностях я ни секунды не сомневалась.

   А впрочем, к чёрту всё, пускай имеет. Мне ведь всё равно. Слишком тошно сейчас, и струи воды не могут смыть всю ту гадость... его руки... его поцелуи... его ложь за те полгода, что мы провели вместе.

   Ну вот, опять ударилась в воспоминания...

   Я закрыла глаза и, глубоко вздохнув, поднялась на ноги. Пора.

   Выключила воду и вышла из кабинки, тут же завернувшись в огромное мягкое полотенце. Думаю, "вампир" не рассердится, если позаимствую. У него таких ещё целый стеллаж.

   Вытираться не стала, только чуть промокнула волосы и, задержав дыхание, как перед прыжком в воду, толкнула дверь, врываясь в полутёмную комнату. Только разум как-то флегматично констатировал: изнасилует - хоть удовольствие получу, а убьёт, так вообще ни о чём больше плакать не придётся.

   Он сидел у камина в одних спортивных штанах, подбрасывал ровные как на подбор поленья в огонь. Точнее, выкладывал новую порцию дров на угли, которые остались, видимо, с прошлой растопки. Сколько же я просидела в ванной?

   На секунду застыв в дверном проёме и сразу поймав на себе его заинтересованный взгляд, я чуть ли не бегом добралась до кровати и спешно нырнула под одеяло. Мокрые волосы и насквозь промокшее полотенце немедленно дали о себе знать, неприятный холодок скользнул по всему телу. И я снова начала дрожать - тёплое, толстое одеяло не помогало согреться. Лежала, тряслась и прислушивалась к звукам снаружи моего убежища. Но, наверное, слишком старательно, потому что не услышала, как он подошёл. Край одеяла приподнялся, впуская внутрь прогретый камином воздух, но и этого не хватило, чтобы согреться.

   Горячая ладонь заскользила по моей спине, только усилив дрожь.

   - А вот теперь ты действительно замёрзла, - шепнул тихий хриплый баритон, и одеяло было резко сдёрнуто.

   Он совершенно спокойно приподнял меня одной рукой, другой стянул мокрое полотенце, отбросил подальше, и снова накрыл одеялом. И действительно, так стало теплее, особенно от его горячего тела, так сильно прижавшемуся сзади. Словно он укрыл меня тёплым коконом. А его обжигающее дыхание на моей шее вперемешку с мокрыми локонами волос...

   По телу вновь пробежали мурашки, только теперь ими руководил не страх или холод, а возбуждение.

   - Согласись, так лучше, - усмехнулся согревающий меня мужчина, крепче прижимая к себе. На мгновенье показалось, что он хочет впитать моё тело в себя, но лишь на мгновение, пока его рука, до этого спокойно лежавшая поперёк моего живота, не скользнула на бедро, а потом... Я закусила губы, чтобы не застонать от такой наглой неожиданной ласки. Его рука накрыла лобок, чуть протиснув пальцы между ног, и на этом остановилась. А я снова едва не застонала, на этот раз от разочарования: почему он не пошёл дальше? Не знаю, понял ли он что-нибудь, но затылок обдало горячим дыханием его усмешки.

   - Спи, малыш, и ни о чём не волнуйся. Я же говорил, что не укушу, - тихо рассмеялся он, и всё затихло, свет погас. А я лежала в объятьях незнакомого мужчины, в кольце его рук, дарящих тепло, обнаженная и совершенно ничего не понимающая. Ровный стук его сердца успокаивал и дарил какое-то подобие покоя. Незаметно для себя я заснула.

   ***

   Проснулась я от чувства холода и голода, о котором страдальчески напомнил желудок. А главное одна. Балдахин за спинкой кровати и по бокам теперь был опущен, позволяя видеть только кусок камина и дверь. И, судя по абсолютной тишине, царившей в комнате, кроме меня тут никого не было. С одной стороны это радовало, но с другой...

   Села, кутаясь в одеяло. За ночь волосы успели высохнуть и теперь топорщились ещё страшнее, чем вчера до душа. Не придумав ничего лучше, кое-как заплела их в нелепую косу, но и это не особо помогло. Воронье гнездо с головы никуда не делось, хоть и приобрело более цивилизованный вид.

   Ещё раз осмотревшись и не увидев ничего нового, вздохнула, начиная по новой соображать, что вообще вчера произошло. Непонятный богач, явно сумасшедший, подобрал меня на улице. Сначала напугал до чёртиков попыткой изнасиловать в тёмной подворотне, а потом похитил и привёз к себе домой. Помыл, обогрел, поделил со мной кровать, хоть и не тронул.

   Рука непроизвольно коснулась низа живота: там, где вечером покоилась его ладонь. По телу пробежала новая волна жара, заставляя меня покраснеть и быстро отдёрнуть руку.

   К моему стыду, ещё и дверь тихо щелкнула, и я торопливо укуталась в одеяло чуть ли не по самый нос. Хотела сделать вид, что ещё сплю, но он успел заметить мою манипуляцию.

   - Доброе утро! - улыбнулся мужчина, вкатывая в комнату тележку с едой. - Хорошо, что ты уже проснулась. Я-то думал, придётся тебя будить... - он на долю секунды замер, о чём-то задумавшись и улыбнувшись ещё шире, продолжил. - Хотя, не отказался бы тебя разбудить.

   Я снова покраснела. Вернулся вчерашний страх: вот он сейчас прекратит мило улыбаться и хорошенько развлечёт себя, как собирался.

   - Извини, - низко рассмеялся он, закрывая за собой дверь. И снова щелчок, и он один на один со мной... не считая тележки, от которой так вкусно пахнет. - Я иногда несу чушь, но в этой чуши правды больше, чем хотелось бы. Вижу, ты проголодалась. Не знаю, что предпочитаешь на завтрак, так что притащил всё, что успели приготовить.

   А в том, что действительно так и было, усомнился бы лишь слепой и сытый. Чай, кофе, несколько стаканов с разными соками, молоко, бокал вина - и это только напитки. Из съедобного и так необходимого моему перенервничавшему организму на подносе имелось: яичница с беконом и помидорами, хлопья, тосты, вафли, салат из фруктов, какая-то нелепая мешанина (если не ошибаюсь, каша), кусок мяса с картошкой, бутерброды с сыром, колбасой, икрой и куча маленьких баночек с йогуртами, пудингами, вареньем... и ещё чёрт знает с чем. Никогда не жаловалась на зрение и аппетит, хоть и никогда и не мучила себя диетами. Просто я мало и редко ем. То некогда, то просто нет желания. Но сейчас, видя это разнообразие, едущее ко мне, под требование ноющего желудка я облизывалась буквально на всё. А мужчина только улыбался и с каждым шагом замедлял движение.

   Издевается, подонок. Я бы сейчас отдала ему всё, только чтобы поесть.

   Мужчина снова рассмеялся, видимо, прочитав в моём взгляде всё, что о нём думаю. Наконец, добрался до кровати, перенёс и расставил все четыре подноса с едой на одеяло вокруг меня. На тележке остались только напитки, но они меня волновали в последнюю очередь.

   Я без зазрения совести буквально набросилась на кусок мяса, заедая его бутербродом с колбасой. И так увлеклась поглощением завтрака, что забыла даже про своего похитителя. А вот он про меня нет.

   Чуть не подавилась, когда его губы коснулись шеи, а руки мягко обхватили обнажённые плечи, начав массировать их.

   - Тихо, малыш, я правда не укушу, завтракай спокойно. Я просто погрею тебя, ты снова дрожишь, - успокаивающе зашептал он мне на ухо, при этом случайно... да что уж там таить, конечно, специально касаясь мочки уха. Не задрожишь тут. В пору успокоительное пить, а лучше сразу яду. Бр-р, но он прав - холодно.

   Я немного расслабилась и принялась дожёвывать бутерброд, а его губы - исследовать мои плечи и шею. И как после этого есть? Вот и мне резко расхотелось, да и желудок сообщил, что полон. Толком не доеденный хлеб с дорогой колбасой вернулись на поднос, а я повернула голову, желая посмотреть на моего мучителя. Но и этого мне сделать не дали. Стоило чуть шевельнуться, как его губы накрыли мои, утягивая в поцелуй, который был немедленно мною прекращен. А попытка к бегству закончилась перевёрнутым подносом и насмешливым хохотом мужчины.

   Веселится сволочь, а мне как-то совсем не до смеха.

   - Что же ты такая дёрганная? - всё ещё посмеиваясь, спросил он. А я как раз пыталась вернуть на место одеяло, сползшее по самый живот при моём неудачном побеге.

   - Что тебе от меня нужно? - хмуро ответила я вопросом на вопрос, снова ёжась под его похотливым взглядом.

   Мужчина оценивающе посмотрел на меня, хотя больше всего этот взгляд напоминал взгляд хищника, глазами разделывающего свою жертву на порционные кусочки.

   - Да вообще-то ничего, - он улыбнулся, одной рукой собирая рассыпанные баночки с йогуртами, другой ухватив надкушенный бутерброд. - Зря не доела, вкусно ведь. Но раз ты не хочешь, не пропадать же добру, - обвиняюще сообщил он и закинул "добычу" в рот.

   - Я наелась, - отзываюсь уже спокойнее, сильнее закутываясь в одеяло.

   - Ну раз наелась, то тут я бессилен, - усмехнулся кареглазый и засунул руку в карман штанов, после чего дверь со щелчком открылась. Вошли две близняшки-блондинки в минимизированной форме прислуги, нисколько не смутившиеся моего полуобнажённого вида. Кажется, им не привыкать к подобному. Да и судя по их форме и фигуристым выпуклостям, ногам от ушей и высоким каблукам, абсолютно не свойственным прислуге, они привычны не только к видам, но и к активным действиям.

   Я подозревала, что у хозяина дома есть пульт дистанционного управления от всего этого. Теперь знаю точно. Добраться бы до него и сбежать...

   Девушки забрали подносы, утрамбовав их на тележку, и уже собирались уходить, но мужчина окликнул их по-французски, после чего прислуга быстро удалилась. А я так хотела сока... Пришлось сглотнуть ставший комком в горле бутерброд и в который раз поёжится под взглядом "вампира". Хотя при свете дня его ваприризм уже не пугал. Во всяком случае, не так, как ночью.

   - Ты меня стесняешься, - он не спросил, он констатировал это. А что могла возразить, если это правда? Только с уклоном скорее не на стыд, а на страх. Я его боялась. Что бы он там не говорил, что не тронет, в моём понимании это рассматривалось по-другому.

   - Я... боюсь, - запнувшись, честно призналась я. Потому что врать ему мне показалось чреватым. Он легко почувствует ложь: у него это в глазах написано. А ещё неизвестно, что будет, если ему это не понравится.

   - Ты меня боишься, - медленно повторил он моё признание. Хмыкнул и, резко обхватив меня за плечи, завалил на себя.

   - Зря, малыш. Я единственный, кого тебе не стоит бояться, договорились? - он перестал поглаживать меня по волосам, ожидая ответа. А я лишь кивнула, боясь, что голосом выдам своё истинное отношение к этому "договорились". Но, кажется, он поверил, по крайней мере, его пальцы продолжили методично расплетать косу.

   - Вот только почему я тебе не верю? - усмехнулся он мне в макушку, и я чертовски пожалела, что соврала. Нет, он не стал бить, ругаться, выдирать мне волосы, насиловать... Он просто ушёл. С чем себя можно было и поздравить - впервые за утро смогла вздохнуть спокойно, не боясь, что он в любой момент может наброситься. А ведь мог, но не сделал этого. Совершенно не понимаю поступки этого мужчины.

   От нечего делать перегруженная нервная система и обильный завтрак в совокупности потянули обратно в сон, чем впоследствии и воспользовался мой "добродушный" похититель.

   Разбудило меня лёгкое прикосновение чего-то холодного.... Распахнув глаза, увидела, что это кубик льда, которым мужчина осторожно водил по моим пересохшим губам. Я неосознанно собирала капельки влаги, облизывая губы в след движению льдинки. Пить хотелось неимоверно - полжизни за глоток воды! - а лёд на губах только усиливал жажду. Но ему, лежащему в ладони от меня и надменно улыбающемуся, я ни за что в жизни не озвучу свою просьбу. И то, что за неё сейчас готова простить и насилие над собой.

   - Хочешь пить? - лукаво поинтересовался мой похититель, положив лёд мне в ямочку между ключицами. Я тихо пискнула от холода, но в следующую секунду замерла, заворожено следя за кроваво-красной жидкостью, бокал с которой он теперь крутил в руке вместо льда.

   - Напитки слишком быстро унесли за завтраком, - хрипло произнесла я - горло царапало. Не знаю почему, но пить хотелось так, словно не прикасалась к воде неделю... или, наоборот, употребляла исключительно алкоголь.

   - Тогда я не зря захватил с собой вино, - он расплылся в довольной улыбке Чеширского кота, поднося бокал к моим губам. Но не успела я поднять головы, как бокал от моих губ переместился к его. Он одним глотком практически лишил меня жизни. Я жадно облизнулась, бросая похитителю убийственный взгляд.

   Мужчина в очередной раз усмехнулся, вытягивая из-за спины открытую бутылку вина. Недешевого вина. Я подскочила с кровати, потянулась к алкоголю, совершенно забыв, что полностью обнажена, да и не волновало это сейчас. Жажда раскрепощает людей, знаете ли...

   - Нет-нет-нет... - он покачал головой, выдернув бутылку буквально у меня из рук, и с издёвкой в карих глазах спрятал её обратно за спину. А я внезапно вспомнила о своём внешнем виде, охнула и нырнула под одеяло.

   - Я очень хочу пить, - пробубнила из-под толстого стёганого одеяла, высовываясь по глаза.

   - Но при одном условии, - загадочно начал он, а я уже поняла, что ничем хорошим эта его загадочность для меня не закончится. - Первый бокал ты выпьешь так, как захочу я.

   Стало окончательно ясно: попала. Мало ли что ему в голову взбредёт?

   - Не пугайся раньше времени, ничем криминальным это не закончится. Ты же помнишь, я обещал не кусаться, - говоря это, он напоказ медленно, тонкой струйкой переливал вино из бутылки в бокал, доводя меня до истерики. И почему я воспринимаю это только как игру? Я больна. Больна на всю голову, и мне плевать.

   Обречённо киваю и готовлюсь к худшему, а эта последняя сволочь снова выпивает содержимое бокала и, улыбаясь, смотрит на меня. Хоть и было там не больше четверти, но.... Собираюсь возмутиться...

   Его губы накрыли мои, и во рту сразу почувствовался терпко-сладкий привкус. Очень аккуратный, утоляющий мою жажду поцелуй. Разум запротестовал, а вот тело начало плавиться. Я точно больная.

   - Надеюсь, ты удовлетворена? И как видишь, ничего плохого, как я и сказал, - прервав поцелуй, прошептал он, едва касаясь моих губ, и резко отстранился, заставляя едва не застонать от недовольства. Я всё ещё жутко хотела пить... и целовать его.

   Видя моё замешательство, мужчина довольно усмехнулся и на секунду свесился с кровати, чтобы, вернувшись, осчастливить меня апельсиновым соком. Целым двухлитровым графином, к которому я жадно припала и пила, пока не поняла, что ещё капля, и я лопну.

   - Спасибо, - переполненная до краёв поблагодарила я, откидываясь на подушки, которых на кровати оказалось аж пять штук.

   - Да не за что, - отмахнулся он, убирая графин обратно под кровать. Следом отправилась бутылка с вином и бокал, которым он так долго мучил меня. - А если бы ты не строила из себя мисс Скромность и просто попросила, - произнёс таким елейным голосом, что мне захотелось придушить мужчину его же подушками. Всеми сразу.

   - Ты!..

   - Да-да: сволочь, скотина, маньяк и так далее по списку, - проворчал мужчина, снова притягивая меня к себе вместе с одеялом, в которое я вцепилась насмерть. Но он только уложил мою голову себе на плечо и приобнял. - Так чего ты испугалась, малыш? Кто заставил тебя гулять по ночам в тёмных переулках, где много плохих дядь?

   - И часто ты бываешь плохим дядей? - я осмелилась задать вопрос, на который этот полуночный маньяк лишь хмыкнул, видимо, поражаясь моей проснувшейся смелости.

   - Не поверишь, но это была моя первая попытка, - как ни в чём не бывало признался он. По его осторожным поглаживаниям моего плеча самыми кончиками пальцем, я решила, что он о чём-то задумался, и просто лежала, не шевелясь, прислушиваясь к каждому вздоху. А заодно воспользовалась моментом, чтобы задать самой себе ещё один вопрос: зачем он притащил меня сюда? Но вместо этого почему-то спросила о другом.

   - И ты бы действительно изнасиловал меня?

   - Да, - ответил он, не задумываясь и не колеблясь. Я скривилась, поняв, насколько беспринципная скотина обнимает меня и попыталась высвободиться из его рук. Не желаю находиться с ним не то, что в одной постели, на одной планете! И то мне всё равно было бы омерзительно осознавать, что где-то в мире живёт такая падаль. Он не стал мешать, отпустил и пересел в изножье кровати. Но и там не оставил в покое: перехватил мои ступни и осторожно начал их массировать.

   - И ты вот так запросто изнасиловал бы совершенно беззащитную незнакомую девушку? Зачем? У тебя столько денег! Ты можешь иметь любую, - вспылила я, выдёргивая ступни из его рук, но он не отпустил.

   - Вот поэтому и бросаюсь на беззащитных и незнакомых. Всё от скуки. Когда имеешь всё, становится неинтересно жить, - как-то философски отстранённо рассудил мужчина, хотя какой он после этого мужчина?! Подонок! Ублюдок! Как таких только земля держит?! Скучно ему, понимаете ли! Развлечения захотелось! И ведь главное, что с такими деньжищами ему ничего не будет, даже если он убьёт кого-нибудь. Даст кому надо пару серебряных монет - и всё, он невинен как младенец. Мразь!

   Видимо, мои мысли отразились на лице: взгляд мужчины потемнел от злости, но он ничего не сказал, лишь продолжая бережно перебирать пальцы на моих ступнях. И тут я, наконец, вспомнила, что хотела спросить с самого начало.

   - А почему не трахнул прямо там? Притащил сюда, заботишься, холишь и лелеешь? - с вызовом смотрю в его тёмно-карие сейчас глаза, а них от переизбытка эмоций не видно зелёного ободка.

   - Может, просто стало тебя жалко? - пожал он плечами. У меня появилось страшное желание влепить ему пощёчину. Да что угодно сделать, хоть пяткой пнуть. Жалости к себе не потерплю! Особенно от него.

   - Я ведь действительно хотел взять тебя прямо там, но ты так необычно повела себя. Я сперва растерялся, а со мной давно такого не было. А потом когда по твоей щеке покатилась слеза, я понял, что выбрал совершенно не подходящую жертву, не подходящее место и...

   - И привез меня сюда. Благодарю. Как-нибудь обойдусь и без твоего сострадания. Иди, жалей сирых и убогих, а я сама справлюсь.

   - С чем справишься-то? - ну вот, вернулись к тому, с чего начали. Но почему бы и нет? Пусть осознает, какими подонками я считаю всю их мужскую братию.

   И рассказала свою историю во всех подробностях. Он внимательно слушал откровение последних шести месяцев моей жизни, не перебивая, не шевелясь. Временами, когда его руки прекращали поглаживать ступни, казалось, что мой скучающий маньяк-похититель превратился в статую. Но проходила пара минут, и он отмирал, снова внимательно прислушивался ко мне.

   Когда рассказ закончился, в комнате повисло гнетущее молчание. Если мужчина обдумывал услышанное, то мне просто не хотелось больше разговаривать. Но он первым нарушил долгие минуты почти осязаемой тишины.

   - Как тебя зовут, малыш?

   Я несколько секунд раздумывала, говорить ему или нет. Или сказать чужое имя? А ведь он опять поймет, что соврала.

   - Саша, - наконец, тихо отозвалась я, и его глаза вновь потемнели, а тело напряглось. Мужчина изучающе смотрел на меня, а комната снова погрузилась в молчание.

   Ему не понравилось моё имя? Знаю, для девушки оно менее подходящее, нежели какая-нибудь "Снежана" или "Маргарита", но родители очень хотели сына, и вот теперь...

   - Значит, тёзка, - он вдруг искренне улыбнулся и расслабился. Расслабилась и я. - Можешь посмеяться, но меня тоже зовут Сашей, Александром... но лучше просто Алекс, - представился мой похититель, чуть ли не протягивая мне ладонь для рукопожатия. А у меня в голове всё ещё крутились его слова о развлечениях, так что я только брезгливо поморщилась и отвернулась от изучающих глаз.

   - Тебе не понравилось моё развлечение? - вздохнул он, наконец, прекратив касаться моего тела. Смотрите, какой проницательный! А раньше что не сообразил, блин?

   - Так заметно? - фыркнула я и, свернувшись калачиком, с головою спряталась под одеялом.

   Сверху на него вдруг легли, приобняв через толстый источник тепла поперёк живота. Я дернулась, но сразу замерла.

   - Хватит, малыш, не надо строить из себя святую невинность, все мы совершаем ошибки. Но если бы я не сделал своей, тебя бы сейчас здесь не было.

   - Лучше бы не было, чем слушать твои разглагольствования, - совсем осмелев, буркнула я.

   В следующий момент с меня сорвали одеяло, и я оказалась придавленной его телом к матрасу.

   - Мне плевать, что ты там думаешь. Но я ничего не могу с собой поделать, ты чертовски понравилась мне... как и твоё присутствие в моей постели... - он прижал мои руки вдоль тела, словно я была солдатом, стоящим по стойке "смирно" и не скрывая похоти в глаза. Прошёлся по мне взглядом собственника. Облизнулся и прикрыл глаза от удовольствия.

   - Ты не представляешь, как трудно сдерживаться, чтобы не взять тебя прямо сейчас... - его голос стал глуше, появилась возбуждённая хрипотца и не только она появилась...

   - Пусти, пожалуйста... я не хочу! - пропищала я перепуганным тонким голоском.

   - Ты так просила меня об этом в том переулке, а теперь...

   - Теперь мне страшно! - дерзко перебиваю его. Если он такой внимательный, каким хочет казаться, ему не составит труда заметить крупную дрожь моего тела.

   - И это явно не от холода, - Александр подтвердил догадки о своей разумности - скатился с меня, но уходить не стал. Прижался со спины и крепко обонял. И я снова свернулась калачиком, утопая в тепле его тела.

   - Не бойся, малыш, я не сделаю тебе больно. Хочешь, отвезу домой прямо сейчас? - серьезно спросил он, снова согревая горячим дыханием мою шею сзади, как делал это ночью.

   - Нет! - испуганно вскрикнула я. Вернуться туда, где мне сломали всю жизнь?! Ненавижу эту квартиру! Никогда больше туда не вернусь!

   - Тихо-тихо-тихо, никуда я тебя не повезу. Оставайся у меня, сколько захочешь, я буду только рад. Я на самом деле не такой плохой, как кажется, - он немедленно начал меня успокаивать, вот только слёзы сами катились по щекам.

   Несколько минут его тихого ласкового шепота прошли в пустую, только сильнее напугав меня.

   Я больше никогда не поверю мужчине, особенно, такому как он. Достаточно одного предательства, которое окончательно сломило. Не хочу. Не могу. Просто нет сил.

   И как же я оказалась права, когда не позволила себе поверить ему. Александр, нет, мой похититель собрал в хвост мои волосы, оголяя шею, по которой тут же прошлись его губы, а рука, до того мирно лежащая на моём животе, начала выводить на коже сводящие с ума узоры.

   - Я буду ласкать тебя так, пока ты не перестанешь заливать мою любимую подушку слезами, поняла? - лукавый шепот над ухом, мочка которого тут же была втянута в его рот и прикушена. У меня поджались пальцы на ногах от этой почти невинной ласки, если бы не его широкая горячая ладонь обхватившая грудь...

   Я поняла, что полностью успокоилась и мыслью вполне здраво, только когда его рука проделала вчерашний маршрут. Но в отличие от прошлого разы, пальцы не замерли, а очень медленно и осторожно начали двигаться, и его язык окончательно добил меня, пробежавшись от уха к плечу. Пришлось закусить губы, чтобы скрыть стон удовольствия, а вот предательскую дрожь тела спрятать оказалось невозможно.

   - Вижу, ты успокоилась Александра... - к нему вернулся хриплый искушающий голос. А я, не удержавшись, посмотрела своему похитителю в глаза. Для этого пришлось перевернуться на спину, чем, сама того не осознавая, лишь упростила задачу его пальцам. И уже не смогла скрыть стон, когда они скользнули в меня...

   Всё, что я успела мельком разглядеть в его глазах, - бесконечную бездну желания, кажется, передавшегося и мне с поцелуем властных губ, втянувших в себя мой давно затвердевший сосок.

   А пальцы продолжали так же неспешно, как вчера расстегивали его рубашку, двигаться во мне.

   Дыхание сбилось, пульс и до того бешено скачущий, просто взорвался под его языком, каждым прикосновением стирающим мою прошлую жизнь. Пальцы выскользнули из моего тела, легко проскользив по животу и груди...

   Каждое касание его языка, губ, горячих ладоней просто сводили с ума, заставляя желать большего, вырвав у меня пусть только мысленный крик: "Чего же он медлит?!". И в ответ на мои мысли его пальцы вернулись обратно, вынудив в очередной раз вскрикнуть от удовольствия, выгибаясь ему на встречу.

   Мой сосок был тут же прикушен, а холодная струйка воздуха, что последовала за укусом, окончательно уничтожили во мне всё разумное. Я хочу его, хочу больше жизни, и не намерена больше скрывать это. Пусть он собирался меня изнасиловать, пусть я ему не верю, но господи, почему он медлит?..

   - Нет, ты явно успокоилась, - искушающий хрип где-то в районе моей шеи, и в нём слышится не меньше желания, чем в моём ответном стоне. А он лишь продолжает мучительно приятную ласку пальцев, властвующих во мне.

   - Пожалуйста... - просящий всхлип сорвался с моих губ.

   - Уже умоляешь? А пять минут назад ты гнала меня, - его губы растянулись в хищной издевательской улыбке, но я тоже не осталась в долгу. Моя рука до того мирно сжимающая одеяло, забралась ему под майку, пробежав ноготками по мышцам пресса, и тут же спустилась ниже, через мягкую ткань спортивных штанов, обхватывая ладошкой его напряжённую плоть.

   Звериный рык вырвался из его горла, а губы жадно накрыли мои, пальцы внутри меня, начали двигаться быстрее, приближая сладкий пик наслаждения.

   - Как же я хочу тебя, - прорычал мой мучитель, разрывая сумасшедший поцелуй. - Но только при одном условии, - Александр дышал тяжело и хрипло, но при этом ещё умудрялся выдвигать какие-то условия! Истинный командир. Но сейчас я согласна на любое, каким бы невыгодным оно для меня не было.

   - Ты станешь целиком моей, что бы я ни пожелал, - гортанно прохрипел он, и я, не задумываясь, выдохнула "да".

   Буквально в секунду от так необходимой разрядки, он жестоко лишил меня всего. Резко убрал из меня приносящие блаженство пальцы. Моя ладонь, продолжавшая сжимать его возбужденное естество, вмиг лишилось этого удовольствия, а сам мужчина отстранился, вызвав мой разочарованный стон. И те несколько секунд, проведённых без его ласк, почти остудили меня, превращаясь в плод моего унижения за те полгода, что я раздвигала ноги перед мразью, которого называла любимым.

   ...Но стоило его рукам вновь коснуться меня...

   Огонь, адское пламя, даримое его ласками - я снова терялась в нём.

   Его тело накрыло моё, но и тут ждало разочарование. Он вплотную прижался ко мне, едва погружаясь, вызывая умоляющие всхлипы, издеваясь. Не знаю, как он ещё держался, будь я на его месте... Мои ноги обхватили его бедра, хоть так пытаясь заставить ворваться в меня. Александр лишь приглушенно рассмеялся моему нетерпению.

   - Мой малыш, - шепнул он, и резким толчком взорвал меня, и сам зарычал, когда плотное кольцо моего тела сдавило его плоть, вознося на вершину блаженства. Кажется, мой насильник не ожидал, что я настолько узка там или это он настолько велик? Моя нерастягиваемость всегда была больной темой. Но самая адская боль была, когда я лишалась девственности. Но с ним...

   Никакой боли, только яркая вспышка оргазма, накрывшая меня уже от первого толчка.

   Но, ни я, ни тем более он, на этом не остановились. Его ласки слились в череду моих непрерывных взрывов, словно я не была с мужчиной несколько лет, хотя теперь назвать того подонка таковым... Он, заботясь только о своём удовольствии, никогда не дарил и сотой доли того наслаждения, что дарит мой насильник. Александр же, кажется, заботится только о моём, стиснув зубы, терпя, чтобы не взорваться самому.

   Очередной громкий стон-крик сорвался с губ, унося тело и разум в сильнейший взрыв сверхновой, заставляя меня биться, ещё сильнее обхватывать его плоть.... И тут не выдержал он, вплетая в мои стоны свой сиплый рык удовольствия. Его плоть забилась с неистовой силой, увеличиваясь и пульсируя. Никогда не думала, что можно ощущать такое, но я чувствовала и впитывала в себя каждое его изменение. А нескончаемый поток его горячего семени, пролившийся в меня, новым взрывом перевернул мой мир. Не думала, что можно улететь только от одного осознания того, что мужчина целиком и полностью властвует в тебе. И мне было абсолютно всё равно, что я могу забеременеть от такого секса. Это того стоило. Пусть и ради одной ночи с ним.

   Александр на подрагивающих руках навис надо мной, не желая отпускать, даже когда я выпила все его силы. Не знаю, сколько прошло времени с тех пор как мы начали - часов в комнате не было. Но по моему внутреннему хронометру прошла вечность.

   Ещё один долгий поцелуй, и он покинул меня. Как и я, тяжело дыша, мужчина неподвижно лежал рядом. Но стоило пошевелиться, и я была немедленно притянута к его телу, нежась в кольце сильных, горячих рук. А он перебирал влажные от нашей страсти пряди моих волос. Так хорошо и спокойно мне не было ещё ни с кем.

   - Саш... - позвал он, вырывая меня из сладкой дремы.

   - Да? - сонно отзываюсь и, сладко потянувшись, сама прижимаюсь к нему. И к моему удивлению не нахожу рядом. Этот факт, да что уж там... он получил своё, впрочем, как и я. Мужчина мне ничего не обещал, а я не просила, но...

   Открываю глаза, по привычке прикрываясь скомканным и немного мокрым, сбившимся одеялом. Александр голым сидит на краю постели, чуть склонив голову в бок, и улыбался. В правой руке держал стакан с водой, другая рука была сжата в кулак.

   - Что-то случилось? - непонимающе спросила спросонья, тут же откидываясь обратно на подушку.

   - Нет, но может. Я вел себя чересчур несдержанно, так что выпей, - он разжал кулак, протягивая мне небольшую розовую таблетку.

   Я снова села, вопросительно глядя на него.

   - Противозачаточное, - с легкой улыбкой пояснил он, и я, больше ни о чём не спрашивая, приняла предложенное.

   - Боишься стать папой? - сонно поинтересовалась я, уже засыпая у него на груди.

   - Я боюсь, что ты ещё не готова стать мамой, - с веселой усмешкой ответил мужчина, а я уснула со счастливой улыбкой на губах. И снился мне Александр...

   ***

   Я лениво приоткрыла глаза, но тут же зевнула и закрыла, потягиваясь.

   "Опять просыпаюсь в гордом одиночестве", - мысленно вздыхаю и улыбаюсь. А потом пулей вскакиваю и бегу в ванну, точнее к туалету. Не надо больше столько пить.

   Довольная жизнью, я вернулась в комнату, чтобы наткнуться на очередную тележку с едой. Пельмени, записка и бокал вина - что может быть лучше? С тарелкой и запиской я перебралась в кровать, не обременяя себя одеждой. Да и не было её.

   Жуя, раскрыла листок А-4 и снова не смогла сдержать улыбку.

   "Прости, что тебе приходится просыпаться одной, но ты реально долго спишь. Ушёл по делам. Приятного аппетита, малыш, и не пей много вина" - гласила записка.

   Мне захотелось броситься на шею к Александру и расцеловать его. То, что только вчера я считала его поддонком... это было вчера. Больше не хочу оглядываться на прошлое, и будь что будет. Захочет поиграть со мной, а потом выбросит как надоевшую куклу, значит, так тому и быть. Я больше не сломаюсь и не прогнусь ни под кого.

   Вдоволь наевшись, лениво оглядела комнату, прикидывая, чем бы себя занять. Оказалось, что совершенно нечем. Но тут мой взгляд случайно зацепился за коробку, лежащую у изножья и потому ранее мной незамеченную. Да на такой кровати можно и слона потерять, не то, что коробку тридцать на двадцать, отличающуюся от тёмно-зелёного постельного белья лишь бледностью тона.

   У меня нет слов, чтобы собственные эмоции, когда я рассматривала его подарок. Чёрное из лёгкого шелка вечернее платье, стоящее минимум как моя зарплата лет так за пять. Я собиралась сразу влезть в эту роскошь, но, вспомнив своё жалкое отражение в зеркале, решила сначала привести себя в порядок. Бурная ночь не могла не оставить своих отпечатков на моей внешности.

   Функция "контрастный душ и моментальная сушка", к моему удивлению обнаруженная на сенсорной панели душевой кабинки, быстро привели в норму. А под струями прохладного воздуха мои длинные волосы высохли за какие-то минуты. Выбравшись из душа, наконец-то, влезла в платье и сама поразилась изменениям, произошедшим со мной.

   Алые припухшие губы так и манили прикоснуться к ним, глаза цвета стали, азартно сверкали, тёмно-русые локоны струились по оголенной спине и плечам, а главное - платье. Насыщенно чёрное, сидящее на фигуре так, словно было сшито специально для меня. Впрочем, насколько за эти двое суток сумела разобраться в непростой натуре Александра... Алекса... так оно, скорее всего, и было. Прямое, без особых излишек, доходящее мне ровно до косточки на щиколотке, но с таким откровенным разрезом справа, что можно сходу определить: белья на мне нет. Вся спина оголена, а само платье держалось при помощи двух лент, крепящихся сзади на шее. И вырез. Он особо заслуживает описания. Заканчивался он ровно там, где начинался низ моего живота, и только одна широкая лента под самой грудью не давала мне, так сказать, светить голым бюстом. Наверное, Алекс очень любит вид обнаженного тела... да и я в восторге от подарка.

   Ещё раз взглянула в зеркало, продолжив игру "найди десять отличий". Не могла я так измениться всего лишь за два дня. Ни грамма косметики. Хоть и раньше не особо ею баловалась, но теперь она мне вообще была не нужна. Без неё мне намного лучше. Но если брать общий расклад, та скромная дурочка Саша никак не вязалась с роковой стервой Александрой, заинтересованно смотрящей на меня из зеркала.

   Теперь меня потянуло на подвиги, точнее более глубокое исследование местности. И тут мимо обострившегося внимания не прошла левая дверь, за которой, по моему предположению, находился хозяйский шкаф. И я не ошиблась, если только в габаритах. Комната не меньше, чем спальня, была плотно заставлена стеллажами с вешалками, а свет включался так же, как и в остальном доме, реагируя на движение.

   А ещё говорят, женщины - шмотницы. Да тут одежды хватит на маленькую армию! Вешалки с дорогущими брендовыми костюмами, рубашками, футболками, свитерами, спортивной одеждой и целая стена с обувью, начиная от классических ботинок заканчивая ковбойскими сапогами и пляжными шлёпками. Не удивлюсь, если, порывшись поглубже, откопаю и пару женских туфель.

   Конечно, разгуливать босиком по мягкому ковру приятно, но... вдруг мне захочется выйти из дома?..

   Закончив с осмотром гардероба, я вернулась в комнату, снова начав маяться от безделья. Как включать эту домашнюю стену-кинотеатр, я не знала. Да и не любитель я зомбоящиков: для меня лучшим телевизором всегда были и будут окна. Окно! Взгляд метнулся к тяжелой зелёной шторе, за которой скрывался целый мир.

   Как выяснилось, окно было непростым. Оно являло собой раздвижную дверь, ведущую на огромную террасу. Я прилипла к стеклу, всматриваясь в пейзаж, и мне страшно захотелось выйти на воздух, увидеть всю картину целиком, а не одни только вершины деревьев. Но на улице царила осень, а я была в вечернем платье и босиком.

   Я точно больная, а в ближайшее время стану ещё и простуженной: не удержавшись, вышла на балкон, сразу почувствовав холодное прикосновение осеннего вечера.

   Плюнув на холодок и решив, что пять минут меня не убьют, облокотилась на толстые деревянные перила, покрашенные в серебристый цвет, и залюбовалась видом осеннего парка. Правда пальцы на замерзших ступнях пришлось поджимать.

   А казалось, что парк был меньше, когда меня везли сюда... Наверное, слишком быстро ехали, и я не смогла сориентироваться. Но, несмотря на это, вид открывался потрясающий. Около километра деревьев, разукрашенных осенним художником в жёлтые, красные, бардовые, местами и зеленые цвета, золотистые тучи на розовом небе и... горячие ладони, обхватившие мои плечи...

   - Не замёрзла, малышка? - всё тот же искушающий шепот и его губы, изучающие мою шею.

   - Уже согрелась, - сбивчиво выдыхаю, оборачиваясь к нему. Мои губы тут же оказались в плену его.

   - И всё же, ты замёрзла, - констатировал он, утягивая меня с балкона в спальню.

   - Ну, если только капельку, - я улыбнулась его заботе и оглядела своего похитителя. На Алексе идеально сидел один из его многочисленных костюмов, делая его ещё сексуальнее и желаннее.

   - Ты великолепна, Саша, - произнёс он, как только занавесил окно.

   - Ты тоже неплохо смотришься. Мы куда-то собираемся?

   - Почти. Сегодня я устраиваю что-то типа бала для богатых и нудных снобов, - Алекс взял меня за руку, ведя к кровати. - И ты будешь меня сопровождать.

   - Я? - резко останавливаюсь. Алекс остановился вместе со мной и, видя мою растерянность, улыбнулся и легко толкнул меня на постель, принуждая сесть.

   - А почему нет? - лукаво поинтересовался он, опускаясь передо мной на одно колено. Обхватил мою ногу и, как вчера, начал перебирать пальчики. Я опешила.

   - Но... но... у меня даже туфель нет! - выпалила первое, что пришло в голову, все ещё поражаясь его поведению.

   - Кто тебе сказал, что нет? - Алекс ехидно улыбнулся и, словно волшебник, достал из-под кровати коробку. Обувать меня он принялся собственноручно.

   - Давай-давай, вставай, - протянул мне руку, только благодаря которой я и встала. Туфли сидели, как будто в них родилась... и стоили поболее моей пятилетней зарплаты. Наверное, чтобы побаловать себя такой красотой пришлось бы продавать свою однокомнатную квартиру.

   Чёрные босоножки, сделанные на древнегреческий манер, отдалённо напоминали сандали. Пятисантиметровый каблук и много-много тонких кожаных ремешочков, заключающих мою ногу до колена в большие клетки-решётки, по краю каждого расшитых тонкой серебряной нитью.

   - Я же не расплачусь с тобой за эти вещи, - испуганно выдохнув, крепко вцепилась в руку Алекса.

   - И думать не смей. Это подарки, - строго отрезал он, но тут же смягчился и улыбнулся. - К тому же я разве не могу побаловать свою даму красивой вещицей?

   - Ты всё ещё хочешь, чтобы я сопровождала тебя? - делаю пару неуверенных шагов, но туфли словно стали продолжением моих ног. Я не чувствовала каблуков.

   - Помнишь, на что ты согласилась ночью? - спросил Алекс, обнимая меня сзади за талию.

   Я в момент вспыхнула от воспоминаниях о ночи и, если честно, совершенно не могла припомнить, с чем там соглашалась. На тот момент мне было всё равно, а сейчас...

   пауза затягивалась, а я всё мучительно пыталась вспомнить.

   - Понятно, - усмехнулся Александр, потеревшись о моё плечо чуть колючей щекой, и я забыла, чего он спрашивал минуту назад. - Тогда напомню. Ты согласилась быть моей, чего бы я ни пожелал.

   - Правда? - удивленно переспрашиваю.

   - Ты сомневаешься в моей искренности, малыш? - его губы коснулись плеча, а правая рука скользнула в вырез платья на животе, и я поняла, что готова отдать ему не только себя, но и заложить душу, если он попросит.

   - Нет, но...

   - Но ты не доверяешь и не понимаешь. Я бы тоже на твоём месте не верил сам себе, - закончил за меня Алекс - Но...

   - Но у меня нет другого выбора, - теперь за него закончила уже я.

   - Я рад, что мы друг друга поняли, - он чмокнул меня в макушку и снова нырнул под кровать. Вернулся с очередной коробкой. Интересно, а если я там тоже пороюсь, не отыщу ли для себя... например, "Ламборджини"?

   На этот раз коробочка была совсем небольшой, из чёрного бархата, и я не позволила себе представлять, что может в ней находиться.

   - Моя леди должна блистать, - с улыбочкой сообщил Александр и потянул бархатную крышку вверх. Я зажмурила глаза, мысленно твердя себе, что если я не вижу, то этого нет.

   - Саш, открой глаза. Хочешь того или нет, но и это тоже мой подарок.

   - Извиняешься, да? - спрашиваю злобно, приоткрывая правый глаз, и чуть не падаю, ослепленная звездами бриллиантов рассыпавшихся по черноте бархата. - Не надо мне таких подарков.

   - Ты согласилась малыш. Дважды согласилась быть моей. И теперь расслабься и получай удовольствие, - как-то сердито сказал Алекс, и мне не оставалась ничего, кроме как подчинится его воле.

   В итоге мою шею обвил тонкий ошейник-колье, с которого платиновой нитью аккурат в разрез платья опустился бриллиант с лесной орех. В ушах красовались точно такие же драгоценные слезы-нити длиною сантиметра три, заканчивающиеся бриллиантом поменьше, где-то с горошину. А левое запястье обхватил широкий платиновый браслет, целиком инкрустированный мелкими бриллиантинами и пятью нитями, каждая из которых заканчивалась крошечным звенящим серебряным колокольчиком, спускающихся да середины ладони.

   - Вот теперь, малыш, ты готова, - заворожено выдохнул мой соблазнительный похититель, восторженно смотря на меня.

   - Я что, так плохо выгляжу? - почему-то стушевалась я, мелко пятясь от него.

   В глазах моего похитителя вспыхнули искры, ничем не уступавшие блеску драгоценных камней.

   - Ты божественна, Александра, - с придыханием произнёс он и, поймав мою ладонь, переплёл наши пальцы... и потянул за собой в неизвестность.

   И снова был коридор с самовключающимися лампами. Там-то я поинтересовалась: не лень ему по несколько раз в день совершать такие длительные прогулки до спальни? Алекс ответил, что ему нравится уединённость и что его никто не тревожит. Ведь без разрешения хозяина дома по этому коридору просто невозможно пройти.

   Мы обошли стороной мраморную лестницу, по которой он привёл в свою комнату. А потом мужчина окольными путями потянул меня, как он выразился, "полюбоваться снобами со стороны, чтобы знать, к чему готовиться".

   Гости уже начали собираться: я слышала их веселые голоса где-то над нами. Но больше всего меня интересовало, почему у него во всём доме лишь одно нормальное зеркало? Или он специально водит меня тайными коридорами, боясь показывать самой себе? Я как вкопанная замирала у любой мало-мальски отражающей поверхности, чтобы хоть как-то рассмотреть всю ту красоту, что он навесил на меня. Алекс каждый раз посмеивался, делал мне очередной комплимент и обещал, что я затмеваю любую фифу на этом чертовом балу. Его слова, между прочим.

   - Малыш, - вздохнул он, когда я всё-таки нашла пригодную поверхность, отобрав серебряный поднос у молоденького парнишки, кажется, бармена, на своё несчастье проходившего мимо нас. Теперь парень понуро стоял рядом, озадаченно хлопая глазами, и держал в каждой руке по три бутылки шампанского. А я была шокирована своим отражением в начищенном почти до состояния зеркала подносе. Не может это быть правдой, не бывает так.

   - Я либо сплю, либо попала в сказку, но вероятней всего, умерла и попала в рай, - неосознанно пробормотала я. Алекс немедленно встрепенулся, жестом отсылая бармена восвояси, и крепко обнял меня.

   - Что ты такое говоришь, малыш? - он обеспокоено заглянул мне в глаза, в которых уже набухали слёзы.

   - Такого не бывает в реальной жизни. Только не со мной. Это всё неправда. Чья-то злая шутка, - я была готова расплакаться: ещё немного и сорвусь в истерику.

   - Глупости, - Алекс задушил её на корню страстным поцелуем. - В жизни случается всё. Надо только верить... - шептал он мне в губы, прижимаясь своим лбом к моему.

   - Но... - я попыталась что-то возразить, понимая, что какие бы чудеса не случались, я не тот человек, с которым могло случиться такое. Но его губы убеждали в обратном, покрывая мои плечи и шею властными поцелуями, а руки уже боролись с лентами, удерживающими платье. И тут раздалось деликатное покашливание...

   Алекс резко встрепенулся, одаривая помешавшего нам человека испепеляющим взглядом почти чёрных от ярости глаз. Но быстро успокоился, выпрямляя без того ровную спину. Да и не замечала я за ним сутулости. Однако перед этим среднего возраста мужчиной с лёгкой сединой в светло-каштановых волосах и жемчужно-белом фраке мой похититель будто бы хотел выглядеть как можно солиднее. Его отец? Деловой партнёр? Самый заклятый враг?

   - Простите, что помешал, но у меня к тебе срочно дело, - обратился мужчина к Алексу, при этом мило улыбаясь мне и оценивающе пробегая по фигуре наметанным глазом от макушки до самых каблуков.

   - А дело не может подождать до завтра? - раздражённо бросил мой похититель, застегивая верхние пуговицы рубашки, до которых уже успели добраться мои пальцы.

   - Дело может подождать и до следующего нового года, а вот Соер и Спас ждать не будут, - равнодушно произнёс мужчина, делая вид, что уходит.

   Алекс страдальчески вздохнул, закатывая глаза.

   - Ладно, Пит, пошли, разберемся. А ты, малыш... - он с нежностью провёл большим пальцем по моим губам. - Иди пока к гостям... и постарайся не ослепить их своим блеском. Мы быстро.

   Мне вкратце рассказали, как дойти до зала, где проходил так называемый "бал", и оба мужчины поспешили меня покинуть. Разумеется, я растерялась и застыла на месте, смотря им вслед. Я с Алексом-то не знала, что там делать, а теперь... Ну вот она, вернувшаяся истерика, только теперь машет ручкой в образе паники.

   Раз уж раз они скоро придут, может, я просто тут постою? Никого не трону, отнимать подносы больше не буду.

   - Мадемуазель, - уверенный голос из темноты заставил испуганно вздрогнуть, заозираться по сторонам... и я облегчённо выдохнула. Тот самый дворецкий, что отрывал нам дверь и назвал меня красивой, снисходительно улыбнулся. - Пойдемте. Меня просили Вас проводить,

   - Да нет, спасибо, я лучше тут подожду. Он же сам сказал, что они быстро, вот я и...

   - Господин просил проводить, дабы Вы не заблудились и не стояли здесь в одиночестве, дожидаясь его, - дворецкий перебил моё мямленье, снова улыбнулся и жестом предложил следовать за ним.

   - Может, я всё-таки, дождусь тут? - уныло спрашиваю, всматриваясь в сторону коридора, куда ушёл Алекс.

   - Месье настаивает, - уже более строго, но все так же спокойно продолжил гнуть своё дворецкий. Видя его мельком в прошлый раз и рассмотрев теперь внимательнее, поняла, что не ошиблась, определив его потомственным представителем этой работы. Только такие в n-ом поколении люди могут так достойно вести себя, зная, что они всего лишь, по сути своей, прислуга.

   - Ну раз месье настаивает... - я расправила плечи и гордо пошла за дворецким.

   Наш поход был недолог, а жаль, потому что как только мы вошли в банкетный зал, абсолютно все уставились на меня. Мужчины тут же принялись раздевать глазами, женщины - завистливо перешёптывались, а мне захотелось провалиться сквозь землю. Да ещё этот исполнительный дворецкий поспешил убраться.

   Я застыла, испуганно разглядывая размалёванных девиц в жутко дорогих вечерних платьях и их кавалеров в костюмах не хуже, чем у Алекса. Только ему он шел, а на этих висели, как серьги на моих ушах, сбивая всех в одну сплошную массу слипшихся макарон.

   Никаких знаменитостей, что вечно мелькают в таблоидах и не пропускают такие мероприятия ни за какие креветки. Одни зажравшиеся старикашки, пара молодых пареньков, да личности больше похожие на бравых коммандос из каких-нибудь джунглей, тоже упакованных в дорогую обертку. Вот эти типы, в большинстве своём, как раз и прожигали меня похотливыми взглядами. Впрочем, старикашки им ничем не уступали.

   - Такая красивая и такая растерянная, - самоуверенный голос, раздавшийся слева, напугал ещё больше подкравшегося дворецкий в тёмном коридоре. Но не успела я ничего ответить, как моя ладонь оказалась в широкой мужской руке. Его губы приникли к тыльной части ладошки навязчивым поцелуем. - Разрешите представиться, Маркус.

   Он так и лучился самодовольством и нахальством. Манеры его вкупе с плотоядным взглядом ясно давали понять: этот роковой хищник уже спит и видит меня в своей постели.

   Ростом с меня, коротко подстриженный блондин с холодными голубыми глазами в пижонском тёмно-синем костюме и ярко-красной рубашке под ним. Этакий недоказанова наших дней. Будь я процентов на десять тупей, обязательно бы повелась на это коварно улыбающееся чудо.

   - Александра, - не менее самоуверенно представилась я. И стоило мне только открыть рот, весь стыд, неуверенность и испуг, как ветром сдуло. Я снова почувствовала себя стервой, разбивающей сердца, а заодно (чтобы стерве не было скучно) и чёрной вдовой.

   Маркус оказался не таким дураком, каким являлся согласно моему первому мнению. Заметил перемену настроения, и тоже сменил тактику.

   - Так Вы здесь одна? - соблазняющим тоном поинтересовался он, протягивая бокал с шампанским. Я отказалась. Не хватало только напиться сегодня. Мне и так хватает головной боли.

   - Пока да. Но, думаю, это ненадолго, - ловко уворачиваюсь от его руки и уверенной походкой направляюсь к столам с закуской мимо завистливо фыркающих дамочек. А мне искренне плевать. На них, на манеры, на диеты и на Маркуса, тенью следующего за мной. Особенно на него: я есть хочу. И пить. А весь сегодняшний психоз, начавшийся сумасшедшим сексом с моим похитителем и закончившийся переступанием порога этого зала, породили во мне чувство ну просто адского голода. Про недавно съеденные пельмени было благополучно забыто, а уж про жажду промолчу.

   - Тогда позвольте на время составить Вам компанию? - Маркус пристроился между мной, вожделенными канапе с мидиями и бокалами вина, чем только вызвал раздражение.

   - Можно на "ты" и без компании, - фыркнула я, внаглую отодвигая парня от стола. Наконец-то! Я блаженно прикрыла глаза от растекшегося по языку удовольствия.

   - Прямо так сразу? - съехидничал Марк, присоединяясь к распитию вина. И чего только эти богатеи вечно набрасываются на шампанское? Гадость ещё та. А вот вино, да ещё и из запасов Алекса.... Вот кто-кто, а он точно не знает, что такое алкоголь за шестьдесят восемь рублей из магазина "Пятёрочка". И я, кажется, теперь тоже не узнаю. Мой организм просто откажется его принимать.

   - Прямо так, - отмахнулась я, набрасываясь на канапешки.

   - А помимо красивой и одинокой, ещё и голодная. Твой мужчина явно плохо заботится о тебе, - усмехнулся Марк, обходя меня сзади, и не менее нагло поместил свои руки мне на талию. Не думала, что умею так гневаться. Но, как бы мне того не хотелось, ни сказать что-то резкое, ни тем более сделать, не успела.

   Взбешенный голос остановил меня, погружая зал в полнейшую тишину.

   - Через секунду не уберешь от неё руки, пристрелю, - прорычал Алекс, и я поверила. Он бы выполнил обещанное, если бы руки Марка в тот же момент не оставили меня в покое.

   - Понял, Ал, она твоя, на чужое не претендую, - хмуро улыбнулся Мистер Длинные Руки, поднимая вышеозначенные конечности над головой. - А я-то думал, что слух о твоём новом фигуристом развлечении, был всего лишь слухом.

   - А я думал, что ты сейчас в Японии, наводишь мосты с драконами, - недовольно рыкнул мой кареглазый, притягивая к себе... и тоже не давая поесть. Но ради его объятий можно и поголодать.

   - Так уже, - Марк пожал плечами, засовывая руки в карманы брюк. - Оказывается, под бутылку местного пойла договориться можно о чём угодно. Я и тебе привёз.

   - Не пью, - отрезал Алекс, уводя меня от стола и от Марка, но тот упорно шёл за нами.

   - И зря. Сколько бы мог заключить полезных сделок с набравшимися поставщиками? - продолжал гнуть своё назойливый рукораспускатель.

   Алекс резко затормозил и развернулся, одаривая преследователя арктическим холодом. А меня, не успевшую отреагировать, по инерции внесло в его грудь. Видимо, для верности мою талию тут же стиснули в стальных объятьях.

   - Марк, ей Богу, я тебя сейчас точно пристрелю, и мир во главе с поставщиками скажет мне спасибо, - произнёс он спокойным голосом, но каждое произнесённое слово заставляло меня ёжиться и сильнее прижиматься к нему.

   Маркус одарил нас пронзительным взглядом голубых глаз, не сказав ни слова, развернулся... и буквально растворился среди гостей. А ведь вокруг нас была своеобразная зона отчуждения, рожденная холодом Алекса.

   - Идём отсюда. Думаю, эти коршуны уже вдоволь наглазелись на тебя... а я в следующий раз дважды подумаю, в какие платья наряжать свою женщину, - проворчал мой похититель, провожая проходящую мимо тройку тех самых окрещённых мною "коммандосами" убийственным взглядом.

   А что я могу сказать на это? Платье мне нравится, похотливые взгляды - не очень. Но высказаться не дали: он торопливо вывел меня из зала через другую, почти не заметную в стене дверь, запертую на кодовый замок. За неё сразу начиналась винтовая кованая лестница.

   Здесь света не было. По крайней мере, на наше появление он не среагировал, как в остальном доме, и мне пришлось ориентироваться только на руку Алекса и слабое синее свечение, идущее сверху.

   - Куда ты меня ведёшь? - не выдержала я, осилив где-то половину подъёма.

   - Они меня утомили, никогда не любил всю эту показную мишуру. Но, положение обязывает, - его голос и вправду звучал устало, и я не стала больше ничего выспрашивать.

   Лестница закончилась. Мы прошли ещё одну почти целиком стеклянную дверь, которую, как и первую, Алекс за нами запер, и попали в уменьшенную копию нижнего зала. Только здесь была полукруглая сцена. Полумрак разбивали большие окна, сквозь которые проникал свет лун.... В его глазах скакали озорные бесенята.

   - Тут лучше, правда? - мужчина крутанул меня, притягивая ближе. - Потанцуем?

   Я не удержалась от улыбки, которая отзеркалилась на губах Алекс... а ему так идёт улыбка!

   Голосов гостей отсюда не было слышно, а вот мелодичная музыка, которую я ранее не заметила за общим гомоном, действительно побуждала к танцам.

   Положив голову ему на плечо, прикрыла глаза, полностью отдавшись рукам, ведущим в танце, и просто наслаждалась моментом, тишиной, звуком его сердца.. и испортившим всё визгливым звонком мобильного. Причём моего мобильного. Никогда не перепутаю эту мелодию ни с какой другой: "Лунная соната" в современной рок-обработке, каким-то чудом впиханная в устаревший мобильник. И вряд ли Алекс любитель такого вот творчества.

   Он достал надрывающийся телефон из внутреннего кармана пиджака и с усмешкой глянул на светящийся экран.

   - Ответишь? - хмыкнул, протягивая мне синий моноблок. Можно было и не задаваться вопросом: откуда у него мой телефон? Взял из сумки, которую отобрал дворецкий, как только попала в дом.

   Взглянув на имя, высвечиваемое экраном - "Павел" - захотела раздолбать мобильный на сотни кусочков, и потоптаться по остаткам. Я выхватила телефон из руки Алекса, с силой швырнув об пол. Как и хотела, он разлетелся на мелкие детали, а главное перестал доставать меня "Лунной сонатой".

   - Ты так не любишь классику, малыш? Пожалуй, запомню на будущее, - с улыбкой проговорил этот подонок.

   - Да не пошёл бы ты! - взорвалась я, начиная метаться туда-сюда по двухметровому участку зала, а заодно по остаткам телефона, топча их дорогущими туфлями.

   - Тс-с-с, малыш, - он поймал меня, пытаясь прижать к себе, но я была слишком взвинчена, чтобы вот так просто ему подчиняться. Раньше - да. Тогда в переулке, когда мне хотелось быстрее попасть в какой-нибудь отель и вскрыть себе вены из-за этого дерьма, Павла, когда мне было плевать на всё, в особенности на себя, тогда он помыкал мной как хотел. Но теперь он сам пробудил во мне стерву... и желание жить.

   - Пусти меня! - прошипела я требовательно.

   - А то что? - бесенята в его глазах запрыгали с удвоенным рвением, а руки лишь сильнее сжались на моих запястьях, причиняя лёгкую боль.

   Вместо ответа я вскинула ногу, метя коленкой ему в уязвимое место. Но Алекс предусмотрел это: не только не дал ударить себя, так ещё и перехватил мою ногу, прижимая к своему бедру. Зато моя правая рука обрела свободу и тут же влепила ему пощечину. Он оскалился и зарычал, как дикий зверь, глядя мне в глаза, в которых снова вспыхивал страх и... желание. Александр подхватил меня, и в следующую секунду, я уже сидела на сцене, обхватив его бёдра ногами и отвечая на лишающий разума поцелуй.

   На этот раз он не играл, не мучил меня и себя долгой прелюдией, а просто стремительно ворвался, заставляя забыть всё на свете: от этого чёртового звонка до того, как следует дышать. Просто сводил собой с ума, находясь во мне. Ловил поцелуем каждый мой стон, вторя глухим рыком. Необузданный дикий зверь, бьющийся в моём теле, взорвавший разум... и коснувшийся губ лёгким благодарным поцелуем, когда мы оба утонули в бездне наслаждении.

   - Почему? - спросила я, когда он отстранился, отходя к окну с зажженной, пахнущей корицей сигаретой.

   - А почему бы и нет? - усмехнулся Алекс, так и не обернувшись. А мне снова стало холодно, противно и тошно от самой себя. Я же обещала быть сильной, но где моя воля, когда он властвует над моим телом? С удвоенной силой захотелось оказаться как можно дальше от его спины... от него.

   - Не стоит, малыш, поздно уже жалеть о случившемся. И не говори, что тебе не понравилось, - усмехнулся он, туша окурок о раму окна.

   - Ненавижу тебя! - прошипела я, обхватив колени руками, сжимаясь в маленький всхлипывающий комочек.

   - Привыкнешь, - безразлично бросил мой похититель и насильник. - Не ты первая.

   Что я могла ответить? Я ведь знала, что это только сказка, красивая фольга, прикрытие из дорогих подарков и лживых слов. Я сама отдалась ему и сомневаюсь, что он снизойдет до милости просто так отпустить.

   Здравствуй, Ад. Пора мне уже познакомится с твоими обитателями, ибо с самим Дьяволом я уже знакома.

   Часть вторая

   Прошло почти полгода с момента моего спасения, рождения новой надежды её и падения.

   Мой похититель больше не замечал меня, если ему вдруг не хотелось со мной поиграть. А других игр, кроме как секса, он не знает. Как бы я не уговаривала себя, пыталась не обращать внимания на это, но каждый раз, независимо от моих желаний, забывалась, утопая в нём, ненавидя этого мужчину, так же сильно, как и саму себя. Единственное, что утешало: чем больше проходило времени, тем реже он вспоминал о моём существование, всё чаще приводил в свою спальню новых женщин. Но больше одной ночи ни одна из длинноногих подстилок в ней не проводила, а мне приходилось там жить, прячась от его любовных утех с другими либо на балконе, либо в необъятном шкафу. Обычно всё же последнее: забившись в самый дальний угол, затыкая уши руками, чтобы не слышать их стонов.

   Хотя предпочтительней была терраса, где стояло звуко- и пулинепроницаемое стекло, но посредине зимы в лёгких полуплатьях-полубелье, в которые он меня наряжал, словно куклу, долго не простоишь. А те свитера, которые я заимствовала из его гардероба, чтобы хоть как-то согреться стоя на морозе, он при мне же сжигал в камине. Но это было зимой, сейчас, с приходом небывало жаркого лета, я могла сколько угодно оставаться на балконе и в этой кукольной одежде. Но всё равно он приходил за мной, выгоняя очередную пассию ещё до конца ночи. Сердито смотрел и, ничего не говоря, брал на руки, уносил в кровать. В такие дни он вспоминал о моём существовании и пользовался до тех пор, пока я не теряла сознание. Я проклинала его, проклинала себя, проклинала тот вечер, когда встретила его.

   Всякий раз, лежа с ним в кровати, придавленная (как тогда мне казалось) холодной и тяжёлой рукой, властно хранящей свою собственность, я мечтала о свободе. О покрытой утренней росой летней траве, о стоге сена, о настоящей улыбке, о мире за стенами этой комнаты - и не могла сдержать слёз, непроизвольно текущих из глаз. Да и не было тут человека, которому было хоть какое-то до них дело.

   Алекс, повесив на меня ярлык "собственность" и, несмотря на всех его женщин, ревностно ограждал меня от внимания всякого лица противоположного пола. В основном это происходило на, так называемых, "балах", и единственным мужчиной, делающим попытки общаться со мной, был Маркус. И то после второго подобного бала, с которого он ушёл с вывихнутой рукой, Марк держался как можно дальше от меня. Другие же мужчины, имевшие глупость просто со мной заговорить, удостаивались ледяного взгляда кареглазого Дьявола. В такие моменты в Алексе как будто просыпался тот заботливый и нежный мужчина, которым он был первые два дня нашего знакомства, но не более того. Заканчивалась ночь, часы били полночь, и прекрасный принц снова превращался в старую ворчливую жабу с замашками царя горы.

   В принципе, этим царём горы он и являлся. Александр Габриэль де Громон, французский аристократ до мозга костей, тридцать два года, холост, рост метр восемьдесят шесть, вес восемьдесят пять килограмм чистых мышц, волосы тёмно-каштановые, глаза светло-карие, со сводящим с ума зелёным ободком. Обожает красное полусладкое вино, желе и молочные коктейли. На дух не переносит клубнику, бананы и макароны. Девять лет назад перебрался с исторической родины в Россию, осев в ближнем Подмосковье. По профессии - юрист. По жизни - удачливый торговец оружием.

   Всё это день за днём я методично выясняла, не прибегая ни к уловкам, ни к шпионским методам: всё "лежало" на самом видном месте - в Интернете. От нечего делать я стала часто там копаться и много чего узнала о своём похитителе, а главное мне никто ни разу ничего не сказал. Даже не сомневаюсь, что за его техникой и средствами коммуникации очень внимательно следят. Что ж, похоже, эту информацию сочли неопасной и вполне допустимой для моих мозгов.

   А эти мозги никто уже не тревожил целую неделю. Месье де Громон благополучно свалил на родину предков по каким-то своим оружейным делам. Ну да, как ещё в наши дни заработать себе на такую роскошную дачу, как не торговлей наркотиками и оружием? Благо Алекс к первым относился, как и к клубнике: он их ненавидел. Вот оружие действительно любил, особенно холодное. Как-то мне выпала честь попасть в подвал этой виллы-тюрьмы. Любой музей, не говоря уж об Оружейной палате, просто удавились бы от зависти, увидев его коллекцию. Все два часа, что мы бродили по подвалу, Алекс взахлеб рассказывал истории о том или ином мече, пистолете, пушке...

   В тот момент я была готова бесконечно слушать его рассказы. Видя, как он улыбается, смеётся, как с него сходит та маска холодной отрешённости большого и страшного продавца оружия.... Как оживает - добрый, веселый, настоящий. Тот, который подобрал меня на улице, привёз к себе в дом, согрел в объятиях. Но стоило тихо щелкнуть кодовому замку подвала, и всё возвращалось. Другой он возвращался: злой, вечно хмурый, требовательный тиран. Ненавижу его. И при этом скучаю. Семь дней без его властных касаний, жарких поцелуев, горячих рук, крепко прижимающих меня по ночам к его телу, и я уже скучаю. Кто бы мог в это поверить? Точно не я.

   Встряхнув головой, сбросила странное наваждение и посильнее зарылась в очередную утащенную из его гардероба рубашку. С тоской посмотрела на утопающую в зелени дорогу. Но, кроме прогуливающихся по территории охранников с доберманами, ничего не увидела. Как обычно.

   Нет, раньше, в самом начале моего заточения, я строила планы побега, но чем больше проходило времени, тем лучше понимала: сбежать не получится, если только в один прекрасный день у меня не вырастут крылья. Ну а теперь как-то свыклось, стерпелось, да и любая девушка, не будь она дурой, никогда в жизни не откажется от той жизни, которой теперь живу я. Шикарный особняк, шикарный мужчина, шикарные наряды и, вообще, всё шикарно. Только сколько ни золоти клетку, а птахе хочется летать. И мне тоже очень хочется взлететь. Жаль только, что этой птице подрезали крылья, сделав любимой игрушкой.

   Вдоволь насмотревшись, я вернулась к ноутбуку Алекса, который уже давно негласно стал моим, и принялась снова стучать по клавишам. От нечего делать убивала время многочисленными фэнтезийными чатами и онлайн-играми. И подумаешь, что мне без месяца двадцать пять, если только тут я могу почувствовать себя свободной, забыв о давящих четырёх стенах.

   В том мире меня звали Авророй, и была я кровожадной вампирессой, несущей смерть всем своим врагам. Конечно, со мной пытались знакомиться, приглашали на свидания и чуть ли не признавались в любви по электронной почте, но как объяснишь людям, что ты сидишь в заключение властолюбивого идиота с клеймом "собственность Александра де Громона" на лбу? Вот и приходилось деликатно отказываться, ссылаясь на ревнивого богатого мужа. Бывали дни, что и это развлечение в виртуальном мире не спасали от скуки и желания громко завыть, порезать себе вены и, наконец, обрести сладкую свободу. Но я так и не смогла ни разу довести дело до конца. В тот единственный раз, когда лезвие коснулось кожи, откуда-то как чёртик из табакерки выскочил Алекс, отобрал лезвие и хорошенько наорал. А потом ещё неделю срывался на меня по любому поводу. И, несмотря на всю свою злобу, ни разу не поднял на меня руку, только бриться начал электрической бритвой.

   - Мадмуазель, Ваш ужин, - отрапортовал Андре, тот самый дворецкий. Его семья уже чёрт знает в каком поколении служит семье Александра. Так что теперь он никакой не "Андре", а просто Андрей, по крайней мере, для меня. А коверканье имени доводит его чуть ли не до истерик. Но только пока Алекса нет дома, а так он сдержанно скрипит зубами, мысленно проклиная меня.

   - Я не голодна, так что можешь унести, Андрей.

   Чуть не забыла. Алекс поставил его ко мне лично; то есть вместо прислуги, от которой дом просто ломился, забота обо мне полностью перепала на плечи французика.

   - Андре! - почти прорычал дворецкий, брызжа слюной. - Сколько можно повторять?! Меня зовут Андре! И месье требовал, чтобы вы поужинали!

   - Он звонил? - флегматичное состояние резко сменилось живым интересом.

   - Да, месье Александр задержится на несколько дней, - расстроил меня Андрей, и я снова погрузилась в себя, плюнув на ужин, и на завтрак, и на обед. Уже и забыла когда ела в последний раз что-нибудь тяжелее яблока или желе, которое так любит Алекс.

   ***

   - Доброе утро, малыш... - промурлыкал знакомый голос, и горячие губы коснулись обнаженного плеча, пробуждая не только меня, но и спящее глубоко внутри желание.

   Я потянулась, сжала одеяло под собой, тем самым ещё больше открывая спину, - Алекс приучил меня спать голой - и чуть не застонала. Шершавый язык прошелся по впадинке позвоночника от середины спины до самой шеи.

   - Алекс... - томно позвала я, тая от его прикосновений.

   - Немного не угадала, крошка, - рассмеялись над ухом, и я чуть не подпрыгнула, узнав обладателя насмешливого полного мальчишеского задора голос.

   - Марк! Немедленно слезь с меня! - чуть ли не визжа, отбрыкиваюсь от мужчины. Но тот и не собирался меня держать, а весело хохотал, стоя в сторонке. - Что б ты трижды провалился! - зло прошипела я, заворачиваясь в одеяло.

   - Тогда Ал точно меня пристрелит, ибо провалюсь я как раз в его наилюбимейший подвал, - продолжал смеяться Маркус, а я с каждой секундой всё сильнее пунцовела не то от стыда, не то от злости.

   - Как ты сюда вообще прошёл? - моя злость, наконец, достигла того уровня, когда я начинаю здраво мыслить и рассуждать - странная особенность организма.

   - Как "как"? Ножками. Я тебе завтрак прикатил, - в доказательство своих слов он подтолкнул тележку, ранее не замеченную. Та с бренчанием медленно покатилась ко мне и остановилась, врезавшись в бок кровати.

   - Так, стоп. А как же Андрей? - выпутываю руку из-под одеяла, протягиваю её к стакану сока: опять меня мучает жажда.

   Ох, как не вовремя я об этом вспомнила.... Во рту появился сладкий винный привкус, и голова пошла кругом.

   - Эй! Саш, ты чего? - я слышала, словно через толщу воды, как Маркус подскочил ко мне, отталкивая с дороги столик. В глазах потемнело и захотелось упасть. Спасибо Марку: вовремя подхватил и осторожно уложил на кровать, хоть я и без его помощи дальше неё всё равно бы не упала.

   - Голова кружится. Наверно, я слишком давно питаюсь одним желе, - попыталась пошутить я. Маркус шутку не оценил и, выругавшись на французском, осторожно поправил подушку.

   Не могу не заметить, как красив французский язык, ведь мне пришлось приспосабливаться и учить его. Так что сейчас я могла не только слушать всю экзотику идиоматических оборотов, но и понимать эту непереводимую игру слов.

   - Значит так! - прокричал он уже откуда-то со стороны шкафа. - Сейчас ты нормально ешь, и мы едем гулять. Иначе ты не только сознание начнёшь терять, но и помрешь ненароком. Между прочим, убивать нас за тебя Ал будет очень долго и мучительно, а я ещё жить хочу.

   - Но Алекс... - уже вполне пришедшая в себя, я села в постели, смотря, как Марк тащит мне кучу одежды. - Если он узнает, то в первую очередь убьёт меня.

   - Глупые угрозы. Ничего он с тобой не сделает, а вот твоё сидение тут, - Марк недовольно сморщился и чихнул.

   - Будь здоров, - на автомате пожелала я, он лишь отмахнулся и снова скривился.

   - Я-то здоров, хоть паши, а ты, бледная поганка, давай жуй, одевайся, наводи марафет и идём гулять. С твоим Алексом я сам потом разберусь. У тебя час, потом я вернусь. Не будешь готова, заберу в том виде, в котором застану, ясно? - властно распорядился помощник, единственный друг и правая рука Александра. Дождался моего ошарашенного кивка и вышел из комнаты. А я минуты две сидела в ступоре, приходя в себя, но опомнилась и резко подскочила. Меня снова закружило, но на этот раз отпустило почти моментально, и я, счастливая, бросилась выполнять указание Марка.

   Я уложилась ровно в сорок минут вместе с завтраком, и это с учётом, что успела принять душ, сломать расческу, а потом долго её выпутывать из волос и трижды переодеться. Ещё бы! Одежда Александра висела на мне, как купол цирка на скелете. Вот и пришлось где-то что-то подгибать, где-то подвязывать. В итоге получилась эдакая бесполая Саша в спортивных штанах, в усмерть затянутых завязками, подвёрнутых до колен, черной безразмерной майке с надписью "Улыбайся, завтра будет хуже" и сверхмодных и дорогих белых босоножках на пятисантиметровой платформе. Красота. Не хватает только мини собачку и розового кабриолета. Тьфу-тьфу-тьфу, что б ни сглазить. Кто знает, на чём гоняет Маркус.

   Кстати о нём, родимом. Он зашёл как раз тогда, когда я лениво дожёвывала второй завтрак в виде бутерброда с двумя кусками колбасы, один из которых был украден с другого бутерброда и куском сыра. И в этот момент я была безумно рада, что сижу в майке, а не в одном из вечерних платьев по фигуре, ибо живот после завтрака заметно округлился. Бедный мой желудок, какой стресс для него после недели голодовки.

   - Вижу, ты уже готова, - усмехнулся Марк, тоже успевший переодеться. Утром он был в строгом костюме, а-ля Антонио Бандерас из "Отчаянного", а теперь: свободная майка-безрукавка, разноцветные шорты до колена и сандали на босу ногу.

   Я не сдержала улыбку - Маркус заметил, что я ещё не видела, как сама смотрюсь со стороны. Правда, не уточнил с какой именно стороны. Видимо, с той, что всю дорогу по коридорам показывала его затылку язык и строила дурацкие рожицы. В общем, хорошее настроение у меня зашкаливало. Андрей, попытавшийся остановить нас, не смог его испортить, когда пообещал немедленно позвонить Алексу и всё рассказать. Марк просто послал французишку на великом и могучем, усадил меня в открытый красный кабриолет неизвестной мне, но явно дорогущей модели и беспрепятственно вывез с территории виллы.

   ***

   - Спасибо, Марк! - рассмеялась я, целуя мужчину в щеку, и устало откинулась на сидении.

   - Да не за что, крошка, всё ради тебя, - он ответил улыбкой и вывел машину со стоянки аквапарка, последней из достопримечательностей, посещённых нами сегодня. Была ещё идея прокатиться на речном трамвайчике по ночной Москве, но я слишком устала и, зевая, попросилась домой, не задумываясь о том, что вот она - моя свобода, перед самым носом. Но нет, добровольно стремлюсь обратно в концлагерь. Но мне было слишком хорошо, чтобы размышлять о таких мелочах. Особенно сейчас, когда я не могу думать, ни о чём разумнее зевка. Зоопарк, Горьковский парк аттракционов, прогулка по ботаническому саду и ВДНХ, "Макдоналдс", цирк и аквапарк - для одного дня они оказались непомерной нагрузкой. Но всё равно было чертовски весело, и я искренне благодарна Марку за этот день. Жаль только, что он, а не Алекс был рядом. Да, я снова скучаю по своему тирану.

   "Похоже, у тебя, Сашка, появилась зависимость от этого ублюдка", - горестно констатировал мозг где-то на краю засыпающего сознания, а ещё он отметил горячую ладонь на моей коленке. Но я списала это на мечты и фантазии об Алексе и продолжила наслаждаться моментом. Тёплый ветерок обдувал лицо, я улыбалась и наслаждалась моментом. Ровно до той секунды, когда мышцы живота не свело лёгкой судорогой от прикосновения губ...

   Я резко проснулась, обнаруживая склонившегося к моему животу Маркуса, который уже нагло задрал майку, почти оголив грудь, и обводил языком мой пупок.

   - Марк! - испуганно вскрикнула я, пытаясь оттолкнуть его от себя. Но одного взгляда в потемневшие от желания глаза мужчины хватило, чтобы понять: плевать он хотел на мой испуг точно так же, как и на дворецкого, и на Алекса, и его угрозы.

   Его руки, перехватили мои запястья, завели за сидение...

   - Маркус, пожалуйста, не надо, я не хочу! - умоляюще посмотрела на него, но он лишь плотоядно облизнул губы, придвигаясь ближе.

   - Зато хочу я, - шепнул мне в ухо и принялся терзать поцелуями шею...

   Я помню, как плакала и звала Александра, когда он насиловал меня. Ничего подобного, что испытывала с Алексом, даже когда он пытался или, по большей части делал вид, что берет меня силой. Я никогда не могла устоять против ласк этого мужчины. С Марком же... Словно что-то настойчиво билось в сплошную глухую стену. Только тупая боль и слёзы обиды. Это и сексом-то назвать нельзя. Все его старание уходили в пустоту, а он старался угодить мне. Чересчур старался. Шептал нежные слова, целовал так, что у кого угодно снесло бы крышу. У кого угодно, но не у меня. Марк на минуту остановился, всматриваясь в моё непроницаемое лицо, плотно зажмуренные глаза и стиснутые от злой обиды и ненависти зубы.

   - Ну что ты, детка? Неужели я так плох? - усмехнулся он, потянувшись к моим губам за новым поцелуем. Не знаю, кто там сидит на небесах, но в любом случае, спасибо им. С резким визгом тормозов мимо нас пронеслась машина, бешено взревел ксилофон грузовика, буквально на мгновенье отвлекая Марка от меня. Ровно в эту секунду мне под руку попалось что-то тяжелое, чем я и ударила мужчину по голове. Маркус охнул и обмяк, а я, выпав из машины, кое-как оделась и на негнущихся ногах побрела по трассе, надеясь... Не знаю, на что я надеялась, просто не помню, не хочу и не желаю помнить.

   Очнулась на автобусной остановке затерянной где-то далеко на подмосковной трассе. Была ночь, за обшарпанными синими стенами кубика-остановки шёл проливной дождь, а я дрожала от холода, размазывая слёзы по щекам.

   ***

   Андре уже в сороковой раз звонил на мобильный хозяина, но, как и предыдущие тридцать девять, никто не отвечал. Дворецкий уже отчаялся, понимая, что если с этой наглой девчонкой что-то случится, отвечать будет он. Причём головой. Александр никогда не бросал слов на ветер, если только не шутил. А сейчас было совсем не весело.

   - Что надо? - сонный, раздражённый голос хозяина вывел Андре из мысленного перечисления того, что Громон с ним сделает за такой прокол.

   - Маркус увёз девушку! - быстро проговорил дворецкий и испуганно сжался от рычащего мата, который изрыгнула трубка.

   - Давно? - Алекс кое-как взял себя в руки, выскочил из кровати, где до этого неплохо проводил время с двумя миловидными француженками, и принялся метаться по комнате, собирая одежду, а заодно просто успокаиваясь.

   - Примерно час назад,- пискнул дворецкий, чувствуя, как закипает его собеседник.

   А Громон действительно кипел, представляя, как сворачивает шею сначала Андре, а потом и Марку... или в обратном порядке? Не суть. Он их убьёт. И даже если Марк ничего не сделает Саше, в чём мужчина сильно сомневался, зная друга чуть ли не с пелёнок, то всё равно: он труп. Что касается Андре... А к чёрту всех!

   - И чего ты тянул идиот?! Где они? Ты послал с ними охранников?

   - Нет, месье, они так быстро уехали... я ничего не успел сделать... Вы не брали трубку. Я звонил, - пытался оправдать себя дворецкий. Но чем больше говорил, тем сильнее заводился Алекс, в этот раз злясь на себя. Он слышал телефон, но было так лень вставать после весёлой ночки, да и голова болела нещадно.

   - Выезжаю. Поднимай всех, и пусть ищут! - сердито прорычал Александр, отрубая связь.

   Через сорок минут он уже был в аэропорту - ругался с авиаперевозчиками. На Париж шла грозовая облачность, и все вылеты отменялись. Угрозы Громона не помогли. Аэропорт был закрыт для взлета и посадки.

   Мужчина мерил шагами зал ожидания, отчитывая каждую минуту до того, как его чартеру дадут добро на вылет. Попасть в Москву он смог только через десять часов. А за это время миллион раз успел проклясть и себя, за то, что не подарил Александре нового телефона, и Марка - за его отключенный мобильный. Судя по тому, что его сотовый не смогли отследить, намерения насчёт Саши у него были вполне серьезные. Алекс места себе не находил, постоянно срываясь на всех и вся. Он в жизни так ни за кого не волновался. И чего вообще волновался? Она его кукла, таких он может найти не одну сотню. Но Саша...

   Автомобиль, пригнанный охранниками, сорвался с места, нарушая все возможные правила движения. Александр сам сел за руль, разогнал машину почти до двух сотен, спеша домой, хоть и прекрасно знал, что Саши там нет, да и не могло быть. Но поиски проще вести оттуда.

   За спиной маячили, пытаясь не отстать, два джипа с охраной. А он гнал по ночным улицам, плюнув на безопасность, не пристегнувшись... и чуть не поплатился за это жизнью.

   Его спортивная машина на тёмной трассе шла на обгон неспешно едущего старого "Жигуля", когда из-за поворота выполз "КАМАЗ". Резкий визг тормозов, возмущенный гул ксилофона трейлера.... Он в последний момент успел уйти со встречки, по обочине обогнав жигулёнка, и ударился виском об дверь, когда выскакивал на обочину. Но не обратил на это внимания, погнав дальше, хоть и осознавал бесполезность этого безумия. Если Марк что-то задумал, едва ли его можно остановить - за это Алекс и уважал друга... Теперь уже бывшего: в скором времени он станет трупом.

   Но и пребывание на вилле не успокоили его. Он метался, кричал, грозясь пристрелить всех и каждого, если Сашу немедленно не найдут. Андре, давно поняв, что на глаза хозяину лучше не попадаться, прятался на кухне, остальная прислуга разбежалась кто куда.

   Маркус появился ровно через час после того, как Александр переступил порог дома, с запёкшейся струйкой крови на лбу и нелепым рассказом, который Алекс всё же выслушал, перед тем как почти до смерти избил лучшего друга. А рассказ сводил к тому, что он, видя, как Саша мучается без Алекса, решил её развеять и повёз гулять. На обратном пути ей якобы стало плохо, и когда Марк пытался ей помочь, она ударила его валявшемся в машине огнетушителем по голове. Он бы позвонил другу тотчас, но телефон сел, а зарядки с собой не было.

   Алекс не поверил ни слову и сам, пересев на мотоцикл, отправился на указанное Марком место искать следы Саши. Как же он себя проклинал, поняв, что всего лишь час назад проезжал по этой трассе, мчась домой, и не обратил внимания на одиноко стоящую на обочине машину, в которой насиловали его женщину...

   Ни он, ни специальная поисковая группа ничего не нашла. Вскоре пошёл дождь, и привезенные собаки не смогли найти девушку.

   Часть третья

   Холодная промозглая ночь, сменилась ещё более холодным утром. Наверное, самым зябким за всё это лето. За всю мою жизнь, если учесть, что я впервые провожу ночь на автобусной остановке.

   Я ещё ночью утеплилась, как могла: раскрутила подвёрнутые штанины и влезла в рукава футболки, стараясь хоть таким способом сохранить тепло. И всё равно к утру мои зубы громко стучали, а тело била крупная дрожь. Теперь я жалела, что Марк не довёл своё дело до конца, может быть, после этого отвёз бы меня домой, просто пригрозив, чтобы молчала о случившемся. А может быть, бросил мёртвой в ближайшей канаве. Но сейчас, дрожа от холода, согласилась бы и на такую участь.

   Летом светает рано, и мне трудно было сказать, сколько я уже мерзну, сжавшись в комочек на гнилой лавке. А ещё этот туман. Отличная декорация для фильма ужасов. Вот только не это было самым страшным.

   Страх накатил тогда, когда я поняла, что сижу на богом забытой остановке без документов, без денег, без места, куда бы могла вернуться. За всё время, что тут сижу, мимо по темноте ещё проехала только одна машина и то, кажется, это был мотоцикл.

   Я, конечно, могла бы назвать свой старый адрес, но ту квартиру, что когда-то снимала, скорее всего, давно пересдали. Я совсем не москвичка и даже дальнее Подмосковье мне не родина. Далекий сибирский городок Енисейск и я, попытавшая удачу в Москве. И она, пусть ненадолго, но улыбнулась мне. Позвонить туда, на малую родину? Кому? Родителям? Я с таким скандалом покидала дом. Мать буквально выплюнула мне в лицо проклятье, крича на весь дом, чтобы я больше никогда не возвращалась. У нас в семье всегда были напряжённые отношения. В общем и в частном, деваться было некуда.

   И только осознав это, я по-настоящему перепугалась, сильнее вжимаясь в стенку остановки. Как же хотелось, чтобы вместо этой стенки была надёжная грудь Алекса, чтобы его руки согревали меня от утреннего холода, чтобы он тихо шептал мне всякие глупости, щекотал колючей щекой, обнажённое плечо... Господи! О чём я только думаю?!

   Я встряхнулась, обхватила себя руками за плечи и просто побрела по трассе, опять на что-то надеясь и уже не сдерживая слёз.

   ...И не заметила, как передо мной затормозила машина. Очнулась только тогда, когда старая "Волга" громко просигналила. Я застыла, тупо пялясь на чёрный зад багажника, а из салона уже выходили два человека. Меня замутило, как вчерашним утром, перед глазами сгустились сумерки... и всё. Очнулась от того, что меня несильно хлопали по щекам, что-то обеспокоено приговаривая.

   - Кажись, очухалась, - добродушно усмехнулся мужской старческий голос.

   - Тихо ты, Коль, не до шуток сейчас. Смотри, какая она бледная, ей в больничку надо, вдруг что серьёзное, - укоризненно шикнул в ответ женский.

   - Не надо в больницу, - почему-то испугалась я. - Со мной всё хорошо, просто перенервничала... - тут же начинаю оправдываться я, наконец, рассмотрев своих спасителей. Пожилая пара лет шестидесяти-шестидесяти пяти. Седой мужчина, с чуть лысоватой макушкой и множеством морщин на усталом лице, но со смеющимися добрыми серыми глазами. И кареглазая женщина, крашенная в тёмно-русый, прямо как у меня, цвет волосами.

   - Уверена, дочка? А то ты смотри, какая болезненная: тощая как палка, бледная, как покойница, с красным носом и глазами, - шутливо произнёс мужчина.

   - Николай! - возмутилась женщина, толкнув его локтем.

   - Да молчу я, молчу, - он поднял руки, сдаваясь, и улыбнулся.

   - Вот и молчи, - старушка тоже улыбнулась. - Может быть, всё же в больничку? - ещё раз обеспокоено спорила она у меня.

   - Нет-нет, всё правда хорошо, - попыталась сесть - получилось. Заодно поняла, почему больше не мёрзну: я лежала на заднем сидении машины, а пожилая пара в пол-оборота сидела на передних.

   - Ну, раз говоришь, значит действительно всё хорошо, - с улыбкой согласился мужчина. - Вот только видок у тебя, красавица... - осуждающе поцокал он языком, а я почему-то расплакалась.

   - Довёл своими шутками ребёнка! - встрепенулась пожилая женщина, очень живо выбираясь из машины и пересаживаясь ко мне на заднее сидение. У неё на плече я и прорыдала всё оставшееся время, пока мы куда-то ехали.

   - Ну всё, дочка, заканчивай сырость разводить, добрались, - сообщила женщина, не прекращая успокаивающе гладить меня по растрёпанным волосам.

   - Куда? - всхлипнула я, вскидывая голову в попытке рассмотреть, где мы оказались.

   - Домой к нам. Ну не можем же мы тебя в таком виде на дороге оставить? Не правильно это. Мало ли что с тобой может приключиться, красавица, - улыбнулся мужчина.

   - Вот именно, - подтвердила женщина и начала вылезать из машины. Я несколько секунд испуганно смотрела в открытую с её стороны дверь, но, решив, что терять всё равно нечего, тоже выбралась.

   Как говорится: "У страха глаза велики". Особенно после того, что за мою короткую жизнь успело приключиться. Вот и сейчас всё оказалось куда проще. Деревенский домик с ровной оградкой палисадника, низкие расписные деревянные ворота с калиткой, такие же ставни на окнах и заливистый лай собаки с той стороны ворот.

   Я осмотрелась и улыбнулась первый раз за день. Обычная деревня недальнего Подмосковья, ещё не совсем поглощённая современной жизнью, но уже с электричеством.

   - Не бойся дочка, в этом доме нету никого страшнее Шарика, - подмигнул мне, кажется, Николай и распахнул калитку, и к нам с весёлым приветственным лаем выскочил небольшой, короткопалый пёс, бешено виляя длинным хвостом. Дворняга оббежала несколько кругов вокруг хозяев. Обнюхал меня и начал облизывать мои ноги, обутые в открытые босоножки. Я не смогла сдержать смеха, опустилась на корточки и почесала пса за ухом.

   - Признал паразит, видать, девчонка и впрямь хорошая, - с усмешкой покачал головой мужчина. - Ну-ка, давайте все в дом. А то устроили мне тут, понимаешь, посиделки на сквозняке. У меня, между прочим, радикулит! - беззлобно заворчал он, заходя в калитку.

   - Давай, дочка, идём. Коля прав, в доме куда лучше, - приветливо улыбнулась мне женщина и, дождавшись пока я и пёс зайдем во двор, закрыла за нами калитку, задвинув самую простую щеколду.

   Деревенский двор встретил меня крыльцом дома и несколькими сараями. В самом дальнем углу стояла небольшая кабинка, скорее всего туалет.

   Но самым удивительным было море яблок на двух раскидистых деревьях, нависающих над воротами и крыльцом. Я вздохнула полной грудью, ещё раз потрепала пса по голове и, воспользовавшись приглашением хозяев, вошла в дом. Простенькая прихожая, где я скинула босоножки. Небольшая кухонька с закрытым разноцветной тряпкой дверным проёмом, видимо, в кладовую. Рядом - деревянная дверь в просторную горницу. Но до этого ещё одна маленькая комнатушка с синим столом, лавкой и диваном. Что-то типа столовой. Справа помещалась настоящая русская печь и ещё комнатка, тоже отгороженная занавеской, там - лестница на печку и кровать. Сам зал - минимум мебели. Старые обои в цветочек, одна кровать, небольшой сервант, тумбочка с телевизором и стол, на котором стояло большое зеркало.

   Меня немедленно усадили за стол на вполне ещё пригодный для жизни диван, дали большую кружку горячего чая и булку, которую я тут же съела. А пожилая пара сидела на лавке напротив меня, тоже неспешно завтракая. Как только я закончила с едой, засыпали кучей вопросов, на которые отвечала честно. Почти честно. Кое о чём пришлось умолчать, например, об Алексе. Сказала, что приехала из далёкой Украины поступать в институт, но на вокзале у меня украли все деньги и документы, один сердобольный мужчина предложил помощь, а потом завёз в лес, где попытался изнасиловать. Мне повезло, и я умудрилась сбежать от него, вот после этого меня и нашли. Версия укороченная, но хозяевам дома хватило и этого, чтобы начать активные действия: звонки в милицию и ещё чёрт знает куда. Кое-как я смогла их успокоить, пояснив бесполезность этого. Скорее заберут меня - ни документов, ни прописки, чем будут искать того насильника. Старички с доводами согласились и пока решили оставить всё как есть. Выставили передо мной коробочку со сладостями, отправили в душ.... Можно смело сказать: приютили сиротинушку.

   Вот так мне первый раз в жизни попались добрые бескорыстные люди. А я-то думала, что таких уже не существует. Оказывается, просто не туда смотрела.

   В общем, разобравшись с моей историей, дед Николай и бабушка Лида оставили меня у себя, так сказать, на реабилитационный период. Разумеется, я была не против, активно помогала им по хозяйству. К счастью, они больше ничего не спрашивали, не выяснили подробностей моей биографии, а просто жили и радовались, что у них появилась вот такая чуть не изнасилованная, ограбленная, без копейки за душой внучка Саша. А я, кажется, чувствовала себя счастливой.

   ***

   - Саш! Ну чего ты таскаешь такие тяжести? - с укоризненной, но как обычно доброй усмешкой выглянул из окна Николай Семенович.

   - Да никакая это не тяжесть! - с улыбкой отвечаю ему, ставя на землю полное ведро воды. Это я поросятам несла. Живность тоже есть-пить хочет, а мне в радость такая работа. Не могу сидеть без дела, особенно в таком замечательном месте.

   - Ох, смотри, кнопка непоседливая, радикулит тебя стукнет, - заохал он, исчезая в окне. Деда Колю на днях прихватил очередной приступ, и теперь он ходил, беззлобно ворча и придираясь ко всему, что видел. Но мне и это нравилось.

   Разобравшись со свинками, я блаженно потянулась, помахала бабе Лиде, кормящей шумных и вечно голодных кур. Шарик привычно крутился под ногами, требуя порцию ласки и завтрака, так и норовя при этом уронить меня.

   - Ну что, дружек, проголодался? - я присела на корточки, почёсывая пузо разомлевшей наглой псине, а тот только высунул язык и счастливо вильнул хвостом.

   - Сейчас всё будет, потерпи, блохастый, - щелкаю пса по носу и встаю. Ох.... Либо я слишком резко это сделала, либо мир начал менять точку соприкосновения со мной: в глазах потемнело, начало мутить.

   Баба Лида увидев, что мне плохо, бросила корзинку с кормом, на которую тут же налетели куры, кинулась ко мне. Успела подхватить и помогла сесть на, к моему счастью, стоящую рядом лавку, иначе бы я точно упала. Стало легче, перед глазами постепенно прояснялось, но тошнота не исчезла. В итоге с завтраком всё же пришлось расстаться, и стало значительно легче. Бабушка принесла мне в ковшике колодезной воды, я промыла рот и устало откинулась на лавку, прикрыв глаза и обмахивая себя ладошкой.

   Почувствовала как Лидия Михайловна опустилась рядом.

   - Саш... - негромко позвала она.

   Я открыла глаза, взглянула на женщину. Она сидела, скрестив руки на коленях, как-то странно и очень внимательно смотрела на меня. От этого взгляда снова начало мутить.

   - А ты, случаем, не беременна? - осторожно спросила она, и на меня нахлынула волна паники.

   Не может такого быть. Не могу я быть беременной. Какое сегодня число? Кажется, двадцать третье, и значит... Стоп! Как двадцать третье?! Месячные в этом месяце должны были прийти числа семнадцатого-восемнадцатого. Не позднее. Мой организм никогда не подводил в этом плане. Один день в большую или меньшую сторону: точно, как часы. Но чтобы пять дней? Да не может такого быть! Это всё из-за нервов. Слишком много переживаний и встрясок, вот организм и шалит. Я же не пила ничего, кроме того дорогущего противозачаточно, и всё было в порядке. Никогда не было такого, чтобы... если только... В прошлом месяце у меня адски болела голова, и я за день выпила целых три таблетки сильнейшего обезболивающего. К вечеру всё прошло, и как раз той ночью Алекс вспомнил о моём существовании...

   Господи! Я закрыла рот ладонью, вскакивая с лавки и тут же села обратно. Тошнота только этого и дожидалась.

   Если это так... и он узнает... он же меня убьет! Нет-нет-нет! Я не верю! Это всё шутки моего организма, и больше ничего. Я не хочу....

   - Тихо-тихо, Сашенька, чего же ты плачешь, глупенькая? Радоваться должна, если даже тот мужик - идиот, - я рыдала на плече у Лидии Михайловны, а она, как и тогда в машине, успокаивающе гладила меня по волосам.

   - Он же убьет меня, если узнает, - глотая слезы, пробормотала я. - Вы просто не знаете его.

   - Да что ты такое говоришь, Саш?! - чуть громче, чем нужно, возмутилась она, опустив руки.

   - Что за шум, а драки нет? - с улыбкой высунулся из окна Николай Семенович.

   - Да тихо ты, Коль, тут такие дела творятся, а ты со своими шуточками. Сашенька, солнышко, ну почему ты так думаешь? - очень осторожно спросила баба Лида, а дед Николай лишь непонимающе смотрел на нас из окна. И тогда я решилась, рассказала всю правду, отчего мне стало только хуже. Лидия Михайловна, дослушав, схватилась за сердце, Николай Семенович выругался таким отборным матом, что мне на секунду стало страшно за Алекса. Но я лишь всхлипывала, поджав под себя ноги, и сжимала в руках чашку остывшего чая. Рассказ был долгим, и на этот раз были вскрыты все подробности. Рассказала и то, что Маркус не просто пытался меня изнасиловать.

   Но, несмотря на всё, Николай и Лидия не выгнали меня. Наоборот, стали заботиться ещё больше, словно я им не чужой человек, а родная дочка. Своих детей у них никогда не было. Может быть, поэтому были так добры, а может, просто потому, что они хорошие люди. Мне немедленно запретили всякую тяжёлую работу, кроме как лежания на диване, хорошего питания и прогулок на свежем воздухе. А после таких променадов у меня появился поклонник, но это не главное.

   Я, конечно, ещё пару дней понадеялась на то, что организм действительно перенервничал и играет со мной злую шутку, но ни через несколько дней, ни через две недели, месячные так и не пришли...

   Я беременна, и Алекс отец ребенка. Он точно меня убьёт.

   Несколько раз, ночами, мне в голову приходила идея сделать аборт, но руки сами ложились на живот. Становилось так тепло и спокойно, что идея умирала вместо моего ребёнка. А потом ладошка сама скользила вниз, повторяя путь руки Алекса, и я понимала, что никогда в жизни не смогу убить частичку его в себе.

   Как бы я ненавидела своего похитителя, но, кажется, любить его мне это не мешает...

   Часть четвертая

   Он резко сел в постели, сжимая виски. Боль была просто адская. Врач сказал, что это временное последствие удара по голове и постоянного недосыпания. Но если со вторым он ещё мог согласиться, то с первым.... В отличие от Марка, его Саша по голове никогда не била. И всё же болело до сумасшествия. Как будто ему проблем мало. Последняя партия оружия пришла с абсолютным заводским браком. Из-за короткого замыкания вчера сгорел головной офис, да ещё и авиакомпания подала на него в суд: ведь он тогда всё-таки уговорил пилотов, и они вылетели, несмотря на запрет. Всего-то на жалкие два часа раньше. Был ли смысл так спешить?

   Эти идиоты никак не могут отыскать одну-единственную женщину. Его женщину. И это при том, что у неё нет ни денег, ни документов, ни друзей, да и тот вид, в котором она должна была быть после общения с Марком...

   При одной этой мысли руки сами сжались в кулаки.

   Александр поднялся с постели, не включая свет, прошёл в ванную, остановился у зеркала. Почти чёрные круги под глазами, морщины вокруг губ, которые теперь постоянно сурово поджаты, разбитые в кровь костяшки пальцев - от каждодневного выпуска пара об ближайшую стену. Никак не образ солидного человека.

   Наградив своё отражение презрительным взглядом, он, наконец, добрался до тумбочки, где уже как полгода валялись все вещи личной гигиены и таблетки Саши. Порывшись среди шелестящих упаковок с противозачаточными, он с облегчением нашёл сильнейшее обезболивающее, которое когда-то сам ей давал. Тогда, как сейчас у него, у Александры болела голова. Это глупое совпадение вызвало улыбку, не продержавшуюся на его лице и минуты.

   Запив лекарство прямо из-под крана, Алекс, хлопнув дверью, вышел из ванной, нарочно добивая головную боль этим ударом. Однако холод оконного стекла, к которому он прислонил лоб - так любила делать она - не помог.

   Он сам недоумевал, откуда помнит о её привычках, никогда ведь не наблюдал... Да кого он обманывает? Себя самого в первую очередь. Он постоянно смотрел на неё, частенько засыпал только под самое утро, любуясь хрупкой девушкой, перебирая её влажные после секса с ним пряди волос. Даже когда вместо Саши в его постели была другая, это ничего не значило. Просто плотское удовольствие и, наверное, желание вызвать в ней ревность. Но сколько бы он не приводил в их спальню женщин, она ни разу не сказала и слова, только пряталась, давясь слезами. А ему так хотелось, чтобы она наорала, выгнала этих потаскух, влепила ему пощёчину и поцеловала. Он же прекрасно видел как ей больно, не заметил бы только слепой. Порочный круг... Она молчала, а он продолжал водить женщин и развлекаться.

   И только сейчас понимая, как ей было одиноко и холодно по ночам, сам мёрз без этой малышки, которую он из-за постоянной скуки подобрал в тёмном переулке.

   Таблетки начали действовать, и боль отступила. Алекс бросил ещё один злой ненавидящий взгляд на себя, отражённого в темноте стекла, на полную луну, освещающую мир без неё, и вернулся в кровать, пытаясь заснуть. Но холодная пустота, которую ночь встречавшая его шёлковыми простынями, не давала погрузиться в сон. Он уже и не помнил, когда в последний раз нормально спал, да и ел тоже. Просто доводил себя до полного изнеможения, когда организм без лишних усилий отрубался. Другого способа заснуть без неё мужчина пока что не изобрёл.

   Так и не сумев заснуть, Алекс собрался, вывел из гаража спортивный байк. В полном составе оставив вечно слонявшуюся за ним охрану на вилле, погнал по дорогам, пытаясь убежать от переполнявшего чувства одиночества и вины. Кто бы мог подумать. Да ещё полгода назад, если бы ему сказали, что он будет сходить с ума из-за какой-то девки... Чёрт бы всё побрал! Его женщины. В которую он умудрился влюбиться.

   ***

   Я проснулась посреди ночи. Сидела в кровати, смотря на полную луну в окне, и не могла понять, что же меня разбудило. Так и не выяснив причины, глупо улыбнулась, решив, что это беременность будит в два ночи, вернулась к подушке, чтобы доглядеть прерванный сон. Но сколько бы ни вертелась с боку на бок, выбирая позу поудобнее, заснуть так и не смогла.

   Накинув на плечи кофту, тихо вышла из дому и замерла на крылечке, с удовольствием впитывая прохладу ночи. С того дня, как я "сбежала" из дома Алекса, погода испортилась, начались мелкие противные дожди. Но мне нравилось: никогда не любила жару. Да и бабушка Лида заверяла, что жара беременным только вредит, впрочем, как и холод, и кормление птиц по утрам, и недоедание, и, конечно же, вот такое стояние под полной луной на улице в полтретьего ночи.

   А мне, как оказалось, нужно было именно это. На душе стало спокойно и тепло, руки сами легли на живот, в котором росла маленькая частичка Алекса. Интересно, что он сейчас делает? Ищет меня или вздохнул спокойно, более не имея потребности лицезреть неугодную ему женщину? Как бы мне ни было страшно, но день ото дня всё больше хотелось рассказать ему, увидеть его реакцию, почувствовать поцелуй на своих губах, его руки накрывающие мои на животе. Господи... О чём я опять думаю?

   Я тряхнула головой и уставилась на маленький, быстро движущийся огонёк по недавно построенной окружной дороге, кусок которой прекрасно просматривался с крыльца приютившего меня дома. Видимо, кому-то, как и мне, не спалось этой ночью. Вот только этот огонёк может унестись от своих проблем, рассекая ночь на мотоцикле, а я нет. Что бы ни делала, каждая мысль стремится к Алексу. Как же я по нему соскучилась...

   Ночной гонщик остановился, привлекая к себе внимания. Вот бы и мне так. Сесть на верного железного коня и покорять километры асфальта, не думая ни о чём, кроме скорости и ветра, бьющего в лицо. Лишь дорога и свобода - и больше никаких проблем. Раскидываешь руки, крепко обвив ногами любимого, который выжимает из дико рычащего мотоцикла запредельную скорость, ветер развевает волосы, и ты кричишь от счастья, выплёскивая эмоции...

   Я настолько увлеклась грезами о свободе, что не заметила, как яркий белый огонёк снова начал двигаться. Вскоре он сменился столь же одиноким красным глазом, мигнувшим на прощание.

   Проводив свою фантазию вместе с мотоциклистом, я вернулась в дом и свернулась клубочком на кровати.

   Мне снова снился Алекс. Его улыбка. Качели. И малыш на его руках, как две капли воды похожий на отца...

   ***

   - Доброе утро, Саш, - поприветствовал меня Николай Семенович, когда я, наконец, выползла из кровати на запах свежеиспеченного хлеба. И пусть меня уже начинало мутить от него, но есть хотелось, как после недельной голодовки.

   - Доброе, - зевнув, согласилась я и немедленно уселась за стол, утащив белую, ещё горячую, хрустящую горбушку.

   - Сашенька, - рассмеялась Лидия Михайловна, видя вместо меня маленькую серую мышку, грызущую корку хлеба. Потому что чувствовала я себя именно так. - Молока налить? Али будешь давиться всухомятку?

   Я кивнула и тоже улыбнулась, воровато думая, как бы сегодня хоть ненадолго сбежать от заботы стариков. Что-то со мной точно не так. Я им, конечно, чертовски благодарна, но именно сегодня захотелось побыть одной. Совсем одной. Хотя на ближайшие восемь месяцев одиночество мне точно не грозит.

   Но сбежать всё равно хотелось. Да и назойливость местных новодеревенских кавалеров начинала изрядно выводить из себя. Однако факт беременности, о чём, не стесняясь, сообщала им, не избавлял от желания набиться в ухажёры. Но я, несмотря ни на что, не видела рядом с собой никого, кроме Александра.

   - Чего, красавица, нос повесила? - шутливо щёлкнул меня по носу дед Коля.

   - Наверное, она просто плохо спала, - Лидия Михайловна налила мне ещё полкружки молока, а я решила согласиться с её доводом и снова кивнула. - Может, тогда пойдёшь, ещё полежишь? - обеспокоилась старушка.

   - А как же поездка в город? - встрепенулась я, поняв, что меня сейчас уложат в постель, и накрылась моя временная свобода медным дырявым тазом. А я так ждала этой поездки! И пусть Николай Семёнович ехал только за продуктами и непроизносимыми удобрениями для огорода, это всё равно шанс, не прощаясь, сбежать от них. Не смогу я, глядя им в глаза, так "отблагодарить" добродушных стариков, приютивших меня, как родную.

   - Уверена, что хочешь ехать? - с той же обеспокоенностью, что и жена, спросил дед Коля. Но тут же, пока супруга не видит, заговорчески подмигнул мне. Не сумев сдержать весёлую улыбку, отчаянно закивала.

   На том и порешили. Дождавшись, когда я приведу себя в порядок и проведу ныне уже просто неизбежную процедуру посещения туалета, старая "Волга" повезла меня и Николая Семеновича в ближайший город.

   ***

   В летнем кафе было не особенно людно. Он устало потёр глаза и снова принялся массировать виски. Как бы Алекс ни желал сбежать от неё, безумно гоняя всю ночь по новой окружной трассе, боль нагнала его. Наверное, нужно было снова обратиться к врачу, но какой смысл? Пусть уж лучше боль отвлекает, иначе он опять начнёт психовать, круша всё на своём пути. Вдобавок он исстрелял целую обойму по пустым бутылкам на старом карьере, где любили развлекаться его гости, набравшиеся после "балов". Но и это не успокоило мужчину, и он только сильнее разгонял байк, на бешеной скорости играя со смертью и изредка встречающимися автомобилями.

   Вот только...

   Алекс сам не понял, что заставило его резко затормозить посреди дороги. Он просто остановился и замер, несколько минут прислушивался к глухой тишине, нарушаемой лишь работающим двигателем его мотоцикла. Но резкая боль, пронзившая левый висок, заставила выругаться и снова выжимать из байка километры, теперь убегая не только от мыслей, но и от неё...

   Две молодые и вполне симпатичные девушки, блондинка и рыжая, последние минут десять упорно строили ему глазки и чересчур громко восхищались его мотоциклом, стоящим на парковке у кафе. Алекс упорно их не замечал, размешивая сахар в пятой по счёту чашке кофе. Со стороны могло показаться, что он кого-то дожидается, но сам-то мужчина знал, что та единственная, которую он ждал тридцать два с половиной года, точно не придёт. Прошло уже почти три недели, как она исчезла, сбежала, обрекая его на одиночество. Но кто бы поступил иначе на её месте? Он сам бы сделал ноги, держи его в таких условиях - была бы возможность. У Саши не было и этого. Он привёз её в свой дом, заклеймил своими поцелуями и бросил гнить в золотой клетке, но... Вот это "но" и преследовало Александра на протяжении всего этого времени. Он сам не понял, когда осознал, что любит Сашу. Просто каждое утро просыпаться рядом с ней, видеть, как она неосознанно улыбается, удобней устраиваясь у него на плече, и теперь... проснувшись в пустой постели...

   - Чёрт! - Алекс выругался сквозь плотно сжатые зубы, привлекая внимание официантки и обеих девушек, которые удивлённо уставились на него.

   - Могу я Вам чем-нибудь помочь? - вежливо поинтересовалась подошедшая к его крайнему столику девушка в униформе.

   - Аспирин и ещё кофе, - рыкнул мужчина, и официантка как можно быстрее постаралась покинуть странного посетителя.

   Тем временем Алекс залпом выпил остывший кофе и тупо уставился на свой мобильник, лежащий на столе, схватился за голову. Хоть и болел только левый висок, боль, видимо, посланная кем-то свыше, за все его поступки и за Сашу, расползалась по всей голове. Ко всему прочему, мимо проехала старая чёрная "Волга", громко просигналив перебегающим дорогу пешеходам - звук саданул по виску новой резкой вспышкой. Но мужчина, к своему удивлению, улыбнулся, провожая машину взглядом. Он, наконец, вспомнил, где ударился, и как тогда спешил домой, выскакивая из-под колес "КАМАЗа" на обочину, и как желал прижать любимую к себе и больше никогда не отпускать.

   Официантка принесла две растворимые таблетки, стакан воды и очередную мини-чашку с опостылевшим кофе. Алекс с каким-то садиским удовольствием растворил таблетки и в два глотка осушил стакан. К кофе не притронулся, выложил пару тысячных купюр на стол, завёл мотоцикл и рванул с места, распугивая пешеходов. Пора, наконец, найти его малышку. Но для начала неплохо бы заправиться.

   ***

   - Саш, да сиди, отдыхай, я сам всё сделаю, - рассмеялся Николай Семёнович, пытаясь отобрать у меня заправочный пистолет, но я упорно желала сделать это сама. Первый раз в жизни заправляю машину. У меня аж мурашки по всему телу бегают. Вообще, в последние дни у меня непреодолимое желание к первооткрывательству. Первый раз заправить машину, прополоть грядку, погонять ворон вместо пугала, сесть за руль, забеременеть, в конце концов. Последнее мне нравилось больше всего. Если бы не одно "но": Алекс. Я всё ещё боялась.

   - Ладно, красавица. Только не взорви тут всё к едрене фене - не расплатимся, - деда Коля с веселой улыбкой махнул на меня рукой и отправился к кассе, а я пыталась понять, в какую сторону откручивается крышка бензобака.

   Со второй попытки пистолет таки попал, куда следует, и я, удовлетворённая своей сообразительностью, опустила голову на сложенные на крыше машины ладошки, радуясь солнышку. Какой сегодня замечательный день, да и вся моя жизнь за эти три недели замечательная. Я давно не чувствовала себя настолько свободно и счастливо, опять же если бы не...

   Глаза широко распахнулись, внутри всё сжалось, а я резко села на корточки, прячась.

   Это ведь не мог быть он, правда, не мог. И на мотоциклах он не ездит. Всегда на роскошном "Порше" и с охраной. Но... Но... Но...

   "Господи, пусть это будет не он!" - мысленно взмолилась я, осторожно, через два стекла салона смотря на Алекса.

   Он только что подъехал и, заняв место за тёмно-синим "Мерседесом", ждал своей очереди на заправку. Без шлема, в одних только чёрных широких очках. Дурак, он же так убьётся. Моим первым порывом, было броситься к нему, обнять, но загудевший у меня за спиной автомат с бензином, перегоняющий топливо к нам в бензобак, буквально уничтожил это желание.

   - Саш, ты чего? - ошарашено спросил Николай Семенович, вернувшийся к машине.

   - Это он! - пересохшим горлом прохрипела я, не поднимаясь, и пальцем указала через стекло на мотоциклиста.

   Деда Коля пару секунд озадачено переводил взгляд с меня на стекло, и только потом посмотрел через крышу "Волги".

   - Алекс, - скривившись, прошептала я, открывая дверь, и в полусогнутом виде заползла в салон. Колонка с бензином как раз закончила шуметь, наполнив бензобак топливом. Я просто мечтала как можно быстрее убраться с заправки.

   - Саш! - укоризненно и чересчур громко произнес Николай Семёныч, когда я случайно, но не менее громко хлопнула дверью, как нарочно привлекая внимание моего похитителя. Но у меня так тряслись руки, а Алекс как раз собирался обойти нашу машину, направляясь к кассе....

   "Господи, пожалуйста, пусть он меня не заметит!" - умоляла я высшие силы, распластавшись по сидению. Один раз они меня уже спасли, может, и сейчас не оставят.

   Водительская дверь тихо закрылась, машина чуть дрогнула - это деда Коля занял своё место. Он молча завёл двигатель, и мы, наконец, тронулись.

   - Саш, ты уверена, что это он был? - спросил мой дважды спаситель, дедушка Николай, то и дело поглядывая в зеркало заднего вида.

   - Он это, - горестно вздохнула я и расплакалась. Так близко и так далеко. Почему? Почему я такая трусиха, а он такой притягательный? Алекс. Найди меня. Нет. Не ищи. Забудь. А ищешь ли вообще?

   - Так дочка, отставить слёзы. Нечего мне тут сырость разводить, а то вечером заставлю есть мою солянку! - шутливо пригрозил Николай Семенович, зная, что я лучше вернусь обратно к Алексу, чем попробую этот кулинарный "шедевр". Я рыдала, сквозь слёзы пытаясь сдержать смешки. Этот мужчина всегда знает, как поднять настроение любой женщине.

   ***

   Пристроив мотоцикл за тёмно-синим "Мерсом", Алекс устало осмотрелся, подмечая ту самую "Волгу", которая привела его в чувство и подтолкнула к действию. У мужчины в голове уже развернулась целая поисковая операция чуть ли не на всю Россию, а если понадобится, то и на весь мир. Газеты, телевиденье, Интернет - руки дотянутся до всего. Он назначит баснословную награду за любую информацию о ней, и людская жадность обязательно принесёт свои плоды. Правда придётся отсеивать целую кучу ложных сообщения, но среди них будет хотя бы одно стоящее... и он найдёт Сашу.

   "Мерс" закончил заправляться, и Алекс, подкатив мотоцикл к колонке, откинул подножку и направился к кассе.

   - Саш! - укоризненный голос, произнёсший это ставшее для него почти святым имя, заставил остановиться. Но, кроме как мужчину лет шестидесяти, ошарашено смотрящего на заднее сидение своей "Волги", Алекс никого не заметил.

   Всего лишь имя, и новая порция боли крепко стиснула его голову.

   Черт, он явно становится параноиком. Рука сама потянулась к распечатанной пачке сигарет в кармане куртки. К счастью, он вовремя вспомнил, где находится, да и последние дни от табачного дыма выворачивало наизнанку. Александр тряхнул головой и пошёл к кассе. Мало ли на свете Саш? В России это чуть ли не одно из самых популярных мужских имен и женских тоже. И всё же...

   Он снял чёрные очки, которые не особо удачно заменяли шлем, потёр усталые глаза, и, пока "Волга" не уехала, запомнил её номер. Просто так, на всякий случай. Возможно ли: больше трёх сотен человек, усиленно ищущих её которую неделю, не смогли найти и крохотной зацепки, а он случайно наткнулся на свою малышку в этом мелком городишке, в тридцати километрах от его виллы? Такого не бывает, и как бы судьба всегда ни была благосклонна к нему, в подобные её повороты Алекс не верил. Не мог поверить. Не заслужил он такого счастья.

   Сам не понял, почему поехал за этой машиной, стараясь оставаться незамеченным в неплотном потоке машин. Если хоть на секунду представить, что русая макушка, виднеющаяся сквозь заднее стекло "Волги", принадлежит ей...

   Дьявол! Да он бы всё на свете отдал, чтобы это было именно так. Наверно, поэтому и цеплялся за эту неубедительную вероятность.

   Остановившись за пять домов от того, где затормозила "Волга", Алекс, который всю дорогу оставался незамеченным, сжал руль мотоцикла и принялся вглядываться в выходящих из машины людей. Первым вышел тот старик, которого он уже видел. Он открыл левую заднюю дверь, помогая выйти...

   - Саша... - с благоговением выдохнул он и уже готов был сорваться с места, кинуться к ней, заключить в объятья, целовать, пока лёгкие не загорят от нехватки кислорода.... Но тут из дома вышла женщина и следом за ней - мужчина, нагло обнявший его малышку за талию. Из горла Алекса вырвался звериный рык, а пальцы до хруста сжали руль. Да как он смеет обнимать его женщину!

   Но Саша сама учтиво выкрутилась из объятий мужчины, взяла несколько сумок из багажника и поспешно ушла в дом. Алекс ещё долго неподвижно сидел и смотрел на закрывшуюся за ней дверь, не замечая больше ничего вокруг.

   Он нашел её, но...

   Но хочет ли она быть найденной?

   Почему не вернулась, зная, что его дом всего в получасе езды отсюда? А знала ли?

   Пусть не знала она, но те люди, у которых его девочка живёт, должны были знать. Да тут каждая собака в курсе, кто занимает столько места на их земле. Но не сказали...

   Или она просто не захотела вернуться? А кто бы захотел?

   Он так и просидел до поздней ночи, глядя на дом, где пряталась от него его девочка, не имея сил ни уехать, ни войти. Он всегда считал себя храбрым. Вот только где вся эта храбрость, когда нужно? Каждая секунда превращалась в долгие часы проклятий, коими он мысленно клял себя. И всего-то надо войти в дом и сказать ей всё, что он чувствует. Каким он был идиотом. Встать на колени, если потребуется. Но он упорно продолжал накручивать себя, не решаясь сделать и шага. Да ещё и вошедший в тот дом мужчина... хорошо, что он быстро ушел, иначе Александр бы точно не выдержал.

   Только когда начало светать, Алекс с громким визгом шин, разбудивших всех собак, проводивших его громким лаем, покинул свой наблюдательный пост.

   ***

   Я не спала всю ночь. Эта встреча с ним.... Меня как будто наизнанку вывернули. Может, это просто гормоны? Лучше бы они. Ведь беременным положено постоянно реветь без причины и повода?

   А ещё этот Сергей.... Ну чего он ко мне привязался? Девушек не хватает? Знает ведь, что я беременна, и всё равно туда же. Да мне вообще не нужен ни один мужчина!.. Кроме Алекса.

   Мне дали возможность увидеть его. Кто-то решил, что мало помучили? Отлично, сегодня была самая болезненная пытка.

   А ещё чувствовать его тепло в животе...

   Я сильнее вцепилась пальцами в подушку, вжимаясь в неё лицом, пытаясь скрыть слезы и рвущийся скулеж. Если Николай Семёныч с женой и заметили, то очень убедительно делали вид, что не слышат. Спасибо им, что не лезли с утешениями. Мне сейчас нужны были не слова сочувствия, а ощущение его объятий, тепла широких шершавых ладоней, ласкающих мою кожу, перебирающих пряди волос, нежно целующих губ. Господи, Алекс... Как же я хочу к тебе. Делай, что хочешь: бей, води в нашу спальню девок, насилуй, своди с ума, но будь рядом...

   Я уснула, точнее, мой организм просто отрубился ближе к рассвету, когда в животе не осталось и крохи того тепла, ощущавшегося всю ночь. Словно он был рядом, а потом ушёл, оставив меня мёрзнуть в гулкой пустой темноте.

   Часть пятая

   Меня разбудили громкие хлопки автомобильных дверей и злой лай Шарика. А эта дворняга была самой доброй из всех собак, что я успела узнать за свою жизнь.

   По телу разлилось блаженное тепло, собираясь в животе, но и оно не смогло заглушить охватившего меня ужаса. А когда я услышала этот требовательный, властный голос...

   Волна страха накрыла с головой, заставляя сжаться в комочек, прячась от реальности под одеялом.

   Он нашёл меня. Несмотря на все молитвы, нашёл. Но если вспомнить, сколько раз я молила именно об этом и сколько просила потом, чтобы он перестал искать...

   - Саша! - крикнул он, и мне стало плохо. Я лежала под тонким летним одеялом и дрожала, как будто на улице стоял лютый мороз. Лишь тепло, согревающее живот, не давало окончательно замёрзнуть.

   - Ты меня не понял? - чуть ли не кричал Николай Семеныч. - Нет здесь никаких Саш. Пошёл вон с моей собственности!

   Я, не понимая, что делаю, скомкала одеяло, откинула в угол. Едва не упав с дивана, на негнущихся ногах вышла из дома. Зачем? Зачем я иду к нему, когда столько мечтала о свободе? Но даже то, что тошнота снова поднялась к горлу, не остановило, и я, опираясь о стенку, дошла до двери.

   - Саша... - благоговейно выдохнул Алекс, увидев меня на крыльце.

   - Саша, иди в дом. Ничего не бойся, дочка, - с натянутой улыбкой пообещал деда Коля. Но я не сдвинулась с места, до побелевших пальцев вцепляясь в поручень лестницы и буквально разрывалась между тем, чтобы бросится к нему в объятья и тем, чтобы бежать-бежать и бежать и никогда больше не видеть этого мужчину.

   - Малыш, я приехал за тобой. Поехали домой, - Алекс попытался войти в калитку, но Николай Семенович перегородил собою проход, щёлкая задвижкой. Будто Александра это могло остановить.

   Я мысленно усмехнулась и расслабилась, вместе с этим сумев оторвать руку от перил, и спустилась с крыльца. Около меня сразу завертелся обеспокоенный Шарик, словно чувствуя всё, что происходит. Я потрепала дворнягу по голове и сделала шаг к своему похитителю. Алекс двинулся навстречу, но путь ему снова перегородил серьезно настроенный пенсионер, да так перегородил, что многочисленная охрана моего вечного мучителя оживилась, не менее серьезно настроенная ринутся на деда Колю. Но Алекс жестом остановил их.

   - Хотите вы того или нет, но я приехал за своей женщиной и никуда без неё не уеду!

   - А если она не хочет никуда с тобой ехать? - сверкнула глазами Лидия Михайловна, вставая рядом с мужем.

   - Я заберу то, что принадлежит мне в любом случае! - разозлился Алекс, ударив по калитке ногой, от чего та жалобно затрещала, а Шарик подскочил, с рыком кидаясь на забор и агрессоров. Но, к счастью, перепрыгнуть не смог.

   Зато заставил его отшатнуться. Никто об этом не знает и в Интернете этого тоже не найти, но великий и ужасный Александр де Громон боится собак. Это известно, пожалуй, только мне. А мне сейчас было ни до собак, ни до страхов, я просто старалась сдержать слёзы обиды от сказанных им слов. Ничего не изменилось. Я как была для него жалкой куклой, так и осталось ею. Он просто решил вернуть свою собственность, ведь его нематериальное клеймо с меня никто не снимал, а значит, я, всё ещё принадлежу ему. На что только надеялась?

   - Саш, я не то имел в виду... - заоправдывался он, заметив закипающие в моих глазах слёзы.

   - Именно это и имел, - зло бросил Николай Семенович, а мне снова стало плохо. В глазах на секунду потемнело, живот скрутило так, что стало тяжело дышать, к горлу подкатился комок желчи. И я, прижав одну руку к животу, другую - ко рту, бросилась в туалет, под виноватый окрик Алекса, звавшего по имени. Наверное, он посчитал моё поведение, как обиду, ненависть к нему. И, в принципе, был прав. Как же я его ненавижу!

   ***

   Всё утро в раздумьях и не тронутая тарелка с яичницей. Больше ничего. Пустота внутри. В тот самый момент, когда он отъехал от того дома. И вновь разыгравшаяся головная боль, перекрываемая не первой пачкой обезболивающего, от которого постоянно клонило в сон. Но он из мести самому себе завёл на наручных часах будильник, выводивший его из сонного транса, каждые пять минут. После третьего часа таких "траурных" посиделок Алекса всё же сморил сон. Лесное озеро, куда он любил приезжать, отдыхая от мира... он и Саша, держась за руки, мирно гуляли вокруг переливающейся водной глади, беседуя и улыбаясь друг другу...

   Когда он проснулся, было уже далеко за полдень, но почему он был уверен, что Саша ещё спит, терзая себя мыслями о нём?

   Через десять минут его "Порше" и ещё два "джипа" выехали из ворот виллы.

   Полчаса и вот он: старый деревенский дом, где прячется его женщина.

   Встретили их не сладко. Пожилой мужчина, женщина и громко лающая дворняга. Нет, не то, чтобы он боялся собак, просто не любил. Даже те породистые, выдрессированные доберманы из питомника в его доме осуществляли скорее декоративную функцию.

   Его гнали, но он упорно звал её. И она вышла. Такая красивая, беззащитная, растерянная и... любимая. Ещё никогда в жизни он так неистово никого не желал. Заправить за ухо прядь волос, выбившуюся из нелепо собранного хвоста, коснуться губами маленькой родинки у неё на шее под самым ухом, да просто обнять, согревая. А не вот так пугать её своим видом и бездумно сказанными словами.

   - Саша! - обреченно крикнул он. Но она не остановилась, зажимая рот и растирая слезы, убежала, скрывшись в небольшом сарае в самом углу участка.

   - Молодец, довёл-таки девчонку! - запричитал пожилой мужчина, который так рьяно загораживал собой проход. - А ей волноваться нельзя. Что с ней случится, клянусь, тебя не спасёт и твой высокий забор и куча охраны.

   - Я сам перегрызу за неё горло, просто...

   Алекс всё ещё смотрел ей вслед, понимая, что для Саши значили его слова. Его собственность и не более, вот только это уже давно совсем не так.

   - Пропусти! - властно приказал он, но мужчина не подумал двинуться с места, скрещивая руки на груди. Рядом с ним встала его женщина, и Александр поразился, как так можно защищать девушку, знакомую им не более трёх недель. Но тут и про него можно сказать то же самое. Три минуты в том переулке перевернули его жизнь.

   - Убирайся и оставь Сашеньку в покое, ей сейчас не до тебя! - мужчина ухватился за ошейник пса, царапающего когтями забор, сдерживая его порыв наброситься на гостя.

   - Зато мне сейчас до неё, я не уйду без моей девочки, - Алекс оперся ладонями на хлипкий забор, пронзая старика ледяным взглядом. Но мужчина ответил ему не менее холодным и снова послал подальше.

   Александр уже был готов взорваться, когда тихий, севший от слёз голос попросил пропустить незваного гостя. Старик с женой беспрекословно отошли в сторону, освобождая проход, а мужчина так и держал пса, жалобно поскуливавшего у его ног.

   - Саша... - Алекс не дошёл до неё шага, упираясь грудью в выставленную в предупреждении руку.

   - Что ты хотел? - холодно произнесла она, хотя в глазах читалось нечто другое. Что именно он так и не смог понять, да и не до того пока: судорожно подбирал слова.

   - Ты... - коротко ответил Александр.

   - А ты мне нет, - всё тот же безразличный, с примесью ненависти и отвращения голос. Вот только глаза выдают.

   - Ложь... - он мягко перехватил упёршуюся в его грудь руку, поднося запястье к губам. - Ты не умеешь врать, Саша.

   Она попыталась вырваться, оттолкнуть, но Алекс не дал. Крепко прижал девушку к себе, наверное, причиняя этим боль....

   Пожилой мужчина дёрнулся, отпуская пса, но не зря Алекс столько платит своей охране. Двое из трёх охранников, следовавших за ним, молниеносно скрутили старика, третий ухватил пса за хвост и, когда тот оскалился и развернулся, чтобы покусать телохранителя, перехватил собаку за ошейник. Женщина, с кулаками бросившаяся на парней из охраны, которые держали её мужа, была остановлена четвёртым. Ещё четверо так и остались неподвижно стоять за оградой, не шелохнувшись.

   - Да как ты смеешь так обращаться с матерью своего ребёнка! - внезапно завопила старуха, и Алекс оторопело замер. Саша застыла вместе с ним, отводя глаза, словно желала провалиться сквозь землю.

   - Что? - он оглянулся на женщину. - Что ты несешь, старуха? Каких детей?

   - Твоих, твоих милок, - ядовито прошипела она, пытаясь локтем ударить держащего её накаченного охранника.

   Александр сглотнул комок, застрявший в горле, и уставился на Сашу. Его малышка обмякла в его сильных руках, уже не сопротивляясь, обреченно ждала своей участи.

   - Это правда, Саша? Ты беременна? - спросил он враз севшим голосом.

   Она не ответила. Уткнулась ему в шею и расплакалась. А он снова замер, не зная, что делать.

   - Как? Ты же пила таблетки. Ты не могла... - забубнил он, наконец, на каплю приходя в себя.

   Но Саша лишь плакала, крепко обхватив его руками за шею.

   - Девочка моя, что же ты плачешь? - уже недоумевающе спросил Алекс, ласково гладя её по волосам. Неужели она так боится его? Но почему? Испугалась, что неадекватно отреагирует на эту новость? Да. В первые секунды, он просто не знал что делать. Но теперь, придя в себя, уже точно решил, что никогда не отпустит её. Его женщину, носящую под сердцем его сына или, может быть, дочь?

   - Глупая, я не сделаю тебе ничего. Разве я хоть раз посмел обидеть тебя? - усмехнулся он, прижимаясь к её лбу своим. - Ты слишком дорога мне. Это я дурак. Мучил тебя столько времени. Больше такого не повторится. Не будет женщин, не будет твоих ночей в шкафу. Моя... наша постель, только для нас. Я так скучал по тебе, малышка. Поедем домой. Мне так одиноко, Саш. Если ты не захочешь ехать со мной, я не стану настаивать. Но я не брошу своего ребенка и свою женщину. Я люблю тебя, Саш...

   ***

   Прижимаясь к его лбу своим, слушала его слова и не верила. Но так хотелось выкрикнуть, что готова идти за ним хоть на край света, лишь бы только он был рядом, согревал в своих объятьях. Для чего всё это? Чтобы в очередной раз растоптать и унизить мою любовь? Так уже проходили.

   Но последняя его фраза стала контрольным в голову. Он действительно любит меня? Ложь! Невыносимая, страшная ложь!

   Я забилась в его руках, пытаясь высвободиться, и он отпустил. Только схватился за левый висок и чуть нахмурился.

   - У тебя болит голова? - спрашиваю, не понимая саму себя. Зачем мне знать? Но ладонь сама потянулась к его голове. Осторожно провела по месту, которого он касался.... Я прикрыла глаза, стараясь не расплакаться.

   - Ударился, - коротко ответил Алекс, и уголки его сурово сжатых губ едва заметно дёрнулись в улыбке. Он потянулся за моими пальцами, уже покидающим его лицо. Но, поняв, что эта мимолётная забота ничего не значит, вздохнул, с тоской глядя на меня.

   - Осторожнее гоняй на своём мотоцикле, - отстранённо произнесла я, делая шаг назад, и чуть не упала, поскользнувшись на упавшем с дерева яблоке.

   Алекс успел подхватить меня раньше, чем кончики моих длинных волос, затянутых в хвост неприглядного вида, коснулись земли, и поднял на руки, смотря прямо в глаза.

   - Осторожнее ходи по огороду, малыш, - улыбка скользнула по его губам. - Поехали домой, Саш, или, богом клянусь, я сам перееду сюда.

   Это привело меня в окончательное смятение. Алекс никогда не бросает слов на ветер. Если сказал, что переедет, значит переедет, и никакая сила в мире не остановит этого мужчину. Но зачем он говорит всё это?

   - Верь мне, любимая, - прошептал он и мягко прикоснулся своими губами к моим.

   Ох... Как же давно я не была с мужчиной... С этим мужчиной. От одного лёгкого поцелуя меня накрыла такая волна желания... Господи... Как же хочу ему верить... Хочу его...

   - Выходи за меня... - его хриплый баритон заставил вспыхнуть с новой силой, а слова...

   Он ведь не бросает их впустую...

   Но чтобы ответить просто не было сил, я лишь доверчиво положила голову ему на плечо, крепче сжимая руки, обвившие его шею.

   - Завтра предложение будет официальным, и отделаться пусть и такими объятиями ты не сможешь, поняла меня? - мой тиран вернулся, но вызвал только улыбку. Недолго думая, понёс меня к машине.

   Проходя мимо Николая Семеновича и Лидии Михайловны, он одним кивком головы построил свою охрану, возвращая их по машинам. Алекс только на пару секунд остановился у пожилой пары, искренне поблагодарил и извинился.

   Осторожно донёс меня до машины, усадил на переднее сидение, накрепко пристегнул ремнём и повёз домой. Даже не дал попрощаться с приютившими меня стариками, которым я заменила дочь, а они мне - родителей.

   ***

   Как оказалось спустя полчаса, не домой. Отослав охрану, мой вечный мучитель привёз меня к небольшому озеру, затерянному в лесной чаще. Я и не знала, что в Подмосковье ещё остались такие не тронутые человеком места.

   За всю поездку, да и сейчас, когда мы неспешно гуляли вокруг водной сказки, он так и ни разу не разомкнул наших рук, аккуратно перебирая мои пальцы.

   Мы гуляли и просто разговаривали. Я узнала, что случилось с Марком. Тот до сих пор лежит в больнице, избитый Алексом до полусмерти, уволенный... и лишившийся лучшего друга. Но мне не было его жалко. Маркусу ещё повезло, что Александр не убил его. Узнала, что именно мчавшийся на бешенный скорости автомобиль Алекса, едва не столкнувшийся с грузовиком, спас меня тогда от Марка, что это его огонёк я видела, смотря ночью на окружную трассу, и то, как он нашёл меня.

   А ещё мы много говорили о нас. Я так задумалась над будущим, что и не заметила, как мы остановились, а обычно твёрдый и решительный Алекс неуверенно смотрит на меня.

   - Что? - не выдержала этого взгляда.

   Он отпустил мою ладонь, чтобы тут же сложить руки на моём животе.

   - Это правда мой ребёнок? - очень тихо спросил он, как будто боялся спугнуть. Наверное, то, что Маркус занимался со мной сексом, не внушало доверия.

   - Марк не успел закончить начатое. А кроме тебя я больше ни с кем не спала. Или ты просто решил отказаться от него? - я нахмурилась, но губы Алекса немедленно разгладили морщинку у меня на лбу.

   - Я никогда в жизни не откажусь от нашего малыша. Даже если бы это был ребенок Марка, я люблю тебя Александра, - более чем серьезно сказал он и поцеловал, тут же отстраняясь и уже непонимающе смотря на меня. - Но как, Саш? Ты же пила таблетки.

   - А ещё однажды у меня очень сильно болела голова, и ты сам принёс мне то обезболивающее. Я только потом узнала, что анальгетики полностью устраняют действия противозачаточных, - с невинной улыбкой ответила я, и Алекс тоже улыбнулся, даря ещё один долгожданный, лишающий разума поцелуй, и повалил меня в мягкую траву.

   Но внезапно опомнился, понёс обеспокоенный бред насчёт секса во время беременности.

   Я весело рассмеялась, послала его куда подальше и заткнула рот поцелуем. Больше он не сопротивлялся, а я тонула в его ласках, взрываясь от наслаждения.

   В наш дом мы возвращались уже глубокой ночью, полностью забыв о времени, растворившись друг в друге. Но счастливые улыбки на наших лицах, переплетенные пальцы, постоянно норовящие скользнуть мне под майку, нежно погладить живот, того стоили. Два джипа с охраной лениво плелись на приличном расстоянии позади нас, не мешая идиллии. А я тонула в океане счастья и больше не боялась...