Страница 12 из 13
От Фукса поступали сведения не только теоретического, но технического и технологического характера по исследованиям атомной проблемы. В том числе – особенностей изготовления на ее основе самой бомбы, а это расчеты и чертежи.
Клаус Фукс подробно информировал о строительстве заводов по получению оружейного урана и первым ориентировал советских ученых на работу с плутонием как более дешевым сырьем для бомбы. Сообщил он о предстоящих испытаниях первой бомбы в пустыне Альмогордо.
В 1992 году Анатолий Антонович подготовил статью по материалам Архива внешней разведки России о роли разведки, стоящей у истоков отечественного атомного проекта. В преамбуле к статье редакция журнала писала: «А.А. Яцков, ветеран разведки КГБ СССР, в 40-х гг. был помощником советского резидента в США и участвовал в обеспечении канала связи между Лос-Аламосом, где создавалась американская атомная бомба, и курчатовской Лабораторией № 2, с начала 1943 г. Взял старт советский атомный проект. Анатолий Антонович принес свою статью о роли советской разведки в решении “урановой проблемы” в СССР, копии уникальных документов, свидетельствующих о значительности этой роли».
В комментарии к статье говорилось:
«Публикуемые материалы свидетельствуют о вкладе разведки в разработку советского атомного проекта… Узловые моменты в развитии советских работ по созданию атомной бомбы (и первого в Европе ядерного реактора) были связаны с использованием данных разведки. И это, несомненно, ускорило реализацию проекта. Бесспорно, впрочем, и то, что само использование этих данных было возможным в стране, имеющей развитую ядерную физику и достаточно мощный научно-технический потенциал».
Копии документов охватывали период с сентября 1941-го по апрель 1945 года: справки из Лондона, докладные в ГКО СССР и СНК, заключения по материалам разведки Игоря Курчатова. В них, в частности, отмечалось:
«Урановая бомба вполне может быть разработана в течение двух лет», «помимо огромного разрушительного эффекта урановой бомбы воздух на месте ее взрыва будет насыщен радиоактивными частицами, способными умервщлять все живое…» (1941), «исходя из важности и актуальности проблемы практического применения атомной энергии для военных целей Советского Союза было бы целесообразно создать…» (1942), «направляю записку профессора Курчатова И.В. о материалах по проблеме урана…» (1943), «произведенное мною рассмотрение материала показало, что получение его имеет громадное, неоценимое значение для нашего Государства и науки», «…получение подробного технического материала по этой системе из Америки является крайне необходимым…» (1943), «материал большой ценности» (1945).
…В 1945 году Анатолий Яцков через связную Леонтину Коэн получил от Клауса Фукса уникальные документы по устройству бомбы, подготовленной в двух вариантах: «Малыш» и более мощная «Толстяк», – а затем сообщил о сроках первого взрыва и намерении применить их в Японии.
Вот как выглядели отдельные пункты в сообщении о готовности в Штатах к первому взрыву атомной бомбы, составленном для узкого круга лиц – в госбезопасности, правительстве и ученых-атомщиков: «Бомба типа высокого взрывного эффекта», «конструкция бомбы (размеры, вес)», «запасы активного материала на апрель – урана и плутония»… Сообщалось: «Ориентировочно взрыв ожидается 10 июля с.г. Справка составлена для устной ориентировки ак. Курчатова».
По цепочке «агент Чарльз – связная – Джонни (Яцков)» резидентура получила точные чертежи и описание первой американской атомной бомбы через десять дней после ее сборки в Лос-Аламосе.
Сомнения в достоверности добытых материалов возникнуть не могло, поскольку они пришли от источников, многократно до этого проверенных. Ибо по агентурным каналам и раньше поступала актуальная разведывательная информация, сокращавшая нашим ученым их собственный путь проб и ошибок.
И вот «момент истины»: после взрыва в Штатах и двух бомб, сброшенных на японские города, этот ручеек информации превратился в полноводную реку.
Бомбы Пентагона на русских картах
Атомный разведчик Анатолий Яцков так и не узнал о возвеличивании его подвига в атомных делах до Героя России. Он ушел из жизни в 1993 году. Но он был знаком с американскими планами ядерного нападения на СССР, включая шестнадцатый «Дропшот» от 1957 года. Едва ли американцы дошли до этого плана и не начали войну против нашего Отечества раньше, если бы не усилия атомных разведчиков. Монополия на ядерное оружие Америки была прервана в 1949 году.
Анатолий Антонович был знаком с общим содержанием мыслей Генштаба США о ядерных ударах в рамках официальной американской военной доктрины.
…Уже менее чем через год после окончания великой битвы народов против фашизма в американских штаб-квартирах политиков и военных стали появляться тщательно разработанные планы разгрома Советской России. В высших эшелонах власти в Штатах возникали директивы, кодовые названия которых походили на героев из диснеевских ужастиков: «Тоталити», «Чериотир», «Флитвуд», «Троян», «Пинчер», «Бройлер» и, наконец, «Дропшот» (шестнадцатый). А еще появлялись с названиями в переводе на русский: «Жаркий день», «Партизан», «Хапуга», «Долговая тюрьма», «Испепеляющий жар», «Обезоруживание», «Моментальный удар» и так далее.
И вот что характерно, они многократно менялись со сменой хозяев Овального кабинета в Белом доме. Но следует отдать должное одному постоянному пункту, кочующему из плана в план: количество атомных бомб на фиксированные советские города и количество погибших русских после первого, второго, третьего ударов…
Конечно, нашим атомным разведчикам все эти планы американской стороны стали известны много позднее. Но другие их коллеги получали копии этих планов от агентов в среде самых высших американских и английских чиновников и доводили их до Кремля. Так было в Старом Свете, и так было по другую строну Атлантики – в США.
В те дни, когда «Большая тройка» заседала в Потсдаме, в Пентагоне раз за разом собирался комитет начальников штабов. На этих секретных совещаниях вырабатывалась принципиально новая военно-политическая концепция «нанесения первого удара в ядерной войне».
В закрытом заявлении говорилось:
«В прошлом Соединенные Штаты были способны придерживаться традиции – никогда не наносить удар до тех пор, пока не будет нанесен удар по ним». В будущем отмечалось уже в новых документах: вооруженные силы должны быть способными «ошеломить противника и уничтожить его волю и способность к ведению войны еще до того, как он сможет нанести нам существенный ущерб».
Так вот чем могут гордиться наши атомные разведчики и среди них – Анатолий Яцков: они не дали традиционному противнику российской государственности «нанести первый удар», «ошеломить» нас и «уничтожить» нашу волю…
Ведь эта общая военно-политическая установка из 1945 года нашла практическое воплощение в последующих директивах Пентагона: уже в июле и октябре 1945 года, в июне 1947-го и сентябре 1949-го. Причем в последней секретной директиве Трумэна (СНБ-57) концепция нанесения первого удара ядерным оружием, в случае возникновения войны, была внесена в официальную военную стратегию Штатов.
Сведения об агрессивных военных директивах появились в Штатах в 1988 году в исследованиях ученых-физиков под общим названием «США: ставка на победу в ядерной войне. Секретные планы Пентагона». Естественно, в Союзе перевод стал доступен только для ЦК, Совмина, кое для кого в Верховном Совете и госбезопасности. И только после трагических событий 91-го года перевод исследования оказался обнародованным (1993). Один из публицистов по этому поводу сетует: «Никак не могу понять: какие такие тайны из этой книги нельзя было обрушить в наше “неокрепшее сознание”? Может быть, это запоздалая констатация?»
К этому времени в нескольких десятках «войн низкой интенсивности» США использовали «принцип многократного шантажа», среди сорока последовательных угроз которого была и угроза применить атомную бомбу. И ведь применяли, хотя, как говорилось, «с низкообогащенным ураном». Но…