Страница 3 из 26
Быстро пошел он в гору. Деловой, смекалистый, то один международный договор подготовит, то другой. А ведь для Петра это главное – признание на европейской арене! В итоге в 1703 году Шафиров уже среди верхушки Посольского приказа, а позднее и вице-канцлер, кроме того, он еще и первый в России генерал-почт-директор (с 1701 по 1723 год), с него началась история российского почтового ведомства.
Царь выражал свою монаршую благодарность Шафирову не раз, одарив его в начале XVIII века не только каменными палатами в бывшей Огородной слободе, но и в дальнейшем тремя сотнями дворов с крестьянами за «верные и усерднорадетельные к Государю службы; а особливо при бытности Его Величества в чужих краях; также за непрестанное его пребывание в воинских походах от самого начала Шведской войны, равно как и за неусыпные его труды и советы в Государственных Посольских секретных делах». Отмечали его и прочие властители, в частности император Священной Римской империи Иосиф I с подачи русского же посла в Вене Урбиха возвел Шафирова в баронское достоинство. Ну и хитер же был любимец русского царя!
Как человек Шафиров по своим качествам и наклонностям также был близок к Петру. Много пил (а не пить в присутствии царя было нельзя), не гнушался лупить подчиненных. Научился спаивать иностранных послов (ради пользы Отечества, конечно), о чем докладывал царю: «Вчера угощал я их обедом: так были веселы и шумны, что и теперь рука дрожит».
«От трудов праведных не наживешь палат каменных» – говорят, эта поговорка обязана своим рождением Шафирову. О его специфических взглядах на государственное управление ходили легенды. Где бы он ни работал – на почте или в горном ведомстве (Берг-коллегии) – он не забывал о собственном кармане, набивая его доверху. Но не это стало причиной его опалы. Шафиров поссорился с еще одним известным казнокрадом – князем А.Д. Меншиковым. «По возвращении из Турции барона Шафирова принят он с великой честью у Двора. Счастье его возбудило новую ненависть в многочисленных его завистниках, особливо в князе Меншикове. Я помню, что однажды, находясь они на корабле, подняли большой спор между собой, и Шафиров сказал Меншикову: что если бы свойственная ему зависть превратилась в горячку, то все приближенные к Государю особы померли бы от нее, и что он, не щадя самих даже благодетелей своих, походит по своему нраву на червяков, точущих деревья, коими они питаются и живут. Притом он упрекал его тем, что князь Меншиков во многих сражениях смотрел издали в зрительную трубу, подобно как Нептун с Фракийских гор на сражение Троян с Греками или как Ксеркс, находившийся в Саламинском сражении на таком расстоянии, что не мог уязвлен быть стрелой. Такая ссора причинила впоследствии падение барона Шафирова», – вспоминал иноземный дипломат.
Политическое чутье изменило Шафирову, он настроил против себя не только Меншикова, но и обер-прокурора Сената Г.Г. Скорнякова-Писарева, а также канцлера Г.И. Головкина.
Уже в 1723 году Правительствующий сенат приговорил Шафирова к смерти и конфискации имущества, в том числе и каменных палат. Петр (побывавший в гостях у Шафирова незадолго до приговора) сжалился над осужденным, заменив казнь ссылкой. Так бывший фаворит и жил в Нижнем Новгороде, пока в 1725 году императрица Екатерина I не возвратила его из ссылки и не реабилитировала. А в палатах с 1723 года жил уже другой человек – граф Петр Андреевич Толстой, управляющий Тайной канцелярией, секретной службой империи, наводившей ужас одним своим упоминанием. Палаты в Огородной слободе были сродни переходящему Красному знамени, владение которым означало большую честь и близость к престолу. Толстой оказал царю неоценимую услугу – в 1717 году выманил в Россию царевича Алексея из Европы, а затем возглавил следствие по его делу. Вряд ли столь ответственный процесс, как расследование деяний собственного сына, Петр мог бы поручить кому попало. Много в окружении царя было доверенных лиц и собутыльников, но выбор его пал именно на Толстого. Что же касается смерти царевича, до сих пор неясно – действительно ли он был казнен, скончался ли от пыток или умер от апоплексического удара. Причастность графа к смерти царевича Алексея и стала причиной краха его карьеры уже на следующем историческом этапе, наступившем после смерти Петра Великого. Естественно, что для Толстого восхождение на трон сына царевича Петра II было неприемлемо. И потому в союзе с Меншиковым он в 1725 году активно поддержал императрицу Екатерину I. Однако когда в 1727 году пришел черед искать преемника уже ей самой. Толстой с Меншиковым разошлись во взглядах на будущее российского престола. Александр Данилович сватал свою дочь за малолетнего Петра II, видя в этом огромную выгоду для себя. А Петр Андреевич ратовал за возведение на трон одной из дочерей Петра I. В итоге Меншиков победил, и в мае 1727 года старого графа Толстого отправили в ссылку на Соловки, где он через два года и преставился. А все имущество его и даже титул отобрали – в ссылку он отправился в одном овчинном тулупе.
Палаты Толстого приглянулись ближайшему помощнику Меншикова Алексею Волкову, обер-секретарю Военной коллегии. Напомним, что сам Меншиков к тому времени стал генералиссимусом, а фактически был правителем России при малолетнем Петре II (вспоминаются пушкинские строки о Меншикове из «Полтавы»: «Счастья баловень безродный, полудержавный властелин»). Но пожить в палатах Волков, два десятка лет служивший своему патрону верой и правдой, не успел. Не прошло и трех месяцев, как уже в сентябре 1727 года Меншикова отправляют вслед за Толстым, только не на Соловки, а в Березов Тобольской губернии. Как только яркая звезда Меншикова закатилась, сгустились тучи и над его обер-секретарем. И по какой-то неведомой причине с тех пор к зданию словно прилепилось название «палаты Волкова», заметим, не Шафирова с Толстым, а именно Волкова.
Словно проклятие висело над старыми палатами – бывшие хозяева один за другим отправлялись кто в ссылку, а кто и в тюрьму. Москвичи даже стали косо поглядывать в сторону дворца – кто следующий? Однако охота пуще неволи, и вот уже здесь обживается новый владелец. Им оказался князь Григорий Дмитриевич Юсупов. Он челом бьет Петру II, буквально выпрашивая себе волковские палаты. А Волкова в своем доносе-прошении он называет «согласником» во всех «непорядочных и худых проступках князя Меншикова». «Ныне, – просит Юсупов, – у него, Волкова, оный двор описан на Ваше ж Императорское Величество, а я, нижайший, двора своего в Москве не имею, а другим многим моей братьи в Москве дворы с каменным строением всемилостивейше пожалованы. Всемилостивейший Государь, прошу дабы Вашего Императорского Величества указом за многие мои службы вышеобъявленным двором повелено было пожаловать меня нижайшего». Прошение князя было удовлетворено. С 1727 года Юсуповы владели палатами без малого два века – до 1917 года.
Род Юсуповых – богатейший и по этому критерию соперников в России не имел. Он принадлежит к числу многочисленных татарских княжеских семей, перекрестившихся в России и ставших новой дворянской аристократией в XVI–XVII веках (как Урусовы, Кочубеи, Карамзины, Мещерские и прочие). Согласно летописи, «сыновья [хана] Юсуфа, прибыв в Москву, пожалованы были многими селами и деревнями в Романовской округе (ныне город Тутаев. – А.В.), и поселенные там служилые татары и казаки подчинены им. С того времени Россия сделалась отечеством для потомков Юсуфа». Феликс Юсупов, один из последних представителей рода и участник убийства Распутина, рассказывает следующую легендарную историю рода:
«Основателем нашей семьи назван в семейных архивах некто Абубекир Бен Райок, потомок пророка Али, племянника Магомета (вообще-то это два разных человека – Абу-Бекр и Абубекир-ибн-Райок. – А.В.). Титулы нашего предка, мусульманского владыки – Эмир эль Омра, Князь Князей, Султан Султанов и Великий Хан. В его руках была вся политическая и религиозная власть. Его потомки также правили в Египте, Дамаске, Антиохии и Константинополе. Иные покоятся в Мекке, близ знаменитого камня Каабы. Один из них, именем Термес, ушел из Аравии к Азовскому и Каспийскому морям. Захватил он обширные территории от Дона до Урала, где образовалась впоследствии Ногайская орда.