Страница 4 из 15
Ей непонятно, почему я Смотрю бессмысленно и трупно. Ведь ей неведомо, что слава Хорошим людям недоступна.
Ей не понять, как много нужно Интриг, наушничества, лести, Чтоб мог я прочно утвердиться На нынешнем почетном месте.
Я лебезил и унижался, Кивал, отвешивал поклоны. Я знал, как достигают славы И как с нее стригут купоны.
Теперь, прилипнув к разным фондам, Засев в жюри различных премий, Живу я в сытости и неге И в наше непростое время.
Да, я изрядно потрудился, И молодость в глазах угасла, Но ты, малютка, не стесняйся, Икру намазывай на масло.
И знай - нашла ты пониманье В душе великого поэта: Меня ты любишь за богатство, И я хвалю тебя за это.
1999
Андрей Добрынин
Эротических сцен повидал я немало, Но, однако, им всем полноты не хватало Наслаждалось всегда исключительно тело, Интеллект же поодаль слонялся без дела.
Помню, в Древнем Китае указывал некто: "Человек есть ничтожество без интеллекта"; Ты всегда опасался скатиться в ничтожность, А в любви существует такая возможность.
На иного посмотришь - болван, алкоголик, А сношаться готов, извините, как кролик. Почему б не поставить условьем соитья Совершенье в науке большого открытья?
На худой же конец до начала услады Поразгадывать можно с любимой шарады, Доказать теорему, решить уравненье, И тогда ты уже не впадешь в отупенье.
Если ты и в любви упражняешь свой разум, А не просто ритмически двигаешь тазом, То твой мозг увеличится резко в объеме, А с такой головой не помрешь на соломе.
Должен разум участвовать в деле интима, А иначе опустишься непоправимо И, связав свою жизнь с недалекой девицей, В нищете окочуришься полным тупицей.
19992
Андрей Добрынин
Спланировать свой день не в силах до конца я, Любимая меня осудит - ну и пусть: Сегодня поутру на лире я бряцаю, А если надоест, то с Роговым напьюсь.
Он чуток и раним, наш старый добрый Рогов, И с другом он готов пропить последний рупь. Напоминает он тех мудрых осьминогов, Которые детей утаскивают в глубь.
Как славно с ним тонуть во впадине порока, Где даже эхолот до дна не достает. На суше к нам любовь безжалостно жестока, Но сердца нам она на дне не разобьет.
Прощаемся мы с ним на Киевском вокзале, Здесь нету тополей, но листья с них летят. Быть может, навсегда нас с Роговым связали То илистое дно и прелести наяд.
Сиреневый туман в мозгу его клубится, И листья сквозь туман слетают с тополей. Заставил он меня сегодня вновь напиться, Но стал мне оттого лишь ближе и родней.
Сиреневый туман над нами проплывает, И листья на перрон слетают с тополей. Кондуктор не спешит - кондуктор понимает, Что если поспешит - получит пиздюлей.
1999
Андрей Добрынин
Я не могу никак понять, На что вам сдался мой автограф. Позвольте лучше вас обнять И повести в кинематограф.
Я на ряду последнем там Подвергну вас любовной муке, Но вы вдруг закричите:"Хам, Развратник, уберите руки!"
А на экране в этот миг Пойдет трагическая сцена, Однако ваш дурацкий крик Весь пафос приземлит мгновенно.
Все станет выглядеть смешно, И отомстить за крик нелепый Вмиг почитатели кино Сбегутся к нам толпой свирепой.
Подтянутые старички, Интеллигентные старухи Начнут нам наносить тычки, Толчки, пинки и оплеухи.
Нас критики повалят с ног, Сверкая яростно очками, А дамы будут тыкать в бок Отточенными каблучками,
Стараясь тыкнуть побольней, Чтоб жертва глухо застонала, И наподобье кистеней Бить сумками куда попало.
Как два раздавленных клопа, Мы перестанем шевелиться Лишь после этого толпа Начнет с ворчаньем расходиться.
Коль в помещении темно И рядом с вами в нем мужчина, То все уже предрешено, И крик есть признак дурачины.
Зачем о дружбе говорить И щеголять красивым телом, Коль не желаешь подтвердить Свои слова реальным делом?
Андрей Добрынин
Как мало нужно для того, Чтоб дружбе делом дать поверку: На четверть шишечки всего Пустить меня в свою пещерку.
Вы принесете много бед, Толкуя о литературе, Но голося, едва поэт Захочет долг отдать натуре.
Корпел над фильмом режиссер И сам порой рыдал в монтажной, А выйдет просто сущий вздор Все осквернит ваш крик протяжный.
Над фильмом билась много лет Большая творческая группа, Но вы сведете все на нет, Почуяв твердь мужского щупа.
Но для разнузданности всей Всегда возмездие приходит, Кино - не благостный музей, И добрячки сюда не ходят.
Рукой, закованной в лубок, Я не смогу вам дать автограф, И это будет вам урок Впредь уважать кинематограф.
И все ж я вас веду в кино, Где превратят меня в калеку, Ведь от того, что суждено, Нельзя укрыться человеку.
1999
Андрей Добрынин
Если обычный человек испражняется практически
ежедневно, то куртуазный маньерист - почти никогда.
Вадим Степанцов, из личной беседы.
Остановился жизни ход беспечный, Когда болезнь вползла в меня тайком И длинный тракт желудочно-кишечный Стал завершаться полным тупиком.
И как бы я обильно ни питался И ни глотал усиленно фестал, Напрасно испражниться я пытался И гадить совершенно перестал.
Хоть ничего в утробе не болело, Но страх невольео начал разбирать: С чего взялось мое простое тело Все принципы природы попирать?
В "МК" наткнулся я на объявленье: "Недорого налаживаю стул". Ища недорогого исцеленья, К тому врачу я вскоре заглянул.
Меня он долго щупал, стукал, слушал, Но не нашел хворобы никакой. Я все его воззрения разрушил На тракт пищеварительный людской.
Тогда он посмотрел глазком циничным (Ведь циники все наши лекаря) И вдруг спросил:"А как на фронте личном,Ну, с дамочками, проще говоря?"
Я долго подбирал слова ответа, Я говорить об этом не люблю. "Ну сколько раз вы делаете это...Он сделал жест. - Ну, это - ай-люлю?
Я врач, вы не должны меня стесняться". "Да я как все..." "Так все же сколько раз?" "Ну, раз пятнадцать... Может быть, шестнадцать... Ведь я не молод - прежний пыл угас,,,"
"С одной партнершей?" "Да, с одной партнершей". "Шестнадцать раз?" "Ну да, шестнадцать раз". "Дружище, да у вас там просто поршень! А за неделю сколько дам у вас?"
Андрей Добрынин