Страница 93 из 101
Арлекинада еще раз повернулась в извергу-надзирателю. Плетка обожгла ей розовый сосок и оставила багровый след на загорелой груди. Девушка поморщилась от боли и крикнула:
- Сейчас, поработаю!
И с не женской силой, стала набрасывать щебенку в тачки. А приободренный княжич стал энергично толкать тележку, не обращая внимания и на острые камни под босыми пятками, ни на то что путь шел наверх. И то что он один волок полуторную норму взрослого невольника.
Так миновал и этот день, и снова сон...
Арлекинада одновременно существовала во множестве квадриллионов своих ипостасей, и поэтому, ей не было скучно в теле рабыни. Она воспринимала, своего рабство и время в нем проведенное, как во сне. То есть... Ну, человеку может сниться такое: он допустим поехал в отпуск. И так как следует и не смог, ни загореть ни искупаться. А месяц, а то и два отпуска миновали - лето окончилось и зарядили дожди. И это его субъективное восприятие, хотя проспал он в этой фазе максимум несколько десятков минут.
Арлекинада будучи Божеством-Создателем по-особому воспринимала и время воплотившись в сотворенной ею же вселенной. С одной стороны, все восприятие невольницы-рабыни полноценное, и реалистическое. С другой нет давление рутинности и скукоты. Вроде как в хорошем фильме, про рабство. И ощущения полновесные, и в зевоте пасть не раскрываешь.
Вот Арлекина радуясь новым, хотя и знакомым ощущениям вынашивает ребенка от Авенира. И вкалывает рабыня, а животик постепенно растет. И плеткой получает беременная и не смотря на зиму полунагая, босая, и еще с привязанными к ногам гирьками.
Но в этом для Богини-Создательницы есть собственное удовольствие, и особая форма, жертвы-кайфа!
А вот княжич так воспринимать мир и время, как Божество не умеет. И Авенир страдает от рабства. Боль и усталость в теле уже притупились, выносливость выработалась, и все больше и больше гнет скука и убивает рутина.
Тем более зимой часто идут дожди, длинные ночи, когда не очень удобно работать и свободного времени становиться, все больше и больше.
Мальчишек терзал холод. Погода постоянно менялась. То она как в мае, или даже в июне в средней российской полосе, то почти нулевая, с дождями и ветрами.
Многие пацаны, несмотря на то что в еду обильно, то тошноты добавляли чеснок и перец, простывали. А если наступала ангина, то и вовсе считай мучительная смерть.
Тех пацанов у кого жар, османы и не пытались лечить. Просто сбрасывали их в выработанные штольни, чтобы они не заражали других, и умирали там. Авенира пока Боги миловали от простуды, но неожиданно заболел крепкий, как дубок Васька. Жара у него пока не было, но он время от времени кашлял и чихал, да из носа текли сопли.
Впрочем, таких простуженных ребят слишком много, чтобы их ликвидировали. Рабы туркам нужны. Но вот-вот может перейти все и в жар.
Васька жаловался, что в России климат здоровее и погода более постоянная. Он мог бегать босиком часами по снегу и не простывать. А тут, то тепло, то холод - попробуй, выдержи.
На крещение 20 января наконец впервые за зиму выпал снег. Идти по сугробам босиком куда тяжелее, чем камням, когда еще не замерзает вода.
Авенир впервые в жизни соприкоснулся босыми подошвами со снегом. Поначалу мозолистым, и вечно чесавшимся ступням, даже было приятно от чистой прохлады, мягкого снежка. Одно скоро босые ноги стали дубеть. Авенир и другие мальчишки нарушив привычный ритм, трудились уже в темпе бега.
Так перенести мороз, безусловно легче, но физически выматывает гораздо сильнее. Авенир имел крепкую природу унаследованную от славных предков, и пройдя жестокий процесс адаптации, стал куда сильнее, и выносливее. И он мог пусть и с большим трудом выдерживать подобный, бешенный ритм.
Но всем такое было по силам. Мальчики падали в изнеможении, и по ним ходили бичи. Некоторых поднимали жестокие удары, а некоторые уже и не имели силы встать. Таких буквально засекали насмерть, или применяли более сильнодействующие средства - палили огнем. Особенно по традиции часто жертвой пламени становились мальчишечьи, босые пятки.
А это если пацан находил себе силы подняться, причиняло дополнительные страдания. Так как ступать приходилось на спаленную кожу, или толкать тачку на носочках.
Васька тоже свалился, и застонал под ударами. Авенир бросился ему на помощь, и получил сам. Но стиснув зубы помог подняться, своему бывшему слуге и шепнул на ухо:
-Держись! Наши уже рядом!
Васька склюнув кровь, шатаясь и прихрамывая, приступил к работе. Арлекинада снова как ангел из тьмы возникла перед Васькой поцеловала в лоб, произнеся:
- Да будешь ты жеребцом!
И увернулась от плетки, схватившись за тачку... И её голые, загорелые ножки крутились пропеллером.
По снегу работать очень тяжело. Когда наступила ночь, Авенир уже чувствовал, но они задубели, и стали словно протезы. Но в тепле, когда мальчишки сбившись в кучу отогревались, начали зверски болеть конечности. Они словно шагали по лаве, и много пацаны буквально орали от боли.
Княжич терпел, и кусал солому. Ноги стали словно конечности вареного рака. Болели зверски, но усталость взяла свое, и Авенир нырнул в мучительный сон.
Ему снилось, что он Стенька Разин. И его пытают в разбойном приказе. Палач запалил большущий костер, под ногами, и языки пламени лижут пятки, а затем поднимаются все выше и выше...
Но Степан-Авенир мужественно кричит палачам:
- Сарынь на кичку! Вам не сломить наш мужественный народ!
И палачи в уже шарахаются от несгибаемого атамана.
Следующий день, очень неохотно ребята выбирались на снег. Жилы болели, косточки ныли, но янычары подгоняли плетьми.