Спасти демона

Я думала, когда отосплюсь, уделю время каждому из моей семьи, попрощаюсь как следует. У меня никак не получалось подняться с постели. Тело будто в мокрую вату превратилось, совершенно меня не слушалось. Распухшие руки и ноги не отрывались от мягкой кровати, я утопала в чёрных провалах сновидений. Отдалённо улавливая радостные визги сестры о возвращении Аргуса, а ещё совсем не радостные упрёки мамы. Но за что она ругала братишку? Я провалилась в новую пустоту, а когда проснулась, с трудом села, ведомая вкусным запахом. Кто-то прикатил в комнату столик с куриным супом, кусочками пышного хрустящего хлеба, прямоугольничком сливочного масла, нарезанным яблоком и ароматным чаем. Трясущимися от усталости руками кое-как удержала ложку и смогла поесть, но тотчас же завалилась спать.

Из темноты доносилось тяжёлое дыхание. Затем глаза раскрылись и уставились на кирпичную стену. Тадеус вытянул вперёд руку и размял пальцы. Он расслабленно разглядывал переливы оранжевого заката, бликами размазанного по подвалу. Белый демон сел и прикрыл глаза. Я ощущала покалывание в кончиках пальцев рук и ног. Горящими искорками оно поднималось к груди на каждом вдохе. Тадеус улыбнулся и чуть наклонил голову.

«Тадеус, — подумала я, — как он там?»

— Альва! — встрял чей-то голос, и меня дёрнуло. Послышался стук.

«Со мной всё хорошо» — прошелестел голос демона и не подумавшего открыть рта.

— Альва, я войду? — вновь искажённый голос.

«Пора проснуться» — приказной тон Тадеуса подействовал как лучший будильник в мире.

Открыв глаза, я вновь очутилась в своей постели, а вовсе не в подвале. Дверь тихонько отворилась, и вошёл папа. Он встревоженно оглядел меня. На его лбу собрались морщинки, а в широких усах появились серебристые волоски.

— Я поговорил с мамой, — он присел на краю кровати. — О том, что ты натворила. И о твоём состоянии. Полностью согласен, тебя нельзя никуда отпускать. Только не в наказание, а пока не восстановишься, дорогая.

— А потом? Как же школа?

— И об этом мы поговорили. Альва, мы очень тебя любим…

Я застонала. Нет, такое начало ни к чему хорошему не приведёт! Папа кашлянул в кулак.

— Милая, можешь продолжать учиться. Я завтра поеду к директору и поговорю с ним, чтобы тебе не ставили прогулы. Только пока ты побудешь дома, договорились?

— Папа! — собрав все силы, я села и обняла его так сильно, как могла.

Едва ли папа почувствовал мои прикосновения. Однако же, он улыбнулся и обнял меня в ответ.

— Теперь отдыхай. И слушайся маму, — посоветовал он и вышел.

Я запоздало кивнула и глянула в сторону столика. От супа не следа, зато стоит графин сока и печенье. Потянувшись к сладостям я замерла. Резко вспомнился последний сон. Короткий разговор с Тадеусом. Сон ли это? Мне захотелось вернуться и проверить, но, как на зло, я выспалась. Совершенно. Перекусив, выбралась из кровати и по стеночке поплелась к лестнице. Оставалось спуститься на первый этаж в поисках еды посытнее.

— Молодая госпожа, вам назначен постельный режим, — пропищала, заметившая меня, служанка.

— Но я хочу есть.

— Возвращайтесь в комнату, а я принесу, — пообещала девушка и скрылась по направлению к кухне.

Я удручённо вздохнула и собиралась вернуться, но услышала ругань. Один из голосов принадлежал папе, но второй, строгий и не терпящий возражений — старшему Костроуну. Он требовал с папы денег за ущерб, якобы нанесённый мной. Папа в ответ обещал засудить Костроуна за мой арест. Костроун не унимался, обещая, что ничего у папы не выйдет. Папа выходил из себя и переходил на крик.

— Да и чему я удивляюсь? — насмешливо спокойным тоном спросил Костроун. — От дурного семени и плод дурной.

После этой его фразы в разговор вмешалась мама. Она вновь поразила меня! Если, когда забирала меня домой она кричала, то сейчас отборные ругательства вылетали так непринуждённо спокойно и метко, что портовый грузчик позавидовал бы!

Я опустилась на пол и обхватила руками перила лестницы, вслушиваясь в затихающую перепалку.

— Бертольд, милый, тебя искал кто-то из лаборатории. Говорили, это требует твоего немедленного присутствия, — медово проговорила мама. — Собирайся, не вежливо заставлять людей ждать.

Все затихли. Папа что-то прокряхтел и ушёл.

— А вы! — прикрикнула мама и сделала паузу. — Ещё раз посмеете осквернить мой дом своим присутствием, можете забыть о своём положении в Йелане, как и о самом городе. Уж поверьте, у меня связей не меньше вашего.

Я охнула и еле сдержалась, чтобы не присвистнуть, поражённая её спокойствием. С трудом оставаясь в тени и никак не выказывая своего присутствия, ожидала продолжения перепалки. Заинтригованная душа осталась обделённой, Костроун ретировался и пожелал маме хорошего дня. Она, в ответ, пожелала ему отравиться и сегодня же направиться к праотцам. При этом (мне удалось подсмотреть) улыбалась мама так лукаво, будто заигрывала с Костроуном.