Страница 8 из 13
Так прошел первый день, за ним последовал второй, третий -- Дона не переставала наслаждаться вновь обретенной свободой. Она жила, ни о чем не думая, ничего не загадывая, жила как живется, вставала когда заблагорассудится -- иногда в поддень, иногда в шесть утра, -- ела, когда была голодна, ложилась спать, когда чувствовала усталость -- днем ли, ночью, -- теперь это было все равно. Ее одолевала блаженная, сладкая истома. Она уходила в сад и, растянувшись на траве, подложив руки под голову, часами следила за бабочками, беспечно порхавшими в солнечных лучах и упоенно гонявшимися друг за другом; слушала птиц, которые хлопотливо сновали среди ветвей, озабоченные устройством новых гнезд, словно молодожены, любовно обставляющие свою первую квартирку. Солнце ласково светило с неба; легкие курчавые облака проносились одно за другим; а где-то вдали, за деревьями, в низине, струилась река, к которой она так ни разу и не спустилась -- отчасти из-за лени, отчасти из-за того, что времени впереди было еще достаточно. Когда-нибудь ранним утром она обязательно отправится туда, забредет на мелководье, будет шлепать босиком по воде, поднимая тучи брызг, вдыхать сладкий, пронзительный запах речного ила.
Дни шли за днями, восхитительные и нескончаемые. Дети загорели, как цыганята. Генриетта забыла городские привычки и с удовольствием носилась босиком по саду, резвилась, прыгала, словно щенок, играла с Джеймсом в чехарду и, подражая ему, кувыркалась в траве.
Однажды, когда они втроем возились на лужайке и дети, расшалившись, повалили ее в траву и принялись осыпать охапками сорванных маргариток и жимолости, а она, совершенно размякнув и опьянев от солнца, отбивалась от них, не обращая внимания на растрепавшуюся прическу и измятое платье, -Пру, к счастью, уже благополучно скрылась в доме, - - с подъездной аллеи неожиданно донесся зловещий цокот копыт. Копыта простучали по двору и стихли. Послышалось дребезжание колокольчика. А еще через несколько минут она увидела Уильяма, идущего к ней по лужайке, а за ним -- О Боже! -плотного, осанистого мужчину с красным лицом, выпученными глазами и париком, завитым в мелкие букли. Он шел, похлопывая по башмакам тростью с золоченым набалдашником.
--Лорд Годолфин, ваша светлость! -- провозгласил Уильям, словно и не замечая вопиющей небрежности ее наряда.
Дона вскочила, торопливо одергивая платье и приглаживая волосы -- ах, какая досада, угораздило же его пожаловать в такой неподходящий момент! Гость ошарашенно разглядывал ее. Ничего, так ему и надо, будет знать, как являться без предупреждения.
--Очень рада вас видеть, сударь, -- проговорила она, приседая в реверансе.
Он важно поклонился и ничего не ответил. Провожая его в комнаты, Дона мельком взглянула на себя в зеркало: волосы растрепаны, за ухом торчит цветок жимолости. . Они прошли в гостиную и, усевшись на жесткие стулья, молча уставились друг на друга. Лорд Годолфин в замешательстве поднес ко рту золоченый набалдашник и принялся его покусывать.
--Как только я узнал о вашем приезде, сударыня, -- наконец выговорил он, -- я тут же счел своим долгом -- приятным долгом, смею заметить, - нанести вам визит. Мы уже несколько лет не имели счастья видеть вас в Нэвроне и, признаться, решили, что вы о нас совсем забыли. А ведь когда-то мы с вашим супругом были закадычными друзьями.
--Вот как? -- проговорила Дона, разглядывая бородавку, красовавшуюся у него на носу, -- она только сейчас ее заметила. Бедняга, как это, должно быть, неприятно! Она торопливо отвела взгляд, не желая его смущать.
--Да, -- продолжал гость, -- в детстве мы с Гарри были большими приятелями. Правда, после женитьбы он переселился в город и перестал сюда приезжать.
.
--К сожалению, Гарри и на этот раз не смог приехать, -- сказала она. - Я живу здесь с детьми.
--Жаль, -- проронил он.
Она промолчала -- что тут скажешь?
--Моя супруга тоже была бы счастлива вас навестить, -- произнес он, -но она сейчас не совсем здорова. Дело в том, что она... она ждет... ээ-э...
Он запнулся, не зная, как продолжать.
--Понимаю, -- улыбнулась Дона, -- у меня самой двое детей.
Он поклонился, слегка сконфуженный.
--Мы надеемся, что родится мальчик, -- сказал он.
--Да-да, конечно, -- согласилась Дона и снова украдкой взглянула на бородавку. Чудовищно! И как только его жена это терпит?
Лорд Годолфин тем временем продолжал говорить. Его супруга просила передать, что в самом скором времени ждет Дону к себе, у них так мало знакомых, они почти ни с кем не видятся...
--Я уверен, -- бубнил Годолфин, -- что Гарри не оставит своих земляков в трудную минуту. Вы, конечно, слышали о наших неприятностях?
--Нет, -- ответила она, -- я ничего не знаю.
--Очевидно, новость еще не успела до вас дойти. Нэврон действительно расположен очень уединенно. Хотя в округе все только об этом и говорят. Жители страшно обеспокоены. Представьте себе, у нас на побережье объявились пираты! За последнее время они совершили уже несколько набегов, похитили много ценных вещей -- в Пенрине и в других деревнях. А на прошлой неделе напали на моего соседа.
--Да, в самом деле неприятно, -- согласилась Дона.
--Неприятно?! -- возмущенно воскликнул Годолфин. Лицо его покраснело, глаза еще больше вытаращились. -- Да это просто неслыханно! И самое ужасное, что никто не знает, как с ними бороться. Неделю назад я отправил в Лондон жалобу, но до сих пор не получил ответа. Мы даже вызвали на подмогу солдат из Бристоля, но от этих остолопов нет никакой пользы. Вся беда в том, что местная знать действует поодиночке, вместо того чтобы объединиться и сообща дать отпор врагу. Очень жаль, что Гарри не сумел приехать, очень жаль.
--Может быть, я смогу вам чем-нибудь помочь? -- спросила Дона, изо всех сил стискивая руки, чтобы не рассмеяться: он так яростно нападал на нее, так горячился, словно подозревал ее в тайном пособничестве пиратам.
--Только одним, сударыня, только одним: как можно быстрей вызвать сюда вашего супруга. Пусть он поможет нам объединиться и одолеть наконец этого проклятого француза.
--Француза?-- переспросила она.
--Да! -- раздраженно воскликнул он. -- Представьте себе, этот негодяй вдобавок еще и иностранец -- грязный, подлый французишка. Он каким-то образом сумел изучить наше побережье и теперь, когда мы пытаемся его поймать, каждый раз ухитряется улизнуть на материк, в Бретань. Корабль его быстр, как ртуть, ни одно наше судно не способно его догнать. Ночью он тайком высаживается на берег, бесшумно как тать, прокрадывается в наши дома, ворует наше добро, взламывает лавки и кладовые, а утром исчезает вместе с отливом, прежде чем хозяева успевают продрать глаза.