Счастливчик (сборник)

Коко, который именно за этот белый чепец да еще за упорное нежелание давать ему сахар недолюбливает няню, при появлении ее заливается отчаянным криком:

– Ступай прочь! Ступай прочь!

Этой фразе выучил Коко молодой лакей Франц, который тоже не любит няню, не любит за то, что она держит себя, по его выражению, «превыше барыни».

При неожиданном крике Коко няня вздрагивает, пугается, потом начинает сердиться.

– Тьфу, пропасть! – ворчит она. – Глупая птица! Постой, я вот тебя!..

– Я вот тебя! – как эхо крикливо вторит ей попугай.

Счастливчик с Мик-Миком хохочут. Няня начинает сердиться уже самым серьезным образом.

– Барыня вас спрашивали, батюшка мой, – обиженным голосом обращается она к студенту. – Благоволите пройти в столовую.

– Хорошо, я сейчас «благоволю пройти» в столовую, – отвечает, смеясь, Мик-Мик, – а вы, старушка божия, не извольте себе ради глупой птицы кровь портить. Ведь Коко безвредная штучка.

– Коко безвредная штучка! – покорно соглашается попугай.

Мирский вышел. Няня принялась за мальчика. Началось утреннее одевание, обмывание, расчесывание длинных и мягких, как паутина, белокурых кудрей Счастливчика.

Обтерев все тело мальчика губкой, смоченной в туалетном уксусе, няня надела прежде всего Кире фланелевый набрюшник на животик, тонкую шелковую фуфайку, теплые егеровские носочки на ноги, а поверх них – длинные, выше колен, шелковые черные чулки и высокие, из желтой кожи, на четырнадцать пуговиц, сапожки. Потом за мраморным, маленьким, как игрушка, умывальником собственноручно намылила ему руки, уши, обтерла губкой лицо, вычистила ногти и зубы и, наконец, надела на Киру дорогой бархатный, с кружевным белым воротником и манжетами, прелестный костюмчик.

Тщательно умытый, причесанный и нарядный, со своими длинными локонами, обрамляющими, как в раме, тонкое красивое личико, весь в бархате и кружевах, Счастливчик казался теперь чудесной дорогой французской куклой или, вернее, маленьким принцем из волшебной сказки.

– Молись Богу, мой батюшка, чтобы на экзамене какой прорухи не вышло! – наставительно проронила няня и, опустившись на колени перед киотом с мерцающей лампадкой, зашептала блеклыми старческими губами: – Господи, помоги отроку Твоему Кириллу! Заступница, Царица Небесная, умудри младенца своего!

И Кира молился тоже.

Обычно неугомонный Коко притих в своей клетке и, свернув набок свою зеленовато-розовую головку, усердно наблюдал коленопреклоненные фигуры мальчика и старухи.

Глава III

Когда Кира вошел в столовую, вся семья была уже в сборе. Пили чай за большим столом.

На главном месте, в кресле, сидит бабушка.

Она еще издали протягивает руки своему любимцу. Ее милое, доброе, красивое, все излученное мелким сиянием морщинок лицо и большие серые глаза улыбаются Кире.

В своем обычном черном шелковом платье, с черной же шелковой кружевной косынкой на седых, как серебро блестящих волосах, маленькая, изящная Валентина Павловна Раева удивительно похожа на изображение маркиз на старинных французских картинах. Счастливчик весь в нее, вылитый портрет.

Тут же, за столом, сидит одиннадцатилетняя Симочка, бабушкина воспитанница, взятая с трехлетнего возраста в дом Раевых бедная сирота. Симочка скромно потупила глаза и всеми силами старается скрыть огромное чайное пятно, сделанное ею на чистой, только что постланной скатерти.

Симочка – маленькое, лукавое, вертлявое существо. Любит сладкое и интересные сказки. Часто говорит неправду и когда солжет, то всегда ее светлые глазки принимают беспокойное выражение.

Симочка некрасива. Личико птички: остренькое, с маленьким носом-пуговкой и массою веснушек. На белокуро-рыжеватых, двухцветных волосах голубенькая круглая гребенка. Волосы коротенькие и из-под гребенки стоят на темени торчком. Рожица лукаво-шаловливая, старающаяся казаться скромной.

Против Симочки за столом сидит Ляля.

Ляле, родной сестре Киры, четырнадцать лет. Она калека. Ходит на костылях с четырехлетнего возраста. До четырех лет она не ходила совсем. Доктора говорят, что болезнь Ляли пройдет с годами, а пока ее усиленно лечат, возят на юг и за границу и мучают всякими втираниями, ваннами и душами.

У Ляли красивое тонкое личико, такое же, как и у Киры и бабушки, только черные большие глаза Ляли всегда печальны, а тонкие бледные губки смеются редко.

Около Ляли ее гувернантка – Аврора Васильевна, строгая, суровая ко всему миру, но бесконечно добрая и мягкая к одной Ляле, которую она обожает. Аврора Васильевна – худая, высокая, как жердь, особа, гладко причесанная, в строгого фасона суконном платье, без малейшего украшения, бантика, кружевца.

С другой стороны Ляли поместился monsieur Диро, воспитатель Счастливчика. Monsieur Диро – француз из Парижа, говорит плохо по-русски и как родного сына любит и балует Киру, воспитание которого ему поручено с пяти лет. Он же дает уроки Ляле и Симочке по французскому языку и рисованию, а в свободное от занятий время пишет масляными красками картины.

Мик-Мик – его враг. Monsieur Диро никак не может простить студент у, что он отнял от него совсем за этот последний год Счастливчика, и часто жалуется, что с тех пор, как Мирский приходит ежедневно заниматься с Кирой, мальчик как будто чуточку охладел к своему старому другу, к своему «Ами», – как Счастливчик, а за ним и все в доме прозвали старого француза.

У monsieur Диро короткие, пегие от сильно пробивающейся седины волосы, небольшая бородка, седые усы, добродушнейшее в мире лицо и мягкая улыбка.

Сейчас Ами усиленно спорит о чем-то на своем ломаном французско-русском наречии с Мирским. Лицо сердито-недовольное, седые брови сжаты. В глазах огоньки.

Но вот входит Счастливчик и останавливается на пороге.

– Доброго утра, Счастливчик!

Голос бабушки, нежный, грудной, ласковый, так и льется прямо в душу.

– Как спал, дитя? Не болит ли что? Может быть, ночью беспокойно спалось в ожидании экзамена?

Глаза бабушки близоруко щурятся и сияют.

Счастливчик целует почтительно бабушке руку.

– О, не беспокойся, милая, милая бабушка! Я совсем не боюсь экзамена, ну ни чуточки не боюсь! – своим звонким голоском отзывается Счастливчик.

– Еще бы он боялся! Да если бы вы труса праздновали при вашей подготовке, Кирилл Кириллович, я бы и знать вас не захотел! – отзывается с конца стола Мик-Мик таким страшным необычайным басом, что Симочка взвизгивает от восторга и, сделав резкое движение, окончательно разливает чай на скатерть.

Аврора Васильевна значительно вскидывает глазами в ее сторону и грозит пальцем. Пятно получается огромное – не пятно, а целая лужа, которая и размазывается дальше и дальше настоящим озером по столу. Симочка, красная как рак, потупляет глазки и бросает испуганный взгляд на бабушку.

Но бабушка занята Счастливчиком. Надо ему налить какао, не забыть предварительно заставить принять Киру ложку какого-то снадобья, которое три раза перед едою, вследствие малокровия, принимает Счастливчик, выбрать булочку, прибавить сахару в его стакан в серебряном дорогом подстаканнике и так далее. Не до Симочки сейчас, не до других.

Впрочем, не одна бабушка сейчас занята исключительно внуком. С той минуты, как в столовую вошел Счастливчик, лица всех засияли и растянулись в довольные улыбки. Просиял Ами, просияла печальная Ляля, просиял молодой щеголь-лакей Франц, стремительно подставляя маленькому барчонку его удобный, нарочно заказанный для него бабушкой стул с высоко прилаженным сиденьем. Даже по обычно холодном у, строгому лицу Авроры Васильевны проползло нечто похожее на улыбку, а лукавые, теперь несколько смущенные глазки Симочки заискрились и заблестели как звезды. Счастливчика целовали, обнимали, пожимали его крошечную миниатюрную ручку, невольно любуясь при этом его изящной фигуркой в бархатном наряде с большим воротником.