Страница 2 из 18
Сундакова спрашивают:
– Вы проповедуете безопасный стиль жизни, переживая «каждую нелепую смерть и бездарную жизнь», а сами вытворяете над собой изощрённые эксперименты. Чем и как объясним этот парадокс? Что это? Вызов? Безрассудство? Бесстрашие?
– Я неисправимый трусишка, – отвечает Виталий – но пройденная опасность безопасна, и чем больше опасностей я оставлю за спиной (а если серьёзно, чем больше людей я от опасностей предостерегу), тем безопасней будет моя последующая жизнь.
Любая мечта может быть осуществлена. Сундаков просто сделал свои детские мечты реальностью. Сменив карьеру столичного журналиста на профессиональный риск специалиста по безопасности и выживанию, а затем, пройдя путь от любителя приключений до профессионального путешественника, сегодня он открывает для нас оазисы затерянных культур. Каждая его экспедиция – это путешествие в мир, в котором существуют реальные ценности и счастье не содержит «синтетических добавок». Мир который он строит и в котором живет ясен и понятен любому, и поэтому он так привлекателен для всех. Виталий предлагает каждому, кто соприкасается с этим миром, универсальные ключи, используя которые, человек начинает строить жизнь, наполняя ее осознанным пониманием счастья.
Сундаков учит предвидеть любую ситуацию, но сам при этом умудряется оставаться непредсказуемым, и, как порой кажется, даже для самого себя. Иначе как вы охарактеризуете подростка который, например, учась в седьмом классе, сдал экзамены за восьмой и перешел в девятый только потому, что директор школы однажды при всех обозвал его неучем? Зато весь девятый Сундаков объезжал в ближайшем совхозе лошадей, дабы остаться на второй год и вновь учиться со своими бывшими одноклассниками.
Или был бы вам абсолютно понятен мальчишка, который в перерывах между драками со сверстниками и нашествиями на соседские сады писал стихи и занимался в музыкальной школе по классу флейты (тайком от сверстников, не уважавших эти увлечения)? Что это? Типичное ли поведение подростка? Тогда, может быть, вы возьмётесь объяснить поведение уже молодого человека, который, будучи в детстве полтора года воспитанником полка, призвавшись на срочную службу в армию, пишет рапорт Главкому с просьбой призвать его ещё и в плавсостав Военно-морского флота? Даже там, отслужив достойно (о чём свидетельствуют звание и воинские награды) положенные три года, Сундаков умудрился сменить за время службы два флота и три корабля.
Уже будучи гораздо взрослее, пройдя путь от корреспондента заводской многотиражки до научного редактора столичного журнала, Виталий с лёгкостью расстается с журналистской карьерой, едва появилась возможность создать «школу для всех» – первую в СССР «Школу выживания и безопасности».
Едва он «отвоевал» эту возможность, как структуры с аналогичным названием вскоре «обвально» стали появляться во всех краях и областях, а одноимённое название рубрики прочно укоренилось почти в каждом общественно-популярном издании. Стоило ему придумать и провести для детей «Робинзонаду», как и это начинание выросло в популярное движение. Он первым однажды назвался профессиональным путешественником, а значит – появилась такая профессия. Благодаря ему даже слово «авантюрист», наконец перестав ассоциироваться с понятием «аферист», приобрело свой исконный смысл и также заиграло в названиях рубрик многочисленных газет и журналов. Подобные явления сопутствуют Сундакову на протяжении всей его жизни, но ему по-прежнему удаётся оставаться в стороне от того, что мы называли ещё недавно «активной общественной жизнью».
«Самое интересное – это новые встречи, самое дорогое – старые друзья». Что же касается дружбы… Его дом редко остается без гостей. Здесь можно встретить в течение дня православного священнослужителя и легендарного спортсмена, популярную актрису и космонавта, буддийского ламу, каскадера, профессионального спасателя, педантичного учёного и генерала спецназа, а то и целую делегацию школьников – победителей Всероссийских географических олимпиад. Это дом, где на столе всегда неизменно чай, где можно вести серьёзные философские споры, мечтать и фантазировать, а можно весь вечер молчать, отдыхая от городской суеты, разглядывая экзотические экспонаты, привезённые Виталием из многочисленных путешествий. Здесь тесно вещам и людям, но всегда есть место рождающимся прямо на глазах захватывающим идеям, планам головокружительных приключений, мечтам и мыслям, словом, жизни, той самой «прекрасной и удивительной», которую так воспевает Сундаков.
«Все люди, которых я встречал: добрые и коварные, ничтожно-великие и величественно-безвестные, исполняющие в постановке моей жизни роли друзей, врагов и прохожих, удивительные уже в своем различии, живущие по разным законам и обходящиеся без них, носящие разные одежды и не нуждающиеся в них вовсе, с разным разрезом глаз и цветом кожи, моралью и мировоззрением, – осознанно или нечаянно становятся моими мудрыми учителями. Горячие пустыни и дремучие джунгли, величественные просторы океанов и бескрайние степи, звенящая тундра, холодное коварство гор и липкое безмолвие пещер – эти лики природы вселяют в меня веру в свои возможности, становясь на пути к новым знаниям взыскательными экзаменаторами, одновременно возрождая в душе красочный мир детства и острую жажду полнокровной жизни».
Сундаков закончил пять средних и высших учебных заведений и имеет в своем активе два десятка профессий, поражая многомерностью интересов, дел и устремлений. Он будто знает какую-то тайну управления временем, умея без суеты наполнять его массой нужных и интересных для всех дел, а главное: окрашивать всё это высоким смыслом, азартом, романтикой. Он дружит со временем и оно платит ему той же монетой.
– Когда и как ты всё это успеваешь? – вопрос, который чаще других задают Виталию друзья и журналисты. Впрочем, так и должно быть, ведь путешествуя во времени нельзя не знать его законов.
Слушать Виталия можно часами, и единственное, о чём сожалеешь, общаясь с ним, так это о том, что удивительного рассказчика вместе с тобой не слушают и близкие тебе люди. Пересказать же всё то, чем наполнена его жизнь, почти невозможно. Теряется ощущение полета, личного присутствия и соучастия в его авантюрных приключениях. Исторические параллели и меткие наблюдения, актуальные примеры и философские метафоры, юмор и эзотерические формулы превращают каждый его рассказ в своеобразное произведение искусства, рисуя в душе красочный мир детства, вселяя в слушателя оптимизм и жизнерадостность.
– Почему ты не напишешь книгу об этом?
– Книгу о себе? – ехидно спрашивает он. – Завтра же брошу всё и начну писать первый том о себе любимом.
Зная Сундакова уныло констатируешь факт: такой книги не будет. А, впрочем, почему не будет, если его окружают многочисленные друзья и признательные ученики, коллеги и даже поклонники? Почему бы им ни сломать отвратительную традицию – признание заслуг после смерти – и не сделать то, что будет нужным и интересным уже сегодня для нашей страны.
Решили и – сделали книгу, которую вы сейчас держите в руках. Это не рассказы журналистов об экспедициях Сундакова, не научные материалы исследователя, а лишь фрагменты из личных дневников и архивов путешественника, где дневниковые записи, откровения и стихи Виталия, которые он сам называет «нагло зарифмовавшейся прозой», сотканы в причудливую вязь. Жизнь эта расписана по рубрикам «Приключения» и «Путешествия» и т. д. Порою даже друзья и родственники лишь из газет узнают об очередном проекте или вояже Сундакова. Статьи, интервью, репортажи, очерки, короткие сообщения о нём. Мы взяли фрагменты из некоторых, искусственно объединив их в главы, движимые единственной целью – показать «разного» Сундакова.
Что является главным для вас в вашей деятельности? – спросил как-то Сундакова зарубежный тележурналист.