Ствол Правосудия

-Что ж, мистер Кален, предлагаю обсудить все вопросы у меня дома. Полагаю, вы прибыли в город на вашей лошади, верно? Тогда я велю моему конюху позаботиться о животном, а вам предлагаю пройтись со мной. Жилище мое стоит неподалеку.

Конюх, являвшийся к тому же единственным служащим Уэса Диллона, которому тот безоговорочно доверял, всегда сопровождал босса в его прогулках и поездках, оберегая жизнь хозяина от многочисленных посягательств бывших конфедератов, недовольных присутствием в южном штате северянина. Северянина, разумеется, по духу. Вот и теперь верный телохранитель находился рядом, попивая виски за одним из столиков невдалеке от того места, где два бизнесмена вели свою содержательную беседу.

Рыжеволосый мальчуган, доселе стерегший Прыгуна у входа в бар, получил от фермера причитавшиеся ему пять центов, когда трое мужчин выходили из помещения, и с радостным видом поспешил к ларьку Нэда Эдвина, открывшемуся всего пару недель назад.

Уэс Диллон произвел на Билла двоякое впечатление. Стереотип о надутом индюке в дорогостоящих шмотках из головы никак не выветривался. В тоже время он видел перед собой целеустремленного человека, несомненно, знающего, как вести дела. Ко всему прочему, из общей массы толстосумов Уэс отличался стройностью фигуры и проницательным, не тупым взглядом. Среднего роста, загорелый, поджарый. Ступал он твердо. Казалось, будто он поистине вкладывает все силы в свою работу и проявляет неподдельную заботу о родных, в отличие от богатеньких предпринимателей и их потомков, любивших развалиться на мягком диване с потаскухой под боком и стаканом дорогостоящего ликера в руке.

Несмотря на все это, Уэс хорошо знал, как следует подчеркивать статус. Трехэтажное здание с ухоженными садами и безупречно прибранными дворами служило тому красноречивым подтверждением. Фермеру бросилось в глаза, что вся прислуга, за исключением пожилого садовника, состоит из чернокожих мужчин и женщин. Будь этот юрист сторонником Конфедерации, он, несомненно, представлял бы собой образцового рабовладельца. Однако он придерживался гуманистических идей безвременно покинувшего земной мир благородного господина Авраама Линкольна, и считал неоплачиваемую эксплуатацию рабочей силы страшным грехом, следствием чего являлось своевременная выплата полагающихся сумм прислуге.

Беседу Уэс решил провести в своем кабинете. Миновав просторные коридоры, увешанные шедеврами живописи и отличавшиеся общим изящнейшим убранством, они очутились в небольшой уютной комнатушке, на втором этаже особняка. Юрист предложил фермеру вычищенное до блеска кресло черного цвета, а сам сел напротив. Друг от друга их отделял черный лакированный стол, выделанный эбеновым деревом. В нем Билл разглядел собственный силуэт. С подобным чудом он никогда прежде не сталкивался. От предложенного, безусловно, изысканного и дорогого, белого вина он отказался, предложив собеседнику перейти сразу к делу.

Мастер в своем юридическом деле одобрил четкость характера человека, всю жизнь гнувшего спину на поле и в амбаре ради приобретения средств к существованию. Он рассказал Биллу о том, насколько семейные узы Диллонов крепки. Он поведал о том, какую ответственность возложила на него мать, лежа на смертном одре. Он утверждал, что не может поступить иначе, и что будет чувствовать себя недостойным жить, пользуясь огромным богатством и забыв о многочисленных нуждах сестры, матери двух детей.

Выслушав проникновенную тираду, Билл поправил зятя.

-Она мать троих детей... Беременна третьим.

Уэс искренне обрадовался такому известию.

-Это просто чудесно! - воскликнул он, - Выходит, Господь действительно вас благословляет. Цветами жизни, во всяком случае, Он вас точно не обделил. Вот только... Билл, пойми, я прекрасно тебя понимаю. Лучшая пора жизни нашей - труд и болезни, как сказано в книге Господа. Но и ты пойми меня. Мой долг сделать все для того, чтобы Эллис ни в чем не нуждалась. Я ни в коем случае не хочу обесценивать твой далеко нелегкий труд, но если говорить на чистоту, по-мужски открыто, мне кажется, ты признаешь, что Эллис не против жить, имея больший достаток, чем тот, который у вас уже имеется благодаря твоим усилиям. Я не прав?

Слова эти были приняты закоренелым трудягой без восторга. Тем не менее, он был с ними согласен, и выразил свое согласие, протяжно моргнув. Уэсу показалось, что своими речами он ненароком оскорбил фермера. Приличия требовали от него извинений, которые он поспешил предоставить, но Билл опередил его.

-Я согласен, Уэс... Так и есть. Привык быть перед собой честным. Просто я не знаю, как принять этот твой дар. Хочу верить, что это благословение Божье, но мысль о том, что это самая обыкновенная подачка, не отпускает.

-Будь уверен, это благословение, - заверял его Уэс, - Подачки я делаю конкурентам, считающим себя пупами земли, чтобы указать им на их несостоятельность. Но могу ли я поступить так же с родной сестрой? Ни за что. Билл, решайся... В скором времени я уеду в Оклахому. Существует необходимость решить некоторые важные проблемы. Это может занять несколько месяцев, если не целый год. Случаи там тяжёлые, так что в ближайшее время мы точно не увидимся.

Уэс торопился, а это не нравилось Биллу. Серьезные решения он привык принимать только после того, как взвесить все "за" и "против". А для этого нужно было неспешно и обстоятельно поразмышлять, уделить время, которого всегда не хватает.

Разум Билла Калена напоминал в тот момент настоящее поле боя, на котором кипит яростная схватка. Отказаться от такого блага - отличная возможность угодить себе, своей гордыне, должно быть. Отказавшись, он получит безоговорочное право собственноручно обеспечивать семью. Только тогда он будет иметь право называться истинным отцом.

До недавнего времени ему казалось, что это - самое верное решение из всех возможных. Но полагающееся к такому случаю глубокое осмысление заставило его принять иное решение. Простая и донельзя очевидная истина о том, что ради семьи мужчина идет на все, теперь открылась ему по-новому. Идти буквально на все... Порой это означает переступить через себя, позволить другому человеку заботиться о самом ценном, и в некотором роде признать свою несостоятельность.

Это было не так просто, как казалось. Но он понимал, что рано или поздно на этот шаг придется решиться. Близился час нашествия. Малонаселенные пункты вроде Гринвилла и влачащие жалкое существование одинокие фермы лишь ждали рокового момента своего разорения.

Он переступил через себя...

-Преклоняюсь перед вашим самоотречением! - несколько слащаво произнес Уэс, и Билл снова почувствовал неприятный укол осуждения, - Очень прошу вас меня простить, но я лишен замечательной возможности сопровождать вас и Эллис в Юму, где вашу семью ожидают плодородная земля и неплохое здание для жилья. Как я уже говорил, дела есть дела.

-Не волнуйтесь, мистер Диллон, - Билл решил воспользоваться случаем и, возможно, упрекнуть собеседника в некой некомпетентности, - Мы и без вашей помощи как-нибудь сориентируемся в Юме. Я там не раз бывал, да и местные, наверняка, ведают о то, что неподалеку богатый бизнесмен выстроил еще одну гасиенду.

В конце концов, этот упырь должен знать свое место и помнить, что говорит не с ребенком.

-Ну что же, - подытожил Уэс, вставая с места, - Очень приятно было с вами поболтать, мистер Кален. Я рад тому, что вы приняли разумное решение. Уверен, вы о нем не пожалеете. А раз уж вы боитесь, что за неимением ручного труда вы превратитесь в меня, могу вас уверить, работы вам хватит. Земля просто так плодами не одаривает, да и скот нуждается в надлежащем уходе. Хотя я, уж точно, последний, кто должен говорить вам о том, в чем вы и сами прекрасно разбираетесь.

Являлась ли эта фраза очередным реваншем в их незаметной словесной перепалке, Билл не понял. Впрочем, спорить с юристом - дело гиблое. Это он хорошо знал. Всю сознательную жизнь он противился несправедливости грязного Суда Линча. Но чем ближе знакомился с представителями закона, тем больше осознавал, что грань между ними и обыкновенными преступниками очень тонка, а порой и вовсе отсутствует. Он помнил, как Эллис ненавидела брата в тот момент, когда узнала, что с его помощью насильник и детоубийца Фрэнк Деззли избежал повешения. Воспоминания о непристойных леди высказываниях, что Эллис тогда себе позволяла, приносили Биллу некоторое облегчение. Она, ведь, тоже явно не в восторге от того, что приходится заручаться поддержкой безнравственного братца. Ей так же, как и ему, пришлось чем-то пожертвовать ради их общего блага.