Ствол Правосудия

О чем он вообще думает? Что заботит его, потерявшего самых дорогих в жизни людей, в этот момент? Какая-то ерунда...

Он вернулся домой, лег в постель и уже не сдерживал слезы, как делал это последние два дня. Тяжелейшее в жизни испытание нужно проходить, а не делать вид, будто его нет.

Но испытание он не пройдет. Это он очень хорошо чувствовал. Сил не хватит на то, чтобы продолжить жить дальше.

В окно заметил, как доктор Миллер оказывает помощь потерпевшим от его руки. Там и Дарлинг, и Эванс, и Мэйли. Док шторами окна не прикрывает, есть у него такая странность. И поэтому Биллу все видно. Обвязывает им раны, лед прикладывает куда надо, следит за общим состоянием. Среднего роста пожилой мужчина с добродушным лицом, всегда излучающим теплоту и свет, готовность помочь в трудные минуты. Но ему он не поможет. Нет, док не отказался бы. Однако помочь ему никто не может. Его никто не поймет. Да и нужны ли кому-то его проблемы сейчас? Все они многое пережили, многих родных потеряли, схоронили братьев по духу и оружию.

Глава 5

В таком состоянии он пребывал не одну неделю. Днями лежал в постели или расхаживал по ферме, иногда ходил пропустить стаканчик-другой в "Худую Клячу". Даннэру он оставил здоровенную шишку за воровство, но деньги вернуть не пытался.

-За твои проделки будешь наливать мне бесплатно каждый день, или головы лишишься, - пригрозил бармену Билл, указывая взглядом на дробовик, что сжимал в руках.

Дробовик и винчестер забрали незаметно. Он, накачавшись виски, крепко уснул. А преступники прокрались в дом и конфисковали оружие. Горожан следовало разоружить, чтобы они не пытались проявлять дерзкий норов и бунтовать, пусть даже пользуясь никудышными стволами. Стволы на какой-то склад относили. Где этот самый склад находится, никто из жителей не знал.

Ругался на чем свет стоит, обнаружив, что оружия у него больше нет. Только затупившийся нож боуи. Заточил, а толку никакого. Разве, что колосья срезать.

К плодам рук своих он боялся приближаться. Ни к пшенице, ни к скоту. Ничем не обоснованный страх поселился в сердце и все никак его не отпускал. Все это он, ведь, для семьи делал. А семьи-то больше нет. Кормился у Даннэра. В таверне всегда есть, что в рот закинуть помимо спиртного.

Ничто не заботит, ничто не волнует. Все вокруг лишь раздражает, навевает тоску, а мысли о переходе в иной мир становятся все более настойчивыми и посещают все чаще.

Порой в голову проскальзывает нелепая мысль покинуть это страшное место, принесшее ему столько бед, уехать куда подальше и больше сюда не возвращаться. Так он распрощается со всеми проблемами, начнет новую жизнь... Но нет. Это невозможно. Очередная глупость.

Главарь тех бандюг наверняка на него зубы точит после того, что случилось в таверне. Сомнений нет, вожак желает ему смерти. И куда от этого денешься? Остается лишь ждать момента. Даже руки наложить на себя не придется. Преступники с этим справятся не хуже. Несомненно, превратят его казнь в захватывающее зрелище.

Тогда почему они не убили его, когда забирали оружие?

Бред...

В один из дней, когда он шел по направлению к таверне, тощий прощелыга по имени Эмилио Гонсалес, настоящий безумец, полз по земле к своей конуре. Ритмично передвигая по земной тверди руки и ноги, он выкрикивал что-то на родном языке.

-El día del Señor viene, grande y terrible!!! Ven, Señor!

Нахватался чего-то из Библии и теперь, пьяный вдрызг, орет во всю глотку. Он бы на этого пройдоху и малейшего внимания не обратил, если бы тот ни подполз к нему.

-Da dinero, buen hombre... Te pregunto.

Билл посмотрел на него с чувством глубокого отвращения.

-Ve a dormir, Emilio, - посоветовал он, - Tu sabes, No doy dinero a los borrachos.

-Freak! - прошипел Эмилио и плюнул на сапог фермеру, за что и получил этим сапогом в нос.

Город, населенный вырождающимися мерзкими людьми, в которых человеческого-то осталось не так уж много. Но все больше, чем в тех мерзавцах, что ныне здесь всем заправляют. По крайней мере, он на это надеялся.

Это Богом забытое место всякого способно превратить в животное. Скоро этого места не станет, оно просто исчезнет с лица земли. И он был теперь не против. Все жители этого города, еще, по каким-то странным причинам, остававшиеся людьми, либо вымерли, либо находились в преклонных летах и уже готовились к переходу в вечность. Только, если здесь, вдруг, не появился какой-нибудь иноземец, приехавший откуда-то из Техаса или Оклахомы.

Это воистину земля иная, отличная от той, которую принято называть Америкой.

Земля, пропитанная людским горем, дававшая взамен лишь злак, траву для скота и маис. Каждый, кто живет здесь, что-то потерял. Негласное правило для каждого жителя Гринвилла, особенно для тех, кто влачит тут жалкое существование уже не первый год. Город страданий, печалей и страхов. И сильнейший страх для каждого - будущее, туманное и безрадостное.

Этот пьяница, Эмилио, дважды терял семью. Билл понимал его, как никто другой. Удивительно, но второй брак стал для мексиканца блаженнее первого. Но и он закончился диким ужасом. Семейство на время переехало в Юту, где Эмилио связался с нехорошей компанией и пустился во все тяжкие. Жену в дела не посвящал, а когда масштаб катастрофы открылся, она попросту сошла с ума и попыталась с собой покончить. Муж ей этого не дал, кое-как уладил свои дела и вернулся в Гринвилл. Считал, что супруга пришла в себя, оправилась от происшедшего и больше мрака в голову не пускает. Через время нашел ее труп на кухне. Тело со вспоротым животом, нож в руке погибшей. Ну и спился...

В этот раз набрался прилично. Билл еле на ногах устоял, чуть не свалился, когда домой шел. Там уснул, и уснул надолго. Оклемался под вечер следующего дня и вновь направился к Даннэру.

"Думаю, скоро загонишь себя в могилу, придурок" - допускал хозяин своего худого заведения худые мыслишки. "И как у этого пропойцы деньги не заканчиваются?". В общении же с фермером он был необычайно вежлив. Настолько, что Билл слегка пожалел о своей прошлой резкости и стал понемногу платить.

Никто его не жалел, не сопереживал, как это обычно делают люди. Хоть бы ни начать жалеть себя... А, может, он уже себя жалеет. Бухает страшно. В подобных ситуациях так и поступают слабые люди. Ну, раз так, плевать. Ничего уже не изменишь.

Никакого просвета...

Папаша Пабло днями напролет сидел у окна, на кухне, и наблюдал за вялыми передвижениями страдальца. Старика его поведение невероятно злило. Бесило.

"Да что этот глупец творит-то, в конце концов".

Все одно: в пивную и обратно. Последнее время все туда только за эти и ходят, за выпивкой. Даже Дарлинг, не пьющий, зачастил. Город вырождается еще быстрее, чем кто-либо мог подумать.

Но, кроме него, ведь должен остаться еще кто-то адекватный. Даже в эру всеобщего падения есть те, кто держатся и человеческое лицо сохраняют. И таковых, как правило, несколько. А не один старик, у которого жизненные соки на исходе.

Пора что-то предпринять. Это нельзя так просто оставлять. В голове одни глупости. Да, вероятно, будут последствия. Но не чхать ли? Если его безумные действия заставят кого-то задуматься и что-то изменить, значит, последствия вообще не важны.

Взял лопату покрепче. У него была дубина, но опасные ребята ее уничтожили. Она ведь тоже оружие. Папаша в свои шестьдесят отличался недюжинной физической силой, как и душевной, так что использовать эту самую дубину, как смертельное оружие, очень даже мог. Без разницы, в принципе, и лопата сойдет.

Он ворвался в жилище не успевшего задремать земледельца и скотовода совершенно для того неожиданно.

-Вставай, гаденыш! - Папаша во все горло орал, как сумасшедший.