Страница 18 из 60
Снаряд явно от Круппа срезал ему пол бизань мачты, попав чуть выше марса, которая удачно упала в воду, ничего не зацепив на корабле. Один снаряд тоже не менее 200 мм рванул позади кормовой восьмидюймовки, осколками выбив весь её расчёт, повредив само орудие и зацепив осколками шестидюймовое орудие на юте, была пробита и палуба. Два снаряда среднего калибра разорвали борт на баке, один из них вызывал возгорание. Героическому крейсеру грозило дальнейшее избиение, но коммондор Дьюи увидя положение своих кораблей, приказал всем кораблям перенести огонь на береговые батареи, вскоре их накрыли десятки взрывов, это ослабило их огонь. Так же гибнущий "Петрел" помог "Бостону", дым его пожара прикрыл его от огня испанцев. Крейсеру и канлодке был отдан приказ Дьюи, на полном ходу выходить из боя.
"Петрел" погиб, крейсера и "Конкорд" имеют повреждения, пожары, убитых и раненых, и как назло меньше всех самых слабый крейсер его эскадры "Рейли",- думал коммондор стоя на правом крыле мостика своего флагмана, сам он не был ранен, только был покрыт копотью от пожара, и его белый китель стал серый. - Три крейсера с повреждениями, у "Олимпии" выбита кормовая башня, против десятков орудий береговых батарей этих сранных "диего", и ещё боеспособных два крейсера типа "Исла". Гридли до этого доложил, что уже почти половина снарядов из имеющихся расстреляна. Надо принимать решение Дьюи",-сказал он сам себе. И в это время накрытием лёг залп вероятно 210 мм мортир, по кораблю застучали осколки, он был окачен брызгами от близких взрывов. Коммондор увидел как "Балтимор" вновь получил попадание в свой высокий борт на баке.
Через несколько минут на "Олимпии", которая имела небольшой крен и дымила потушенными пожарами был поднят сигнал мателотам,- "Следовать за мной. Ход 14 узлов". Флагман Дьюи начал выполнять поворот от Манилы, часы показывали 7-55.
Адмирал Патрисио Монтехо был в этом бою ранен, но сам держался на ногах, дождался пока раненых перенесут на "Ислы" с его посаженного на мель флагмана. Свой флаг он поднял на "Исла де Куба" получив доклады обоих командиров кораблей он сделал вывод, что крейсера вполне боеспособны, и отдал приказ готовиться к продолжению боя.
И тут он услышал крики тех кто бы на верхней палубе и мостиках, -"Сантьяго! Сантьяго!" Выйдя на мостик он увидел, что одна из американских канлодок запарила, потом появился на ней огонь пожара, ход её упал, она остановилась, был виден у неё крен. Её стали прикрывать другая канлодка и концевой крейсер получая в свою очередь попадания с береговых батарей.
"Господь милосердный услышал наши молитвы и даровал нам свою милость, - произнёс шепотом Монтехо и отдал приказ дать ход, "Исле де Лусон" вступить за ним в кильватер. Два последних боеспособных корабля испанцев готовились вновь вступить в бой, начали сближение с противником.
Вскоре Монтехо увидел, что канлодка и крейсер, который спасали команду гибнущей канлодки уходили в море, увеличивая ход, выходя из под обстрела батарей, которые пытались их поразить ещё и ещё. Переведя взгляд на главные силы янки, адмирал как показалось бы со стороны окаменел. Он ясно видел, что крейсера противника совершали поворот от Манилы, усиленно дымя трубами, увеличивали ход уходили в залив ... от Манилы !!! Они уходили !!! Через несколько минут вновь на кораблях и батареях загремел, старинный боевой клич испанцев, -"Сантьяго!!!"
Сражение у Манилы закончилось. При всём своём огромном желании испанские артиллеристы так и не сумели добиться ещё попаданий в уходящих американцев. Боевые флаги были спущены, орудия замолчали, накал боя спал. Начинался самый тяжёлый этап сражения, поведение его итогов.
Испанцы потеряли из семи кораблей, которые вступили в бой, пять, боеспособность сохранили только "Исла де Куба", "Исла де Лусон" и то они требовали ремонта. Потери на кораблях в личном составе составили 81 человек убитый и 105 раненых, к ним добавились потери на батареях и вместе они составили до ста убитых и сто пятидесяти раненых. К ним добавились без вести пропавшие и потери убитыми и ранеными среди гражданского населения Манилы. Несколько зданий в городе сгорело, некоторые были разрушены попаданиями, но заранее приведённые в готовность пожарные команды и полиция уменьшили потери от пожаров.
Оценкой состояния посаженных на мель и затопленных кораблей ещё не занимались, но было понятно, что "Рейну Кристину" и "Дона Антонио де Улоа" проще пустить на металлолом, а "Кастилию" на дрова.
Адмирал Монтехо не знал, радоваться ему или впасть в глубокую грусть. С одной стороны нападение противника отражено, даже с потерями для него, но цена успеха ! Пять кораблей его эскадры потеряны, и что особенно давило на адмирала, зрелище десятков тел убитых и раненых моряков, которые лежали и сидели рядами на берегу. Кто из раненых уже отдал душу Богу, а жизнь Испании. А ведь это ещё не вывезли всех убитых с кораблей и будут ещё без вести пропавшие. Адмирал встряхнул головой,-- "Но, и чертовы янки точно не ушли без потерь! Эх, если мы начали раньше готовиться к войне. Потерь у нас было бы меньше, а у них больше",- завершил он свой внутренний диалог.
Урезанная эскадра коммондора Дьюи, отошла от Манилы на 25 миль и встала на якорь. Со временем к ним подошли "Мак Каллох", "Зефиро" и "Наншан" На "Олимпию" по запросам коммондора стали поступать сведения с её кораблей о потерях и повреждениях, и по мере их поступления Дьюи становился всё мрачнее и мрачнее. До этого он обошёл свой флагман, разрушения от попаданий, следы крови, выгоревшие участки корабля, разбитые шлюпбалки и катера, покореженный борт, надстройки, всё говорило о том, что бой дался более тяжёло, чем он думал. Зашёл он и в лазарет, где хирург Ч.П. Киндлебергер, ещё делал раненым операции, и он увидел, что раненых много, а ведь ещё будут и на других кораблях.
Когда были собраны первые сведения о потерях и повреждениях, и озвучены его начштабом Ламбертоном, Дьюи побледнел. Счёт шёл на десятки убитых и под сотню раненых и контуженых, около трети потерь личного состава дал погибший "Петрел". Все корабли имели поврежденную артиллерию, восьмидюймовые орудия на флагмане и "Бостоне", несколько орудий в 127 и 152 мм не подлежали ремонту, были попадания у ватерлинии и ниже, "Олимпия" имела крен от затопления, многие шлюпки и катера были разбиты или сильно пострадали от огня. Боекомплекта осталось около половины из того, что было перед боем, то есть более трети от полного боекомплекта.
После получения сведений о состоянии дел на эскадре, Дьюи окончательно осознал, как он рисковал, вступая в одновременно в бой с флотом и береговыми батареями испанцев. "Ведь стреляй бы испанцы лучше, наши потери в кораблях и людях были бы больше,-про себя сделал вывод коммондор.-Это мы ещё, слава Богу, на мины не нарвались. Ведь даже за такие потери Морской Департамент из меня, душу вынет, а чертовы писаки охаят всячески. И вряд ли уничтоженные корабли испанцев сильно помогут сгладить ситуацию",- нахмурившись думал коммондор.
Эскадра сохранила боеспособность, и могла легко уничтожить оставшиеся корабли испанцев, если бы они попались ей в море. Но, на второй бой с берегом она вряд ли была готова. Собрав командиров кораблей, Дьюи ещё раз выслушал их доклады о состоянии их кораблей, содрогаясь внутренне, когда они докладывали о потерях, но не показывал виду. Далее озвучил им свой вариант действий.
"Из залива надо уйти. Встать в Субике, силами десанта и повстанцев взять под контроль его берега, создать там базу для флота, -начал говорить Дьюи,- Привести корабли в порядок в меру возможностей, перекрыть залив, и тем самым установить блокаду Манилы. Уничтожить, захватить все военные корабли испанцев, а так же остальные, которые будут обнаружены вне Манильского залива, высаживать десанты на побережье. Раненых кто нуждается в более серьёзной помощи отправить на транспорте в Гонконг. Закупить уголь, продовольствие и прочие материалы, и запасы для эскадры. Ремонтироваться в Гонконге нам, увы, не дадут. И ждать подкреплений из Штатов",- закончил говорить он.