Страница 5 из 8
Оба отправились в монастырь Святого Дизибода. Результаты опроса оказались удовлетворительными, и они доставили в Трир уже написанную часть «Scivias». За этим последовала удивительная сцена, три столетия спустя восхищавшая аббата Спанхейма Иоганна Тритхейма (известного эрудита, собравшего в своей библиотеке больше двух тысяч рукописей и описавшего жизнь Хильдегарды, предварительно изучив все доступные источники). «Публично, перед лицом собравшихся, Папа прочел сочинения девы. Он сам исполнял служение чтеца и огласил значительную часть написанного труда. Все слышавшие слова сего писания, исполнившись восхищения, единодушно воздали славу всемогущему Богу». Папа, читающий перед огромным собранием труд маленькой монахини, до тех пор никому, кроме ближайшего окружения, не известной, – действительно необычайное зрелище. Автором заключения, сделанного после этого слушания, считается святой Бернард: «Следует остерегаться угасить столь дивный свет, зажженный Божественным дыханием».
После заседания Евгений III лично написал Хильдегарде. Его письмо положило начало переписке Хильдегарды, которая отныне сделается важной частью ее жизни. Оно стало первым в длинном списке писем: даже неполное современное издание «Patrologiæ Latina» включает в себя 135 писем из их числа (на каждое имеется ответ) и занимает не меньше 240 убористых колонок этого издания. «Мы восхищены, дочь моя, – пишет Папа, – и восхищены сверх всяких ожиданий тем, как Бог являет в наши дни новые чудеса, изливая на тебя Духа Своего, и ты, говорят, видишь, разумеешь и описываешь многие сокровенные вещи. Мы узнали об этом от людей, достойных доверия, видевших тебя и беседовавших с тобой. Что же сказать нам, обладающим ключом ведения, коим можем отверзать и замыкать, и по неразумию своему пренебрегшим и не сделавшим сего? Итак, мы сорадуемся с тобою о благодати Божией. Мы приветствуем тебя и обращаем сие [приветствие] к твоей милости, дабы ты знала, что Бог противится гордым, а смиренным дает благодать (см. Иак 4). Сохраняй же благодать, которая в тебе пребывает, да восчувствуешь, что открывается тебе в духе, и со всяким благоразумием опишешь это всякий раз, как слышишь. (…) “Отверзи уста твои, и Я наполню их” (Пс 70)». В заключение он прибавляет: «То, что ты дала нам знать о месте твоего пребывания, открытом тебе в духе, сие с нашего позволения и благословения и с благословения твоего епископа, – да будет так; живи со своими сестрами по уставу святого Бенедикта в той обители».
Так пишет Евгений III, обращаясь к Хильдегарде. Последний абзац требует некоторых пояснений: он дает разрешение на перевод восемнадцати монахинь, собравшихся вокруг аббатисы монастыря Святого Дизибода, в Бинген, который впоследствии и станет знаменит. С некоторых пор общине стало тесно в стенах монастыря; нужно было подыскать для нее новое место жительства. Хильдегарда сообщила аббату и его собратьям место, которое, как она говорила, было указано ей Святым Духом: это был Рупертсберг, расположенный недалеко (на расстоянии 25–30 километров) от монастыря Святого Дизибода, в Бингербрюке – месте слияния Рейна и Наэ, совсем рядом с небольшим портом Бинген-на-Рейне, занятым и укрепленным Друзом во время римской оккупации в конце I в. до Рождества Христова.
Этот перевод происходил не без трудностей. Мужская община монастыря Святого Дизибода недоброжелательно восприняла весть об уходе монахинь, заметно сокращавшем численность обитателей монастыря. Хильдегарда никогда не видела Рупертсберга, куда собиралась перебраться. То был холм, издавна носивший имя святого Руперта – праведника, который по праву наследования избрал себе это место для жительства и жил там со своей матерью Бертой.
Возникший конфликт длился довольно долго. В его перипетиях вымысел переплетается с историческими фактами. Один из монахов по имени Арнольд особенно яростно сопротивлялся уходу монахинь и подстрекал других всячески этому препятствовать. Внезапно у него обнаружилась такая опухоль на языке, что он не мог ни закрыть рта, ни членораздельно говорить. Объясняясь, как мог, знаками, он велел привести его в церковь Святого Руперта, где пообещал святому, что больше не будет чинить препон созданию нового монастыря, а напротив, постарается помочь по мере своих сил. Тотчас же он вновь обрел здоровье и первым начал готовиться к возведению строений и выкапывать виноградники на местах, где предполагалось построить дома для жительства монахинь.
Однако в это время больная Хильдегарда лежит в постели, скованная и тяжелая, как камень. Об этом доносят аббату Конону, и он, не поверив, пытается приподнять ей голову или перевернуть ее с одного бока на другой, но безуспешно. Ошеломленный этим, как говорит автор «Жития», «необычайным чудом», аббат понимает, что так проявляется воля Божия, и, в конце концов, дает разрешение на переход. Монахиням предстояло еще получить разрешение каноников майнцской церкви, но оно было получено беспрепятственно. Так «дева Господня получила позволение придти жить со своими сестрами в оратории Святого Руперта» и в окружающих строениях, где был устроен новый монастырь. Он находился в ведении графа Бернарда Хильдесхаймского, давшего согласие на его основание. Мы видели, что этот замысел был одобрен и самим Папой.
Приезд и вселение монахинь в новую обитель сопровождались большим стечением народа: жители соседнего города Бингена приходили толпами, выражая радость по случаю их приезда. Сама Хильдегарда и восемнадцать сопровождавших ее монахинь тоже ликовали и благодарили Бога. Аббатису пришлось посадить на лошадь и на протяжении всего пути до Рупертсберга поддерживать с двух сторон. Но, приехав на место, она тотчас почувствовала себя окрепшей, как и тогда, когда ей удалось договориться с братьями обители Святого Дизибода.
Монастырь Рупертсберга, оказавшийся в XVII в. жертвой шведских вторжений, в наши дни совсем превратился в развалины. Из обителей, основанных аббатисой, сохранилась только вторая, а именно – монастырь Айбинген, расположенный на правом берегу Рейна в Рюдесхайме. Только он пережил шведские, а затем французские нашествия, которым подвергались эти земли. Он несколько раз восстанавливался, и сегодня там находятся могила Хильдегарды и несколько сохранившихся более поздних мозаик, воспроизводящих сцены ее видений.
Но посмотрим, что это были за места, которые стали ее приютом. Этот удивительно красивый край всегда вдохновлял поэтов, особенно в XIX в. – в эпоху немецкого романтизма. По обоим берегам реки Боппард близ Висбадена мы встречаем множество названий, вызывающих ассоциации и со всякого рода легендами, и с реальными историческими событиями. Легенды эти часто поздние, подобно легенде о Мойзетурме, «Мышиной башне», возвышающейся на скалистом острове напротив Рупертсберга. Рассказывают, как Майнцский епископ Хатто устроил там во время голода склад зерна и, до крайности раздраженный требованиями и жалобами бедняков, осаждавших его, велел запереть их в амбаре и поджечь. «Слышите, как пищат мои мыши?» – приговаривал он, слушая их крики. Той же ночью стаи мышей наводнили его дворец. Спасаясь от них, он бросился в Рейн, но они устремились за ним туда и съели его живьем. Это один из вариантов знаменитой легенды о флейтисте, который с помощью волшебной мелодии увлек за собой полчища крыс; когда же, избавив свой город от их нашествия, он не получил причитавшуюся ему плату, то пением флейты выманил из города всех детей и завел в реку, где они и утонули.
Неподалеку, на правом берегу, в Санкт-Горсхаузене высится скала Лорелеи, прославленная поэмой Гейне. Лорелея неотделима от немецкой поэзии начала XIX в. Близ нее есть еще одна скала, в которой легенда все еще видит семерых девушек, околдованных водяным.
Но помимо этих захватывающих, иногда трагических историй, есть еще рейнские виноградники, сделавшие знаменитыми и старинный город Лорш, и Рюдесхайм, где и сегодня еще полно трактиров и кабачков, а в старом крепостном замке X в. (Нидербухе) открыт музей вина. Бенедиктинское аббатство Эбербах, основанное в XII в. чуть дальше, ближе к Висбадену, благодаря технике цистерцианцев, которые в Средние века по праву считались истинными знатоками всех отраслей сельского хозяйства, очень скоро стало центром виноделия Германии. Местные вина до сих пор пользуются самым живым спросом, в то время как церковь, монастырский двор, дормиторий – то есть все, что осталось от аббатства – привлекают лишь некоторых туристов.