Страница 8 из 20
– Я тоже все время думаю книгу написать, – застрял на О’Генри Мефодий.
– Ну, чистосердечное признание – и вперед, – рассмеялся Кирилл.
Мефодий посмотрел в окно. Там шел радиоактивный дождь. «Скоро должен закончиться». Это было видно по радиоволнам, которые расходились от каждой капли. Из коротких они становились средними, все длиннее и радиопассивнее.
– Чувствую – тема войны сегодня превалирует. Такая война нужна самому. Я про тебя. Именно такой войны тебе и не хватает. Я вижу, как тебя зае… одиночество. Тебе просто необходимо умножить его на Пи… Жизнь без «пи» ни в какие ворота не лезет, для мужика это крышка, это конец… без работы.
Мефодий скромно улыбнулся, но спорить не стал.
Кирилл вышел на бесконечную террасу, которая уходила в звезды на горизонте. Последние капли дождя гасли, ударяясь об землю.
– Люди слишком сильно зациклены на звездах. Только одни любуются их восходом, другие – падением, – показал пальцем в небо Мефодий, где поблескивало звездочками созвездие Кремль. – Цикличность – это закон Вселенной, все движутся по кругу – планеты, созвездия, цивилизации. Одни зациклены материально, другие – духовно, у первых избыток иньской энергии или женской, у других – янской, мужской. Чем дальше читаю, тем больше понимаю, что на Земле происходит черт-те что, нет ни мужчин, ни женщин, вся их энергия ушла куда-то в электричество. Есть только желания, гнев и ограниченность. И еще паркетчик, который циклюет полы.
– Полы?
– Да, полы. Женский, мужской – все одно. Ламинат. Взгляни на это:
– Где бы ты хотел жить?
– А есть выбор?
– Выбора нет, есть только выборы. Отдашь голос, потом ходи без него целых шесть лет. Кричи, доказывай, но кто тебя услышит, безголосого…
– А что кричать?
– Долой Лама.
– Лама-то здесь при чем?
– Это образно. Люди в стагнации, они прозябают. Прозябают все, даже президенты, зябко даже на теплом месте, это видно по инею на висках, – пригладил свои Кирилл.
– Вселенной холодно, взглянешь – мурашки по коже, – отвернулся от ночного неба Мефодий. У его синтетики сдохли батарейки, теперь она работала в режиме кондиционера.
– Опять ты переходишь на личное.
– А как тут не перейти? Похоже, темы личного характера и отношений постоянно пересекаются с политическими. По крайней мере мне так показалось, после того как я переработал всю информацию. Не могу уловить связи. Ты даже представить не можешь, какой вид имело все это первоначально. Сплошной поток мыслей.
– Северный или южный?
– Что? – явно был не в курсе событий Мефодий.
– Поток.
– Да какая разница? Я тебе говорю, когда я это увидел, подумал – дело труба, – начал выкручиваться он.
– Знаешь, что главное в этом потоке? Чья труба играет соло.
– Ты шеф, тебе виднее. Я лично духовые не очень люблю. Саксофон – еще куда ни шло, более-менее сексуально звучит.
– Вот и я о том же. Там, где нет секса, начинается политика, – покачал головой Кирилл. – Между ними вера и надежда.
– Кстати, вот что Фэ еще прислала.
– Эф?
– Ага, Надежда – Аджедан, еще скажи. А Амор – это Рома.
– А что, хоть род у человека появился. Знал я одного Рому, очень хорошо жарил шашлык, пока я не понял, что это не самое главное, – зевнул Кирилл, давая понять, что тема эта ему скучна, что он давно уже не ест мяса.
– А что главное?
– Главное в жизни не путать веру с надеждой. Веришь, веришь кому-то всю жизнь, а потом вдруг оказывается, никакая это не вера, а элементарная надежда.
– Элементарная – это ты хорошо сказал. Частица. Надежда состоит из элементарных частиц. Материализованные надежды образуют веру.
– А говоришь, нет творческого начала. Почти стихи. Может, тебе и правда надо книги писать, а ты здесь кактусы гладишь.
– Вот тебе лирика:
– Твои, что ли, стихи?
– С ума сошел?
– Ну а как еще, по-твоему, можно писать стихи, чтобы проникнуться? Сошел, потом вернулся в свою прозу жизни. Это же поэзия – ее ощущать надо.
– Смеешься? – посмотрел Мефодий на Кирилла, чтобы определить степень иронии в его словах.
Иронизатор зашкаливало:
– А что, хорошие стихи. Здесь такого полно:
– Кровь горяча, дали центральное отопление, девушка влюблена, она жаждала этого плена, – промурлыкал про себя Кирилл. – Или вот еще:
– Я влюблен как клен. Пятерней схватить пытаюсь чувство. Кинулся к ее сердцу. А там лицо, то улыбка от холода, то тепло от грусти. – Писатели! Заправил картридж и пиши дальше.
– Ты им как будто завидуешь?
– Чему тут завидовать? Фото-гаджеты-интернет. Тепла как не было, так и нет.
– А ты рэп случаем не читаешь? Мог бы в баттлах принять участие.
– У меня есть что почитать и без того. Рэп – это храп народа, он должен быть неприятным. Не хочу фальшивить, как некоторые, – зачитал вслух несколько куплетов Кирилл.