Как выжить евреям

Одним из первых американцев, оценивших дневник Анны Франк, был писатель Меир Левин, который помог организовать его издание на английском языке. Левин получил от Отто Франка разрешение написать на основе дневника пьесу. Хотя она точно передавала дух оригинальных дневниковых записей Анны, Лилиан Хелман, одна из ведущих драматургов того времени, сказала Отто Франку, что пьеса Левина непригодна для постановки на сцене. Убежденная сталинистка, Хелман использовала все свое влияние, чтобы инсценировка «Дневника Анны Франк» была перепоручена ее друзьям, вместе с которыми она и приступила к этой работе. Именно эта пьеса (а не то, что написал Левин) увидела впоследствии свет. Из окончательного варианта пьесы исключены слова Анны о том, что глубинной причиной нацистского антисемитизма был иудаизм и его идеалы. Мало того, в уста героини вложены слова, которых Анна никогда не писала, зато отражающие мировоззрение авторов инсценировки: «Мы – не единственный народ, которому довелось страдать… Страдать приходилось то одной расе, то другой».

В настоящее время помещение в Амстердаме, где укрывались евреи, известно как Дом Анны Франк. Ежегодно он привлекает сотни тысяч экскурсантов.

Для читателей дневника Анна навсегда осталась 15–16-летней девушкой. Если бы не Катастрофа, ей шел бы сейчас седьмой десяток. Отто Франк так описывал сцену, разыгравшуюся в тот момент, когда нацисты ворвались в пристройку: «Эсэсовец схватил портфель и спросил меня, нет ли в нем драгоценностей. Я ответил, что там одни бумаги. Он швырнул их – и дневник Анны в том числе – на пол. Он взял себе нашу серебряную посуду и ханукальный светильник. Если бы он забрал с собой дневник, никто никогда не узнал бы о моей дочери».

Война уже катилась к границам Германии, а в оставшиеся лагеря продолжали свозить евреев для уничтожения из многих стран Европы вплоть до октября 1944 г.

Шкуру свою надо было спасать или сдаваться, чтобы сохранить свое население, остатки армии, города от разрушения во время военных действий, а нацисты продолжали бессмысленное уничтожение абсолютно ни в чем не виновных людей, а потом не успели замести следы и уничтожить ряд лагерей, и мир увидел их дела и ужаснулся. Такую ненависть нечеловеческую они разожгли в себе, что было уже не остановиться. Даже на последнем этапе войны Гитлер требовал тотального уничтожения тех, кто оставался еще в живых.

Удивительно, но даже накануне самоубийства в своем завещании фюрер оставил пожелание: «Прежде всего, я поручаю лидерам нации и тем, кто находится под их руководством, строго соблюдать законы расы и безжалостно противодействовать универсальному отравителю всех народов – международному еврейству».

Молиться надо, просить прощения за содеянное, а он опять туда же – «прежде всего… законы расы… отравитель всех народов». Между прочим, «отравитель всех народов» он сам, в том числе и немецкому народу он принес неисчислимые беды. Не было никакой необходимости в уничтожении евреев и вообще в войне. Германии никто не угрожал, и многие годы еще можно было ею править.

Целью войны с Россией было завоевание Германией жизненного пространства. Тоже, между прочим, бредовая идея. Война на два фронта, миллионы жертв и среди немцев, призрачная возможность отобрать у России какую-нибудь часть территории. Живут же сейчас немцы даже на меньшей территории своей страны, и совсем неплохо. Так что суровой необходимости срочно начинать войну со всеми в Европе ради передела территорий, которые никто добровольно и не собирался отдавать, тоже безумие.

В начале 1945 г. Красной армией были освобождены лагеря Освенцим, Бухенвальд, Равенсбрюк, Берген-Бельзен и другие.

В память о погибших от рук нацистов шести миллионах евреев воздвигнуты мемориалы и музеи во многих странах мира. Среди них: Музей Яд Вашем в Иерусалиме (1953), Центр документации и мемориал в Париже (1956), Дом-музей Анны Франк в Амстердаме (1958), Мемориальный музей Холокоста в Вашингтоне (1994), Музей памяти 1,5 млн еврейских детей в Хиросиме.

Генеральная Ассамблея ООН провозгласила 27 января, день освобождения Освенцима, Международным днем памяти жертв Холокоста. А 26 января 2007 г. Генеральная Ассамблея ООН приняла резолюцию № 61/255, осуждающую отрицание холокоста как исторического факта.

Дорого заплатило человечество за психопатию одного диктатора.

Закончим эту главу одним из четверостиший Игоря Губермана:

Фюрер был богатейшим человеком рейха

Из бесчисленных мифов, которыми окружают себя диктаторы всех времен и народов, в особой чести у них миф о «простоте и скромности» стоящих на вершине власти, об их бескорыстии, что должно создавать у подданных впечатление о близости к народу, пробуждать трепетную веру в то, что помыслы и трудовые будни диктаторов заполнены заботой о благе обычного человека – все для него и ничего для себя.

Кому-то из диктаторов для полного комфорта якобы хватает простого солдатского одеяла, кто-то всю жизнь ходит в мягких кавказских сапогах (видимо, аналог русских лаптей), а у кого-то все удовольствия исчерпываются сигарным дымком. Покурил, и за работу во имя народа – никаких личных благ вождям не нужно. Главное, конечно, чтоб люди об этом знали.

Вот и Гитлера до сих пор нередко изображают этаким ангелом: не пил, не курил, мяса не кушал, вел спартанский образ жизни, в 1934 г., бедолага, даже от зарплаты отказался. В кайзеровские времена, что пришлись на его молодость, жил на деньги матери и тетки, мечтая о карьере и деньгах великого художника. Но когда помощь от родственниц иссякла, оказался Адольф в приюте для бездомных.

Кое-как перекантовался в Линце, а когда перебрался в большой Мюнхен, изредка продавал собственноручно намалеванные картинки и тем сводил концы с концами. Вернувшись ефрейтором после Первой мировой снова в баварскую столицу, снимает дешевую меблирашку на Киршштрассе, 41 – и опять бедствует. И вновь мечтает о роскоши, а живет настолько не по средствам, что из-за долгов его перестают пускать в скромное кафе «Шиллингсалон». Мне довелось видеть в музее копию его банковского счета 1919 г. – в остатке со всеми процентами 15 марок 43 пфеннига.

Он никогда не отделял политику от денег. Вспоминая о путче 1923 г., фюрер писал, что одна из его главных целей объяснялась «примитивной финансовой нуждой». В НСДАП Гитлер видит поначалу не столько организацию, которая вынесет его на вершины власти, сколько источник, который поможет ему выбраться из бесконечных денежных пропастей. Он выторговал себе ставку по 200–250 рейхсмарок за каждое выступление на митингах нацистов. Колесил за черной славой и деньгами по городам и весям, произнося порой по нескольку речей в день. Партия нуждалась в средствах, а еще не состоявшийся вождь купил для себя лично на казенные деньги самый дорогой в то время «мерседес». Приоделся, завел даже смокинг и цилиндр – позднее, став «скромным и бескорыстным слугой народа», не разрешал публиковать эти фотографии, но в начале двадцатых годов надеялся, что джентльменская экипировка поможет пробиться в сферы богатой и влиятельной аристократии.

Не пробился бы, если бы не помогли те, кто увидел в нем нужного человека. Ему оказывают протекцию писатель-антисемит Дитрих Эккарт, крупная фигура в среде германских националистов, госпожа Вагнер, невестка любимого композитора фюрера, хозяйка байройтских фестивалей, собиравших тогда денежную знать Германии, Эльза Брукман, урожденная румынская принцесса и жена богатого издателя, Хелена Бекштайн, супруга берлинского миллионера, владельца фирмы по производству знаменитых пианино, Эрнст Ханштенгель, весьма состоятельный и известный в международных кругах торговец произведениями искусства. Его сын, вспоминая ныне, как отец преподавал бывшему ефрейтору благородные манеры, говорит, что Гитлер их очень быстро усваивал, поскольку «был артистичной натурой».