Страница 1 из 4
Эугениуш Дембский
Наиважнейший день 111394 года
В восемь часов Рами начала будить Барбара, осторожно воздействуя на его сознание тишайшим шелестом, еще более тихим, чем отзвук падающей снежинки, затем создавая шум легчайшего шебуршания листьев дерева. Барбар не просыпался, тогда она зажурчала, как ручей, омывающий донные камешки. Но поскольку и это не помогло, она использовала звучание мелодичного колокольчика. Рами очень любила Барбара и меньше всего на свете хотела бы причинить ему зло, но она знала, что чересчур затянувшаяся побудка может принести больше вреда, чем пользы, - Барбар проснется раздраженный, сам не зная отчего, и сорвет свое недовольство прежде всего именно на ней.
Звоночек в сознании Барбара зазвонил еще раз, немного громче, и Рами почувствовала, что он просыпается. Она помедлила мгновение и прошептала:
- Доброе утро! Ты проснулся, сегодня 7 мая 111394 года. - Она старалась, чтобы излучение слов выходило от нее в нормальной интонации, упаси бог, не слишком сухой, но и не переслащенной.
- Вот еще! - мысленно обратился Барбар к Рами. - "Проснулся", передразнил ее. - А может, я вовсе и не хотел еще просыпаться? Что? Да, мне очень хорошо спалось.
- Тебе предстоит сегодня много дел, - приветливо и легко заметила Рами, не делая на этом специального упора, именно так, как и должна подумать нормальная, заботливая, хорошо функционирующая жена, особенно в такое прекрасное майское утро.
- Знаю, знаю, - ворчливо подумал Барбар, - давай информацию.
- Уже готова. За время сна твой рост не изменился, по-прежнему составляет 197,3662 сантиметра. Зато... - Рами постаралась вложить в эту эмиссию искреннюю радость, - весишь ты на 11 граммов больше! Теперь уже твой вес 54,7942 килограмма!
- Видишь! - воскликнул мысленно Барбар. - А ты еще не советовала мне брать эту батасоловую смесь!
- Да, - поспешно подумала Рами, - я, наверное, была неправа...
- Наверное! Не было еще ни разу, чтобы моя жена признала мою правоту. Похоже, что придется мне все-таки пойти на замену, - подумал он, и, хотя Рами чувствовала, что он шутит, легкий парализующий ток прошел по ее эмоциональным центрам. - Ну? Что еще?
- Пульс, давление, дыхание - в полном порядке. Ты абсолютно здоров, и меня это так радует, - она не выдержала и закончила заискивающе: - Во время сна сделала тебе подзвуковой массаж спины. Перед тем, как разбудить; взяла все анализы. Результаты просто великолепные.
- И в этом, конечно, только твоя заслуга, - подцепил ее Барбар.
- Ясно же, что не моя. Прежде всего это...
- Хорошо! Хорошо! Хватит! - прервал ее Барбар. - Полился поток мыслей... Дай-ка мне лучше... э-э-э... красное платье. Впрочем, нет. Сначала гимнастика.
Лежа совершенно спокойно, он терпеливо ждал, пока жена, осторожно и ловко действуя силополями, снимет с него мягкое укрывало. Весь цилиндрический корпус жены, прозрачный в верхней части, которая накрывала тело Барбара и темно-синий внизу, где была вся аппаратура, пришел в движение. Сначала только несколько баллонов по продольной оси, затем Рами добавила к этому круговые движения. Постепенно, чтобы не переборщить, она увеличивала амплитуду колебаний, но была начеку, готовая в любой момент прервать это монотонное раскачивание на первый же проблеск недовольной мысли Барбара. Однако ее муж, окутанный силополями, приведенный в хорошее настроение известием о прибавке веса, молчал. Мало-помалу она начала замедлять круговые движения, вместо них добавила слабое дрожание всего корпуса, а затем, не улавливая по-прежнему неудовольствия мужа, вознеслась под самый потолок, мягко опустилась вниз, снова вознеслась. Так она ублажала Барбара, используя все пространство пустой комнаты, но ни на секунду не ослабляла внимания. И как только уловила пробуждение мысли у Барбара, мягко затормозила.
- Довольно. Тебе только разреши, ты сразу балдеешь. Я не собираюсь делать карьеру в цирке. - Рами, однако, не уловила в его мыслях и тени злости. - Дай мне красное платье и зеркало. Эпиепи в прошлой четверти луны забыл посмотреться в зеркало, а жена проморгала, и он целых полдня красовался с вывернутой наружу одной ладонью.
Он скорее отгадал, чем почувствовал, что Рами его одевает, приоткрыл до сих пор закрытые веки и посмотрел на потолок. Его поверхность дрогнула и заменилась блестящей зеркальной гладью. Пытливому взгляду Барбара открылась вытянутая голова без единого волоска, лишенное бровей плоское лицо с тонкими полосками век, узенький рот с почти невидимыми, тесно сжатыми губами. От шеи вниз все тело было укрыто карминового цвета тканью. Она лежала безукоризненно, все полагающиеся складки были ровны и на месте, руки расположены так, как сейчас носят, - пальцы выпрямлены, ладони тыльной частью вверх. Стопы ног укрыты меховыми носками. Барбар еще раз осмотрел себя пристально и обратился мыслью к Рами:
- А теперь ты покажись-ка!
Зеркало мгновенно заменилось экраном, который показывал донную часть его жены - нижнюю половину цилиндра цвета темного сапфира.
- Измени цвет на белый, - мысленно скривился над глупостью жены, разве не видишь, что такое сочетание цветов не подходит?
- Всегда ты решал, какой цвет выбрать, вот я и ждала твое... - поспешно начала она оправдываться, но Барбар прервал поток эмиссии:
- И дальше буду сам решать. И вообще ты что-то забываешься, смотри, не то... - Он не стал продолжать этой мысли, пусть сама догадается о возможном наказании.
- Соедини-ка меня с женой Мартима, - подумал он в следующую секунду и сразу же пожалел, об этом. Рами почувствовала изменение настроения, но поскольку он не отменил команды, выполнила ее. До Барбара донеслось:
- Добрый день, здесь жена Мартима.
- Тут Барбар. Хотел бы с ним поговорить.
Мгновенно до него долетело:
- Привет! Как дела! Что новенького?
- Ничего особенного. Немного прибавил в весе, - промямлил Барбар и, не находя никакой нейтральной мысли, вдруг выпалил: - Хочу завести с тобой ребенка.
На какое-то время наступила тишина, очевидно, собеседник переключился на волну личной связи, недоступную никому, кроме жены. Барбар сделал то же самое, думая при этом: "Лишь бы он согласился!".