Страница 62 из 82
Лещинская обернулась, посмотрела на стену с сатанинской символикой, куда светил Васильев.
– Нет, Алексей. Изображение пентаграммы, как раз наоборот, защищает от злых духов и нечистых сил. Это было известно еще с древних времен. Её изображение использовали и в древнем Египте, и в Вавилоне. Положительные магические свойства этого знака были известны уже тогда.
– Но почему тогда этот символ ассоциируется у большинства с сатанизмом?
Они пошли дальше вдоль комнаты, Анна Эдуардовна продолжила рассказывать на ходу:
– Подобная неверная трактовка пентаграммы закрепилась примерно в конце девятнадцатого века с подачи некоторых авторитетных оккультистов. Как ни странно, но пентаграмма действительно используется в ритуалах сатанистов. И используется по своему прямому назначению. Дело в том, что вызов демона – это очень опасное и рискованное занятие даже для опытного черного мага. Появившись, демон может навредить или даже убить того, кто его вызвал. Чтобы этого не произошло, маги как раз и используют в ритуалах пентаграмму, чтобы сдержать появившегося духа или демона и таким образом контролировать его. То, что вы видите сейчас на стене, скорее всего, нарисовали подростки. Пентаграмма должна быть правильной круглой формы и определенного диаметра, иначе она бессмысленна.
– Буду знать. А нас она сможет сейчас защитить?
– Сможет, если её нарисовать рядом с собой. Но мы с вами сейчас в постоянном движении, поэтому возможности и времени рисовать её на каждом шагу у нас нет.
– Мы, Леха, сейчас с тобой прям как братья Винчестеры на охоте. Только серебряных пуль и соли с собой нету, – с улыбкой на лице подметил Ершов.
– Стойте! – резко остановила их Лещинская и замерла.
Васильев увидел, что они сейчас добрались до самого центра подвального этажа. Это был большой зал с бетонными колоннами, пустыми лифтовыми шахтами и с развилками в другие крылья здания. Лещинская стояла у самого прохода к этому залу, а Васильев и Ершов стояли за ней.
– Что такое? – поинтересовался Коля.
Вместо ответа Анна Эдуардовна медленно направилась строго к центральной колонне, рядом с которой в песке была неглубокая яма. Лещинская подошла к ней, присела на корточки и приложила руку к песку рядом с ямой. Васильев и Ершов молча наблюдали за экстрасенсом.
– Здесь было массовое захоронение… расстрелянные люди… десять человек, – Лещинская говорила отрывисто, будто у неё перед глазами по кусочкам собиралась целостная картина. – Но страшно не это, среди этих десяти убитых есть один, чей дух особенно озлоблен, и он обитает где-то здесь.
– Это не наш упырь? – спросил Васильев, пока не решаясь подойти.
– Нет, это не он. Но этот дух не менее опасен. Зло этой больницы склонило его на свою сторону. При жизни он был очень плохим человеком, и его дух после смерти стал особенно озлобленный. В этом здании он чувствует себя как дома. Он где-то рядом, и нам надо опасаться его. Лучше подойдите ко мне поближе.
Васильев и Ершов последовали совету Анны Эдуардовны, и подошли поближе к ней, в центр зала.
– Кто он, этот озлобленный дух? Один из тех сатанистов? Это их трупы лежат здесь? – начал без остановки сыпать вопросами подошедший Васильев.
– Нет, это не они. Но те люди, что были здесь похоронены, недалеко ушли от сатанистов по своим моральным качествам. Я думаю, что это скорее всего бандиты и рецидивисты, а озлобленный дух – их главарь. Они умерли не здесь, кто-то их всех убил из огнестрельного оружия неподалеку, а потом сразу похоронил здесь.
– Прям братская могила. Точнее, «братанская», – шутливо подметил Ершов и глумливо изобразил бандита из девяностых.
И тут у Васильева в голове щелкнуло. Он вспомнил про мимолетный рассказ Хорошилова о некой таинственной «стрелке» и исчезновении двух криминальных авторитетов у здания Ховринской больницы в начале девяностых. По слухам, во время стрелки две группировки устроили пальбу, в результате которой оба авторитета погибли, но тела их так никто и не нашел. Неужели это и есть та самая братская могила бандитов? Но кто их закопал здесь и что же тогда случилось с остальными выжившими уголовниками? Уж не этот ли озлобленный дух убил всех на той стрелке?
– А почему озлобленным стал только один? Что с остальными, их трупы до сих пор здесь?
– Нет, их тела обратились. Местные силы зла обращают всех умерших или похороненных в этойбольнице в злых духов. Источник нечистой силы не дает этим душам обрести покой и подчиняет их себе. Но некоторые особенно плохие и жестокие люди становятся здесь после смерти злыми духами по своей воле – они сознательно связаны с местной нечистой силой, которая их воскресила. И при этом они могут действовать независимо пока в этом месте господствует потусторонняя активность и…
Внезапно речь Лещинской оборвал нечеловеческий и жуткий крик, который донесся из левого ответвления. Васильев с Ершовым резко подскочили и вскинули фонарики с пистолетами. Лещинская тоже поднялась, но более медленно.
– Какого рожна? – сдержанно среагировал Ершов.
– Началось… – обреченным тоном произнесла Лещинская, смотря в темную арку прохода из которого прозвучал крик.
– Началось что? – настороженно поинтересовался Васильев.
– То, что лучше бы не начиналось… – загадочно ответила Лещинская.
Она вышла вперед, не отрывая взгляд от прохода, в котором кричали, а затем обернулась к Васильеву и Ершову, которые не опускали пистолетов.
– Идемте туда, на крик, – спокойно повелела Анна Эдуардовна.
– Вы уверены, что нам нужно туда идти? – насторожился Васильев.
– Да, нам явно что-то хотят показать.
– Не думаю, что я хочу смотреть на то, что мне хотят показать в том проходе. Но раз вы настаиваете…
– Главное – не отставайте, – спокойно дала наставление Лещинская и двинулась в проход, из которого послышался жуткий крик.
– Ну что, капитан Ершов, пошли смотреть, – надменно произнес Васильев, повернув голову к Коле.– Думаю, сейчас ты как раз увидишь то, с чем столкнулся здесь я три дня назад.
– Я только об этом и мечтал весь день, – саркастично ответил Коля.
Они двинулись за Анной Эдуардовной. Медленно прошли, держа в вытянутых руках пистолеты и фонари, через дверной проем и оказались в коридоре с кирпичными стенами и многочисленными боковыми арками входов в другие комнаты.
Васильев обнаружил, что сквозь проем одной из комнат сочился слабый свет, будто там горело небольшое пламя. Лещинская медленно, но целенаправленно шла как раз к этому светящемуся проёму.
– Лёха, может, пойдем вперед и сами проверим, что там? – тихо спросил Ершов, идя рядом с Васильевым.
– Думаю, она знает, что делает. Не будем вмешиваться, – убедил его в ответ майор.
Анна Эдуардовна сделала еще несколько шагов и остановилась напротив входа в боковую комнату, откуда сочился слабый и непонятный свет.
– Бог ты мой! – тихим голосом ужаснулась Лещинская, стоя на пороге комнаты.
Она пристально смотрела в проем. Её вид был немного тревожным, но паники не наблюдалось.
– Что там? – поинтересовался Алексей, подходя вместе с Колей к Анне Эдуардовне.
Ответа не последовало. Через секунды две Васильев и Ершов сами подошли к Лещинской, встали рядом с ней и заглянули в эту же комнату, стоя на её пороге.
– Ох, ты ж, етитская богомышь! – удивленно протянул Ершов, смотря внутрь.
Васильев и сам хотел выругаться от увиденного, но не стал. Внутри комнаты они наблюдали совершенно ужасную и почти сюрреалистичную картину. Сама комната была размером примерно три на три метра. Ровно посередине помещения стояла гнилая деревянная кушетка с лежащим, уже давно мертвым и обезображенным телом. На полу комнаты стояло штук десять свечей, разложенных в хаотичном порядке вокруг кушетки, они и давали это непонятное поначалу освещение. Все стены комнаты были исписаны странными и мрачными символами, нарисованы они были, скорее всего, кровью. Значение их было непонятно, но среди этой жуткой живописи особенно выделялся уже хорошо знакомый Васильеву круглый знак – эмблема Нимостора, или, как назвала его Лещинская, демоническая печать. Она зловеще красовалась ровно по центру дальней бетонной стены комнаты.