Страница 70 из 71
Клодин опешила настолько, что не сразу нашла, что ответить. В голову лезли совершенно посторонние мысли: что он сейчас очень похож на Ришара… хотя так говорить неправильно, на самом деле это Ришар на него похож…
Промямлила, не зная, что еще сказать:
— Но… Лейси очень славная девочка. И очень любит Ришара. Ради него она даже не побоялась матери — он вам рассказывал, наверное?
— Да.
— И они так хорошо смотрятся вместе!
— Клодин, не уговаривайте меня, — легко, одним лишь прищуром глаз усмехнулся Каррен. — Я и сам понимаю, что Лейси очень милая девочка, ее невозможно не полюбить. Но…
— Кроме того, к тому времени, как мы с Ришаром познакомились, — нашлась наконец Клодин, — я была уже несвободна. И я очень люблю своего мужа.
— Что ж, одно могу сказать — ему повезло. Если бы не это, я так или иначе постарался бы, чтобы вы вошли в мою семью.
«Так или иначе? Он что — никак себя в виду имеет?» — испуганно подумала Клодин — к такому повороту она была совершенно не готова.
— Впрочем, для меня вы в любом случае навсегда останетесь близким человеком, — продолжал Каррен. — И потому я хочу подарить вам одну вещь. Понятно, что то, что вы сделали для Ришара, не окупить никакими деньгами и подарками — но все же… — он полез было в карман, но потом огляделся и кивнул в сторону украшавших зал кустов гибискуса в керамических кадках. — Давайте отойдем туда.
Да уж, отойти не помешает, подумала Клодин. Если сейчас на глазах у всех гостей он подарит ей хотя бы авторучку, то ее репутация в этом штате навеки провалится в тартарары. Не объяснять же всем и каждому, что между ними ничего нет и это всего лишь попытка отблагодарить ее за то, что она по счастливой случайности смогла вычислить убийцу!
Она твердо решила, что если подарком окажется что-то большее, чем памятная безделушка вроде пистолетика Дженкинса — отказаться. Разумеется, со всеми подобающими изъявлениями благодарности, но отказаться. Прежде всего — чтобы не объясняться потом с Томми, которому то, что его жена принимает дорогие подарки от посторонних мужчин, может не понравиться.
Которому это точно не понравится.
«Откажусь, непременно откажусь!» — мысленно повторила самой себе Клодин, с любопытством глядя на то, как Каррен достает из кармана футляр — больше, чем тот, в котором было кольцо для Лейси — как щелкает крышкой…
Она еле сдержала восхищенное «Ах!»
То, что находилось в футляре, никоим образом нельзя было назвать простенькой безделушкой на память. На вишневом бархате лежал браслет — и браслет великолепный: основу из розового золота оплетала ветка вьюнка с усыпанными мелкими бриллиантами листьями и с цветами из темно-пурпурных камней — гранатов или аметистов.
— Я подарил его жене в тот день, когда мы крестили Ришара, — сказал Каррен. — Теперь он ваш. Думаю, что и она бы это одобрила.
— Но, — опомнилась Клодин, — это же семейная реликвия! Он должен принадлежать Лейси.
Каррен мягко усмехнулся.
— Думаю, что Лейси в нашей семье не будет обделена драгоценностями. А этот браслет я хочу подарить именно вам. Так что не обижайте меня и берите. Или он вам не нравится?
— Нравится, очень… но… Вы понимаете, мой муж…
— Он может рассердиться, что вы принимаете подарки от другого мужчины?
— Нет, не рассердиться, но… почувствовать себя задетым. Тем более что вроде бы и повода нет — сегодня не мой день рождения, не годовщина нашей свадьбы… — она набрала побольше воздуха и решительно закончила: — Так что, не обижайтесь, пожалуйста, но я не могу принять такой дорогой подарок.
— Я не обижаюсь, — кивнул Каррен; одно движение пальцев, и крышка футляра захлопнулась. — И ни в коем случае не хочу вносить раздор в ваши семейные отношения. Но… — глаза его, точь-в-точь как у Ришара, вспыхнули веселыми синими искорками, — годовщина вашей свадьбы, если я не ошибаюсь, в декабре?
— Не ошибаетесь, — с полуслова поняв его, весело ответила Клодин; подумала — что за день такой странный: все подарки дарят, всем она нужна… прямо нарасхват!
Всем, кроме собственного мужа — эта непрошенная мысль ударила будто мокрой тряпкой по лицу.
Он так и не пришел. А ведь мог придти, мог!
— Что-то не так? — спросил Каррен.
— Нет-нет, все в порядке, — она бодро улыбнулась.
— Тогда пойдемте танцевать. Я полон решимости доказать вам, что с моим сердцем дела обстоят не так уж плохо!
Домой Клодин вернулась за полночь.
Томми не спал — сидел, развалившись в кресле; выражение лица непонятное, что-то вроде «А пошли вы все!»
— Привет, — сказала она.
— Ну, привет, коли не шутишь, — не вставая с места, ответил он.
В гостиной пахло спиртным. Когда Клодин подошла ближе, то поняла, что пахнет не столько в комнате, сколько от него самого. На журнальном столике стояла целая батарея пустых банок и бутылок из мини-бара.
— Бык! — в ответ на ее возмущенный взгляд сообщил Томми.
— Что?
— Коктейль. Называется «Бык». Две части пива на одну виски.
Да, смесь убойная, ничего не скажешь! Клодин пересчитала — четыре банки от пива, две плоских фляжечки от виски, каждая примерно по полпинты[42]. А, вот еще и русская водка — миниатюрная двухунциевая[43] бутылочка. Ни бокала, ни какого-либо другого сосуда для смешивания на столе не было — очевидно, Томми решил, что все смешается прямо в желудке.
Да что с ним случилось — он в жизни столько не пил! Или это назло ей?
— Красивая заколочка, — заявил Томми, ткнув пальцем на ее лацкан.
— Брошечка.
— А в чем разница?
— У брошки сзади застежка, а у заколки — длинная булавка.
— Буду знать.
Перед тем, как начать выяснять отношения и разбираться, что же тут произошло, Клодин решила переодеться, собиралась пройти в спальню, но не тут-то было — внезапно выбросив в сторону руку, Томми ухватил ее за подол и за ногу.
— Чего-то мы с тобой о неважных вещах говорим — коктейль, брошка… Давай поговорим о главном. Хочешь, я облегчу тебе задачу? — подтянул ближе, взглянул снизу вверх. — Скажи, ты хочешь от меня уехать?
«Откуда он узнал?! Ведь билеты лежат на дне сумки!» — подумала она, прежде чем поняла, что Томми имеет в виду отнюдь не отдых в Мексике, и переспросила растерянно:
— В каком смысле — уехать?
— Ну… развестись?
— Что-о?! — меньше всего Клодин ждала подобного вопроса, даже рот открыла от изумления. — Ты что — с ума сошел? Или просто пьяный?
Может, это очередное проявление его чувства юмора — вроде того как, когда они еще не были женаты, он чуть что говорил: «Ну так как — мы женимся или расходимся?»
— Выпил, да, — слегка заплетающимся языком чуть ли не с гордостью заявил Томми. — Потому что боялся. Никогда ничего не боялся — а тут боялся.
— Чего ты боялся?
— Узнать, что ты собираешься уйти от меня к Каррену. И что я, я сам в этом виноват.
— Ты что — с ума сошел? — повторила Клодин.
— А ты не собираешься, нет? — он пьяно помотал головой.
— И в мыслях ничего подобного не было! Слушай, ну что с тобой? Пойди прими холодный душ! — она решила дополнить совет действием: заставить его встать и отправиться в ванную, но стоило ухватиться за его майку, как Томми, ухмыляясь, потянул ее к себе, так что она плюхнулась к нему на колени.
— Упс!
— Пусти! И не смей на меня дышать — от тебя спиртным несет!
— Так ты правда не собираешься от меня уходить?
— Не собираюсь! — рявкнула Клодин и со злости что есть силы огрела его по бицепсу — чуть кулак себе не отбила, а Томми даже не вздрогнул. — И откуда ты вобще эту чушь взял?
— Ну а как же, — с тяжеловесной пьяной уверенностью начал объяснять он. — Всю эту неделю ты встречалась с Карреном; возвращалась домой поздно, довольная, вином от тебя пахло. Ты ему звонишь, он тебе звонит все время. При этом ты не из тех женщин, которые будут изменять мужу. («Хоть на этом спасибо!» — мысленно прокомментировала она.) Значит, если у тебя с ним что-то наметилось, то это по-серьезному, и мне все, отставка. И сегодня тоже… я тебе говорил не ехать, а ты уехала, на меня наплевала — встреча у тебя, видите ли!
42
Пинта — 0,475 л.
43
Унция — примерно 0,03 л.