Дорогой пародокса

- Он не в коридоре безопасности! - закричал Сэм. - Он...

Тут я увидел машину Мура. Она поднялась над дорогой, поднятая невидимой гравитационной лапой. На краткий миг я увидел через стекло улыбку Мура, и от нее у меня кровь похолодела в жилах. Он смотрел прямо на меня.

Встретимся в аду - казалось, говорила его физиономия.

Потом машина исчезла.

- Закрой глаза!

Очень странная команда, если учесть, что она обращена к звездному толкачу, пока он ведет машину. Но я-то знал, почему. Атомы машины Мура, после того, как их разорвет, еще несколько раз покрутятся вокруг цилиндра, прежде чем их засосет, а в это время они испускают синхронную радиацию, что означает множество света.

Вспышка не ослепила меня, но сверкающие звездочки прыгали у меня перед глазами довольно долго. Поэтому, наверное, я не увидел, что дорога впереди резко поворачивает вправо. Компьютер это углядел, попытался предупредить меня, но было слишком поздно. Сэм выскочил со своего сиденья и попытался перехватить управление.

Слишком поздно. Мы вылетели из коридора безопасности, совсем сошли с дороги, но все еще были на земле. Чудовищные кулаки, казалось, колотили нас, невидимые силы тянули и толкали. Мне все чуднее было, что мы по-прежнему живы, все еще путешествуем. Я все еще пока был в своей машине, в тяжеловозе. Теперь все мои чувства обострились, в последние моменты моего существования. Я все еще был там, где хотел быть, делал то, что мне всегда нравилось, Сэм был рядом, а мы ехали по ровной, красивой дороге.

Тут Юрий сказал мне:

- Ты вот-вот войдешь в историю, Джейк. Причем в буквальном смысле.

Вдруг тяжеловоз полетел по воздуху, влетая в портал, словно неуклюжий самолет в своем первом и последнем полете, он пронесся через портал, через дыру в небе - эта дыра с размытыми краями вырастала перед нами, готовая засосать нас. Я сказал в пространство, что это похоже на дыру во временно-пространственном континууме - мы как раз через похожие и проскакиваем в порталах. Оно так и было. Я решил, что когда-нибудь спрошу, что эта портальная дыра делает так высоко над землей, в небе, они же обычно гораздо ниже, словно на уровне дороги, чтобы в них могли проехать машины. Я как раз думал об этом, когда тяжеловоз торжественно въехал в эту дыру ровненько и плавно.

И тут больше ничего не было. Абсолютно ничего.

28

Ничего. Я подумал, что такого не может быть, поэтому я заполнил пустоту тем, что мне пришло в голову.

- Пусть хоть что-нибудь будет, - попросил я.

И на тебе. Возле меня был Юрий.

- Рассматривай следующие события как события, происходящие вообще вне времени, - сказал он.

- Ну, знаешь, мне это не по зубам, - ответил я.

Он рассмеялся.

- Я тебя знаю очень мало времени, Джейк, но могу сказать, что ты один из самых примечательных людей, какие только попадались мне на веку.

- А мне это все говорят.

- Так и должно быть. Пойдем?

- Куда? Тут же ничего нет, куда можно было бы пойти. Собственно говоря... - я обнял его за плечи. - Слушай, Юрий, старина. Ты же не собираешься мне сказать, что ты - дух прошедшего рождества, как у Диккенса, или что-нибудь в этом роде?

Он на миг задумался.

- Диккенс? Да, Диккенс. Боюсь, что я очень плохо знаю английскую литературу.

- А я, наоборот. Я всегда обожал Достоевского. Могу тебе построчно и постранично цитировать "Идиота".

- Я его никогда не читал.

Я был потрясен.

- И ты еще называешь себя образованным человеком?

- Вряд ли. Вселенную надо защищать от ученых, чьи интересы связаны с литературой.

- Ну хорошо, ты выполнил свой долг. Ну, а что ты хотел сказать?

- Давай пройдемся, Джейк.

- По чему именно мы собираемся пройтись? Не понимаю... Ох! - Тут я почувствовал под ногами пол, слегка скользкий, словно свеженатертый. Я посмотрел. Пол блестел.

Мы пошли. Пока мы шли, я чувствовал, что нас как будто окружает огромный зал. Невидимый, словно черное на черном, но он чувствовался. Крыша его была где-то в нескольких километрах над нами. Наши шаги отдавались эхом.

- Это мой собственный спектакль? - спросил я.

- Частично. Мне нравится то ощущение пространства, которое ты создал.

- Огромный домище, - сказал я. - А что это?

- Может быть, конференц-зал. Может быть, что-нибудь еще.

- У меня есть вопрос.

- Давай.

- Он довольно приземленный. Насчет порталов. Они создают не один проход?

- А, ты имеешь в виду тот портал, через который как раз сейчас проезжаешь?

- Ну, пусть так...

- Да, обычно проход не один. Комплекс цилиндров создает целое множество пространственно-временных искажений. Большая часть вторичных проходов на самом деле непроходима. Они не используются. Это уже какое-то время известно, разумеется, результаты этих исследований широкой публике неизвестны. Как ты понимаешь, колониальные власти подвергают строгой цензуре все публикации. Вторичные эффекты довольно трудно увидеть, если не знаешь, что искать.

- Ясно. Спасибо.

Вдалеке я что-то увидел. Мы подошли поближе, и я увидел, что это был Прим, вернее, какая-то огромная его статуя. Если это и была статуя, то она говорила.

- Теперь мы пришли к заключению, - сказала статуя, а голос звучал, как голос Прима. Статуя была километра два в высоту.

- Воистину, - раздался голос Богини.

Прим сказал:

- Ты удовлетворена конструкцией? Его логические элементы больше не оскорбляют тебя?

Я повернулся и посмотрел. Богиня надвигалась на нас из такой огромной дали, что я мог протянуть руку и коснуться ее.

- Не столько логика меня оскорбляет, сколько отсутствие элегантности решения, - ответила Богиня.

- Тогда ответь - что важнее? Элегантность или действенность?

- И то, и другое - первостепенной важности.

- Тогда в том, что ты говоришь, есть правда. И все же я нахожу изъяны в твоем цветовом решении мыслеразветвления.

Я наклонился к уху Юрия.

- Кто что в чем находит?!

- Не каждая идея может быть выражена словом, увы, - ответил Юрий. Он говорил шепотом. - Ну, это очень трудно передать.

- А о чем они вообще, черт побери, говорят?

- О тебе.

- Н-да.

И снова голос Прима разнесся в темном зале.

- Неужели это решение так трудно принять?