Наследник Афродиты

– Огромное спасибо, – искренне обрадовался Виктор, словно только этого от меня и ждал. – Конечно же, я во всём вам помогу. Тем более у вас такой замечательный сын, мне так приятно с ним общаться!

Это уже был сотый комплимент в адрес Глеба. У меня сложилось такое впечатление, что Виктору мой мальчишка нравится больше, чем я сама. Похоже, я уже начинала ревновать постороннего мужчину к собственному сыну. Впрочем, я не стала заморачиваться на эту тему, решив посмотреть, что будет дальше.

А дальше мы приехали домой. Я угостила гостя чаем с пирожками. Потом Виктор позвонил Антоновой и сказал, что сейчас приедет забрать вещи, затем он передал трубку мне. Светка с уважением и гордостью гаркнула: «Хвалю. Можешь ведь, когда захочешь», после чего бросила трубку.

Перспектива остаться ночью с малознакомым мужчиной уже не казалась мне такой привлекательной, как в тот момент, когда я предлагала Виктору собственную крышу. Да я и не воспринимала это серьёзно, хотела блеснуть великодушием, не более. Почему-то я не подумала сразу, что у меня нет ни второго дивана, ни раскладушки, на худой конец. Мой Глеб и то спит на мягком уголке на кухне. Куда же я положу двухметрового мужика? Ответ очевиден – рядом с собой. А что же мне ещё оставалось? Назвался груздем – полезай в кузов, не идти же теперь на попятную.

«Хватит, – сама себе сказал я. – Вчера, будучи пьяной, тебя не особенно тревожила мысль, кто лежит с тобой рядом!»

На этом я успокоилась и отправилась готовить ужин. Вскоре приехал Виктор, сжимая подмышкой небольшой чемоданчик. Я предложила ему располагаться и сообщила, что ужин почти готов. Буквально через минуту мы сидели втроём за столом и мило трапезничали.

Это было восхитительно. Я даже на секунду забыла о своём неудачном опыте в личной жизни. Было такое ощущение, словно у меня есть семья: любимый муж и ребёнок. Глеб и Виктор так чудно находили между собой общий язык, что я уже почти поверила в сказку. Из этого волшебного мира меня вывел банальный вопрос Виктора:

– Майя, вы не будете против, если завтра я вас опять встречу?

Фу! Негодный механик! Разрушил мой волшебный замок своим неуместным «вы». Между прочим, мы уже провели однажды ночь вместе. И неважно, что ничего интимного между нами не было. В любом случае, уже давно пора отбросить все эти формальности, о чём я тут же поспешила сообщить.

– Хорошо, – охотно согласился Виктор. – Так ты не возражаешь?

– Ещё бы! – с чувством воскликнула я. – Ты думаешь, это приятно: трястись в переполненном автобусе, зажав сумку в зубах?

Виктор так не думал, и наша беседа плавно перешла в другое русло.

– Как вы смотрите на то, – сказал он, обращаясь непосредственно к нам с сыном, – если на выходные мы выедем куда-нибудь на природу? Сейчас такая замечательная погода! Можно было бы устроить какой-нибудь пикничок за городом. Шашлычки… – его губы растянулись в блаженной улыбке.

– Класс! – тут же отозвался сын, немедленно воодушевляясь. – Хорошая идея, да, мам?

Я была вынуждена согласиться. Природа и шашлыки – это здорово. Однако же в голову моментально пришли и не совсем хорошие мысли: ну зачем этот Виктор так поступает? Входит в доверие, влюбляет в себя моего сына, а потом, в один прекрасный момент исчезнет так же внезапно, как и появился. Вернётся к себе в Тамбов или же найдёт себе молодую, красивую и бездетную дамочку, с которой можно построить свою дальнейшую жизнь. Впрочем, я тут же отогнала от себя эти неприятные мысли и с улыбкой сказала:

– Да, идея хорошая. Тем более что мы с Глебом уже давно никуда не выезжали.

Мы поужинали, и мужчины устроились перед телевизором. Я же приступила к своему заброшенному вязанию.

Я вязала и думала, как быть дальше? Моя богом забытая личная жизнь уже давно отошла на второй план, и теперь я чувствовала себя не совсем комфортно в тисках сегодняшней действительности. А действительность была такова: положительный мужчина вполне даже семейного возраста симпатизирует мне и моему ребёнку. Возможно, он уже представляет себя в роли отца Глеба. Хотя о чём это я? Думаю, что это как раз я пытаюсь впихнуть Виктора в рамки отцовских стандартов. А он живёт себе беспечно и беззаботно и ни о чём таком не помышляет. А если всё-таки помышляет? Признаюсь честно, я так упрямо и настойчиво вычёркивала из своего сознания все мысли о мужчинах, что теперь мне семейная идиллия представлялась сказочным анахронизмом.

Когда я пришла в себя, часы показывали начало десятого. Я опустила глаза на вязание и с ужасом отметила, что сварганила нечто нелепое. Мысленно матерясь, я была вынуждена распустить всё и начать заново. Однако, провязав несчастные три ряда, я отбросила ни в чём неповинную кофту (то есть в итоге это должна была получиться кофта) и вернулась в комнату.

Открыв дверь, я обмерла, и слёзы умиления навернулись на мои уставшие глаза. На моём стареньком диванчике, тесно прижавшись друг к другу, дремали Глеб и Виктор. Телевизор орал во всю, но им не было до этого никакого дела. Их умиротворённые лица соединились в каком-то неведомом мне экстазе, излучая счастье и упоение.

Я подошла к дивану и аккуратно потрясла Виктора на плечо. Он немедленно проснулся и поднял на меня свои чудные серые глаза. Тьфу ты, нечистая, и глаза у него такие же серые, как у Беспечного. Может, Глеб недаром в этого Виктора влюбился, чувствует что-то родное?

– В чём дело? – шёпотом спросил Виктор, пристально разглядывая меня.

Я жестом показала ему, что нужно отнести Глеба на кухню. Виктор охотно выполнил мою просьбу. Мы уложили сына спать и вернулись в комнату.

Пока я раскладывала диван и стелила постель, Виктор сидел в кресле и смотрел на меня. От его взгляда у меня мурашки бежали по телу. И чего это он так вылупился? Нет, я не спорю, женщина я красивая, в самом соку. Но у меня, между прочим, сын спит через стенку, а тут слышимость хорошая, и вообще…

– Майя, а ты не боишься спать под одним одеялом с практически незнакомым человеком? – прервал мои размышления Виктор.

Я встала как вкопанная и посмотрела на него, судорожно соображая, что это: бахвальство или тонкий намёк.

– А что, надо бояться? – осторожно спросила я.

Он рассмеялся.

– Я же просто спрашиваю, – ответил Виктор. – Если хочешь, я могу и на полу лечь.

Что за наглость! Меня прямо-таки в жар бросило! Ему что, даже лежать рядом со мной противно? Ну, ещё бы. После позавчерашней ночи я бы сама себе опротивела: пьяное, неконтролируемое создание! Однако я тут же попыталась себя успокоить: может, он чересчур воспитанный, стесняется?

– Прекрати, – отрезала я. – На полу холодно, хоть и май. Если ты заболеешь, Глеб мне этого не простит.

Виктор удовлетворённо улыбнулся, и мы легли спать.

Я лежала, зажатая между стеной и мужским телом. Потрясающее чувство! Давненько я его не испытывала. Правильнее сказать: не испытывала вовсе. Обычно мужчины в моём доме не ночуют, а мои кратковременные интрижки такого ощущения семейной замкнутости не давали. А сейчас у меня было именно такое ощущение. Я чувствовала на себе какую-то ответственность за покой в доме и за тепло домашнего очага. Меня приводило в восторг равномерное дыхание Виктора и сознание того, что он может стать, ну хотя бы в проекте, отцом Глебчика.

На этих позитивных мыслях моё сознание помахало мне ручкой и ушло на покой.

V

Во время рабочего перерыва в нашу столовую влетела Антонова и тоном, не терпящим возражений, потребовала меня. Я поспешила её величеству угодить, опасаясь, что она разнесёт тут всю столовую, если меня не получит, и мы вышли на улицу, якобы подышать свежим воздухом.

– Чего это ты не на работе? – поинтересовалась я, поправив съехавший на бок фартук.

– У меня сегодня только пятый класс, – отозвалась Антонова. – Три урока подряд.

Завидовала я порой своей Антоновой. Работает себе учительницей в средней школе. Преподаёт никому ненужную географию и довольна жизнью. Отсидит себе три-четыре урока, попьёт кофейку в учительской и чешет домой. Правда, и зарабатывает она скромно. С другой стороны, у неё есть Игорёк. Зачем при таком муже хорошо зарабатывать?