Легенды Атлантиды

Несколько минут все молчали. Эскандерия продолжала держать мальчика за руку, а второй рукой погладила его по голове.

И тут произошло чудо. Мальчик словно проснулся. Он вздрогнул, посмотрел на девочку, а потом огляделся вокруг, пытаясь понять, где он, и что с ним. Внезапно губы его скривились, гримаса горя исказила его лицо. Он бросился на грудь к Эскандерии и зарыдал.

Девочка обняла его. Материнская нежность и заботливость словно пробудились в ней. Она растерянно смотрела на окружающих, а Совиньон продолжал трястись в рыданиях. Женщина, которая привезла мальчика, тоже расплакалась.

Меринда, напротив, улыбалась. Лицо жреца тоже просветлело, и он воскликнул, воздев руки к небу:

– О боги, благодарю вас! Вы услышали нас! Помогите же этому бедному ребенку, дайте ему силы преодолеть это горе! – и смиренно склонил голову.

Все присутствующие словно ожили и улыбались. Инантру сделал знак Меринде, чтобы она увела дочь и мальчика.

Пока они шли от храма к дому, Совиньон продолжал рыдать, ни на секунду не отпуская руку Эскандерии.

– Вы останетесь пока у нас, – сказала Меринда гостье. Пойдемте в дом. Вам нужно поесть и отдохнуть.

В гостиной она распорядилась, чтобы всем принесли поесть, и попросила служанку приготовить специальный успокоительный чай для мальчика. Он продолжал плакать, но, скорее, по инерции. Однако съел принесенные ему лепешки и куски запеченного мяса, а также выпил приготовленный для него травяной чай.

– Теперь ему нужно поспать, и вам тоже – сказала Меринда гостье. – Я отведу вас в комнату для гостей.

Однако Совиньон ни на секунду не хотел отпускать Эскандерию. Когда их повели спать, он снова взял ее за руку и повел за собой.

– Посиди с ним, дочка, пока он не заснет – попросила Меринда.

Мальчика уложили в постель, а Эскандерия села рядом с ним, и он продолжал держать его за руку. Она даже начала петь ему колыбельную, которую ей пела Меринда, и которую она сама пела для своих кукол. Через несколько минут мальчик крепко заснул, и мать увела дочь, пожелав спокойного отдыха своим гостям.

– Он еще долго проспит, – сказала она дочери, когда они вышли. – Ты совершила чудо, дочка. Пробудила его. Но теперь и тебе пора отдохнуть.

Она отвела Эскандерию в ее комнату и уложила спать.

Совиньон проспал больше суток, и, проснувшись под вечер другого дня, тотчас начал плакать и звать Эскандерию, и успокоился только, когда девочка вновь оказалась рядом с ним.

Глава 6

Шли дни, и чем дальше, тем более очевидным становилось, что мальчик изо всех сил привязался к своей новой подруге и не хотел расставаться с ней ни на минуту. Иногда она даже сердилась на него, так как хотела поиграть одна или с другими детьми. Но по всему было видно, что она тоже привязалась к Совиньону и полюбила его.

Гостье – ее звали Ренда – уже нужно было возвращаться домой, и она не знала, что делать. Между тем Инантру уже принял решение и сообщил его супруге. Как-то вечером они с Мериндой пригласили Ренду и уединились в беседке в глубине сада. Меринда снова ждала ребенка и дохаживала последние дни беременности.

_– Я думаю, будет лучше, если Совиньон останется у нас, – сказал Инантру Ренде. Ему здесь будет хорошо. Он привязался к Эскандерии, к Меринде, ко всем нам, и мы все его полюбили. Думаю, не нужно увозить его назад – это может нанести ему новую душевную травму.

Меринда улыбалась, а гостья была встревожена.

– У нас не так давно умер сын, – сказал Инантру. Возможно, боги послали нам Совиньона вместо него. Ренда, не печальтесь, так будет лучше для всех. Вы же будете навещать нас? Наш дом всегда будет для вас открыт.

Ренда вздохнула.

– Ну что ж, раз так сложилась, значит, так тому и быть.

Она встала и пошла готовиться к отъезду.

Так в доме Инантру Синди появился еще один ребенок. А спустя два дня Меринда родила дочь – Сабринду.

Глава 7

Жизнь в доме Инантру Синди постепенно возвращалась в обычное спокойное русло. Прибавление семейства всем было только в радость. Совиньон очень быстро освоился в доме и стал членом семьи, которого все приняли и полюбили – казалось, что он всегда жил здесь, и уже трудно было представить дом и семью без него.

Появление малышки принесло в дом какую-то особую радость и оживление. Словно солнышко вошло в дом – такая она была светлая и сияющая. Старшие дети наперебой толпились у ее колыбели, и каждый хотел понянчиться. Мать Меринды, бабушка Аната, и ее одинокая сестра Лита тоже почти постоянно находились в доме. Так что в помощниках у Меринды недостатка не было. Казалось, все были счастливы, и так будет всегда.

Совиньон постепенно стал забывать о своей утрате, и вскоре стал вполне нормальным, веселым мальчиком. Меринда и Инантру делали все, чтобы заменить ему родителей. Со всеми членами семьи он был вежлив и ласков, внешне это был чуткий и послушный ребенок. Но к Эскандерии мальчик питал особую привязанность. Несмотря на ее дерзкий, порой вспыльчивый характер, ему хотелось все время проводить с ней.

Дети подружились. Инантру был рад и за мальчика, и за дочь. Ему показалось, что с его появлением она стала как-то мягче и добрее. Они вдвоем обожали играть в саду. Иногда они носились по дорожкам, играя в догонялки или в прятки, вместе с любимым щенком Тегом, которого подарили семье в день рождения Сабринды. Это был веселый лохматый чау-чау, белый с черными пятнами и отвисшими ушами. Дети визжали и резвились, пес заливисто лаял, и порой Меринде и бабушке приходилось утихомиривать их, чтобы они не разбудили малышку.

Наигравшись и набегавшись, дети любили укрываться в одном из укромных уголков сада. Они построили шалаш из веток, и часами сидели там, рассказывая друг другу придуманные истории, между тем как Тег дремал у входа. Иногда они засиживались дотемна, и тогда сам Инантру приходил за ними, чтобы отвести домой и уложить спать.

Однако что-то его настораживало. Он вспомнил о предсказаниях звездочета, видя, как сбываются его предначертания, и что появление мальчика в их доме может оказаться испытанием для всех.

«Ладно, поживем – увидим, – думал он. – Пока нет оснований для беспокойства».

Казалось, только одному человеку появление Совиньона не прибавило радости. Это был троюродный брат Тамингл, который со своей матерью навещал дом Инантру каждую неделю. Эскандерия по-прежнему радовалась его приходу, просила, чтобы они пели вместе, и пыталась приобщить Совиньона к их беседам и занятиям музыкой. Тамингл не показывал виду, что ему не по душе появление нового брата, но чувствовалось, что между ними возникла неприязнь. Очевидно, оба ревновали сестру друг к другу, хотя их воспитание не позволяло им проявлять наяву свои чувства.

Вскоре нашелся учитель для Эскандерии, который стал обучать ее языку народа Ог. Тамингл тоже изъявил желание посещать эти занятия, и раз в неделю они с девочкой приходили в храм, где старый учитель, выходец из далекой страны, обучал их говорить на его родном языке. Он обучал их также и песням, которые они учили и пели с особым удовольствием, и рассказывал им много интересных историй о своей далекой земле, которые они слушали с широко раскрытыми глазами.

Однако Совиньон не проявил особого интереса ко всему этому, хотя Эскандерия усиленно звала его ходить на уроки вместе с нею. Он побывал там два раза, но каждый раз засыпал, и больше его не уговаривали. Однако мальчик сильно скучал, пока его любимой сестры не было рядом, и каждый раз с нетерпением ждал ее возвращения, встречая у выхода из храма.

Самым любимым занятием детей было посещение лесного озера. Дом жреца находился на краю города, и почти сразу за садом начинались холмы, поросшие лесом, постепенно переходящие в горы. Неподалеку от дома находились остатки городской стены, построенной в незапамятные времена для защиты жителей города от набегов диких племен, которые когда-то обитали здесь.

Но уже несколько тысяч лет никто не нападал на жителей Атлантиды. С кочевниками-дикарями было давно покончено, а вдоль всего побережья огромного острова-материка были установлены мощные лазерные системы защиты, которые в считанные секунды превращали в пепел возможных завоевателей. Поэтому жители Медрьина, как и многих других городов Атлантиды, не знали, что такое войны. И хотя немало чужеземцев посещало их земли – это были лишь добрые друзья, которым оказывали всяческое гостеприимство.