Страница 3 из 19
Сулла легат.
Уже не нищий мальчишка, но римлянин, вошедший в возраст и силу.
Две римские армии остановят германцев, потратив на это несколько лет, и Сулла будет тем, кто фактически командует второй.
Верцеллы.
Туман висел над полем, дальше третьей шеренги в глубину не видать.
Германцы сломались, и легионеры рубили их, словно частокол в лесу.
За своих мертвых, за свой страх, за возвращение в Рим.
Сулла стоял во второй шеренге и улыбался.
Капли крови брызгами летели в бледное лицо, усеивая его красными веснушками, панцирь в крови, плащ в крови.
Сулла улыбался, и эта его улыбка пугала больше, чем рев озверевшей римской пехоты.
Снова Рим.
Карьера, претура, наместничество в Киликии.
Армянские войска Тиграна, Армения была Великой, кто б сомневался, глядя сейчас на ее блестящих сыновей.
Ущелье, построивший черепаху легион, армянские стрелы, со звоном бьющие в щиты.
Короткий шаг вперед, щиты снова сомкнулись, «черепаха» не стоит, она идет вперед, медленно отнимая у армян пространство.
Свисток, железная коробка распахнулась, пехота давит, армяне катятся назад, теряя людей.
Сулла улыбается, поверх шлема наброшен белый платок.
Он всегда плохо переносил солнце, им тесно вместе.
Парфяне!
Впервые парфяне, и Сулла – первый римлянин, который завяжет контакт с этой второй половиной известного мира.
Война будет идти 700 лет, Запад и Восток будут выплескивать друг на друга новые и новые армии, и древние кости будут хрустеть под колесами бесконечных переселенцев, ищущих спасение от огня и меча.
Союзническая война.
Вся жизнь Суллы – это сплошная война, и он победил всех, хотя о нем и не рассказывают в военных академиях.
Италия взорвалась.
Самниты, марсы, луканы, пицены, представители бесконечных италийских племен пошли на Рим войной.
Союзники.
Не было ничего унизительней жить, как римляне, воевать, как римляне в легионах.
И не иметь никаких прав.
Армии Республики терпели поражения, все висело на волоске.
Враг был со всех сторон, помощи ждать было неоткуда.
Первую победу одержал Сулла.
Пощады не давать.
На него смотрели с изумлением и ужасом.
Его не интересовали рабы.
Он не слушал угроз и клятв.
Покорность, полная покорность.
Иначе смерть.
Венец из трав.
Один из трех обладателей, Сулла вернулся в Рим героем.
Уже не одним из, а Героем, чье имя повторяли в толпе.
Многие пытались купить это деньгами.
Сулла купил кровью.
Консул.
Нищий сын нищего отца – Консул Римской Республики.
И да, победив в войне, Рим таки дал гражданство италикам.
Римляне учились на ошибках.
Войска Суллы, которыми он командовал в Союзнической войне, осаждали Нолу, последний оплот мятежников.
Был брошен жребий, и Сулла вытянул счастливый.
Как всегда.
Ему досталась Азия, война с Митридатом, который резал римлян, словно овец на бойне, десятками тысяч.
Сулла заканчивал год и улыбался, думая о предстоящей славе.
Ничто не предвещало беды.
Демократия – такая хитрая штука, которая любит прикидываться идиоткой, когда все всё понимают.
Вроде и дергаешь рычаги по закону, но передергиваешь.
Передернули.
Гай Марий, отец легионов, был злобным и завистливым стариком.
И он решил украсть у Суллы его войну.
Купленный народный трибун.
Новый жребий.
И вот уже не Сулла, но Марий, хозяин легионов, которые пойдут вышибить дух из старины Митридата.
Вот тут произошло то, что изменило историю.
Навсегда, необратимо изменило, пустив ее по новому, губительному пути.
Сулла гнал коня так, что-тот рухнул, когда они влетели в лагерь.
Построенные войска, свирепые морды центурионов, значки когорт.
И бычий рев Суллы, разорванная белая тога на груди, такая нелепая среди красных военных плащей.
«Они хотят послать других солдат и украсть нашу победу и добычу!» – ревел Сулла, и легионы взорвались, моментально поверив в эту ложь.
Присланных Марием офицеров забили камнями.
Армия развернулась и двинулась вслед за своим командиром.
Нет, не командиром уже.
Хозяином.
На Рим.
Первым!
Ровно за сорок лет до Цезаря Сулла первым повел войска на Рим.
Чтобы отучить политиканов от привычки передергивать.
Все прочие цезари и бонапарты были лишь подражателями, первым это сделал Луций Корнелий Сулла.
Шесть легионов, сорок тысяч солдат.
Единственным офицером, который пошел за Суллой, оказался Лукулл.
Да-да, тот Лукулл, который потом, пиры и сады.
Жестокий и талантливый военный, ничем не напоминающий того сибарита, каким его запомнила История.
Город рухнул в руки, словно яблоко с ветки, Марий бежал вместе с сыном, прятался в болоте, плыл на подаренной рыбаком лодке в Африку.
Круговерть гражданских войн завертелась.
Реформы Суллы, перетасовка Сената, ему нужно было вести людей на Митридата.
А он вынужден был торчать в Риме.
Выборы, назначения, клятвы сенаторов.
Потеряв два года, Сулла отправился на войну.
Но уже не в Азию, в Грецию, где Митридат командовал, как у себя дома.
Афины.
Рощи, в которых бродили Герои и боги, вырублены.
Осадные машины бьют в белоснежные стены, римская пехота идет на штурм, устремляясь в пролом.
Нет, Сулла не уничтожит Афины.
Он их просто разграбит, вытряхнет до донышка все, от храмов до библиотек.
Он будет улыбаться, глядя, как греки будут обливаться слезами, думая, что с ним можно торговаться.
Херонея, Орхомен, войска Митридата в Греции разбиты, и она снова римская.
Сулла высаживается в Азии, нужно взять самого Митридата и закончить эту войну.
Но Рим взят.
Марий вернулся.
Вернулся абсолютно безумным.
Во главе армии.
Создатель римских легионов вернулся во главе армии рабов.
Рим взят.
Людей убивают на улицах, сулланцев и просто тех, кого хочется убить.
Привязанных к колоннам патрициев заставляют смотреть, как-толпа насилует их жен, рабы безумны в своей ненависти и дикости.
Их всех перебьют по приказу Мария, они больше не нужны ему.
Марий, безумный старик Марий, станет консулом в седьмой раз, как было предсказано.
И умрет спустя несколько дней.
Рим рухнул в руки временщиков, сменявших друг друга на обломках демократических норм.
Митридат был счастлив.
Сулла заключил мир, ему нужно было спешить домой.
И Понтийский царь убрался в свое логово, копить силы для следующей, последней попытки.
Войска высадились в Италии.
Все, кроме одного легиона, солдат Фимбрии.
Они убили своего командира, взбунтовались, и их наказанием стала вечная ссылка.
Никогда, никогда больше легионеры Фимбрии, тоже уже давно мертвого, не вернутся в Рим.
Это их проклятие – Азия навсегда. И их имя, служба без срока, стали нарицательны в Риме.
К Сулле спешат.
Армии врагов, захвативших власть в Риме.
Мальчишка Помпей, на свои деньги набравший два легиона ветеранов отца.
Молодой еще Красс, никогда не простивший убийц своих отца и брата.
Катилина.
У этого еще все живы, и он хотел бы, чтобы некоторые умерли.
Войска Суллы идут на Рим, враг разбит раз за разом, последняя битва у самых ворот.
Битва у Коллинских ворот, войска самнитов, последние отголоски Союзнической войны, успели к Риму раньше.
Сулла настиг их у самых ворот Города.
Битва насмерть.
Самниты побеждают, бой идет ночью, свои похожи на чужих, такие же доспехи, такие же мечи, такие же лица.
Сулла улыбается, неизвестная болезнь обезобразила его лицо, некогда гладкая кожа в жутких струпьях, зубы выпали, и этот чудовищный оскал в свете факелов пугает даже видавших виды.
Конница валит от ворот, взламывает самнитский фланг, враг разбит и бросает оружие.
Бежать некуда.
Плотные колонны пленных ведут на Марсово Поле.