Перенос

Вот, наконец, и выход с кладбища. На воротах табличка-предостережение: «Червей не копать! Зверей не кормить!».

С двух сторон от распахнутой настежь калитки стояли две массивные статуи. Глаза горгулий не моргали, но мимикрия была слишком очевидной и легко распознавалась опытным взглядом. Каменные химеры часами стоят неподвижно, чтобы выстрелить перед собой шипастыми лапами, как только цель зайдет за ограду. Сложенные, как у богомола, конечности мгновенно разворачиваются в воздухе, хватают за плечи и подтаскивают к жутким челюстям-гильотинам.

Несчастная жертва не успевает и пискнуть. Откусив голову, химера неспешно и тщательно вылизывает мозг из черепа, словно из удобной тарелочки. Падальщики и прочая нечисть быстро и аккуратно разбирают всё остальное, и через несколько часов живописный парадный вход прибран в ожидании новых гостей.

Нет, в калитку я не сунусь. Полезу через забор. Намеки Вертлявого теперь стали понятнее. Отказ от сотрудничества с властями обойдется нубу неприятно больно и дорого. Из такой западни он выберется очень нескоро. Если вообще выберется.

Увидев ограду, я легкомысленно позволил себе снизить темп. Возмездие за самонадеянность настигло мгновенно. Чья-то когтистая лапа, едва чиркнув по спине, сняла приличный лоскут кожи. От дикой боли в голове словно приглушили звуки и свет – под дебаффом кровотечения соображать трудно.

Вероятно, меня спас Хануван, взяв управление на себя. Я взревел и с удвоенной скоростью понесся к ограде, не разбирая дороги.

Кровопотеря очень коварна: она медленно, но неотвратимо убавляет хиты и стамину. Силы стремительно таяли, и мир размылся, превратившись в полутемный тоннель, где в фокусе оставался только участок высокой кладбищенской изгороди.

Как через нее перебраться, если на хвосте висит столько нежити?

Решить эту проблему я не успел. Подо мной вдруг оказалась пустота, и ноги беспомощно замолотили по воздуху, не находя опоры.

Можно сказать, что и на этот раз повезло. Там, где только что находилась моя голова, сочно лязгнули челюсти. Левая рука ухватилась за хлипкий кустарник. Ветка треснула, и я кубарем полетел в глубокий склеп, больно ударившись копчиком о что-то твердое.

Клочок неба надо мной сразу же исчез, закрытый столпившейся нежитью. Мешая друг другу, монстры пытались протиснуться и спрыгнуть в могилу.

Вот теперь точно конец. Через несколько секунд сверху свалится голодный упырь, и на этом всё кончится. Минус еще одна жизнь, боль, а потом воскрешение и всё сначала. Плюс дебафф второго посмертия. А что, если не получится выбраться и в следующий раз? Ждать, пока князь остынет и отправит спасателей?

Внезапно земля подо мной вздрогнула. Я на чем-то сидел, и оно шевелилось. Глаза успели достаточно привыкнуть к полумраку, чтобы разглядеть Владыку Вампиров. Буйное кладбище продолжало неприятно удивлять диковинным разнообразием.

Отлично! Это уже целый рейд-босс. Властитель и самодержец мертвой флоры и фауны. На что-то более мелкое я, видимо, не разменивался. Похоже, Сансара сочла меня достойным для победы над тварью, с которой бы с трудом справился и весь гарнизон Вертлявого.

Чудовище мирно дрыхло на дне уютной могилки, спокойно переваривая всё, что отсосало ночью. Жалкий эльф, нахально усевшийся на королевской груди, являлся квинтэссенцией святотатства. Визжащая холопская нежить над ним только подчеркивала масштаб оскорбления, и его темнейшество с трудом приходило в себя, разлепляя глазищи. Их выражение не обещало легкой смерти.

В довершение ко всему сверху свалился-таки карлик, незамедлительно впившийся в мою ногу зубами. Сморщившись от боли, я отшвырнул злобного малыша, а ветку, которую еще держал в руке, вонзил в глаз Владыки.

Люди всерьез полагают, что чеснок или карандаш способен одолеть самую неуязвимую нежить. Нет, он может ее только разозлить. Видимо, вампиры смертельно устали разоблачать нелепые небылицы, поэтому действительно недолюбливали любой заостренный деревянный предмет.

Эффект от моей подлой атаки был потрясающим во всех смыслах. Королевская усыпальница будто взорвалась. Взревев, огромная тварь вскочила и, встав на дыбы, разметала скопившуюся над могилой нежить далеко в стороны. Комья земли взлетели вперемешку с костями, и во второй, еще невредимый, глаз ударил луч света.

Предвидя реакцию, я успел намотать на ладонь царский плащ. Массивная туша стартовала, будто ракета — резко и мощно. Обезумевший от солнца вампир едва не вырвал мне руку при первом же прыжке. Рейд-босс вслепую метался по кладбищу в поисках тумана или спасительной тени, давя и разбрасывая путающуюся под ногами нежить рангом помельче. Ну, а мое измочаленное тельце летало за ним на плаще, точно привязанный воздушный шарик.

Меня сильно болтало. В голове звенело. Я совершенно потерял ориентацию, не понимая, где верх, а где низ. Петля на руке затянулась и не давала отпустить плащ. Оставалось только мысленно дистанцироваться от своего тела, отстраненно ожидая смерти и завершения яркого шоу.

Наконец на одном из поворотов раздался долгожданный треск. Плотная ткань лопнула, и меня отправило по дуге в кажущийся бесконечным полет.

Удара я не почувствовал, провалившись в комфортную тьму. Там уже ничего не болело, а вскоре темнота заговорила сама:

– Красиво летел! Только низко.

– Здесь пригорок, потому и низко. Через ограду-то он перелетел, точно белка-летяга.

— Что за летяга? Моб новый?

— Да. Зверь мимишный. Человек дохнет, как только его видит. От умиления. Смертельное поражение няшностью. Отравленный кавай.

— Опять шутишь?

— Ты что? С таким не шутят. От друга слышал.

— Не тот ли, что вещал про нерадивых гейм-локализаторов?

-- Да, тот. А что, не веришь? Один из них выжил после клинической смерти и всё рассказал. Они попадают в особенный ад. Тянут там жадную лапу к столу с роскошными яствами, а он лагает! Да так, что еду до рта не донести. И с красивыми женщинами то же самое.

– Они тоже лагают?

– Нет. С ними как раз всё в порядке. Лагает там твой собственный член! Так и бродят бедолаги неприкаянными голодными духами. Всего вокруг вдоволь, а ни пожрать, ни трахнуть…

– Тьфу на тебя! Что за ужасный хоррор!

– Вот после этого игры в начале двадцать первого века и перестали лагать. Иначе до сих пор бы в текстурах с тобой бегали…

– Постой! Смотри, парень-то жив, шевелится! Что за черный флаг у него в руке? Анархист, что ли?

– Да хрен их всех разберет. Что ни день, так очередная диковина. Мобы и так свирепые, как собаки. А новые отморозки в Сансару всё лезут и лезут.

– Думаешь, он из «этих»?

– Думаю, да. Наверняка «перенесенный». Ох, не прост этот нуб… Кости из-за ограды так и летели. Все кладбище поднял на уши. Мертвяки точно с ума посходили. Гляди, какой переполох! Всё кипит! Первый раз вижу, чтобы кто-то самостоятельно выбрался.

– Это плохо?

– Да нет. Хорошо. Работы меньше. Сигнала на его эвакуацию пока не дали. Может, Вертлявый и не собирается вытаскивать паренька.

– Так что? Обратно за ограду закинем?

– Зачем? А если сигнал дадут? И что, идти тогда отбивать? Лишний раз в пекло лучше не лезть. Подождем. Пусть полежит, а там и видно будет.

– Ну, я…

– Стой, дурень! Не подходи к нему!

– Так он почти голый, да и переломанный весь. Разбит в хлам.

– Этот «голый» порвал нежить, с которой едва справляется весь наш караул! Посмотри, сколько костяшек по округе валяется! И что за гадость висит на ноге? Может, он и сам монстр? Мутант новый какой… А рожа вон какая рыжая да страшная. Неспроста сигнал не дают. Держи на мушке. Как шевельнется – стреляй!

– Вот, смотри! Дали!

– Дали, да не тот. На форт напали. Так… Мы туда, а ты посторожи пока этого…

– Я? Один? А если очнется?

– Стреляй в упор, не промажешь. Отправишь на респ. За изгородь вылезет – снова стреляй. Потом разберемся. Извинимся, если что. А мы спросим у начальства, что с ним делать.

Я почти пришел в себя, но глаз решил не открывать. Звук удаляющихся шагов означал, что мой сторож остался один. Дебаффы спали, и хиты стабилизировались на угрожающе низкой позиции. Хорошо хоть, кровотечения нет.