Страница 76 из 95
Продолжая бежать по дому, я толком не знала, куда направлялась. Мне просто нужно было двигаться.
Проходя мимо всех фотографий, на которых была запечатлена империя Кью, я не остановилась, чтобы воздать ей должное. Я не позволяла думать себе о будущем, в котором я работала с ним, как мечтала до того, как начался весь этот кошмар. Здания больше не интересовали меня. Дома больше не были моей страстью. Я больше не хотела ни рисовать, ни помогать Кью с новыми проектами.
Оранжерея радушно приняла меня в свои теплые объятия, и я издала крошечный вздох. По крайней мере, здесь меня никто не найдет. Я могла бы прятаться за огромными растениями и порхать словно воробушек.
Шум раздавшийся в глубине насторожил меня; я двинулась вперед так тихо, как только могла. Мое дыхание было поверхностным и слегка хриплым, но тело достаточно гибким, чтобы позволить мне пригнуться под невысокими пальмами и папоротниками.
Оказывается, не одна я искала укрытия внутри, заставленного растениями, места.
Кью стоял у огромного вольера. Его руки были подняты над головой, пальцы просунуты между решеток. Его голова была склонена, и все тело выражало поражение. Его черные джинсы и серая футболка были мятыми; длинные волосы отчаянно нуждались в стрижке.
Он не заметил меня, в то время как я стояла там, смотря пустым взглядом на птиц, которые бились в клетке
Я принудила себя пробудить нежные воспоминания внутри. Я так отчаянно желала положить конец его страданиям, остановить возрастающее отторжение моих чувств к нему.
Но ничего не произошло. Весь страх и вина убили бы меня, если бы я позволила себе вспомнить, остаться за пределами запертой башни. Поэтому, я просто стояла, опустошенная, наблюдая за мужчиной, которого сломала, не в силах что-либо поделать с этим.
Двадцать минут пролетели слишком быстро. Мое тело начало уставать. Я была еще не готова находиться на ногах такое продолжительное количество времени. Слова песни раздавались где-то позади, но я совершенно не обращала на них внимания.
— Она улетает, — прошептал Кью, заставляя меня замереть на месте. Он поднял голову, чтобы посмотреть на воробья, который опустился на решетку рядом с его рукой. — Она скоро уйдет, и я не думаю, что смогу это пережить.
Птица прочирикала и почистила клювом перья, прежде чем вновь взлететь.
Я ждала не в силах двинуться с места, желая дать знать о своем присутствии, чтобы оставить не произнесенными его мучительные признания. Но подобно наблюдателю, я не двигалась с места.
— Бл*дь, — выругался он, ударяя по решетке. Птицы пронзительно закричали, улетая к противоположной стороне клетки
«Уходи, Тесс. Прежде чем он увидит тебя».
Я не хотела смущать его.
Внезапно Кью двинулся, отталкиваясь от решеток клетки и направляясь прямиком ко входу в вольер. Он открыл засов и вошел во внутреннее пространство клетки. Птицы защебетали громче, когда Кью остановился в самом центре их мира. Он сам выглядел, как мужчина, у которого отняли его собственные крылья. Как падший ангел, которому нет места на земле, и который ведет борьбу каждый день, в попытке отыскать его.
Я сделала шаг вперед. Должна была ли я сказать что-то? Утешить его? Мое сердце сжалось, испытывая отчаянное желание быть рядом с ним, но больше не в состояние делать это, неважно, сколько добрых слов я бы не произнесла, Кью все равно увидел бы, что я больше не чувствовала себя живой внутри.
Моя душа звенела цепями и замками, спасая меня, но в то же время разрушая. Чем дольше я жила в своей башне, тем сильнее угасала наша связь и страсть.
Я ненавидела вирус оцепенения, что царил внутри, неспешно распространяясь, стирая все воспоминания, кем на самом деле была Тесс. Я была заменена на углеродную копию, что уплывала на ветру, у которой отняли ее убеждения и мысли. И все потому, что я была недостаточно сильной для того, чтобы столкнуться с тем, что совершила.
Кью выругался себе под нос, его грудь резко поднималась и опадала из-за эмоций.
— Почему я должен держать вас здесь, когда вы не хотите быть тут? Вы здесь не из-за меня. Вы здесь, потому что я запер вас. Вы мои заключенные, мои пленники, мои трофеи.
Он опустил голову, прежде чем взмахнуть руками.
— Allez vous-en. Je ne veux plus de vous. Elle ne veut plus de plus alors ça sert à quoi, putain (прим.пер. с фр. Так улетайте же. Я больше не желаю вас здесь. Она больше не хочет меня, тогда какой, бл*дь, в этом смысл)?
Птицы сошли с ума, разлетаясь по клетке в разные стороны, вылетая на свободу через открытую дверцу. Они вырывались и разлетались по оранжерее, пролетая между растениями и элементами водного дизайна.
Когда я уклонилась от стаи малиновок, их крылья зашелестели.
— Улетайте прочь! — кричал Кью; птицы еще сильнее взметнулись. — Пошли прочь от меня!
Я сделала шаг назад, не желая видеть срыв Кью. Я отчаянно желала, чтобы это ранило меня, чтобы меня убило понимание, что я вырвала его сердце, но я чувствовала только пустоту.
Кью поднял взгляд и замер.
Его глаза вперились в мои, сверкая яростью и тьмой. Я уповала на какое-то озарение, чтобы я могла положить конец нашим страдания. Я хотела одновременно показать всю мою любовь к нему, но и продолжать прятаться от чувства вины. Я хотела рассеять всю тьму, потери и ненависть в его взгляде, но была не в силах сделать это.
Склоняя голову, посмотрела вверх.
Кью выругался, выходя из птичьего вольера, переполненный яростью и гневом. Он направился ко мне, останавливаясь так близко, что жар его тела опалял мою кожу.
Я отпрянула, ожидая что он внезапно нанесет мне удар — схватит за волосы, даст пощечину, сделает что-то, чтобы пробудить меня.
Когда он не прикоснулся ко мне, я подняла взгляд. Кью пробормотал:
— Какого же ты низкого обо мне мнения. — Он поймал мой вьющийся локон, нежно пропуская его между кончиками пальцев. — Улетай, эсклава, если это то, чего ты на самом деле хочешь. Я не буду останавливать тебя. — Его тон был холодным и отстраненным.
Он отвернулся, направляясь к огромным двойным складным дверям, которые располагались в противоположном конце оранжереи. Сильным взмахом рук, раздвинул двери во внешний мир. В тот же момент, птицы вылетели, воспаряя высоко в открытое небо.
Кью тяжело вздохнул, его плечи были напряженными и сгорбленными, когда его любимые крылатые создания без оглядки улетали прочь.
Когда последняя крошечная голубая сойка улетела, он повернулся, и пристально уставился на меня. Морщинки под его глазами подчеркивали его усталость и печаль.
Я сглотнула.
— Кью... Мне так жаль.
Он покачал головой, как если бы не мог поверить, что это был на самом деле конец.
— Я устал, Тесс. На самом деле устал. Я сделал все, что ты меня просила. Сделал все, что сделал бы мужчина, любящий свою женщину. Но ты больше не хочешь меня, а мой зверь больше не испытывает желания причинить тебе боль. Что бы у нас ни было... это потеряно.
Я втянула вздох, когда он подошел ко мне ближе.
— Ты будешь отрицать это? Докажешь ли ты мне здесь и сейчас, что я совершаю огромную, мать его, ошибку? Что тебе просто нужно больше времени? — Он ударил рукой о ствол пальмового дерева, заставляя ветвь с листьями затрястись. — Скажи мне что тебе нужно! Я умоляю тебя поговорить со мной. Что ты скрываешь! — Он фыркнул. — А я тебе скажу, что ты скрываешь от меня. Что ты писала сообщения своему бывшему долбаному парню, вместо того, чтобы довериться мне! — Он устремил взгляд в потолок, содрогаясь от гнева. — Почему эсклава? Почему ты просто не можешь заплакать и выпустить все? Почему не можешь позволить мне исцелить тебя? Почему закрываешься от меня и убегаешь? Мать твою, почему?
Так много вопросов, на которые у меня не было ответа. Кью стоял, закипая от гнева. Я предложила ему самый простой ответ. Ответ, который не имел смысла, но это было все, что я могла ему дать.
— Они забрали мой разум. Больше не о чем говорить.
Я заслуживала умереть под грузом вины. Меня мучили. Я знала, что если буду держа все глубоко в себе, это будет снедать, подобно раку, медленно убивая. Но я не могла освободить себя. Это было невозможно.