Квинтэссенция Кью (ЛП)

Мой член все еще выделял бесцветные капли желания, даже после того, как я кончил в двойном объеме, укладываясь в один минет. Я чуть не утопил Тесс, когда изливался ей в горло. Это не принесло мне удовлетворения. Во мне бушевало много эмоций и чувств, но удовлетворения там и близко не было.

В тот момент, когда я подумал о ее прикосновении, ее пальцах, прижатых так крепко между моих ног, мышцы живота задрожали, и мой член — гребаный ублюдок — налился желанием и увеличился в размере.

Никогда еще женщина не отнимала у меня то, что принадлежало безраздельно только мне. Никогда прежде кто-либо не заставлял меня кончить до того момента, пока я не был готов. Они были осмотрительными, перед тем, как проявлять такую смелость.

Тесс была осмотрительна, тем не менее она не оставила мне выбора.

Я крепко зажмурил глаза, и все, что мог видеть, повторное воспроизведение того, что произошло.

Ее волосы закручивались золотистыми прядями между моих пальцев, в то время как я направлял ее рот поглощать мой член. Ее теплые, влажные губы сомкнулись вокруг меня, моя спина вспыхивала фейерверками, а мои яйца болезненно напряглись

Веревка из ее светлых волос понемногу душила ее, и я ждал, пока ее не разберет кашель, чтобы я мог отстраниться, чтобы она посмотрела на меня с обвинением, которое таилось в ее голубых глазах, отказываясь доставить мне удовольствие.

Но она так не сделала.

Она придвинулась ближе, позволяя лишать воздуха еще сильнее. Ее рот наполнился восхитительной смазкой, и она добавила ко всему поразительное прикосновение острых зубов.

Все, что она делала, было идеально, и мой оргазм начал зарождаться медленно и многообещающе. Затем она все разрушила, когда просунула руку чуть дальше моих яиц и нашла эту гребаную точку, которая в рекордное время превратила меня практически в глину под ее руками.

Я вздрогнул, когда ее рука потянулась туда, где никто не трогал меня до этого времени. Ее пальчики прижались к коже, массирующими движениями, погрузив меня в состояние пытки.

Мой оргазм мгновенно сменил темп от медленно зарождающегося до сверхзвукового. Merde, это ощущалась восхитительно. Больше чем восхитительно — сокрушительно, крышесносно, мучительно.

Я отпрянул назад, вжавшись пальцами в густой ворс ковра, попытавшись отодвинуть надвигающееся освобождение, но Тесс двинулась вместе со мной. Она не выпустила меня из плена рта. Ее гребаная рука продолжала движение, устремляясь вверх и опускаясь вниз, и ее рот стал идеальным сосудом, чтобы излить в него удовольствие.

Мои мысли превратились в длинный поток непрекращающихся ругательств, когда я боролся с двумя противоречивыми эмоциями.

Вожделением.

Ужасом.

Вожделением, потому что она свела меня с ума. Я напрочь забыл, кто я. Я даже забыл, почему мне необходимо держать себя под контролем. Я забыл все, кроме ощущения моих рук на ее голове, и как я заставлял ее глотать все мое освобождение.

А ужасом, потому что стены между мной и монстром были уничтожены. Уничтожены, благодаря хрупкой девушке, что стояла на коленях между моих ног. Никто не мог быть в безопасности, когда это происходило.

Я распахнул глаза, смотря зло на свое отражение в зеркале.

«Ты ублюдок, Мерсер».

Мне следует немедленно направиться в спальню и приказать Тесс раздвинуть ее изящные сексуальные ножки и затем скользнуть глубоко в ее киску. Она практически заплакала, когда я отказал ей. Я повел себя как истинный мудак, когда оставил ее на грани удовольствия, после того, как она подарила мне самый лучший оргазм в моей жизни, но я был зол на нее. Больше даже чем зол. Растерян.

Мои пальцы сжали мраморную поверхность столешницы, и я противостоял другой эмоции, которую из-за всех сил пытался не признавать.

Раздражение.

Чувство раздражения по отношению к Тесс, но в большей степени к самому себе. Я не мог ничего поделать с этим. На протяжении всей моей сознательной жизни, я гордился тем, что возымел полноценный контроль над своим телом, над своими мыслями, но что немаловажно, над своими нуждами. Но одним движением Тесс разбила вдребезги мои представления, уничтожила до основания настолько ценную мной выдержку, и превратила меня в гребаного неандертальца.

Она отняла у меня мой контроль и вместо того, чтобы бороться с этим, я отдался на милость ее прикосновениям, позволив приворожить меня, заключить в свою ловушку, я позволил моему телу возобладать над разумом.

Как я могу теперь доверять себе?

Я издал тяжелый вздох, разворачиваясь, чтобы войти в душ из черного мрамора. Поверхность была отполирована до зеркального блеска настолько хорошо, что мое отражение смотрело на меня.

Застигнутый врасплох.

Мои глаза преследовали меня, и это было настоящей причиной, почему я источал такую злость. Тесс сделала намного больше, чем просто заставила меня кончить, она забрала некую частичку моей власти, и если быть предельно честным, мне это было совершенно не по вкусу.

Включая кран в душе, я вздрогнул, когда холодные капли стали в одну секунду невыносимо горячими. «Уколы» обжигающе горячей воды помогли немного снять давление от накатывающих эмоций, когда я схватил мыло и намылил грудь.

Образы воспоминаний того, как я брал Тесс в душе в самый первый раз, всплыли в моем разуме, когда я опустил руки, чтобы размазать мыльную пену по своему члену. Она испытывала боль от телесных повреждений и была невероятно подавлена в эмоциональном плане после изнасилования. Но мне нравилось думать, что мой нетрадиционный способ по замене ее болезненных воспоминаний собой поможет ей уничтожить всю боль и ужас ее глазах.

Вода смывала остатки слюны Тесс, и я издал грудной стон, когда сжал свою длину немного сильнее.

Стискивая зубы, я снова погладил свой член. Яростные, жестокие проглаживания являлись наказанием для той моей части тела, которая отказывалась повиноваться моему желанию.

Я хотел большего. Я хотел врезаться глубоко в тело Тесс и заставить ее пообещать мне, что больше никогда она не даст мне почувствовать себя настолько зависящим от ее власти. Он заставила меня почувствовать себя слабым. Совершенно не тем человеком, которого я знал. Это сделало меня податливым, а я никогда в своей жизни не испытывал ощущение уязвимости.

Моя рука начала поглаживать член жестче, сжимая его настолько сильно, пока головка не начала пульсировать. Раздвигая свои ноги, я занял положение, которое было удобно для быстрой разрядки, но внезапно замялся.

Это было нечестно. Почему я должен кончить снова, когда Тесс, вероятно, в данный момент переживает кошмар наяву?

Это потребовало большой выдержи и крепко сжатой челюсти, но я ослабил захват на члене и впустил его из крепкого плена пальцев. Все мои мышцы сжались, и сколько бы ни стоял под душем, я совершенно не мог расслабиться.

***

Двадцать минут спустя, я вышел из своей спальни, одетый в серый костюм. Мрачный цвет отлично отражал мое настроение: напряженный, охваченный страстью и полностью сходящий с ума от женщины, которая схватила меня за яйца. В прямом смысле слова.

Проходя по дому, я отыскал Тесс в овальной комнате, куда я поселил ее после ужасного происшествия в доме Лефевра. Вся одежда, которую я приобрел для нее, оставалась тут. Мы не предприняли никаких действий для того, чтобы переместить ее в мою комнату. Решающий шаг на пути к тому, чтобы полностью признать, что наши жизни связаны в одну, не был предпринят, и я не мог понять, заставляло ли меня это нервничать, или же я все-таки был доволен данным фактом.

Тесс сидела на краю кровати, раскатывая чулок по своей гладкой шелковистой коже, затем закрепляя его ремешком кружевной подвязки, что виднелся из-под ее обтягивающей юбки. Она собралась вокруг ее бедер, очень напоминая ремень, и я желал сорвать ее.

Тесс была абсолютна права насчет того, почему я срывал одержу с ее тела. Это было символично. Способ уничтожать и разрывать без нужды убивать ее.