Страница 28 из 28
Человек, которого наняли нести сундук, - это был работник из "Дракона", хорошо известный Тому, - сильно топая, поднялся по лестнице я неловко отвесил поклон. В обычное время он ограничился бы усмешкой и кивком, теперь же он явно давал понять Тому, что ему известно о случившемся, но что для него такая перемена ничего не значит. Сделано это было достаточно неуклюже; ведь это был простой конюх, поивший лошадей, но Тома его участие растрогало больше, чем предстоящий отъезд.
Том помог бы ему нести сундук, но хотя груз был порядочный, для конюха он был не тяжелее, чем башенка для слона; взвалив сундук себе на спину, он побежал вниз по лестнице, как будто ему, увальню от природы, гораздо удобнее было идти с сундуком, чем налегке. Том взял чемодан и сошел вниз вместе с носильщиком. У парадной двери стояла Джейн, заливаясь слезами, а на крыльце миссис Льюпин, горько рыдая, протянула Тому руку для пожатья.
- Вы остановитесь в "Драконе", мистер Пинч?
- Нет, - сказал Том, - нет. Я сегодня же ухожу в Солсбери. Я не мог бы остаться здесь. Ради бога, не расстраивайте меня еще больше, миссис Льюпин.
- Но вы же зайдете в "Дракон", мистер Пинч? Хотя бы только на сегодня. Как гость, а не как постоялец.
- Господи помилуй! - сказал Том, вытирая глаза. - Все такие добрые, что просто сердце разрывается. Я хочу сегодня же идти в Солсбери, милая моя, славная женщина. Если вы побережете мой сундук, пока я вам не напишу, я сочту это величайшим одолжением для себя.
- Пускай будет хоть двадцать сундуков, мистер Пинч, - воскликнула миссис Льюпин, - я вам все сберегу.
- Благодарю, - Сказал Том. - Это на вас похоже. Прощайте же. Прощайте!
Вокруг крыльца толпились люди, молодые и старые, и одни из них плакали вместе с миссис Льюпин, другие старались держаться бодро, как Том, третьи вслух восхищались мистером Пекснифом, человеком, которому, можно сказать, ничего не стоило построить церковь: посмотрит на лист бумаги - и готово; четвертые колебались между этим восхищением и сочувствием к Тому. Мистер Пексниф появился на крыльце в одно время со своим бывшим учеником и, пока Том разговаривал с миссис Льюпин, простер руку вперед, как бы говоря: "Ступайте прочь!" Когда Том сошел с крыльца и завернул за угол, мистер Пексниф покачал головой, закрыл глаза и, глубоко вздохнув, захлопнул дверь. После чего самые стойкие из приверженцев Тома стали говорить, что он, должно быть, сделал что-то из ряда вон выходящее, иначе такой человек, как мистер Пексниф, держался бы по-другому. Будь это простая ссора (замечали они), он бы сказал хоть что-нибудь; а раз он ничего не говорит, значит мистер Пинч нанес ему ужасный удар.
Том уже не мог слышать их здравых суждений и шагал вперед со всем возможным усердием, пока не завидел шлагбаума, откуда семейство сторожа приветствовало его криками "мистер Пинч!" в то морозное утро, когда он ехал встречать молодого Мартина. Он прошел через всю деревню, и этот шлагбаум был последним испытанием; но когда малолетние сборщики дорожной пошлины с воплями выскочили ему навстречу, он чуть было не бросился бежать, чуть не кинулся опрометью в сторону от дороги.
- Ах, боже ты мой, мистер Пинч! Ах, как же это, сударь! - воскликнула жена сторожа. - Как же это вы в такое время идете в ту сторону, да еще с чемоданом?
- Я иду в Солсбери, - сказал Том.
- Да как же это, господи, а где же бричка? - воскликнула жена сторожа, глядя на дорогу, словно думала, что Том мог вывалиться из экипажа, сам того не заметив.
- Брички нет, - сказал Том. - Я... - ему нельзя было не ответить; она поймала бы его на втором вопросе, если бы он избежал первого. - Я ушел от мистера Пекснифа.
Сторож, человек угрюмый, всегда сидевший со своей трубкой в виндзорском кресле *, поставленном между двумя окошками, глядевшими на дорогу в обоих направлениях, так что при виде подъезжающих к деревне он мог радоваться, что ему предстоит получить сбор, а при виде отъезжающих - поздравлять себя с тем, что сбор уже получен, - сторож в одно мгновение выбежал из сторожки.
- Ушли от мистера Пекснифа? - воскликнул он.
- Да, - сказал Том, - ушел от него.
Сторож поглядел на жену, не зная, спросить ли, что она об этом думает, или отослать ее к детям. От изумления он сделался еще мрачней и прогнал ее в сторожку, наперед пробрав хорошенько.
- Вы ушли от мистера Пекснифа! - воскликнул сторож, складывая руки на груди и расставляя ноги. - Я думал, он скорее с головой своей расстанется.
- Да, - сказал Том, - я тоже так думал еще вчера. Всего хорошего!
Если бы в эту самую минуту не гнали мимо большого гурта волов, сторож отправился бы прямо в деревню узнать, что случилось. Так как дело приняло иной оборот, он выкурил еще одну трубочку и доверил свои соображения жене. Но и соединенными силами они никак не могли в этом разобраться и легли спать, образно выражаясь, в потемках. И несколько раз в эту ночь, когда проезжала мимо подвода или другой экипаж и возчик спрашивал у сторожа: "Что новенького?" - тот, сначала разглядев собеседника при свете фонаря, чтобы удостовериться, есть ли у него интерес к такому предмету разговора, говорил, запахивая вокруг ног полы своей теплой шинели:
- Вы знаете мистера Пекснифа, что живет вон там?
- Ну, еще бы!
- А может, знаете и его помощника, мистера Пинча?
- Ну?
- Так они разошлись.
Каждый раз после такого сообщения он опять нырял в сторожку и больше не показывался, а его собеседник ехал дальше в величайшем изумлении.
Но это было уже много времени спустя, после того как Том улегся в постель, а пока что Том направлялся в Солсбери, стремясь попасть туда как можно скорее. Сначала вечер был прекрасный, но к заходу солнца стало пасмурно, набежали тучи, и скоро полил сильный дождь. Целых десять миль Том прошагал, вымокши до нитки, пока, наконец, не показались огоньки и он вошел в долгожданные пределы города.
Он отправился в гостиницу, где когда-то ждал Мартина, и, коротко ответив на расспросы о мистере Пекснифе, велел приготовить постель. Он не захотел ни чая, ни ужина и вообще не хотел ни пить, ни есть и сидел перед пустым столом в обшей зале, пока ему стелили постель, перебирая в уме все, что произошло за этот богатый событиями день, и раздумывая, как ему быть и что делать дальше. Он почувствовал большое облегчение, когда пришла горничная сказать, что постель готова.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.