Страница 1 из 5

Психология города. Как быть счастливым в мегаполисе

Кидуэлл Пол

Пол Кидуэлл

Информация от издательства

Издано с разрешения Quarto Publishing Plc

Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.

Предисловие. Счастье в большом городе

Почему всё пошло наперекосяк?.. Мы же показали, как надо.

Всё больше людей перебираются в большие города. Там кипит жизнь, найдется применение любым талантам и постоянно что-то происходит. Как говорил литератор Сэмюэл Джонсон: «Если человек устал от Лондона, он устал от жизни». Но городские условия вызывают стресс и разобщение. В перенаселенных центральных районах показатели тревожности и депрессии жителей выше, чем в пригороде.

Архитектура может усугубить или минимизировать угрозы благополучию. Очень важно, как выглядят наши дома, улицы, районы и общественные здания и как они спроектированы. И не только с эстетической точки зрения, но и с психологической. Привлекательные дома, районы и общественные места повышают качество жизни и сглаживают напряжение рабочих будней.

Обычно мы погружены в свои заботы и не замечаем влияния окружающей среды на настроение. Но тем не менее оно ощутимо. Нам, как личностям и членам общества, стоит чаще задумываться, что изменит к лучшему пространство, где мы живем.

Я психиатр и психолог, последние пятнадцать лет участвую в реновации лондонских домов. Изучая историю современной архитектуры, я пришел к выводу, что тенденции дизайна отражают происходящее в психологии: предложенная Фрейдом и Юнгом теория бессознательного влечения (свой дом воспринимается как материнская утроба); изучение психологического обусловливания у человека (текущие обстоятельства запускают эмоции из прошлого опыта); социальная психология (как архитектура зданий и районов влияет на сплоченность или разобщенность людей); когнитивная психология (связь внимательности и способности к обучению с обстановкой); эволюционная психология (как разные эстетические предпочтения формируются в результате естественного отбора).

Научные исследования влияния архитектуры на эмоции и поведение – одно из направлений психологии среды, «психология архитектуры». Есть уже немало данных, но, как ни странно, эта дисциплина до сих пор отсутствует в учебных планах архитектурных вузов и пока не было ни одной попытки сформулировать теорию в доступной форме.

Здания и пространство между ними дают или отнимают жизненную энергию, влияют на восприятие, мышление и эмоции. Создать благоприятные условия в наших силах. Застройщики возводят опустошающие дома ради собственной выгоды. Вид общественных зданий продиктован ограниченным бюджетом. Архитекторы и планировщики уверены, что разбираются в психологии и знают, как осчастливить людей, но уже наделали множество ошибок и продолжают в том же духе. Проектируют обычно по наитию, не руководствуясь никакими научными данными. Заслуженный архитектор больше озабочен тем, как погромче заявить о себе, чем созданием комфортного для людей пространства. Психологию архитектуры чаще всего не учитывают.

Рем Колхас, всемирно известный голландский архитектор, славится интересом к изменчивости и раздробленности мегаполисов и «крупногабаритной» архитектуре. Он участвовал в планировании нескольких мегаполисов в Китае.

Во время одного интервью ему намекнули, что в типовых многоэтажках, на проектирование которых уходит меньше двух дней, условия неблагоприятны для жизни. Он возразил: «Я не согласен. Человек способен жить где угодно. Он может быть несчастен где угодно и счастлив где угодно. Я всё чаще думаю, что это никак не связано с архитектурой»[1].

Если Колхас прав и люди невосприимчивы к окружению, то не нужно архитектурного многообразия. Мы комфортно будем себя чувствовать в городах из спроектированных компьютером монолитных зданий. Но я хочу доказать, что он ошибается, особенно в том, что касается многоэтажек.

Люди, несомненно, предпочитают одни архитектурные детали другим. Всем больше нравится, когда свет попадает в помещение через два окна, чем через одно. Любой скорее прогуляется по центральной улице с малоэтажной застройкой, чем по дороге вдоль складов и мегамоллов. Мы любим созерцать природу. И нам больше по душе улицы на земле, а не в небе.

Здания оказывают кратковременный и долговременный эффект. Бывает, поначалу они радуют, а потом начинают раздражать. Одни здания дают толчок к поиску новых путей и экспериментам. В других хочется их прекратить. Третьи вызывают социальную активность, а четвертые – разобщение.

История преподает нам уроки, а мы их не усваиваем. Ошибки, сделанные архитекторами и градостроителями в 1950-х и 60-х, повторяются по сей день: возводятся такие же негодные многоэтажки, как и те, что уже разрушаются. Некоторые из них считаются элитным жильем, хотя там есть всё те же социальные проблемы.

Архитектурные критики в документальных фильмах ВВС, выпущенных несколько десятилетий назад, искали ответ на актуальный и сегодня вопрос – разрушение городских общин из-за легкомыслия властей и застройщиков.

В документальном фильме 1969 года «Лондон Шеффера» (Shaffer’s London) уважаемый драматург Питер Шеффер в пух и прах разносит здание компании Shell, построенное в районе Саут-Бэнк, называя его «архитектурным убийством»[2]: снесли «просторные, цивилизованные, самобытные, жизнеутверждающие, идеально пропорциональные, элегантные, уникальные лондонские дома» Георгианской и Викторианской эпохи и заменили «бездушной, безликой, бессмысленной, безрадостной, болезнетворной… унылой, опустошающей изнутри массой, при виде которой начинаешь думать, что жизнь – тюрьма… Трудно поверить, но его спроектировали наследники Рена и Нэша[3]. Я считаю их преступниками». И он обвиняет не только заказчиков, но и всех, кто допустил эту стройку, то есть рядовых горожан.

Кажется, в новом тысячелетии мы сдались и позволили каким-то профессионалам определять будущее нашей архитектурной среды.

Ныне покойный архитектор Джеймс Стирлинг – столь уважаемый, что Королевский институт британских архитекторов назвал его именем престижную премию, – горько сетовал, что градостроители, движимые стремлением обеспечить людей жильем, уничтожили некогда великолепные британские города XIX века Ливерпуль и Глазго. Он обвинял в этом не самих архитекторов, но «тлетворное сочетание градостроителей, органов местного самоуправления и прогресса… эту тенденцию следовало бы остановить и пересмотреть»[4].

Модернизм, по его словам, своей типовой, штампованной архитектурой «низводит человека до функции». Он утверждал, что орнаменты необходимы нам для души. А здания не просто вместилища для людей, они должны обладать индивидуальностью и лицом.

Поясню презрительное отношение Шеффера к модернизму: он упустил из вида положительные примеры зданий в этом стиле, улучшивших жизнь горожан. Многие архитекторы всё же сумели сделать выводы из ошибок предшественников.

Но справедливости ради стоит сказать, что большинство городов мира покрыты бетонными рубцами утилитарных зданий без национального колорита[5]. Они знакомы всем: бетонные или стальные коробки, прямые линии и ряды однообразных квадратных окон. Это наследие ранних модернистов, в том числе Ле Корбюзье. Модернизм отказался от затейливости и украшений в пользу чистоты дизайна.

Heron K. From Bauhaus to Koolhaas // Wired. 1996. 7 January.

Doubt and Reassessment, Architecture at the Crossroads, BBC, 1986. Архитектурная коллекция BBC, доступна для iPlayer. Программа посвящена молодым архитекторам, протестующим против стерильности модернизма.

Имеются в виду сэр Кристофер Рен (1632–1723), знаменитый английский архитектор и математик, создатель национального стиля английской архитектуры, и Джон Нэш (1752–1835), британский архитектор, представитель стиля ампир. Прим. ред.

Международный конгресс современной архитектуры (Congres internationaux d’architecture modern, CIAM) был основан в 1928 году, чтобы маститые архитекторы пришли к единому мнению, какие жилые здания отвечают современным требованиям. На четвертой конференции, в 1933 году, открыли тему городского планирования с благородной целью решить проблему перенаселенности и запущенности бедных районов и разработать так называемый функциональный город. Было решено разграничить жилые и промышленные районы и переселить всех из трущоб в одиноко стоящие многоэтажки. Протоколы конференции остались неопубликованными, но в 1943 году Ле Корбюзье на их основе написал «Афинскую хартию». После Второй мировой войны идеи показались еще более актуальными, и такие многоэтажные массивы назвали интернациональным стилем. По сути, это модель жилья в отрыве от местного контекста.