Страница 7 из 10
Я остановился возле детского садика. Эта картинка заворожила меня.
Из двери прямо к берегу моря пулей вылетает карапуз лет пяти в длинной серой рубашке до колен. За ним еще один. Потом девочка. Секунда – и еще мальчонка. Теперь их семеро, они все одинаково одеты. Из-под льняных рубашек выглядывают ножки-сардельки. Стоят спиной к морю. Вопят и смеются. Появляется воспитательница. Она привлекает внимание детей и произносит:
– Уно, – поднимает руки на уровне плеч.
– Дос, – поднимает их над головой.
– Дос, – вразнобой повторяют дети.
– Трэс, – воспитательница вытягивает руки перед собой.
– Куатро, – опускает руки.
Уно. Дос. Трэс. Куатро. Уно. Дос. Трэс. Куатро.
Я не понимаю, почему я это делаю. Но я делаю зарядку вместе с малышами.
И я сейчас счастлив, как никогда.
Я опять смотрю на себя со стороны.
Парень – рот до ушей.
Стоит рядом с малышней и повторяет вместе с ними движения и слова.
Уно. Дос. Трэс. Куатро.
Уно. Дос. Трэс. Куатро.
Правила аквастопа
Повесть
Для онанизма по-прежнему нужен хотя бы один человек. Для любви – хотя бы двое.
Но достаточно ли просто мужчины и женщины, чтобы возникла любовь?
Она порезала вены кухонным ножом. Тем, который предназначен для хлеба. Такой туповатый и с зазубринами, чтобы не было крошек. Да ладно, не пугайтесь – она жива и здорова, где-то даже процветает. В чем вы убедитесь через пару абзацев.
А дело было так: субботний солнечный денек. Мы собираемся на концерт группы «Пласибо». Маленький частный концертик. Я выхожу из подсобной комнаты в костюме. Она еще в халате.
– Почему ты надел костюм?
– Ну мы же идем на концерт.
– Да, но почему костюм?
– Ну… потому что это мой любимый костюм. Да.
– Но ты же знаешь, что все мои платья в химчистке. Знаешь?
– Не уверен… Да что тут такого? Надень что-нибудь.
– То есть Ты будешь в костюме! А Я буду как ЧМО, да? Ты специально так придумал!
Я ничего не придумывал. Я просто надел костюм.
Господи, ну что же будет дальше? У меня опускаются руки.
Неделю назад она разогналась в своем старом синем «Опеле» и врезалась в дерево. Благо скорость была небольшая, и молодой клен не пострадал. Так – поцарапался. И помнить это происшествие он будет вряд ли долго. Деревья не люди, живут дольше, забывают быстрее. Справа от нее сидел я. Она решила покончить с нами обоими сразу. Потому что я ее не люблю. Так она считает. Дальше – милиция. Протоколы. Истерика.
Вечером – настойка валерианы, объятия и мои заверения, что – Люблю. Люблю. Люблю.
И вот теперь этот костюм. Я решаюсь.
Говорю, что пойду в том, во что уже одет.
Она говорит, что не пойду.
– Пойду.
– Не пойдешь, ты хочешь унизить меня.
– Не хочу. И пойду.
– Я сказала, не пойдешь.
Она хватает нож и зазубринами рвет себе запястье.
Это выглядит именно так, как показывают в кино. Тысячи микроскопических точечек орошают стены. Как будто кто-то брызгает на их желтизну из пульверизатора пурпурной краской. Капли узорами покрывают диван, мой костюм, белую вазу. В вазе цветы. Красные тюльпаны. На них кровь почти незаметна.
Когда я их покупал, то спросил у продавщицы о том, что, наверное, за ней трудно ухаживать.
– Почему? – спросила девушка с именным бейджиком «Роза».
– Потому что, наверное, вам невозможно дарить цветы. Вы сразу подсознательно начнете их оценивать: «Так, Голландия, завоз двухнедельной давности. Простоят еще три дня. Оптовая стоимость…» Ну и так далее… Разве нет?
– Ну, конечно же, нет! – соврав, засмеялась Роза. – Конечно же, нет.
Кровь настоящая от киношной отличается запахом. Так же, как и цветы, впрочем. У крови запах сладкий. Пьянящий. Спросите у любого румынского вампира.
Вызвал «Скорую помощь». Медсестра подробно наложила жгут ей на руку. Мы поехали в больницу. Я первый раз в жизни находился внутри машины «Скорой помощи». Машина сиренила, а я представлял, как над нами мигает фиолетовый фонарь. Прохожие на секунду задумываются, а потом отмахиваются и забывают. «Мементо мори» сейчас не работает. О смерти помнят только те, кто скоро умрет. Вот тебе и сходили на концерт. Отличный выдался вечерок!
Я ждал ее у операционной и смотрел на пьяницу, лежащего на носилках и разговаривающего вслух со своими видениями.
А дальше опять валериана, объятия и мои заверения, что Люблю. Люблю. Люблю!
Через несколько дней она более-менее пришла в себя, и я сбежал в Турцию.
Подвернулась недорогая путевка. Я взял плавки, зубную щетку и сел в самолет. Это было мое первое путешествие без нее.
У города конфетное название – Мармарис.
Там я делал вот что: валялся на пляже и наблюдал закаты в кафе «Белый дельфин». Главное открытие того времени: как, оказывается, здорово быть одному! Не просто побродить пару часов в одиночестве по лесу, а одному и долго. Ты открываешь в своем лице удивительного собеседника.
Такого до боли близкого и такого противоречивого.
Да, по знаку зодиака я – Близнец, а что?
Мне понравился один эксперимент, который спонтанно произошел во время лекции по структуре ДНК.
Лекция была публичной и проходила в университете. Профессор-лектор сразу сказал, что здесь собрались взрослые люди, и, как он надеется, все в аудитории понимают, что ни о какой мистике или божественной случайности мы говорить не будем. Тогда один из слушателей вмешался и попросил поднять руку тех, кто знает свою группу крови. Подняло около половины слушателей. Потом он попросил поднять руку тех, кто знает свой знак зодиака. Сто процентов. Вот так вот.
А вы говорите: ДНК, УЗИ, Wi-Fi, mp3, скайп, 3D, iPad, pdf, нанотехнологии, жидкие кристаллы. Ментально мы находимся все еще там, на последних страницах газет, где печатают гороскопы.
Вот ты расстаешься с человеком. Расстались уже. Нет его больше в твоей жизни. А ты все еще по инерции смотришь, что ему астрологи обещают на сегодня. Понимаешь, что ерунда, а смотришь. И ничего с собой поделать не можешь. И так продолжается, пока в твоей жизни не появится новый знак зодиака.
«А может, я и вправду не люблю ее? – думаю я, слушая прибой. – Может быть, она права? Нет, не права. Жить без нее могу, но люблю».
Последний раз я остался из-за ее халата. Все, уже собрал свои вещи, набил ими сумку, уже выхожу – и вот вижу на диване ее халат. Самого дурацкого салатового цвета. Сколько я ее знаю – он всегда с ней. Халат – неотделимая ее часть, вторая кожа. Я тогда подумал, что оставляю вот этот вот странный, психически неуравновешенный, но все же в чем-то милый мирок. И в нем сейчас будут плакать. Я быстро вытащил вещи и запихнул сумку под диван. С минуты на минуту могла прийти она, и тогда бы могло случиться что-то пострашнее кровавой росы.
Это галечный пляж. Он далеко от отеля. В диком месте. Здесь никого нет.
Одинокая рыбацкая шхуна просится на фотографию. Иногда сюда заходят странные делегаты. Вон появились два парня. Они по неосторожности не захватили с собой сланцы. Идут обнявшись по раскаленным камням, при каждом шажке нервно дергая ногами. До меня доносятся их голоса. Говорят по-немецки. Это очень красивые ребята. Гитлер бы порадовался таким. Блондины. На животах кубики. В сосках кольца. Обтягивающие плавки с крокодилами-логотипами. Они устали пытать свои ступни и решили войти в воду. Осторожно, держась друг за друга, они познают море. Заходят сначала по щиколотку. Стоят. Потом все медленнее идут вперед. Прохладная вода все ближе и ближе подбирается к кромке плавок. Маленькая волна накрывает их выше пояса. Они радостно визжат и уточками ныряют в волны, отпуская своих крокодилов в родную стихию.
Я, оказывается, преувеличил насчет пустынности этого пляжа. Вон приближается еще одна группа. Это турки. Два парня и девушка. Они тоже пришли купаться. Смыть с себя этот бессмысленный и беспощадный жар волнами Средиземного моря. Они идут совсем по-другому. Смело, широким шагом, всем своим весом нажимая на раскаленную гальку. На парнях широкие сатиновые трусы. Их мускулов не видно. Только сухие поджарые тела. Девушка одета полностью. Она по колено заходит в море, затем ныряет прямо в хиджабе. Парни смеются и лезут на скалу. Как герои комиксов с аномальными отклонениями, они быстро карабкаются вверх. Голые ступни на уступы, подтягиваются – и вот уже пять метров преодолено. Приготовились, вытянулись, прыжок! Они с криками летят в море. Морю в общем-то все равно.