Весна художника

Я только хмыкнул, забирая с заднего сидения наши сумки и выпрямляясь:

— Просто прорабатывал все детали. Идем.

Привычно взяв девушку за руку, я подвел её к закрытой двери. Жестом фокусника извлек из кармана ключ и, отперев замок, пропустил даму вперед. Сам же быстро включил свет и проверил, чтобы окна были закрыты. Отлично. Просто идеально. И только после этого я обернулся на подозрительно притихшую Елену.

Которая стояла посреди довольно просторного помещения и с опаской озиралась. Казалось бы — что такого? Ну заброшка какая-то, подумаешь. Вот только все стены, пол и даже потолки в комнате были заклеены и застелены полиэтиленом. Если вспомнить мои слова про тщательный план…ну да, впору ждать, что я вот-вот достану бензопилу. Понятно теперь, какая картинка нарисовалась у Лены в голове.

— Ефим, — начала она осторожно, — Что происходит?

— Точно не то, о чем ты подумала, — ухмыльнулся я, скидывая куртку.

— Да? То есть ты не собираешься разрезать меня на куски и спрятать части моего тела в разных частях города? Потому что, честно говоря, это похоже именно на такой план.

Я только головой покачал. Вот это фантазия! Да ей впору книги писать. Но нет, я честно не собирался делать ничего плохого, как мне кажется.

— Вся правда в том, что это место — мой новый заказ, — решил я, наконец, всё объяснить, — Здесь будет что-то вроде антикафе. С кинозоной, небольшой кухней, и целой горой книг и настольных игр. Меня попросили продумать дизайн заведения и разрисовать стены. Ну и потолки тоже.

— Так, и мы здесь, чтобы сделать это? — уточнила Лена.

— Не совсем, — отозвался я, — Видишь ли, я попросил у хозяина разрешение, чтобы привезти тебя сюда. Потому что очень хотел…скажем так, сыграть с тобой в одну игру.

— И какую же?

Вместо ответа я подошел к одному из невзрачных шкафчиков. Отодвинув пленку в сторону, я достал из его недр несколько больших белых плошек, пять баночек с заранее заготовленной краской и еще один пакет с сыпучей краской Холи нежно-салатового цвета.

Елена продолжала наблюдать за моими манипуляциями, стоя в самом центре комнаты. Она не мешала мне, так что в полной тишине я выставил вокруг нее емкости, в которые налил краски — желтую, красную, голубую, оранжевую и розовую. А в самую большую высыпал голубой колер.

— Фима, что ты задумал? — негромко спросила девушка, делая всё же несколько шагов и несильно сжимая мое плечо.

Повернувшись к Лене, я прикусил губу, собираясь с мыслями. Важно было, чтобы она поняла мою задумку и приняла её, а не решила, что я совсем помешался на своих увлечениях.

— Однажды, я увидел одно видео. Точнее, проект, — начал я медленно говорить, тщательно подбирая слова и не сводя с лица девушки внимательного взгляда, — Его суть в том, чтобы показать людям, что не нужно прятаться в своих раковинах, и возводить вокруг себя стены. И, что если ты чувствуешь себя ничтожным, несчастным и одиноким — ты должен понимать, что это не так. Так вот, в этом видео один из моих любимых актеров и танцоров — он сделал это. Рассказал историю своего гонения и непринятия в обществе с помощью искусства, соединив танец и рисунок. Две вещи, которые я люблю больше всего в этом мире. Всё дело в том, что когда мы рождаемся — мы как чистый лист, — для убедительности я оттянул свою белую футболку, — Но люди, обстоятельства и годы — они накладывают на нас отпечатки, окрашивают в другие цвета. Иногда это приятно и радостно, иногда — больно и мучительно. Я, кстати, встретил этого танцора на мировом чемпионате, но сейчас не об этом. Я хочу, чтобы ты попробовала. Станцевала со мной. Здесь, чтобы прочувствовать заново всю свою жизнь по этапам. Вдруг это поможет тебе взглянуть на всё иначе. Я знаю, что ты можешь до последнего утверждать, что тебе нравится твоя жизнь, и может, это и так. Но я вижу твои стены, и мне очень хочется пробиться сквозь них. Ведь я твой друг.

Когда я замолчал, Елена какое-то время внимательно изучала мое лицо. Я уже начал было паниковать, как она выдохнула, робко улыбаясь:

— Вау. Я так много слов от тебя никогда не слышала.

— Ой, да ну тебя, — хмыкнул я, чуть смущенно, — Ну так что скажешь?

— Я не очень хороший танцор, и давно не задействовала большинство своих мышц, — призналась Волкова, и добавила, — Но я хочу попробовать. Покажешь мне, что нужно делать?

Не сумев побороть себя, я широко улыбнулся:

— Для этого я здесь.

Достав из бокового кармана сумки телефон, я нашел песню, которая казалась мне наиболее подходящей случаю. Включив динамик на максимум, я положил аппарат в сторону и подмигнул Елене:

— Просто присоединись ко мне, когда почувствуешь, что готова.

С этими словами я сделал первый шаг. Я не был силен в нежных и невинных направлениях — чтобы в этом убедиться, достаточно посмотреть на Демида. Потом — на меня, и снова на Дэма. Да, на коне был явно не я. Так и тогда — первый шаг в кадку с ярко-желтой краской получился мощным, таким, что брызги ударили в разные стороны, попадая на мою одежду и оседая на пол.

«Я слишком быстро падаю, не успевая к этому подготовиться.

Оступаться в этом мире может быть опасно.

Все кружат надо мной, как стервятники,

Распространяют негатив, поощряют непотизм.*

Все ждут грехопадения.

Все молятся о конце света.

Все надеются, что смогут стать уникальными.

Я был рождён, чтобы бегать, я рождён для этого…»**

Наклонившись. Я щедро зачерпнул рукой голубой колер и, сделав круговое движение, растер краску на футболке. Шаг в сторону, прыжок, падение — коленом прямо в плошку с оранжевой краской. Никаких мыслей в голове, лишь тело двигалось в одном ему понятном ритме, а кожу холодила вязкая цветная жидкость.

«Подгоняй меня, бей меня,

Управляй мной, как скаковой лошадью.

Сожми меня в руках, как вытяжной трос.

Сломай меня и отстрой меня заново.

Я хочу быть твоим упущением,

Словом на твоих губах,

Письмом, которое ты порвёшь.

Разрушь меня и построй заново…»

Краем глаза я видел, что Елена наблюдала за мной, но сделать шаг не решалась. Я же, наоборот, с каждой нотой всё больше входил в раж, словно это действительно помогало освободить всё, что буквально съедало изнутри. На моей одежде уже смешались все цвета, а пол был весь в подтеках и отпечатках моих подошв, но я не смог бы остановиться, даже если бы захотел. Мне важно было показать ей, доказать свою точку зрения, и рассказать всё то, что я так долго не решался произнести вслух.

Подхватив горсть салатовой холи, я в прыжке бросил её вверх над головой. Этим цветом моя жизнь окрасилась совсем недавно — когда я встретил её. Словно в моей душе начала расцветать весна — робко, неуверенно, боясь, что её спугнут или обидят. Совсем как девушка, которая и пробудила это чувство.

«Я всегда боялся быть обычным.

Смотря на самого себя, я понимал, что выглядел жалко,

Постоянно заморачиваясь из-за внешности.

Я хочу стать невидимкой.

Я воспринимаю прожитые годы как мучение,

Каждому нужно испытать подобное.

Мне всегда всего мало, я — блудный сын.

Я был рождён, чтобы бегать, я рождён для этого…»

И когда я уже решил, что затеял всё это зря, я почувствовал. Нежные пальчики дотронулись до моей спины и, проведя чуть вверх, остановились на плечах. Обернувшись, я буквально утонул в светло-серых глазах девушки. Робко улыбнувшись, она провела рукой по моей перепачканной груди и, сделав плавный шаг назад, наступила ногой в желтую краску. Еще одно небольшое па, наклон — и, зачерпнув полные горсти, Лена крутанулась, разбрызгивая вокруг себя колер. Словно капли маленького солнца. Нашего личного.

Шагнув вперед и сократив расстояние между нами до минимума, я осторожно коснулся ее лица, оставляя грязные разводы на такой чистой пока коже. С улыбкой поморщившись, Волкова положила желтые ладони на мои плечи, позволяя вести ее в танце.