Страница 48 из 52
Джеймс предложил ему работу в учебном центре в Северной Каролине, но Блейк отказался. Он не знал, чем хотел заниматься сейчас. Не знал, что хотел делать со своей жизнью, кроме как отправиться домой и пить, пока не вырубится. Потом проспаться и повторить все заново. Блейк не хотел пить в баре. Не хотел куда-то ехать. Не хотел никого видеть. Он просто хотел пить в одиночестве в стиле Джорджа Торогуда.
Из Хьюстона Блейк прилетел в Денвер, потом в Бойсе. Он приземлился в полдень, забрался в свой пикап, припаркованный на стоянке. Бриллиантовое солнце освещало долину, но чем ближе Блейк подъезжал в Трули, тем холоднее и снежнее становилось.
Ему было все равно. Он собирался устроить большой пожар и скатиться на самое дно. Прежде чем уехать из города, Бью заменил трехсотдолларовую бутылку «Джонни Уолкера» на буклет местного общества анонимных алкоголиков. Как будто это могло удержать от пьянства. Он никогда не был в винном магазине в Трули, но знал, что тот расположен на углу Третьей и Пайн, чуть дальше по улице, чем салун Хеннесси.
«Почти дома», - прошептала его зависимость, когда он проезжал знак «Добро пожаловать в Трули».
Было два часа дня. Куча времени, чтобы купить несколько бутылок или, может быть, пару ящиков пива.
«Я сделаю тебе хорошо, - прошептала зависимость на случай, если Блейк не услышал ее в первый раз. – Никто не узнает».
Блей затормозил перед единственным в городе светофором. Он устал. Устал от попыток контролировать свою жизнь, которая постоянно вырывалась из-под контроля. Ожидая, пока переключится красный свет, Блейк подумал о Натали, о том, каким было ее лицо, когда она улыбалась ему. О солнечных лучах у нее в волосах и глубокой, красивой синеве ее глаз. Он помнил прикосновение ее рук, губ и дыхание на своей шее.
Как и зависимость, Натали была постоянной жаждой, и Блейк напомнил себе, что убрался из ее жизни, потому что так было правильно. Убрался, потому что чем раньше это сделает, тем меньше боли испытают Натали с Шарлоттой. Он поступил так, потому что она любила его. Любила его, но заслуживала мужчину, который смог бы полюбить ее в ответ. Бью был прав: любовь к одной женщине казалась слабостью. А слабость - не вариант.
Сзади раздался гудок, и Блейк поднял взгляд на зеленый сигнал светофора. Повернул направо на Пайн и остановился перед винным магазином, в витрине которого была выставлена реклама рождественских предложений. Блейка не интересовали мятная водка или ромовый гоголь-моголь. Он вышел из машины, застегнул молнию куртки, спасаясь от воющего ветра, и застыл на тротуаре, смотря сквозь стекло на ряды выпивки. Стены, заполненные светлыми и янтарными бутылками, каждый ряд которых был более соблазнительным, чем предыдущий. Неоновые вывески рекламировали разные марки алкоголя, а к двери был подвешен зеленый знак, сообщавший о Зимнем фестивале.
Блейк сделал шаг вперед и остановился. Сердце в груди стучало бум-бум-бум, на коже выступила испарина.
«Возьми меня. Схвати меня. Не будь слабаком».
Руки у Блейка задрожали, он наклонил голову и повернул направо. Прошел по дорожке от винного магазина мимо «Древностей Энни». Продолжил идти мимо салуна Хеннесси и парикмахерской Хелен. Зависимость то обещала спасение, то называла его слабаком. Тысячу раз Блейк боролся с невыносимым желанием развернуться, вернуться обратно и схватить свою любовницу и друга. Сжав в карманах кулаки, он прошел мимо епископальной церкви и спустился по лестнице в подвал. Замер, положив ладонь на ручку двери.
«Я не враг. Я не слабость. Я единственное, что ты когда-либо любил».
Зависимость была искусным лжецом. Блейк сказал себе, что бросил Натали, потому что так было правильно. Своим уходом он причинил Натали и Шарлотте меньше боли, чем если бы решил остаться. Но это не было правдой. Он ушел, потому что потерял контроль. Потеря контроля была слабостью. Он же Юнгер. Мужчина. Он надирал задницы и убивал. Был бурей. И потерял контроль над своими чувствами к женщине.
Блейк открыл старую деревянную дверь и вошел внутрь каменного здания. Слева на возвышении стояла Мэйбел Вон. Она стукнула по деревянному столику судейским молотком, и Блейк скользнул вдоль стены в заднюю часть помещения. Нашел место и сел, пока все вокруг него возносили молитву о терпении. Люди читали из большой книги, и все в нем, каждая клетка тела, требовали уйти. Просто поднять свой зад и убраться к черту отсюда. Ему это не нужно. Он мог контролировать свою жизнь. А это всего лишь слабость.
- У нас сегодня есть новые члены? – спросила Мэйбел.
Блейк посмотрел в глаза Мэйбел, смотревшие прямо на него. Он встречался с бандами Талибов. Бывал в городах, полных террористов. Сейчас он бы лучше оказался наедине с исламскими джихадистами, чем встал.
Блейк огляделся, чтобы понять, поднялся ли кто-то еще. Это не было правилом. Блейк не должен вставать. Проще просто сидеть тут и слушать других, но если он хочет получить свою жизнь обратно, то должен делать то, что трудно. То, что правильно. Он должен признать, что беспомощен. Беспомощен перед алкоголем и флэшбеками. Беспомощен перед любовью к Натали Купер. Она его слабость. И не оставила ему иного выбора.
Он встал.
- Меня зовут Блейк Юнгер, и я алкоголик.
***
- Я видел твоего бойфренда на собрании АА.
Натали перевела взгляд с верхушки рождественской ели на ноги Майкла и его черные ботинки, видневшиеся из-под нижних веток. Бойфренда?
- Кого?
- «Морского котика», – ответил Майкл, прикручивая ствол к подставке.
- Блейка? – Сердце Натали куском свинца рухнуло в желудок. Блейк вернулся в город?
- Ага. – Майкл отодвинулся и поднялся на колени. – Ты знала, что он алкоголик?
- Да, знала.
Она не сказала Майклу, что Блейк больше не ее бойфренд. Проще было ему не знать.
- Ты кажешься удивленной.
- Нет. – Она позволила Майклу принести дерево к себе домой, потому что так тоже было проще. – Я просто думала, что первое А в АА расшифровывается как «анонимные».
Майкл встал и пожал плечами:
- Раз ты уже знаешь, что он ходит на встречи, то это неважно.
Если Блейк вернулся, то это очень важно. Если он ходит на встречи АА – это очень важно. Часть свинцового куска, в который превратилось ее сердце, беспокоилась за Блейка. С ним случилось что-то плохое? Другая часть ее свинцового сердца – та, что не была так сильно уязвлена и зла, – немножко оттаяла при мысли, что Блейк снова по соседству. Эта же маленькая часть отчаянно хотела спросить Майкла, когда тот видел Блейка в АА. Сегодня? Вчера? Прошла неделя с тех пор, как он уехал из города. Что заставило его вернуться? Не то чтобы это имело значение. Не после того, как Натали оделась для него в голубую чирлидерскую форму, а Блейк сказал, что у них ничего не получится и он никогда не сможет ответить на ее чувства. Он просто хотел быть честным. Что ж, лучше для него. А если честно, то он раздражающая задница.
- Что вы с Шарлоттой делаете завтра?
- Я закрою магазин, и мы пойдем на фестиваль.
В первую субботу декабря всегда проводился Зимний фестиваль Трули.
- Мы должны пойти все вместе. – Майкл стряхнул несколько сосновых иголок с джинсов. – Если только ты не собираешься пойти со своим бойфрендом.
В гостиную вошла Шарлотта, держа в руках украшение, которое смастерила из цветного картона и блесток.
- О-о-о. Обожаю это дерево! – Она протянула Майклу сверкающую снежинку. – Я сделала это для тебя. – Прежде чем Майкл успел взять подарок, Спарки попытался вырвать его из руки Шарлотты. – Нет, Спа-ки. – Она подняла снежинку над головой. – Это для моего папы. А не для тебя.
- Спасибо, Шарлотта. - Майкл взял украшение из ее рук так, будто оно было очень хрупким.
- Мама, где остальные украшения? Я хочу достать ангела.
Ящики Натали были заполнены рисунками и поделками Шарлотты. Снежинка стала первой для Майкла, и, несмотря на свои личные чувства, Натали было его жаль.