В смертельной опасности

Она затараторила, защебетала, заулыбалась, перепархивая от одной модели к другой. Состояние у нее было такое, как будто она не спала пару ночей подряд и теперь воспринимала всё как-то странно, очень отчетливо и в то же время смутно. Это походило на сон наяву.

Каким-то уголком сознания Ксюша понимала, что ей выпал тот самый невероятный шанс, о котором она всегда втайне мечтала. Рядом с ней находился сказочно богатый и при этом далеко не уродливый мужчина, которого следовало попытаться заарканить. Но при этом Ксюша была не в состоянии пустить в ход все свои чары или проявить себя с лучшей стороны. Странная вялость охватила ее возле четвертого по счету «Мерседеса». Она поняла, что Давид машину, может быть, и купит, но о существовании Ксюши моментально забудет.

– Этот подходит, – донеслось до нее приглушенно и издалека, как если бы она нырнула, а Давид обращался к ней сквозь толщу воды.

– Прекрасный выбор, – механически произнесла она. – Сейчас наш менеджер оформит покупку. Благодарю, что обратились к нам.

– Как тебя зовут? – спросил он, неожиданно переходя на «ты». – А, вижу. – Он щелкнул пальцем по бейджику на ее груди. – Оксана. Ты свободна, Оксана?

– Сегодня? – пискнула она.

– Вообще, – уточнил Давид. – Мне шестьдесят с хвостиком. Жена погибла пятнадцать лет назад, и с тех пор я относительно одинок.

Бросив взгляд по сторонам, Ксюша обнаружила, что охранники деликатно отступили подальше, а Игорь сидит за столом и лихорадочно заполняет документы.

– Что с ней случилось? – спросила Ксюша. – Я имею в виду, с вашей женой.

Более нелепый вопрос было трудно придумать, однако Давид ответил:

– Покушались на меня, а убили ее. У нас был сын. Я его вырастил и воспитал сам. А теперь расскажи немного о себе. Я так и не понял, свободна ли ты.

– Да, – сказала Ксюша. – Я разведена. Дочку забрал бывший муж. И сейчас у меня никого нет.

– С такой-то эффектной внешностью?

– Так получилось, – просто ответила она.

Ему понравилось. Что-то неуловимо изменилось в выражении его глаз. Они уже не гипнотизировали, не подавляли волю, а просто смотрели. Заинтересованно, внимательно.

– Почему развелась? – спросил Давид. – Негодяй попался?

– Нет, – возразила Ксюша. – Вадим был очень хороший. Это я плохо себя вела.

– Верю, – усмехнулся он. – Говорю же: внешность у тебя броская.

– Стараюсь ею не пользоваться.

– Я это заметил. Поужинаем сегодня вместе?

Ксюша посмотрела ему в глаза. Странное дело, Давид был ниже ее, но держался так, что ей словно бы приходилось глядеть на него снизу вверх.

– Да, – сказала она.

Это короткое словечко полностью изменило ее жизнь.

Первые три или четыре месяца совместной жизни с Давидом Грызлиным пролетели незаметно. Ошеломленная роскошью и вседозволенностью, свалившимися на нее, Ксюша совсем потеряла голову.

Ей хотелось то делать покупки, то заниматься дизайном жилища, то она налегала на фитнес, то не вылезала из-за руля одной из своих машин.

Давид был не просто состоятельным человеком. Не просто богатым. Он был большим человеком. Одним из сильных мира его. К нему с равным почтением относились и бизнесмены, и политики, и бандиты.

Ксюша благоговела перед ним. Он был для нее все равно, что хозяин для приблудной собачонки, сполна хлебнувшей прелестей свободной бродячей жизни. Она не требовала свадьбы и подарков, но всё сбывалось само собой, как по волшебству.

Давид переспал с ней в первую же ночь знакомства и проделывал это с неизменной регулярностью: один раз в две недели. Чтобы возбудиться, ему требовался оральный секс в позе валета, то есть головами к ногам друг друга. Нельзя сказать, что это так уж сильно Ксюше не нравилось, хотя и особого восторга она не испытывала.

В самый первый раз, кончив в нее, Давид подложил под спину подушку, расслабленно развалился на ней и сказал:

– Не бойся, от меня не забеременеешь. Я уже не молод. Для потомства и кувырканий в постели не гожусь. Если тебя это не устраивает, говори сразу. Моей жене будет позволено очень многое, почти все, кроме одного. – Он взял Ксюшу за волосы, разворачивая ее лицом к себе. – Никаких любовных похождений, никаких шашней на стороне. Даже легкий флирт под запретом. Я не могу допустить, чтобы твое поведение бросило хотя бы малейшую тень на мою репутацию.

– Я так понимаю, что это предложение руки и сердца? – спросила Ксюша.

– Мне нравится твоя непосредственность, – сказал Давид. – Пожалуй, даже больше, чем фигура. Поэтому ты сейчас в моей спальне. А то, как долго ты здесь задержишься, зависит от твоего ответа. Готова ты отказаться от любого секса, кроме того, который могу предложить тебе я? Отвечай честно. Обмануть меня не удастся. Выходя за меня замуж, ты обязуешься не только не изменять мне, но и даже не помышлять об измене.

– Я буду только рада, – дернула голыми плечами Ксюша. – Кому-то, может, это нравится, а мне частый секс и не нужен. Мне вообще никто, кроме тебя, теперь не нужен.

Она была совершенно искренней, когда говорила это. Ей казалось, что она получила от отношений с мужчинами все, что могла получить, и сыта ими по горло. Ксюша полагала также, что назад к Вадиму и дочери дорога ей заказана. Они больше не виделись и не созванивались. Иногда Ксюшу подмывало встретиться с Лилей, но она сдерживала такие порывы, понимая, что потом только тяжелее будет. Она ведь привыкла к тому, что дочурки больше нет рядом. Ей не хотелось бередить раны.

Кроме того, тот блестящий, великолепный мир без границ, который бросил к ее ногам Давид, был настолько огромен, что было бы смешно менять его на семью или на какое-то любовное гнездышко. Ксюша сделала выбор. Это было совершенно взвешенное, осознанное решение.

Давид не стал предлагать подумать или перенести разговор на потом.

– Хорошо, – произнес он ровным тоном. – В таком случае готовься. У нас скоро свадьба. Но взаимная ответственность и обязательства начинаются прямо с этой минуты.

– Да, – кивнула Ксюша.

– Учти, – предупредил Давид, – обратной дороги не будет. Если ты нарушишь наше соглашение, я тебя уничтожу.

– Надеюсь, в переносном смысле.

Она нашла в себе силы улыбнуться, хотя ей вдруг стало не по себе.

– Не знаю, – проговорил он задумчиво. – Всё может быть.

Ксюша поняла, что он не рисуется и не запугивает, а действительно говорит то, что думает. Страх взъерошил волосы на ее макушке, но она прогнала его прочь. Зачем ей изменять мужу, который способен дать ей все, кроме бурного секса? Нет, спасибо, Ксюша как-нибудь и без частых сношений обойдется. Если вспомнить весь ее немалый опыт, то любовников у нее было столько, что большинство женщин ей только позавидовали бы. Ну и хватит. Пора остепеняться, пора менять образ жизни и саму себя.

Перемены последовали незамедлительно. Ксюша и оглянуться не успела, как уже примеряла свадебное платье, а потом выбирала мебель для своих комнат – именно своих и именно комнат, во множественном числе, а насчитывалось их немало.

Поначалу Давид относился к молодой жене настороженно, один раз даже проговорился, что жалеет о скоропалительном решении. Но постепенно они становились ближе и ближе, все более необходимыми друг другу. Ксюша начала воспринимать мужа как приемного, а потом родного отца, причем ей совершенно не мешало то обстоятельство, что изредка они все же занимались любовью. В манерах Давида действительно проскакивало что-то отцовское, покровительственное. Возможно, в лице Ксюши он обрел не только супругу, но взрослую дочь, которой у него никогда не было.

Сын Давида Грызлина не слишком радовал. Звали его Леонидом, он поразительно походил на отца, но это было не портретное сходство, а карикатурное. Как будто природа вылепила из него ходячий полномасштабный шарж на Давида Грызлина.

Глаза парня были такими же большими и выразительными, но темные круги придавали им какое-то нездоровое, неприятное выражение. Лоб Леонида был столь же высоким и выпуклым, однако назвать его сократовским мешала редкая светлая челка, гладко зачесанная набок и производящая впечатление приклеенной. Большой рот опять же копировал отцовский, да только подбородок природа срезала сыну чуть ли не прямо под влажной нижней губой, что жутко портило общее впечатление.