Страница 20 из 132
— Э, так я, вроде, в Благого верю, — протянула Сандра.
— Виэллсандэре, Благой тебе не помог, потому что ты рождена под опекой матери Рахне.
— Это паучихи, что ли? — поморщилась Виэллсандэре. «И как эта Лаонна слышит, как она о себе думает?»
— Как все запущено, я тебя читаю насквозь. И даже вижу, что мой народ зашел слишком далеко в своих заблуждениях. У тебя почти пустая голова — это хорошо, все уместится. Одевай на палец колечко волос и ложись на ложе.
— Каменное? — настороженно спросила Виэллсандэре. — И не подумаю, на нем убивали!
— О, Рахне! Это ложе было сделано для жертвоприношения, но не убийства. Там есть упоры — именно на нем жрица должна давать жизнь младенцу, а кровь, которая выйдет из нее — и есть подарок Рахне, она — тоже женщина.
Теперь Виэллсандэре каждый день приносила чашу с водой в ритуальную залу. Лаонна похвалила Виэллсандэре за такое мудрое и трудолюбивое решение. Это действие начало будить мать Рахне, заснувшую на долгие века. Раньше богиня земли, рек и растительности регулировала плодородие и круговорот воды, но заснула, рассчитывая проснуться при следующем посвящении и, предоставив своим слугам от ее имени общаться с избранным народом. Пока она спала, реки изменили свои русла или высохли, и в пещеру перестала попадать вода, а раньше канавки в полу пещеры были заполнены водой. Сначала жрицы перестали рожать на ложе, потом кому-то пришла идея, что кровь нужна от жертвоприношения убийством… Процесс передачи знаний с каждым поколением укорачивался, девочки послушницы узнавали все меньше, и потом додумывали сами, считая, что Рахне кровожадная богиня-паучиха. Кровь пауки любят, но она же их делает агрессивными и мстительными. Потому нынешнее поколение эльфов, можно не учитывать, одна надежда на нее, Виэллсандэре.
С каждым сном в Виэллсандэре вливали знания, обычаи, ритуалы, правила и она, как всегда, подчинялась. Очень интересный момент оказался с полукровками: душа, попадающая в такое тело, должна была выбирать, под крыло какого бога встать, чье тело выбрать, и тогда ребенок рождался или чистокровным человеком, или эльфом. Но из-за устранения Рахне баланс был нарушен, на свет стали появляться дети с признаками обеих рас. Эльфы решили проблему оперативно, начали вытравливать из полукровок человеческую наследственность и черты, и чтобы не ошибиться, подселяли душу чистокровного умершего остроухого. Как все извратилось за века, Виэллсандэре теперь понимала это.
Виэллсандэре жила в пещерах уже очень долго, на руках выросли ногти и загнулись к рукам, на ногах была похожая ситуация. Но питание энергией Рахне по ночам дало свои плоды — она поправилась и у нее начала расти грудь! Лаонна объяснила, что сейчас идет исправление, гармонизация ее тела, единственно, чего богиня не сможет — это добавить Виэллсандэре роста, девочка, конечно, подрастет, но никогда не станет такой высокой, как все женщины в ее Роду. Виэллсандэре это обрадовало, такой высокой и страшной как ее бабка, она ни за что не хотела стать. Паучок по имени Лидо постепенно привык жить на Виэллсандэре, да и она сама, теперь спокойно переносила перебирание его лапок.
Однажды Лаонна предупредила, что скоро Лидо должен будет попробовать крови Виэллсандэре, чтобы установить связь. И однажды это случилось: Лидо уселся на мочку уха и начал сосать кровь, а когда закончил, у Виэллсандэре появилась серьга, почти как у бабки, только переливающаяся и полная света.
— А почему меня не кормят, вдруг я уже умерла? — однажды спросила Виэллсандэре.
— Ничего подобного, в этих пещерах несколько реальностей, ты сейчас в одной, а кормят тебя в другой.
— Тогда они решат, что я уже умерла, если никто не приходит за едой, — поделилась сообщением Виэллсандэре.
— Девочка, ты меня радуешь, ты вовсе не глупа, как мне показалось раньше. Еду там съедают пауки, так что не волнуйся, когда родные придут за тобой, реальности соединятся и ты выйдешь. Для тебя есть другой путь, если мы закончим раньше них, то сможем уйти, — мягко сказала Лаонна.
— Сколько уже прошло времени? — как-то спросила Виэллсандэре.
— Спроси Лидо, ты с ним совсем не общаешься, он обижен, — хмыкнула первая жрица.
— Лидо, здравствуй. Скажи, пожалуйста, сколько прошло времени, пока я с вами?
— Приветствую, о Жрица! Наверху посеяли картофель и собрали урожай, зацвели после посадки астры, — голос паука был хрипловатый, негромкий и немного смущенный.
— А сколько растет картофель, я не знаю, — протянула Виэллсандэре.
— Не волнуйся, в конце я поделюсь всем своим опытом, ты слишком неискушенная, а потому можешь стать легкой добычей. Значит, прошло не менее трех месяцев, а может, и четыре. Скажи, жрицы сейчас воинственны?
— Это как? — удивилась Виэллсандэре.
— Скажем так: носят ли они кинжалы и мечи?
— Нет, точно нет.
— Какой ужас! Я не позволю тебе ходить безоружной овцой. Встань в гнездо, потянись вверх. Выше. Ты должна достать! Видишь щель? Ковырни! Давай, зачем тебе такие ногти! Открывай, руку туда, осторожно…
Виэллсандэре извлекла клинок, точь-в-точь, как у Псов Руки. Она выдохнула, так он был изящен и красив.
— Виэллсандэре, — ласково сказала Лаонна.
— Что? — переспросила послушница.
— Это не тебе, это его имя. Как я его любила! И перед самой смертью его спрятала, знала, что здесь точно искать не будут.
— А что, он ценность? У Псов Руки такие же.
— Еще какая! Попросишь Лидо спрятать его, когда будешь выходить. На клинке клеймо мастера, они оба легенды. Те, остальные, лишь жалкие подобия. Попробуй его согнуть.
Виэллсандэре осторожно начала сгибать его, Лаонна подбадривала ее, клинок согнулся почти вдвое и потом пружинисто выпрямился, спев изумительную песню, она тут же влюбилась в него. Виэллсандэре встала в стойку и сделала несколько движений.
— Стоп, какая ты неуклюжая! Кошмар! — остановила ее Лаонна.
Виэлсандэре обиделась, отец ее хвалил, говорил, что она легконогая…
— Не обижайся, девочка, ты выросла среди людей, а мы другие. Я с тобой только после твоей очистки крови, — тихо начала уговаривать Лаонна. — Если позволишь, я хочу с тобой слиться, это позволит мне увидеть, что ты перенесла и на что обратить внимание при твоем обучении. А во вторых, это даст тебе хотя бы минимальный опыт, нет, неправильно, даст нечто, с чем ты сможешь сверяться, своеобразная отправная точка. Я постараюсь скрыть от тебя интимные подробности моей жизни…
Каждый день теперь Ви занималась, Лао просмотрела память девочки, мысленно всплакнула и решила из нее сделать мотылек. Ви скривилась, вспомнив «Бонбонерку». Лао говорила, что изначально жрица должна была представлять в себе гармонию трех стихий: земли, воды и жизни. А как известно, гармония внутри отражается и на гармонии снаружи, и это не были пустые слова. Жрица — средоточие этих стихий, и насколько они в ней уравновешены, настолько и благостна окружающая ее действительность. А если посмотреть на Ви… Теперь Виэллсандэре стало понятно: едва она начала думать, что уже нет предела совершенству, а нет, все еще криво, косо, как будто она снова только пускается в путь из Бонбонерки.
Лао утверждала, что вся жизнь жрицы — это танец, танец от алтаря и до могилы, и его нужно исполнить изысканно и красиво.
— Каждое движение становится танцем, ты никогда не должна забывать об этом. Идешь ли ты, тяжелая плодом, играешь с ветром и клинком, направляешься ли усталая в постель, или даришь любовные ласки мужчине. Благословение и проклятие каждой женщины Рода Валлеи — тяжелая ноша, длинные волосы, их нельзя резать с рождения. Ви хмыкнула, вспомнив как брили ее почти налысо, но Лао строго сказала, что она не просто обновилась, лежа в той вонючей ванне несколько лет, а именно родилась как эльфийка: все раны заросли, кожа, кости обновились, шрамы и переломы разровнялись и, даже если бы она не была девственницей, то после той процедуры стала бы ею, если бы у эльфов была та преграда, свидетельствующая о невинности. Теперь же перед Ви встала новая задача: чтобы удержать эти волосы на голове, нужна великолепная, воистину царская осанка. Ви клала клинок на голову и ходила, потом делала движения, затем Лао заставила ее отрабатывать танцевальные движения, и все это с клинком на голове. Позже тренировки перенеслись в те кривые проходы, там равновесие меча было намного сложнее удержать на каменистом полу. Каждую минуту Лао дергала и поправляла Ви, что ее раздражало, но со временам, она поняла, что воспринимает ее… как мать. Так, по ее представлению, должна вести себя мать, стараться как можно больше передать, переживать за успехи и неудачи, ругать за лень и нерадение…