Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 1 из 20



А. Г. Говард

Принц Зазеркалья

A. G. Howard

Ensnared

Text copyright © 2015 Anita Howard

© Сергеева В., перевод на русский язык, 2018

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство „Эксмо“», 2018

Посвящается маме.

Я скучаю по тебе.

Спасибо, что придала мне смелости высоко взлететь и воплотить свои мечты.

За то, что была ветром под моими крыльями.

1

Волшебная ленточка памяти

– У меня память не такая, – сказала Алиса. – Я не могу вспомнить то, что еще не случилось.

– Значит, у тебя память неважная, – заявила Королева.

Я когда-то думала, что воспоминания лучше оставлять в прошлом… это застывшие кусочки времени, которые можно воскрешать из сентиментальных соображений, но скорее ради удовольствия, чем по необходимости. Так было до тех пор, пока я не узнала, что воспоминания способны двигать тебя вперед, раскрывать судьбу и будущее тех людей, которых ты любишь и ценишь больше всего на свете.

Я стою перед блестящей красной дверью отдельного купе в поезде памяти. На съемной табличке выгравировано имя «Томас Гарднер».

– Это лишняя формальность, раз уж он здесь во плоти, – сказал кондуктор – ковровый жучок ростом с меня, – когда я потребовала принести табличку.

Я устремила на него сердитый взгляд и настояла, чтобы он выполнил мою просьбу.

И теперь, прижавшись лбом к латунной табличке и чувствуя, как металл холодит кожу, я задумываюсь над папиным именем. Оно значит больше, чем я в силах представить. Он сам – нечто большее, чем я когда-либо могла вообразить.

Я чуть не последовала за папой в купе, когда мы прибыли. Он весь трясся, еще до того как мы приземлились в Лондоне.

А кто бы на его месте не волновался? Папа стал маленьким, как муха, и пересек океан, сидя на спине у бабочки. Я до сих пор чувствую соль на губах. На закате, когда папа как будто смирился с тем, что действительно летит на бабочке, мы пробрались в щель в основании гигантского железного моста и оказались в подземном тоннеле, возле ржавого игрушечного поезда. Когда папа сообразил, что мы достаточно маленькие, чтобы сесть в поезд, у него глаза полезли на лоб – я думала, они вовсе выскочат из орбит.

Я хочу защитить его, но мой папа – не слабак. И впредь я никогда не стану обращаться с ним так, словно он беспомощен.

Ему было девять лет – всего на два года больше, чем Алисе, – когда он попал в Страну Чудес и угодил в плен к паукообразной хранительнице кладбища. Но каким-то образом он выжил. И пусть папа теперь встретится с этими воспоминаниями наедине. Иначе он попытается защитить меня. А я нуждаюсь в защите не больше, чем он.



Мне понадобилось лишиться рассудка, чтобы обрести ясность. Если то же самое должно случиться и с папой, значит, так надо.

Дрожащим пальцем я обвожу буквы. Т-о-м-а-с. Сегодня папа узнает свое настоящее имя, а не то, которое дала ему мама. Его открытия, впечатления, ужасы, которые он пережил ребенком, приведут нас в Гдетотам – зазеркальный мир, куда отправляются изгнанники из Страны Чудес. Это место накрыто железным куполом, который удерживает пленников и искажает их магию, если кому-то вздумается ею воспользоваться. У двух ворот Гдетотам несут стражу Червонные и Белые рыцари.

Мои собственные рыцари, Джеб и Морфей, находятся в Зазеркалье. Прошел месяц с тех пор, как они пропали. Надеюсь, они еще живы.

Я должна в это верить.

А еще там мама. Она застряла в гибнущей Стране Чудес, сделавшись заложницей той самой злобной паучихи, которая некогда держала папу в плену, в паутине. Кроличью нору – портал в подземный мир – я уничтожила своими руками. Гдетотам – единственный способ попасть в Страну Чудес.

Мы начинаем спасательную операцию, и папина память – ключ ко всему.

Я волоку грязные ноги по выложенному красно-белой плиткой полу, направляясь в переднюю часть вагона. Мышцы болят от двадцатичетырехчасового сидения на спине бабочки. Мы летели бы еще дольше, если бы нас не подхватила буря. Она подняла нас на несколько тысяч футов в воздух, и мы покрыли сотни миль за считаные минуты. Это был безумный полет, который мы с папой не скоро забудем.

Волосы, мокрые от дождя, падают мне на плечи буйной путаницей светлых прядей. Их вид соответствует тому, что я чувствую – хаос и одновременно изнеможение. Волшебная половина моей души пытается освободиться от человеческих эмоций, которыми она опутана. Никакой передышки не будет, пока я не найду тех, кого люблю, и не наведу порядок в Стране Чудес.

Но я знаю, что даже и тогда никто из нас не станет прежним.

Полдесятка странных созданий сидят на белых виниловых диванчиках. Они не ждут воссоединения с утраченными воспоминаниями. Они тоже застряли тут. Поскольку кроличьей норы нет, они не могут вернуться домой, в Страну Чудес.

Одно существо – бледный гуманоид женского пола, с конусообразной головой. Черепная коробка время от времени раскрывается, и бледная особа начинает ругаться с уменьшенной копией самой себя. У этой копии тоже раскрывается череп, и там сидит совсем уж малютка. Это миниатюрное существо – мужского пола, и у него большой нос. Он бьет оппоненток крошечной скалкой и прячется. Всё вместе это напоминает какой-то кошмарный спектакль с участием Панча и Джуди – старинных марионеток, про которых я читала, когда занималась историей драматургии в школе.

Два других пассажира – пикси. Может быть, они из той компании, которую я встретила в прошлом году на кладбище в Стране Чудес. Без шахтерских касок пикси выглядят совсем иначе. У них лысые чешуйчатые головы, кое-где поросшие пучками серебристых волос. На сиденье между ними лежит полиэтиленовый пакет; оттуда они по очереди достают орехи, которыми швыряют в существо с конусообразной головой, заставляя его еще активнее спорить с «жильцами».

Длинные хвосты пикси подергиваются, обезьяньи личики принимают внимательный вид, когда я встречаюсь с взглядом их серебристых глаз. У пикси нет ни зрачков, ни радужек, а веки закрываются вертикально, как занавес в театре.

Они перешептываются, а я зажимаю нос, чтобы приглушить запах гнилого мяса, который источает серебристая слизь, покрывающая их тела.

– Алиса, прекрас-сная говорительница, – чуть дыша, произносит один, когда я подхожу ближе. – Ты не ряласьпоте днясего?

Пикси говорят на странном жаргоне. Они хотят знать, не потерялась ли я.

– Это не Алиса, с-с-слепой, – шипит второй, прежде чем я успеваю ответить. – Только думатели ряютсяпоте здесь. Думатели и нутыми.

Я иду по проходу дальше, слишком поглощенная своими заботами, чтобы участвовать в разговоре.

Жук-кондуктор что-то царапает в своем блокноте, болтая с тремя оставшимися пассажирами. Они круглые и пушистые, с глазами на длинных ворсистых стебельках, которые больше похожи на кроличьи уши. Они наблюдают за мной, пока я прохожу мимо. «Уши» поворачиваются, и глаза растут.

Самый толстый из трех чихает в ответ на какой-то вопрос кондуктора, и от его меха поднимается облако пыли.

– Чертовы пыльные зайцы! – восклицает кондуктор, достает из чехла на поясе пылесос и принимается чистить свою ковровую шкуру.

Я сажусь в никем не занятом переднем ряду и съеживаюсь у окошка в ожидании кондуктора. Он должен был кое-что проверить – утраченные воспоминания, которые мне нужно увидеть. Не мои. Я хочу посмотреть эпизоды из чужой жизни.

Маму мучает совесть, что она посмотрела папины воспоминания втайне от него. Поэтому я очень осторожна. Но та, в чье сознание я собираюсь вторгнуться, не заслуживает моего уважения. Она жестока и мстительна. Она чуть не похитила мое тело, разорвала жизнь пополам и почти уничтожила Страну Чудес.