Страница 9 из 15
Кстати, с этой, может быть, и не самой честной победы и началось постепенное восхождение волейбольной команды в миллионном Новосибирске, которое спустя три десятка лет завершилось победой в Лиге чемпионов Старого Света. Вот какая у нас страна огромная, разместившаяся на двух континентах, – клуб, базирующийся в центре северной части Азии, стал лучшим в Европе! Подобное возможно только в нашей великой России…
Мы же уезжали домой несолоно хлебавши. Но для команды, которая находилась в «детском возрасте и только-только училась ходить и складывать буквы в слоги», соревнование в Каменске-Шахтинском стало замечательным уроком во всех отношениях.
В начале 1980 года мы вынуждены были пригласить другого тренера. Пришлось обращаться в Федерацию волейбола РСФСР. Так в Белгороде оказался Владимир Афанасьевич Переверзев, известный волейбольный судья из Костромы.
Вначале он приехал в Белгород на переговоры, которые проводили ректор института Вилен Алексеевич Ивахнюк и Евгений Григорьевич Самойлов, председатель областного спорткомитета. И только после этого Переверзев был утвержден на должность главного тренера обычной областной студенческой команды.
Нам было приятно, что уже переехавший в Белгород специалист в какой-то момент был вызван в Москву в качестве арбитра, который должен был обслуживать Олимпийские игры. Не в качестве первого или второго судьи – это право на всех такого рода больших соревнованиях доверяют иностранным арбитрам и только одному-двум из страны-организатора. Но все национальные рефери, даже опытные и имевшие международную категорию, обслуживали олимпийские и мировые турниры в качестве флаговых. Это был большой знаковый момент для Белгорода. Вообще должен заметить, что стать мастером спорта в нашем виде спорта, да, в принципе, и в любом игровом, тогда было архисложно. Требования всесоюзной классификации выполнялись неукоснительно.
Да и судейскую всесоюзную категорию, я уж не говорю о международной, нужно было зарабатывать не кровью, конечно, но потом наверняка. Я бы даже сказал, что сто потов требовалось пролить, облетать всю страну и отсудить больше сотни матчей различного уровня, чтобы доказать свою состоятельность как арбитра. Так что Владимир Афанасьевич достойно представлял нашу область и страну на Играх в Москве.
По возвращении тренер много рассказывал об обстановке в зале и за его пределами, о выдающихся мастерах со всего мира, которые, несмотря на бойкот отдельных стран, приехали в Москву и показали классный волейбол. Вообще Переверзев оказался и отличным специалистом своего дела, прекрасно разбиравшимся в волейболе, хотя звезд с неба не хватал. И ко всему человек оказался замечательный. Тренировки у него были интересными, и игроки трудились с удовольствием.
Как и любой тренер, Переверзев был человек амбициозный и стремился со своей командой занимать как можно более высокие места в студенческой лиге Российской Федерации. Но мне хотелось, чтобы вы поняли: речь шла о любительском волейболе, несмотря на профессиональный подход к тренировочному процессу. Именно поэтому, в конце концов, проработав неполных два года и не видя перспективы создать подлинно профессиональный клуб, в 1982 году Владимир Афанасьевич уволился. И это при том, что перевез в Белгород семью, где ему предоставили квартиру в профессорско-преподавательском доме. В общем, Переверзев уехал.
Тут надо вернуться на пару лет назад, когда он только появился в Белгороде. На тот момент я работал в спортклубе Белгородского технологического института, и на мне, естественно, лежали все организационные вопросы, имеющие отношение к команде. Разумеется, они были напрямую связаны с учебно-тренировочным процессом, потому что речь шла о выбивании самого удобного времени для занятий волейболистов: спортивный зал-то был один, а факультетов и секций много. Так что приходилось изворачиваться, договариваться, убеждать представителей других видов спорта, что нам важнее заниматься именно в данное конкретное время. Чаще получалось, и ребятам было грех жаловаться – удавалось создавать по тем меркам комфортные условия для тренировок. Когда был свободен, я помогал Переверзеву тренировать, учился у него, как губка, впитывал все детали взаимоотношений с игроками. В конце концов он начал мне доверять, сам подсказывал, что надо делать в той или иной ситуации.
В какой-то момент я увлекся судейством и добился на этом поприще немалых успехов – получил Всесоюзную категорию. Начинал со студенческих соревнований республиканского уровня, позже всесоюзного. Затем мне доверили обслуживать матчи команд первой лиги чемпионата СССР. И международные встречи приходилось судить, правда, в основном товарищеские, когда к нам приезжали различные команды из Польши, США, Иордании, Алжира.
Позже, уже в российские времена, сопровождал в качестве арбитра во время поездок сборную уже современной России, когда ее возглавлял Виктор Радин. У Всероссийской федерации волейбола были серьезные финансовые проблемы, даже для выездов национальных команд на международные турниры в канун главных стартов каждого года. Старался чем мог помогать – находил спонсоров и средства для поездок, когда по условиям соревнований в составе делегации должен быть судья.
От подобных выездов я получал двойную пользу. С одной стороны, имел серьезную судейскую практику, потому что подобных турниров было немало. С другой, внимательно наблюдал за работой и все запоминал, как проводит занятия в то время один из ведущих отечественных тренеров, наблюдал за тренировками зарубежных соперников российских команд. Через какое-то время, прослушав всесоюзный еще судейский семинар, получил республиканскую категорию. Позже на таких же курсах в Киеве сдал экзамен вместе с и сегодня хорошо известными арбитрами и в ноябре 1991 года получил всесоюзную категорию. И на этом поприще достаточно быстро стал уважаемым рефери за четкость, строгость и неподкупность, что нередко случалось в судейском сообществе. Отсудил на вышке больше ста матчей высокого уровня, обслуживал международные соревнования в Швейцарии, Японии, работал на финальных матчах с участием сборных США, Кубы и даже получил приз «Лучшему судье». Тем самым я еще глубже познавал большой волейбол, и это мне, конечно, в дальнейшем очень пригодилось.
Более плотно я начал всерьез заниматься тренерской работой, когда команда оказалась бесхозной и в белгородском волейболе образовался вакуум. Как раз закончили институт ведущие игроки Виктор Дудко, Геннадий Трофимов, Сергей Петрук, Александр Зуйченко. Понятно, что еще молодым и способным ребятам, ставшим дипломированными специалистами, нужно было определяться в жизни. Существовала дилемма: продолжать серьезные занятия волейболом с совершенно неясной перспективой и возможностью для клуба стать в конце концов профессиональным или выбирать гражданскую профессию, полученную в институте. Взвесив все, большинство предпочли пойти работать по специальности, полученной в вузе. В то время я в команде остался практически один.
Посоветовавшись с Юрием Слоновым, который был председателем областной федерации волейбола, я услышал: «Вариантов приглашать иногородних тренеров пока никаких нет, берись за это дело ты», то есть – я. А тут еще произошли перемены в руководстве института…
Я понял, что теперь надеяться на приглашенного специалиста не имело смысла – на тех условиях, какие сложились в «переходные» восьмидесятые, вряд ли кто из серьезных иногородних тренеров мог согласиться перебраться в Белгород. В итоге при поддержке областного спорткомитета мне предложили должность главного тренера. Но все происходило настолько скоропалительно, что у меня даже не было времени тщательно все продумать, проанализировать возникшую ситуацию. С 1982 года я начал руководить студенческой волейбольной командой. И даже предположить не мог в то время, что из этого вузовского волейбольного коллектива сможет вырасти мощный профессиональный клуб, который со временем заявит о себе в стране, в Европе и мире.
Так началось мое восхождение на волейбольную вершину как главного тренера и как руководителя клуба – приходилось совмещать эти должности с самого начала. Все продолжается и по сей день. Я отвечал за подготовку команды, ее комплектование, материальное состояние, за тренировочный процесс, да вообще за все. Мало кто верил, что у меня получится, потому и отношение к команде на рубеже 80–90-х годов со стороны властных структур Белгородской области было, мягко говоря, прохладным. А проще сказать – никаким.